Полная версия
Тамара Кушнир остановилась перед глухим забором с железной дверью, когда-то покрашенной в изумрудный цвет, а сейчас совершенно выгоревшей и белесой.
– Касымов живет здесь, – сообщила она и нажала на треснувшую кнопочку звонка. – Дай Бог, чтобы у него было хорошее настроение.
В глубине двора послышался звук зуммера, издалека похожий на жужжание пчелы. Подождали. Надавили еще раз. Вновь только дребезжание старенького звонка и больше никаких звуков.
– У него за домом сад. Возможно, Касымов там и нас не слышит, – предположила Тамара.
– Или куда-то ушел.
– Нет. Он говорил, что два раза в неделю выходит за продуктами, а остальное время перебирает старые фотографии и ухаживает за растениями. В магазины еще рано.
– А на рынок?
– Отсюда далеко. Он упомянул, что любит фотографировать цветы, которые сам вырастил. Я думаю, он в саду.
– Сейчас ноябрь. Цветы могут быть только в доме.
Тамара смутилась.
– Тогда я не знаю.
Тихон посмотрел на личинку замка и толкнул железную дверь. Она отозвалась звонким перестуком выдвинутого язычка в широкой металлической скобе.
– Могли закрыть и снаружи. Позвони-ка еще.
Тамара долго держала палец на кнопке звонка.
– Никого, – сделал вывод Тихон, смерил взглядом высоту забора и вопросительно взглянул на девушку.
– Ты хочешь… – Тамара выразительно подняла подбородок, ее брови удивленно ползли вверх.
– Что же мы, зря сюда ехали?
Заколов уцепился за верхний край забора и ловко перемахнул через каменную преграду. Ноги приземлились в пожухлую траву, колени согнулись. За низкими кустами он увидел фасад небольшого дома в два окна с закрытой дверью посередине. Пока Тихон вставал и отряхивал руки, в правом окошке что-то мелькнуло!
Кто-то прятался в комнате, или так сыграла тень от кипариса на мутном стекле?
Приглядевшись и не обнаружив более никакого движения, Заколов склонился ко второй версии. Он повернул ручку замка и впустил во двор девушку.
– Ты всегда так поступаешь? – строго спросила Тамара.
– Как?
– Входишь в чужой дом без приглашения.
– Только когда вынуждают обстоятельства.
– Мой брат тебя правильно описал, – расплылась в довольной улыбке девушка.
Тихон двинулся к затихшему дому, но на полушаге замер и поднял вверх указательный палец:
– Слышишь?
– Нет, – девушка перешла на тревожный шепот.
– За домом кто-то ходит.
– Он в саду, я же говорила. – Тамара быстро пошла к углу дома и громко позвала: – Уважаемый Малик! Это я, Тамара Кушнир. Извините, что мы зашли, но у вас калитка была открыта.
– Ты всегда так поступаешь? – усмехнулся Тихон, догнав девушку.
– Как?
– На ходу выдумываешь небылицы.
– Только когда вынуждают обстоятельства.
– Твой брат тебя верно описал.
– Мы подходим друг другу. – Девушка лукаво повела ресницами и вложила ладошку в руку Тихона.
Оба рассмеялись и в хорошем настроении обошли дом. То, что девушка назвала садом, представляло собой три разлапистых фруктовых дерева с наполовину опавшей листвой и несколько колючих кустов роз. В десяти метрах за домом сад заканчивался низким забором, за которым виднелось другое домовладение.
– Малик Касымов, где вы? – несмело произнесла Тамара, ища глазами хоть кого-нибудь в пустом саду. Потеряв надежду, она обратилась к Тихону: – Ты точно слышал шаги?
– Да. – Заколов смотрел на распахнутую дверь веранды, выходящей из дома в сад. Она слегка покачивалась то ли от дуновения ветра, то ли после сильного толчка. Он перевел взгляд на деревья, листва не шевелилась. Значит, ветра нет и в помине! – Кто-то только что воспользовался этой дверью.
– Касымов, наверное. Вернулся в дом из сада, чтобы встретить нас с той стороны, – обрадовалась Тамара, смело подбежала к крыльцу веранды и позвала в открытую дверь: – Уважаемый Малик, к вам можно?
– Не заходи! Подожди здесь! – остановил девушку Тихон, сообразив, что торопливые шаги, которые он слышал, скорее удалялись от дома, чем вели внутрь. Он понизил голос: – Не нравится мне эта игра в прятки.
Дверца веранды прекратила качаться. Наступила тишина. Радостная девичья улыбка преобразилась в гримасу и застыла испуганной маской на лице девушки.
Заколов отстранил Тамару и осторожно вошел в дом. Дощатый пол веранды поскрипывал под ногами. Это хорошо, подумал Тихон. Своего присутствия он и так не может скрыть, а вот услышать чужие шаги не помешает. На просторной веранде кроме пары плетеных кресел, круглого столика с пиалой и фарфоровым чайничком, этажерки с книгами да вешалки с немногочисленной одеждой, ничего не было. Неаккуратно живет кинооператор, отметил Тихон. Некоторые книги валялись на полу, а часть одежды лежала комом под вешалкой. Издержки творческой личности? Но Тамара про это не упоминала.
Тихон рывком распахнул единственную дверь в следующую комнату, спрятавшись за нее. Предосторожность оказалась излишней. Мрачное помещение встретило тишиной и бледным мерцающим светом. На веранде царил идеальный порядок по сравнению с тем, что Тихон увидел в комнате, похожей на кабинет. Сразу у порога он наткнулся на разбросанные бумаги, журналы, фотографии, они валялись по всей комнате. Книжный шкаф был раскрыт, а его содержимое выпотрошено на пол, все ящики рабочего стола были выдвинуты, дорогу перегораживал перевернутый стул. В дальнем углу беззвучно работал телевизор. Именно он давал странное неживое освещение, потому что единственное окно комнаты было плотно занавешено. С экрана что-то убедительно пыталась донести говорящая голова диктора в строгом костюме.
В трех метрах от телевизора располагалось высокое кресло. Сначала оно показалось пустым, но, шагнув вперед, Тихон заметил выступающую над спинкой белую макушку. Человек сидел неподвижно, не обращая внимания на присутствие постороннего и, судя по всему, пялился в беззвучный экран.
Тихон потоптался. Затем кашлянул. Человек в кресле никак не отреагировал. Возможно, он ночь напролет смотрел телепередачи и его сморил сон? Но почему выключен звук? И кто только что пробежал через сад?
Заколов поборол первое волнение и присмотрелся. Макушка человека, сидящего в кресле, странно блестела. Тихону даже показалось, что перед ним пластмассовая голова манекена. Кто-то выбежал из дома, оставив куклу? Что за дикий розыгрыш?
Тихон Заколов медленно двинулся вокруг кресла, его взгляд был прикован к гладкой голове. Сначала он различил вздернутый профиль человека, но при плохом освещении до конца не разобрался в увиденном.
На экране начались документальные кадры о войне. Показывали окопную жизнь в ночное время. Комната погрузилась во мрак. Пройдя еще три шага, Тихон оказался напротив темной фигуры в глубоком кресле. Очертаний невозможно было разобрать.
– Товарищ Касымов, – несмело позвал Тихон. – Вы спите?
Старые люди часто засыпают перед телевизором, подумал Заколов и шагнул вперед.
– Товарищ Касымов, – Тихон наклонился, чтобы потрясти оператора.
Рука уже прикоснулась к плечу сидящего в кресле, когда на экране показали залп батареи «катюш». Яркая вспышка отразилась в безумном взгляде седого мужчины с полиэтиленовым пакетом на голове. Молодой человек отшатнулся.
Экранные вспышки последовали одна за другой, и каждая выхватывала новую деталь ужасной картины. Выпученные глаза, распахнутый рот, перетянутый на шее пакет, руки и ноги, примотанные к подлокотникам и ножкам тяжелого кресла. Но самое главное Тихон рассмотрел, когда экран засиял равномерным освещением.
Под левой грудью связанного человека темнело кровавое пятнышко.
Сомнений не осталось. В кресле покоился мертвец в голубой пижаме.
11. Город Мертвых
Два года ушло у Григория Аверьянова на поиски людей, знавших что-либо о пребывании палеонтолога Ефремова в 1944 году в Хиве. Изучение архивов, опросы жителей во время краткосрочных наездов не прошли даром, и в итоге он нашел дом, где несколько недель квартировал ученый. Но здесь его поджидала неудача. В обветшавшем строении давно жила новая семья, которая никогда не видела московского ученого.
Помог сосед, совершенно оглохший аксакал, живший напротив. То и дело вскрикивая, дед радостно поведал, что бывший хозяин, добропорядочный директор городского кладбища Ашмуратов 9 мая 1945 года, когда все вокруг праздновали победу в Великой Отечественной войне, достал старую саблю и в приступе ярости жестоко расправился с женой. Затем он отрубил голову соседу справа, прибежавшему на женские вопли, и бесстрашно напал на четырех вооруженных милиционеров, убил одного, порезал другого, но оставшиеся изрешетили его пулями. Ашмуратов упал вот здесь, любезно указал аксакал на входную дверь, и, грозно тряся указательным пальцем, добавил, что в его дом еще долго боялись войти.
Расспрашивать глухого старца о прежней жизни директора кладбища оказалось бесполезно. Он твердил невнятицу о духе дикого воина, восставшего из древней могилы и вселившегося в убийцу. Из-за этого весь рассказ аксакала приобретал фантастические черты.
Однако сведения об этом трагическом событии нашли подтверждение в местном архиве МВД. Там же Григорий Аверьянов обнаружил упоминание, что у погибших супругов Ашмуратовых остался восьмилетний сын Бахтияр, который был передан на воспитание в детский дом в Ташкент.
На поиски сына Ашмуратовых ушло еще около полугода. Двадцативосьмилетнего Бахтияра капитан Аверьянов обнаружил в Тобольской колонии строгого режима. Ашмуратов только что был осужден на второй срок за вооруженный грабеж с тяжкими телесными повреждениями. Офицера КГБ рецидивист с бычьей шеей и стальными бицепсами встретил с нескрываемым вызовом, но, узнав, что речь пойдет о давних событиях 44-го года, вмиг стушевался, потупил взор и стал как будто меньше.
– Дай покурить, начальник, – попросил Бахтияр, долгое время дымил молча, потом заговорил, глядя в пол: – Я помню дядю Семеныча. Его так отец звал. Когда он у нас поселился, мать сразу стала ругаться с отцом, потому что приезжий из Москвы искал Город Мертвых.
– Город Мертвых! Что за место такое?
– Не знаешь? Странно. Я думал, ты ради этого и приехал. Многие хотели в него попасть.
– И?
– И ничего, – скорчил презрительную рожу Бахтияр и замолчал.
– Ашмуратов, отвечай на вопрос, – не выдержал офицер. – Что тебе известно о Городе Мертвых?
– Ну, ладно, начальник. Мне рассказывала о нем мать. Много веков назад Великий эмир Тимур напал на Хорезм. Он приходил с войском в наши земли несколько раз. Хива всегда оказывала отчаянное сопротивление, иногда платила большой выкуп, но все равно была захвачена войсками Тимура. Местный хан с сыновьями заблаговременно подготовили подземное укрытие с потайными ходами и скрылись там. Тимур нашел вход в подземелье и отправил туда вооруженный отряд. Но никто из его воинов не вернулся. Тогда Тимур направил втрое больше воинов в подземелье. И опять ни один не смог вернуться. В третий раз Тимур послал в узкий проход самых опытных бойцов в количестве впятеро больше, чем раньше. Он посулил им за голову хана все драгоценности, которые они найдут в подземном городе. Тимур ждал три дня, но никто не вернулся обратно. Тогда разъяренный эмир приказал перебить вдесятеро больше горожан, чем сгинуло его воинов. Он завалил их обмазанными в глине головами вход в подземелье, чтобы никто и никогда оттуда не выбрался. С тех пор подземные ходы под Хивой зовут Городом Мертвых.
– Вот как. А дальше?
– Хана и его сыновей с тех пор тоже никто не видел. Говорят, они погибли в хитроумных ловушках, которые сами и приказали соорудить. Мать рассказывала, что всегда находились отчаянные головы, желающие заполучить спрятанные ханом сокровища. Некоторые проделывали лаз среди груды черепов, некоторые искали другие пути, но все, кто попадал в Город Мертвых, исчезали бесследно.
– А как же Семеныч из Москвы? Он тоже туда стремился?
– Он сказал, что его не интересуют клады. Он большой специалист по костям и хочет проверить старую легенду. Отец показал ему древний вход в подземелье, который Тимур завалил отрубленными головами. Но уже много лет назад это место замуровали цементом, чтобы никому не было повадно зазря испытывать судьбу. Семеныч сделал вид, что отступился от затеи, но это было не так. Я был мальчишкой, и мне нравилось следить за ним. Он обследовал все древние сооружения в городе, часто брал с собой непонятные приспособления, а возвращался без них. Иногда он заглядывал на кладбище к отцу и расспрашивал о могилах. Однажды он съездил куда-то и вернулся с небольшим стальным ящиком. Он был очень встревожен. Ночью ящик хранился у нас дома. Я запомнил этот день. Тогда отец первый раз избил маму.
Бахтияр умолк. Аверьянов протянул ему новую сигарету, дал прикурить.
– Какого размера был ящик?
– А-а? Ящик? Размером с посылку, но очень аккуратный. Сделан в виде ларца. Ручка сверху и зажимы сбоку.
– Он его открывал?
– Нет. Сразу спрятал под кровать.
– Что ты еще помнишь о Семеныче?
– На следующее утро, подхватив ящик, он ушел в город. Дома было тоскливо, и я по привычке поплелся за ним. Он скрылся в старой крепостной башне, я не хотел прятаться и вошел следом. Но дальше произошла какая-то чертовщина. В башне имелся только один вход. Семеныч через него не выходил, но внутри его тоже не было. Я увидел лишь голые стены, лестницу наверх, пустую площадку с бойницами и все! Ученый исчез.
– Он мог спрыгнуть сверху, – предположил Аверьянов.
– Сквозь бойницу не пролезешь, а башня была с крышей.
– Ты его больше не видел?
– Почему же? Семеныч появился, но совершенно в другом месте. Днем я был дома, а вечером пошел к отцу на кладбище. Я хотел, чтобы родители помирились. Отец оставался на кладбище последним, когда я потащил его домой. Мы уже вышли за ограду, как тут нас нагнал Семеныч. Он был без ящика и весь в земле, как будто вылез из могилы. Расстроенный отец даже не обратил на это внимания, а Семеныч улыбался и говорил, что дела завершил и завтра уедет.
– Он уехал от вас?
– Да, сразу на следующий день. Я потом думал, откуда он взялся на кладбище? Из города он прийти не мог, это с другой стороны. Я припомнил направление, откуда он шел к воротам. Там в углу был заброшенный склеп. Я зашел в него, плита на могиле лежала криво, я заглянул в щель, а там вместо покойника – черная пустота.
– Что значит пустота?
– Дыра! Дна не видно. Я думаю, это был вход в Город Мертвых.
Аверьянов искоса посмотрел на Бахтияра и, как о само собой разумеющемся, спросил:
– Ты, конечно, в него проник?
– Сначала я боялся к нему подходить, но через месяц сдвинул плиту и увидел глубокую яму, похожую на колодец. Лезть самому было страшно, и я придумал эксперимент. У нас была собака Джуля, которую можно было бросить где угодно, но она всегда возвращалась домой. Я спустил ее в яму. Первые сутки она лаяла, задрав морду вверх. Я не давал ей ни воды, ни еды, и она вынуждена была сунуться в подземелье. Я думал, что если она найдет другой выход, то обязательно объявится дома. Она была очень умной собакой. Если бы она вернулась в колодец, я бы ее поднял. Я ждал ее неделю. Но Джуля пропала.
– И ты не стал рисковать?
– Нет, начальник, я хорошо помнил страшные рассказы матери про Город Мертвых. – Бахтияр словно стряхнул воспоминания детства, распрямился и вновь превратился в закоренелого зэка.
– Покажешь этот колодец?
– Мне на зоне еще семь лет трубить, – усмехнулся Ашмуратов.
– Я помогу тебе выбраться раньше, если ты спустишься в колодец и найдешь тот металлический ящик, который видел у Семеныча.
Бахтияр нервно рассмеялся:
– Нет, начальник. Я еще жить хочу. Ищи других дураков. Из Города Мертвых еще никто не возвращался.
– А Семеныч? Как ему удалось?
– Вот у него и спроси.
– Он умер.
– Своей смертью?
– Не совсем.
– То-то! Это злые духи Города ему отомстили.
Григорий Аверьянов разозлился:
– Что ты мне туфту про духов гонишь! Боишься сам, подскажи, как найти этот колодец? Другие смельчаки найдутся.
– Кандидатов в покойнички всегда хватало.
– Так, будешь говорить?
– У нас, начальник, с куревом плохо.
Аверьянов достал начатую пачку сигарет и кинул зэку.
– Этого мало, начальник.
– Будет тебе двадцать пачек.
– И с выпивкой у нас ну никак. Спиртику бы подкинуть, душа просит.
– Говори, где колодец, будет спирт.
– Не обманешь?
– Я не мент.
– Догадался, давай бумагу. Вот городская стена, здесь старое кладбище. В углу был склеп, но вместо могилы там глубокая яма. Отец говорил, что в давние времена так иногда маскировали колодцы от врагов. Но я тебе скажу, что на колодец эта дыра совсем не похожа. Из нее и выбрался Семеныч.
12. Труп в кресле
Увидев труп в затемненной комнате перед мерцающим телевизионным экраном, Тихон Заколов остолбенел от ужаса. Он напрочь забыл, что за спиной находится дверь в главную прихожую, которую он не удосужился осмотреть. А там все это время прятался человек в плаще и перчатках и хладнокровно прислушивался к происходящему в кабинете. Поняв, что труп обнаружен, он надвинул шляпу, подхватил черный портфель, плотно набитый бумагами, и на цыпочках вышел из дома через основной вход. На углу улицы человек в плаще нашел телефон-автомат, убедился, что поблизости никого нет, и набрал телефон милиции 02. Прикрыв микрофон платком, звонивший сбивчиво сообщил, что слышал из дома известного кинооператора жуткие крики, словно кого-то убивали, и быстро повесил трубку.
Заколов унял первую волну паники, огляделся и щелкнул ногтем по выключателю. В центре комнаты над трупом образовался светлый конус. Тихон чуть-чуть сдвинул плотную штору на окне. Дневной свет, просочившийся внутрь, сделал картину убийства не столь тягостной. Молодой человек негромко позвал девушку и встретил ее на пороге комнаты.
– Тамара, мы с тобой опоздали. В доме произошло убийство. Сейчас ты посмотришь на тело… Спокойней, Тамара. – Заколов подхватил побледневшую девушку. – Только не падай в обморок. Я этого не люблю. Возьми себя в руки. Надо опознать Касымова. Потом мы уйдем.
Он подвел девушку к креслу, поддерживая за талию.
– Это Малик Касымов?
Тамара судорожно кивнула, вцепилась в Заколова и дрожащим голосом спросила:
– Что здесь произошло?
Тихон тяжело вздохнул:
– Я думаю, все было очень просто. Касымова подняли ночью с постели. Видишь, он в пижаме. Привязали к креслу и стали пытать. Пытка была немудреной. Наденут пакет на голову, подождут, пока начнет задыхаться, снимут. И вновь задают вопрос. Действовали хладнокровно и расчетливо. Обрати внимание, Касымова перетащили из спальни в кабинет. Эта комната в центре дома, и здесь всего одно окно. Чтобы не было ничего слышно, задернули шторы и включили телевизор. – Заколов окинул взглядом выпотрошенную комнату. – Они что-то искали, а он не хотел отдавать. У Касымова могли быть большие деньги?
– Вряд ли.
– Я тоже так думаю. Судя по разбросанным бумагам, убийцы искали не ценности, а документы.
– Убийцы? Их было несколько?
– Как минимум двое.
– Объясни.
Тихон с удивлением смотрел на Тамару, которая минуту назад почти теряла сознание от ужаса, а сейчас освоилась с присутствием трупа и с любопытством осматривала комнату. Настоящая журналистка, ничего не скажешь.
– Двое, потому что один держал, а другой связывал. Видишь, лицо жертвы без побоев, пижама не повреждена, даже все пуговицы на месте. Если бы действовал один, пришлось бы оглушить или сильно избить, прежде чем беспрепятственно связать.
– Какие документы они искали?
– Сдается мне, что их интересует то же самое, что и нас.
– Почему ты так думаешь?
– Вчера нас кто-то подслушал. Мы говорили, что утром пойдем к Касымову. И нас решили опередить.
– Вот беда! Опоздали!
– Ты расстроена смертью человека или пропажей документов?
– Отстань! Что за идиотский вопрос?
– Я просто хочу лучше тебя понять.
– Мне нужно знать, где череп Тимура!
– Спасибо за откровенность.
– Что ты цепляешься за слова? Убийцы могли прийти и после нас. И так же пытать, и так же убить.
– Это логично. Кстати, могу тебя успокоить. Информацию убийцы не получили.
– Почему ты так уверен? – понурая Тамара оживилась, с надеждой глядя в глаза Заколову.
– Малика Касымова пытали вплоть до нашего прихода. Значит, он ничего убийцам так и не сказал. А умер он не от удушья.
– Отчего же? У него пакет на голове.
– Перед тем как задохнуться, человек теряет сознание. Тогда и глаза, и рот были бы закрыты. Касымов умер мгновенно. Посмотри на темное пятно под левой грудью. Его ударили тонким ножом или заточкой прямо в сердце. Я пытался прощупать пульс на шее. Кожа была еще теплой. Убийцы услышали наш звонок, отключили звук телевизора, накрыли Касымова пакетом. Когда увидели, что мы все-таки идем в дом, они для верности его закололи и убежали через сад. Их шаги я как раз и слышал. – Тихон задумался, что-то вспоминая. С досадой прикусил губу и воскликнул: – А ведь я слышал шаги только одного человека.
Он повернулся и распахнул дверь в прихожую. Прямо напротив нее располагался приоткрытый вход в дом.
– Как же я сразу не догадался осмотреть все комнаты! Они ушли разными путями. Один до последнего наблюдал за нами. Он видел, как мы прошли в сад. Чего он ждал? Войдем мы в дом или нет? Обнаружим труп или нет? А если так. – Заколов медленно провел ладонью по лбу. – Если так, нам надо уходить отсюда как можно скорее.
– Подожди. Мы должны узнать, где череп Тимура. – Тамара сидела на коленях и перебирала рассыпанные бумаги и фотографии.
– Ничего не трогай! Не оставляй отпечатков!
– Я здесь уже была. Касымов мне показывал фотографии, – равнодушно пожала плечами девушка. – Он намекнул, что знает путь к тайне.
– Как он намекнул?
– Да никак конкретно. Но я по глазам поняла, по многозначительной интонации.
– Боюсь, у нас мало времени.
– Вот именно! Лучше бы делом занялся.
Заколов хотел настоять, но смутился. Двадцать минут назад он сам показал пример, дерзко проник на участок, а затем и в дом. Сейчас девушка активно ищет, ее не смущает даже присутствие трупа, а он…. Заколов осмотрелся. Искать что-то в ворохе бумаг бессмысленно, на это уйдут часы. Среди книг он заметил детективы Конан Доля, Агаты Кристи и Жоржа Сименона. Значит, покойный оператор интересовался классикой жанра. А кто-то из великих авторов сказал: лучший способ что-нибудь спрятать – положить на самое видное место. Надо попробовать исходить из этого. Что бросается в глаза при входе в комнату?
Тихон отошел к порогу.
– Ты уходишь? – брезгливо спросила Кушнир, продолжая лихорадочно листать бумаги.
– Не мешай. У тебя есть дело, вот и занимайся.
Заколов по-новому взглянул на растревоженный кабинет кинооператора. Помимо двухтумбового стола и книжного шкафа, где основательно покопались убийцы, в глаза бросалась стена, увешанная фотографиями. Здесь были как интересные авторские работы Касымова, так и фотографии, на которых был снят сам оператор в окружении коллег и друзей.
Тихон прошел вдоль стенки, вглядываясь в пейзажи, архитектурные памятники и лица людей. Фотографий было около трех десятков. На многих виднелись средневековые строения. Возможно, среди них оператор запечатлел конкретное место погребения черепа Тимура. Но Касымов утверждал, что сам его не знает, и, скорее всего, это правда. Он также упоминал сотрудников КГБ и ученого археолога. Они напрямую причастны к тайне. Офицеры и генералы на фотографиях встречались, но это все были снимки боевых командиров времен Великой Отечественной войны. Попадались и групповые фото археологов. Их можно было узнать по грубой запыленной одежде, панамам, бородкам и загорелым лицам. Какую же из фотографий выбрать? Где подсказка?
Заколов развернулся спиной к стене и натолкнулся на мертвые глаза Касымова. Еще полчаса назад этот человек был жив. Но, что удивительно, в предсмертный миг он смотрел не на убийц! Тот, кто натягивал пакет, стоял за спиной жертвы, а нанесший смертельный удар прямо перед телом или слева. Голова же оператора была явно повернута вправо, и смотрел он на стену с фотографиями!
Тихон попытался угадать точное направление взгляда. Он двигался вдоль стены, приседая или вытягиваясь, пока не почувствовал, что мертвые зрачки оператора нацелены точно в его глаза. Стараясь не сместить голову, как был, в полуприсяде, Тихон развернулся. Его нос уперся в невыразительную фотографию.
Малик Касымов был снят в каком-то музее живописи перед абстрактным полотном. Оператор сжимал книгу и рассматривал странную картину. На ней были изображены различные угловатые геометрические фигурки и точки. Фигурки образовывали непонятный узор. Ни одну из известных работ абстракционистов картина не напоминала.
Какое-нибудь очередное направление в современном искусстве – символизм или геометризм, подумал Тихон. Только что эта заурядная фотография делает в ряду избранных?
