Очевидная метаморфоза. Путь воина

– Для чего? – любезно проворковал Кирилл Григорьевич. Он был поражен своим гостем и уже не скрывал этого. Никогда больше у него не будет такого клиента, твердо знал портье, и поэтому он готов был выполнить любые его пожелания. Если бы тот попросил луну с неба, то за хорошие комиссионные Кирилл Григорьевич готов был обдумать и этот вариант, наняв либо американских астронавтов, либо российских космонавтов.

– Мне нужна одежда на прием, – объяснил Денис Иванович, – но не смокинг, а хороший темный костюм, рубашка, галстук, обувь. В общем, полный комплект. И скажите, чтобы сначала посоветовались со мной, я все-таки сам художник и не хуже их разбираюсь в костюмах. Просто сейчас у меня нет времени. Я должен принять душ и пообедать. Врачи сказали мне, что у них мгновенно застывающая пломба и я могу пообедать.

– Мы поднимем обед в ваш номер. И выберем вам полный комплект одежды, – любезно сообщил Кирилл Григорьевич. – Приехали представители банка, которые привезли вашу карточку, – добавил портье, предупредительно наклонившись к своему гостю. – Разрешите им подняться в номер?

– Конечно, – кивнул Денис Иванович. – Пусть поскорее принесут мне карточку. И распорядитесь насчет визажиста. Да, вот еще что. Я совсем забыл. – Он поднялся и достал из кармана сотенную купюру, протягивая ее портье. – Это за ваши услуги, – добавил он.

Кирилл Григорьевич растрогался. «Все-таки вспомнил, дурашка, о моих услугах», – с умилением подумал он. Ведь ему уже давно полагались хорошие чаевые. Да любой другой портье уже должен был получить несколько тысяч долларов. Кирилл Григорьевич посмотрел на купюру с изображением американского президента. Нужно объяснить этому идиоту, что за подобные услуги не платят сто долларов, возмутился портье. Но это он сделает завтра. Сегодня нужно выполнять все безумные требования этого типа. Наверно, он принес в сумке несколько миллионов наличными. Портье вспомнил о дешевой матерчатой сумке, которую их гость не хотел никому отдавать. Теперь он точно знал, что именно было в этой сумке…

Кирилл Григорьевич спрятал купюру в карман и пошел звать представителей банка. Двое придурков еще пытались поспорить, когда он запоздало потребовал свои комиссионные. Конечно, на многое он не рассчитывал, просить нужно было с самого начала. И поэтому портье удовлетворился весьма скромной суммой в пятьсот долларов, успокаивая себя, что завтра возьмет с художника гораздо больше. Он вдруг подумал, что нужно будет попросить художника набросать портрет его, Кирилла Григорьевича, хотя бы карандашом. Если художник станет известным, то на Западе такие рисунки будут дорого стоить. Он взял свои пятьсот долларов и пропустил представителей банка к Булочкину.

Сотрудники банка передали художнику золотую карточку «Мастер-кард» и довольно быстро удалились. Пока они были у Булочкина, Кирилл Григорьевич звонил в известный бутик мужской одежды, где можно было заказать необходимые аксессуары для их гостя. Портье даже не уточнял, готов ли гость оплатить расходы. Человек, который открыл счет на двести тысяч долларов в банке, заплатил полмиллиона наличными риелторской фирме и приобрел самую дорогую модель представительского класса «БМВ», наверняка сумел бы оплатить и самую лучшую одежду, которую сюда могли привезти.

Заказанные костюмы и рубашки довольно быстро привезли в отель. Хотя их было в пять раз больше, чем нужно было гостю, тем не менее портье приказал все поднять в номер, не сомневаясь, что тот оплатит все счета. Наверно, он получил наследство, понял к этому времени Кирилл Григорьевич. Или продал свой загородный дом и поэтому покупал дачу и квартиру одновременно.

В шесть часов вечера фирма «БМВ» подогнала новый автомобиль представительского класса. За рулем сидел водитель, который готов был объяснить господину Булочкину все секреты управления новым автомобилем. Одним словом, это был день чудес, и Кирилл Григорьевич показал себя добрым волшебником.

Когда в семь часов вечера Денис Иванович спустился в холл, портье невольно залюбовался своим творением. Это был уже не тот грязный, небритый человек с растрепанными волосами, в дешевом костюме и с поношенной курткой в руках. Перед ними стоял высокий красивый мужчина, аккуратно постриженный, чисто выбритый, уверенный в себе.

Он был одет в дорогой темный костюм. Галстук в полоску, запонки, дорогая итальянская обувь, мягкий ремень, белая рубашка с воротником, в который вставлялись пластиковые палочки – все от лучших фирм. Словом, перед Кириллом Григорьевичем стоял очень респектабельный и очень богатый человек, который иронически смотрел, как суетится портье, провожая его к выходу.

– Вы сами поведете машину, или будет лучше, если сегодня вас отвезет наш водитель? – поинтересовался портье. – Вы можете быть уверены в нашем водителе.

Денис Иванович охотно позволил водителю сесть за руль и разместился на заднем сиденье в «семерке». В «БМВ» представительского класса заднее сиденье находилось на большом расстоянии от переднего. Здесь можно было посмотреть телевизор, открыть бар, выбрать шампанское или коньяк. Фирма предусмотрительно наполнила бар перед продажей автомобиля бутылками коллекционного коньяка и шампанского.

Денис Иванович поехал на прием в галерею к Саше Фельдману, поручив портье вызвать на девять часов вечера представителей ведущих мебельных магазинов столицы. Портье понял, что у него будет время на проведение еще одного тендера, и от радости едва не расцеловал Булочкина.

Галерея Саши Фельдмана стала довольно известной в результате скандальных акций, проведенных ее владельцем, который был не столько художником-авангардистом, сколько своеобразным бунтарем против устоявшихся норм в искусстве и культуре. Сюда обычно приходили все ведущие художники столицы; Денис Иванович давно не бывал на подобных мероприятиях и поэтому чувствовал некоторое волнение. Его автомобиль подъехал к зданию, где размещалась галерея, как раз в тот момент, когда там затормозил «Ниссан». Из него вышли Вячеслав Орехов и его спутница, одетая уже в темное облегающее платье до пят и меховое манто, накинутое на плечи. Заметив подъехавшую машину, они машинально обернулись, чтобы посмотреть, кто выходит из автомобиля. Водитель быстро подскочил к задней двери, открывая ее. Орехов от изумления даже вскрикнул. Из машины вылез Денис Булочкин, сверкая новыми итальянскими туфлями, новыми зубами и новыми запонками. Спутница Орехова остановилась, чтобы оценить вышедшего человека. Она знала цену таким автомобилям и могла оценить стоимость вещей, надетых на этого респектабельного господина. И только потом она взглянула на его лицо. Она не узнала этого человека. Она не могла его узнать. Это был совсем не тот Булочкин, которого они встретили сегодня утром.

– Денис, – радостно сказал Орехов, – как хорошо, что ты приехал.

– Здравствуй, Вячеслав, – наклонил голову Булочкин. – Добрый вечер, мадам, – обратился он к женщине.

Надя смутилась. Этого просто не могло быть. Сегодня утром она видела заросшего жалкого человека, в грязной одежде выходившего из булочной. А сейчас перед ней был уверенный, хорошо одетый, чисто выбритый и постриженный господин, который приехал на автомобиле, чья стоимость превышала годовой доход ее друга. Этого просто не могло быть.

– Мы с вами виделись сегодня утром? – прошептала она, все еще не веря в подобную метаморфозу.

– Да, – кивнул Денис Иванович, – вы сидели в этом «Ниссане». Кажется, вы приехали из аэропорта, где встречали Славу. – Он любезно пропустил их вперед, чтобы пройти в галерею следом за ними.

Надя еще раз посмотрела на него. «Какие у него проницательные глаза, – подумала она. – И как элегантно он смотрится. На его фоне все остальные мужчины выглядят как жалкие комедианты. А он здесь единственный аристократ. Странно, что я не заметила в нем этого утром».

– Он действительно талантлив? – спросила Надя у своего друга.

– Фантастически, – зашептал Орехов. – Я думаю, он работает в последние годы над каким-то частным проектом. Может, расписывает где-нибудь дворец или пишет портреты членов королевской фамилии. Он очень талантлив.

– Не сомневаюсь, – сказала она. – Способность к перевоплощению – это тоже талант. А в нем есть какая-то струна.

– Ты мне проиграла, – напомнил Орехов. – Я говорил тебе, что он обязательно придет на мою выставку.

– Оставь эти глупости, – сказала Надя. – Лучше учись у него скромности. Я сегодня утром и подумать не могла, что это тот самый выдающийся Булочкин.

Вокруг Дениса Ивановича образовалось небольшое столпотворение. Все расспрашивали его о творческих планах, рассказывали о том, как всегда ценили его творчество. Карманы Булочкина постепенно наполнялись визитными карточками. Он извинялся, объясняя, что забыл принести свои. Надя видела, с каким восхищением на него смотрят женщины. Она чувствовала некоторую досаду и огорчение. Ей всегда казалось, что она умеет правильно выбирать. И когда пятнадцать лет назад совсем молодой девочкой она выбрала себе в мужья модного театрального режиссера, и когда десять лет назад увлеклась известным актером, и когда пять лет назад начала встречаться с очень известным политиком, и, наконец, когда в прошлом году она сделала свой выбор, остановившись на Вячеславе Орехове. Она всегда безошибочно чувствовала конъюнктуру и выбирала самого достойного. А теперь оказалось, что она не просто ошиблась, она вообще не знала о существовании такого интересного художника, как Денис Булочкин. Орехов с его шутками и визитами в Лос-Анджелес, куда он летал эконом-классом, казался несерьезным и легковесным маляром по сравнению с элегантным Булочкиным, который мог появиться на приеме в одежде, стоившей несколько тысяч долларов, приехав на автомобиле, который стоил гораздо больше, чем могли заработать ее друзья за годы напряженной работы.

Она впервые подумала, что стареет. И хотя ей было только тридцать семь лет, она всегда очень тщательно следила за собой, собираясь рожать в зрелые годы. Сейчас, глядя на Дениса Ивановича, она вдруг подумала, что именно от такого отца можно было родить ребенка. Красивый, умный, талантливый, известный, богатый. Сочетание этих качеств всегда восхищало Надежду. Как она могла выбрать Орехова? Этого художника средней руки, который никогда не сможет стать Булочкиным. Как она могла им увлечься? Ее раздражало теперь в Орехове буквально все. И его дурацкие картины, и его двубортный старомодный костюм, и его дешевый галстук. И этот «Ниссан», на котором порядочные люди не ездят.

Воспользовавшись моментом, когда Орехов разговаривал с заместителем министра культуры, она подошла к Булочкину.

– Вам нравится? – спросила она, глядя ему в глаза.

– Нравится, – кивнул Денис Иванович. – Посмотрите, какие линии, какая жизнеутверждающая сила в его произведениях. Очень нравится.

– Вы всегда так снисходительны к своим друзьям? – спросила она с легким сарказмом.

– А вы всегда так безжалостны? – парировал он.

– Сегодня утром мы вас видели, – наконец задала она мучающий ее вопрос. – Вы работаете в том районе. У вас там мастерская?

– Да, – ответил Денис Иванович. – У меня там мастерская.

– А где вы живете в Москве? – поинтересовалась Надя. – У вас есть своя квартира?

– Я ее сегодня купил, – улыбнулся он.

– Вам хочется надо мной смеяться? Если я сегодня утром вас не признала, то лишь потому, что была очень уставшей.

– Нет-нет. Я не смеюсь. Я действительно купил шестикомнатную квартиру на Осенней улице сегодня днем. И дачу на Рублевском шоссе. Правда, не совсем дачу, а коттедж.

– В каком месте? – ухмыльнулась она. – Рядом с президентом?

– Нет. Там есть коттедж, который построили англичане. Недорогие трехкомнатные домики стоят сто пятьдесят тысяч. Я купил один такой. Прошу меня извинить… – Он отошел к французскому послу, который уже подходил к ним.

«Он надо мной издевается, – решила Надя. – Думает, что может смеяться после утреннего происшествия. А я сейчас позвоню своей подруге, у которой муж работает в фирме, оформляющей дома на Осенней. И тогда я посмеюсь над ним. Вот посмотрим, как он станет выкручиваться».

Она достала мобильный телефон и набрала номер своей подруги.

– Люся, это я, Надя. Как у вас дела?

– Здравствуй, Наденька, – обрадовалась ее подруга. – Мы с Алексеем сейчас едем к его маме, поэтому не смогли прийти к вам на выставку. Но мы завтра обязательно будем, – лицемерно пообещала подруга.

– Ничего, Люся, я знаю, что вы не смогли приехать только из-за болезни его мамы, – не удержалась от саркастического выпада Надежда. – Скажи мне, Люся, твой муж по-прежнему занимается продажей этих дорогих квартир на Осенней? Ты говорила, что там еще есть три квартиры.

– Уже две, – сообщила Люся. – Сегодня одну продали. Как раз шестикомнатную. Ты не поверишь, но Алексей говорит, что такой сделки у них никогда не было. Ты представляешь, им заплатили наличными. Они повезли в банк такую кучу денег…

«Значит, Булочкин мне соврал, – удовлетворенно подумала Надя, бросая на него чуть иронический взгляд. – Он узнал о покупке в элитном доме и решил пошутить».

– Говорят, что квартиру купил какой-то художник, – продолжала Люся. – Ты спроси Славу, может, он про него слышал.

– Какой художник? – насторожилась Надя.

– Какой-то Булочкин. Ты слышала про такого? Булочкин Денис Иванович. Он купил сразу дом и дачу на Рублевском шоссе. Там, где строили англичане. Алексей говорит, что такого у них никогда в практике не было. Чтобы сделку завершили за один день…

– Не может быть, – растерянно сказала Надя. – Этого просто не может быть.

– Ты с ним знакома? – обрадовалась Люся. – Говорят, что очень интересный человек. Алексей считает, что этот художник человек загадочный. К нему вызывали специальных девиц из особой парикмахерской. Из той самой, где стригут и бреют в обнаженном виде. Представляешь? Он еще и сексуальный маньяк. Говорят, исключительно интересен. Гиперсексуален. Ты представляешь, лечь под такого. Ну, что ты обижаешься, – сказала она мужу. – Я же не собираюсь бежать к этому Булочкину и изменять тебе. Я просто так говорю. Гипотетически. Нужна я ему в свои тридцать девять.

На самом деле ей было сорок четыре, но Надя не стала уточнять возраст подруги.

– Спасибо, – сказала она, убирая аппарат.

На этот раз она посмотрела на Дениса Ивановича совсем другим взглядом. Теперь она не сомневалась, что перед ней гений. Кто еще может позволить себе выбросить в один день такие огромные деньги! И он так скромно об этом говорит. Она с отвращением посмотрела на Орехова.

– Ничтожество. Не стесняется приглашать на свою выставку такого гениального художника, как Денис Иванович Булочкин. А тот скромно приехал на своей великолепной машине и еще хвалит эту бездарность. Вот уж действительно, нужно помогать бездарным. А гении все равно сами пробиваются.

Она подошла к Булочкину, бесцеремонно расталкивая окружающих. Как раз в этот момент Денис Иванович разговаривал с владельцем галереи Сашей Фельдманом.

– Мы могли бы тебя выставлять, – предлагал Саша. – Ты же знаешь, Денис, как раньше продавались твои картины. Но в последние годы я не встречал твоих работ. Говорят, что ты продаешь их только за рубеж.

– Не всегда, – признался Денис Иванович. – Некоторые я оставляю в России.

«Как он скромен, – умилилась Надя, – какое чувство юмора. „Не всегда“. Он, наверно, работает только на королевские фамилии. Нужно будет упросить его написать мой портрет. Может быть, со временем он попадет в Третьяковку. Все эти дамы, которых писали Тулуз-Лотрек, Манэ, Пикассо, Модильяни, – все они попали в историю живописи. Нужно будет его упросить. Я готова ему позировать даже обнаженной».

Она посмотрела на Дениса Ивановича и чуть покраснела, словно сказала это вслух. Но тут же вспомнила слова Люси. С такими деньгами этот человек может купить самых красивых женщин в городе. И ему не нужны старые женщины. Она вдруг подумала, что выглядит достаточно вульгарно в этом обтягивающем платье. Нужно было надеть что-нибудь другое, более солидное.

Денис Иванович, закончив говорить с Фельдманом, неожиданно подошел к стоявшему в углу взлохмаченному художнику в цветной рубашке и вельветовых брюках. У художника была окладистая борода, и он изумленно смотрел на подходившего Булочкина. Это был Павел Меженин.

– Денис, – сказал он удивленным голосом, – ты сегодня так выглядишь. Как армянский коньяк «три звездочки». Все звезды на тебе. А я вчера к вам звонил, но Рита сказала, что ты уже спишь.

– Она мне передала, – кивнул Денис Иванович. – Слушай, Павел, я у тебя брал в долг пятьдесят долларов. Хочу тебе вернуть. – Он вытащил и протянул сто долларов.

Меженин посмотрел на купюру. Потом перевел взгляд на роскошно одетого друга. И пожал плечами.

– Нет, – сказал он, – ты у меня брал только пятьдесят. Я не знаю, где ты нашел этот костюм, но грабителем я никогда не был. И под проценты никому не давал. Если не хочешь меня обидеть, верни мне ровно пятьдесят долларов.

Денис Иванович вытащил пачку денег. В основном только стодолларовые бумажки. Неожиданно он увидел две тысячные бумажки. Он вытащил их и протянул Меженину.

– Пятьдесят, – упрямо сказал тот, – я тебе верну остаток в рублях. Я тебе должен шестьсот рублей. Но их у меня с собой нет.

– Не нужно, – попросил Денис Иванович; хватая его за руку, – подожди, Павел. Я должен вернуть тебе тысячу четыреста двадцать пять рублей. Это как раз пятьдесят долларов. А остальные деньги пусть будут у тебя. Когда мне снова понадобится, ты мне одолжишь.

– Думаешь, снова понадобится? – улыбнулся Павел. – Ты стал таким красивым.

– Случайно, – улыбнулся Денис Иванович. – Даже сам не ожидал.

– Да ладно тебе, я ведь знаю, как ты работаешь. А я тебе работу подыскал в Москве. Клуб железнодорожников нужно оборудовать. Они обещали заплатить наличными. Двадцать тысяч рублей.

– Чуть больше шестисот долларов, – сказал Денис Иванович. – Хорошая халтура. Нашел кого-нибудь?

– Никого. Думал тебе предложить, а теперь даже не знаю, что говорить. Я им уже обещал, что найду художника.

– Найдем обязательно, – убежденно сказал Денис Иванович. Надя, видевшая, как Булочкин считал деньги, отдавая их Меженину, смотрела на Дениса Ивановича уже с благоговением. «Он еще и деньги раздает нуждающимся друзьям, – думала она. – Вот какой человек живет рядом с нами. А мы даже не подозревали о его существовании».

Глава 7

Когда начали подавать легкие закуски и шампанское, все стали разбредаться по залам. Надя с удовольствием следила за Булочкиным. С сегодняшнего дня она считала его своим кумиром. Однако в дверях возникло какое-то малопонятное движение. Охранники выясняли какие-то вопросы с несколькими мужчинами в штатском, приехавшими сюда и требовавшими позвать Булочкина. Услышав его фамилию, Надя поспешила найти Дениса Ивановича и передать ему просьбу незнакомцев.

В этот момент его снимали тележурналисты, готовившие репортаж о выставке для информационной программы первого канала. Услышав о том, что его ждут незнакомые мужчины, Денис Иванович помрачнел. «Наверно, не хочет общаться с журналистами», – подумала Надя. И прошла к выходу, чтобы узнать, о чем будет Булочкин беседовать с приехавшими незнакомцами.

Денис Иванович выходил из галереи медленно, словно ожидая подвоха. Он не знал, кто именно ждет его у входа! Бандиты, которые сразу его расстреляют? Или сотрудники ФСБ, которые должны его арестовать? Но стоявшие рядом с охранниками мужчины не были похожи на бандитов. И, кажется, не собирались его арестовывать. Фельдман уже стоял рядом с незнакомцами, пытаясь объяснить им, что здесь собираются творческие люди и совсем незачем входить в галерею, незачем устраивать здесь скандал. Один из незнакомцев особенно выделялся. Он был очень высокого роста, с почти сросшимися бровями на круглом красивом лице. Высокий мужчина шагнул к Денису Ивановичу.

– Извините, что мы вас отвлекли. Вы господин Булочкин?

– Да, – кивнул Денис Иванович. «Неужели все-таки из милиции?» – подумал он, оглядываясь на Сашу Фельдмана, стоявшего рядом с ним.

– Мы из Государственного таможенного комитета, – объяснил представитель таможни. – Это вы сегодня купили автомобиль «БМВ» седьмой серии представительского класса?

– Кажется, я, – улыбнулся Денис Иванович. – Разве это запрещено законом? Или таможенными правилами?

– Нет, – ответил таможенник. – Конечно нет. Но представители фирмы хотели оформить покупку за один день, и мы решили все проверить. Вы извините нас, господин Булочкин, мы знаем, что вы не виноваты. Но дело в том, что машина не прошла растаможки. И она считается незаконно оформленной. Вы можете подать в суд на фирму, которая продала вам такой автомобиль, но мы должны его забрать, чтобы поставить на нашем складе.

– Это безобразие, – сразу начал говорить Фельдман. – Я купил машину в прошлом году, а потом оказалось, что она в угоне. Денис Иванович – художник, покупая машину у солидной фирмы, не должен думать о растаможке автомобиля. Этим должна заниматься фирма, которая продает автомобиль.

– Верно, – согласился таможенник. – Поэтому мы и предлагаем господину Булочкину подать в суд на фирму. Извините нас, Денис Иванович. Мы заберем машину и, когда фирма все оформит, вернем ее вам. Она будет числиться за вами. Можете не беспокоиться.

– Ничего, – улыбнулся Булочкин. – Это не самое страшное, что может со мной случиться в жизни. Спасибо вам. И до свидания.

Он пожал всем руки и вернулся в галерею. Высокий таможенник покачал головой.

– Вот мужик, – восхищенно сказал он, – первый раз такого встречаю.

Надя стояла за дверью и все слышала.

Он купил машину, заплатил за нее деньги, нажитые с таким трудом, и ни слова не возразил, когда автомобиль отбирали. Ко всем своим достоинствам он еще и щедрый, благородный человек. Как важно, чтобы мужчина не был жадным. Другой бы на его месте устроил скандал, не стал бы отдавать машину, купленную за такие невероятные деньги. А он просто отказался от своего автомобиля.

Она вдруг поняла, что это мужчина ее мечты. Самый настоящий принц, о котором она столько лет мечтала.

Денис Иванович вернулся в галерею, чувствуя, как устал. Сегодняшний день длился так долго. Часы показывали уже половину девятого, когда он решил вернуться в отель. Тепло поздравив Славу Орехова еще раз, он обнял своего старого друга, попрощался с владельцем галереи, еще раз пообещав Саше Фельдману свои новые работы. Наде он поцеловал руку, пробормотав очередную любезность.

– Вы не оставили свой телефон, – напомнила она.

– Да, действительно, – вспомнил Денис Иванович, – но я его забыл. Хотя меня легко найти. У меня сьюит в отеле «Мэрриот» на Тверской. Президентский сьюит, кажется, так его называют.

Надя была в курсе всех светских разговоров. Она изумленно уставилась на стоявшего перед ней человека. Похоже, он решил сегодня ее поразить.

– Президентский сьюит, – растерянно пробормотала она. – Там жил Билл Клинтон во время визита в Москву.

Если бы Денис Иванович сказал, что проживает в Кремле, она была бы изумлена гораздо меньше.

– Да, – согласился Булочкин, кивая на прощание кому-то из своих друзей. – Кажется, он действительно там жил. До свидания, Слава. Я тебя поздравляю, – сказал он подошедшему другу. – Ты просто молодец. У тебя потрясающая выставка. Очень талантливая.

Надя с неожиданной ненавистью посмотрела на Орехова. И тот еще смеет показывать свои картины и выслушивать комплименты от такого гениального человека, как Булочкин. Орехов улыбался и благодарил своего друга. Денис Иванович еще раз пожал ему руку и пошел к выходу.

На улице он увидел понуро стоявшего водителя. Лишившийся машины, молодой человек не знал, что ему делать. И на всякий случай ожидал хозяина, чтобы получить указания. Денис Иванович подошел к нему. Водитель мрачно молчал, ожидая, что его будут ругать. Машину у него отобрали, и, значит, какая-то часть вины лежала и на нем, полагал водитель. Во всяком случае, большинство владельцев автомобилей сорвали бы свою злость именно на водителе, представлявшем фирму, продавшую автомобиль по такой баснословной цене.

Но Денис Иванович неожиданно улыбнулся и обнял молодого человека за плечи.

– Остались мы с тобой безлошадные, – сказал он. – Ничего страшного. Я думаю, за несколько дней они разберутся и вернут машину. А ты завтра приезжай ко мне в отель. Придумаем что-нибудь. Тебе ведь нужна работа?

– Да. – Водитель ошалело смотрел на человека, которого не волновало изъятие автомобиля, стоившего целое состояние.

– Ну и ладно. Завтра придешь ко мне. И не волнуйся, найдем временно другой автомобиль, – улыбнулся на прощание Денис Иванович. Он поднял голову. Становилось холодно, а он был в одном костюме без верхней одежды. Он даже не мог подумать, что его машину отберут.

– Может, мне остановить для вас машину? – несмело предложил водитель.

– Хорошая идея, – кивнул Булочкин. – Давай быстрее, а то я сейчас замерзну.