За чертой ненависти

Олеся не могла вымолвить ни слова, в её горле застрял ком. Девушка была настолько потрясена, что не смогла найти слов оправданий.

– Влад! Влад! – испуганно закричала Кира, – Ты ничего не знаешь… Она не делала ничего плохого!

– Убирайся вон! – Влад ничего не хотел слышать. Его буквально трясло от злобы, – А ты, – обратился он к Кире, – Уходи вслед за ней! Ты защищаешь человека, который пришёл осквернить память о моём брате! Вы обе! Уходите сейчас же!

Олеся затряслась от беспомощности. Под тёмными очками засверкали слёзы.

– Я осквернила память?! Да как ты можешь! Как у тебя только язык повернулся! Олег был для меня всем! Если бы он был жив, он никогда бы не допустил…

Влад не дал Олесе договорить. Он схватил её за шиворот и бесцеремонно поволок прочь.

– Мерзкая сука! – его просто распирала ярость. Олеся быстро заковыляла ногами, боясь споткнуться. Она чувствовала себя разбитой и униженной человеком, от которого совсем не ожидала проявления такой ненависти.

Кира догоняла свирепого Влада и пыталась высвободить Олесю из его сильных рук. Она умоляла его опомниться и отпустить девушку. Но, Влад, казалось, совсем обезумел. Подойдя к воротам, он сорвал с Олеси тёмные очки и, бросив на землю, растоптал их ногами. Только тогда он разжал кулак, в котором держал Олесю, но тут же схватил её за горло и посмотрел в её напуганные глаза. Олеся двумя руками упёрлась в его огромную ладонь, сжимающую её шею, и поняла, что сейчас, возможно, лишится жизни.

– Никогда! Слышишь, никогда не попадайся мне на глаза! Убирайся из моей жизни! Убирайся из «Центр Голд»! Иначе я за себя не отвечаю, – следующие слова повергли девушку в шок, – Если надо будет… я срок отсижу, зато буду спокоен, что такая мразь, как ты, сдохла!

Влад небрежно оттолкнул Олесю, и она упала прямо на сырую землю. Лишь тогда Влад ушёл прочь.

– Придурок! – кричала ему вслед Кира. Она не меньше, чем Олеся, испугалась разъярённого мужчину. Кира помогла Олесе подняться, не переставая возмущаться поведением Влада, – Идиота кусок! Совсем рассудка лишился. Ну, ты ещё за это ответишь! – Кира говорила, говорила, а Олеся уже не могла себя сдерживать от нахлынувших эмоций. Пока подруга отряхивала её джинсы, Олеся рыдала навзрыд.

Олег никогда бы не допустил, чтобы с ней так обращались. Он не позволил бы никому, даже родному брату, тронуть её и пальцем. А может быть, позволил?.. Может, мнение родного человека для него было важнее? Ведь Влад не был в курсе их отношений. А что если, узнав о романе Олеси и Олега, Влад бы выразил своё недовольство? Что если авторитет старшего брата не позволил бы Олегу ослушаться? И тогда бы их отношения не имели бы продолжения… Девушка ужаснулась от этой мысли. Казалось, она медленно сходит с ума.

– Похоже, излишняя агрессивность у Полянских в крови! Что младший был беспредельщик, что старший, – произнесла Кира и тут же прикусила язык, – Что я несу?! Олеська, прости меня, дуру! Прости! Прости!

Но Олеся совершенно не слушала подругу. Она заблудилась в своих мыслях и никак не могла найти выход. Кира прижимала платок к её глазам, хотя у самой всё лицо было влажным от слёз.

– Олесь, ты только не вздумай переживать из-за этого дурака! Он просто напился и наговорил ерунды. От него так разило спиртным, словами не передать. А что ещё ожидать от пьяного человека? Слышишь, Олеся, не переживай! Давай я отвезу тебя домой, наполню ванну. Хочешь, спинку тебе потру? Ты только не плачь. Слышишь?

Олеся взяла платок из рук Киры и сама вытерла своё лицо.

– Кира, ты меня прости, но я хочу побыть одна. Можно я поеду домой на такси?

– Я не могу тебя оставить одну.

– Кира, пожалуйста, – с мольбой в голосе просила Олеся, – Так будет лучше.

Кира с недоверием посмотрела на подругу:

– А ты глупостей не наделаешь?..

– Обещаю, что вены резать не буду, – Олеся изобразила на лице подобие улыбки, и Кира снова её обняла.

– Хорошо, поезжай домой. Если хочешь, мы приедем сюда завтра или в другой раз. Постарайся поспать сегодня, ладно? Я же вижу под твоими глазами круги. Ты ведь давно не спала, так? И пожалуйста, Олесь, поднимай трубку, когда я звоню, ладно? Мне важно знать, что с тобой всё в порядке. Обещаю не докучать тебе, но ты всё равно говори со мной. Идёт?

– Идёт.

До самого рассвета Олеся глядела в потолок. Со вчерашнего дня она ничего не ела и при этом абсолютно не ощущала голода. На самом деле, ей было всё равно, ела она или нет, спала ли, умывалась ли. Все её инстинкты мгновенно отключились. И она не знала, день сейчас или ночь, ей было не интересно, что происходило там, за пределами этих четырёх стен. Она знала, что там не может быть ничего интересного, потому что там не было его. После долгих размышлений Олеся поняла, что не хочет больше находиться в этом мире. Зарываясь всё глубже и глубже в эти серые мысли, Олеся всё больше убеждалась, что теперь её «здесь» ничего не держит. Проходили часы, но Олеся давно потеряла счёт времени. Ничто не могло её отвлечь от саморазрушения. Ничто… кроме сильного приступа тошноты.

Тяжело дыша в унитаз, Олеся пыталась выжать из своего желудка хоть что-нибудь. Так как она давно ничего не ела, из неё не выходило ничего, кроме скудного желудочного сока. От этого живот ещё сильнее скрутило от боли. Совершенно измученная, Олеся поднялась с колен и отправилась прямиком на кухню. Она налила себе стакан воды и залпом его выпила. Тут же в её животе всё забурлило и заклокотало. Олеся несколько минут его поглаживала круговыми движениями, а потом неожиданно застыла на месте.

– Не может быть, – сказала она самой себе, но после минутного молчания добавила, – Может!

Олеся вышла из дома и направилась в ближайшую аптеку.

Все сомнения развеял тест на беременность. Олеся сидела на краю ванны и, затаив дыхание, смотрела на две маленькие розовые полоски. Она долго вертела тест в руках и никак не могла поверить в то, что в ней зародилась новая жизнь. Маленький малыш. Ребёнок Олега… Она судорожно стала вспоминать те ночи, что она провела с Олегом в Париже. Именно там, одержимые безумной страстью, они забывали обо всех мерах предосторожности. Олеся вновь вспомнила прикосновения любимого мужчины, его ласки, его прерывистое дыхание. Они любили друг друга и даже не подозревали, что вскоре от этой любви появится новый человечек. Он будет расти под её сердцем, будет развиваться и набираться сил, чтобы однажды оповестить криком весь мир о своём появлении на свет.

Олеся гладила пока ещё плоский живот и пыталась угадать внешность маленького Полянского. Она была уверена, что у малыша обязательно будут проглядываться черты его папы. Если не внешне, то характером, он будет похож на Олега. Или похожа? Кто же там прячется – мальчик или девочка? А впрочем, какая разница? Главное, чтобы ребёнок был здоровым.

Беременна… Теперь жизнь обретала новый смысл. Олеся родит этого ребёнка и будет всем сердцем его любить. Она будет оберегать его от невзгод и постарается сделать всё возможное, чтобы он был счастливым. Ведь в этом маленьком человечке заложена частичка Олега. «Я буду мамой, – Олеся пробовала на вкус это сладкое слово, – Мама… Я скоро стану мамой».

Олеся открыла холодильник и взяла с полки пачку творога. Отныне она будет правильно питаться, чтобы малыш родился здоровым. Она с большим аппетитом уплетала творог и размышляла над новой ролью, которая ей предстоит. Олеся будет доброй и заботливой мамой. Она будет покупать своему ребёнку развивающие игрушки, будет водить его в зоопарк. Каждый вечер перед сном она будет читать малышу сказки. Если родится девочка, она будет заплетать ей косички и разрешать примерять мамины туфли.

После завтрака Олеся собиралась пойти в женскую консультацию, чтобы беременность подтвердилась. Она встанет на учёт и будет соблюдать все рекомендации врача. Её размышления прервал звонок в дверь. Посмотрев в глазок, Олеся увидела Киру. Она открыла дверь и впустила подругу.

– Олеся! – встревожено произнесла Кира, – С тобой всё в порядке? Почему твой телефон опять молчит?

– Прости. Я виновата…

– Ты спала хоть немного? У тебя такой замученный вид. А ела что-нибудь? – Кира с деловым видом отправилась на кухню. Заметив на столе тарелку с творогом, Кира взяла её в руки и с опаской понюхала, – Вроде нормальный. А продукты-то у тебя ещё какие-нибудь есть?

Олеся молча наблюдала за подругой. Кира открыла холодильник и бесцеремонно начала изучать его содержимое. Убедившись, что голодная смерть Олесе не грозит, она внимательно посмотрела ей в глаза.

– Олесь, надо жить дальше. Я понимаю, что тебе сейчас плохо. Ты потеряла любимого человека, но жизнь на этом не заканчивается. Твоя жизнь, Олесь!

– Я знаю, – тихо прошептала Олеся, – Мне теперь есть, для кого жить.

В глазах Киры появилось недоумение. Она, как обычно, хотела знать все подробности, но боялась задать какой-либо вопрос. Мало ли… Олеся загадочно улыбнулась и еле слышно произнесла:

– Я беременна, – и, пока брови Киры взмывали вверх, Олеся добавила, – Это наш с Олегом ребёнок…

Глава 11

В женскую консультацию подруги отправились вдвоём. Олеся сначала сильно нервничала. Но с той минуты, как врач объявила, что у девушки третья неделя беременности, улыбка не сползала с её лица. Будущая мама внимательно записывала все замечания гинеколога в тетрадку. Она взяла направления на анализы и вышла из кабинета абсолютно счастливой.

Полдня подруги просидели в интернете, изучая ассортимент детских принадлежностей, в том числе игрушек. Конечно, ещё рано думать о таких покупках, но Олеся была настолько воодушевлена своим новым состоянием, что просто не могла удержаться от этих приятных забот. Кира до самого вечера находилась в обществе своей подруги. Ей очень нравилось, что Олеся снова улыбается. Конечно, очень грустно, что Олег не может порадоваться вместе с ними. Кира дала себе обещание, что будет помогать Олесе, будет поддерживать её во всём.

Отныне все мысли Олеси были сосредоточены на ребёнке. Она сдала все необходимые анализы и строго следила за своим здоровьем. Олеся купила несколько платьев свободного кроя, ведь совсем скоро её живот примет округлые формы. Несмотря на ещё маленький срок, Олеся уже вела тихие беседы со своим малышом. Она рассказывала ему о том, насколько интересен мир. Она обязательно ему всё покажет. «Ты увидишь, как прекрасно небо, по которому плывут пушистые облака. Мы будем угадывать в них всяких зверушек: лошадок, кошечек и лягушек. Ты увидишь листья на деревьях, которые к осени меняют окраску, и всё вокруг становится таким нарядным! Увидишь радугу и услышишь птиц». Олесе нравились эти разговоры. Она представляла, как будет гулять в парке с коляской и останавливаться около каждого цветочка и кустика. Представляла, с каким интересом будет разглядывать их её малыш.

Но периодически перед Олесей всплывал образ Олега, его синие глаза и обворожительная улыбка, и она вновь погружалась в тяжёлые раздумья. Олег ведь не знал о ребёнке. Как жаль, что он не может разделить с ней эту радость. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Олеся решила вернуться на работу. И хотя Кирия Александровна уверяла, что если Олеся продлит свой отпуск, ничего страшного в фирме не произойдёт, после долгих уговоров подруги, она сдалась. В конце концов, возможно Олеся права. Работа поможет ей прийти в себя.

В конце рабочего дня Олеся чувствовала необыкновенный прилив сил. Жизнь постепенно налаживалась. Беременность вдохновляла. Ей безумно нравились те изменения, которые проходили с её организмом. Мысль о том, что внутри неё развивается маленькая жизнь, по-прежнему казалась фантастической.

Олеся заметила, что Кира вела себя сегодня странно, она задумчиво смотрела на подругу и, встречаясь с ней взглядом, опускала голову. За долгие годы их дружбы Олеся научилась угадывать настроение подруги даже по её молчанию. Казалось, Кира хотела что-то сказать, но не решалась.

– Кира, – не выдержала Олеся, – Давай уже рассказывай, что случилось? Я же вижу, что что-то не так.

– Да нет… Всё в порядке.

Олеся наклонила голову в бок, чтобы найти глаза подруги.

– Да нет? Или да да? Давай выкладывай!

– Это не важно…

– Говори!

– Олесь, я не хотела тебя расстраивать, – Кира посмотрела на подругу затравленным взглядом, – Короче, я разругалась с Владом в пух и прах!

– Из-за меня? – спросила Олеся, хотя заранее знала ответ. Кира утвердительно кивнула.

– Я вообще думала, что подерусь с ним. После смерти Олега он совсем озверел. Через пару дней после похорон он буквально ворвался в мой дом. Он смотрел на меня безумными глазами и требовал тебя уволить. Сказал, что если я тебя не выгоню, то он уйдёт из компании, но перед этим разорит её. Ты представляешь?

Олеся от удивления открыла рот.

– Его дядя не позволит ему этого сделать.

– Я в этом не уверена, – Кира вытащила из пачки сигарету и нервно закурила, – Я хотела рассказать ему, что ты и Олег…

– Ты рассказала?! – с ужасом спросила Олеся.

– Нет. Ты же просила не говорить. Хотя, если честно, я не понимаю, почему…

– Потому что он унизил меня перед его гробом! Потому что не позволил на прощание поцеловать любимого человека! – голос Олеси дрожал, на глаза навернулись слёзы, – Что будет, если он узнает? Он извинится передо мной? Или посочувствует мне? Мне это не нужно! Возможно, если он узнает, то скажет очередную пакость. Этого мне тоже не нужно! Я не хочу, чтобы он знал. Не хочу!

– А ребёнок? Как же ребёнок? Это сын его родного брата! Его племянник…

Олеся в угрожающем жесте затрясла указательным пальцем.

– Не смей! Не смей ему рассказывать. Это мой ребёнок! И он не имеет к Владу никакого отношения! Почему ты раньше мне не сказала, что Влад ставит тебе ультиматум? Зачем я сегодня вообще вышла на работу?! – Олеся почти перешла на крик.

– Я хотела как лучше, – стала нелепо оправдываться Кира, – Хотела, чтобы ты развеялась.

– Спасибо тебе, подруга, – Олеся демонстративно поклонилась, – Я развеялась! Теперь можешь со спокойной совестью меня уволить.

– Олесь, ну зачем ты так? Я не собираюсь тебя увольнять. Я поговорю с ним…

– Не утруждай себя. Я уйду, – Олеся повернулась и зашагала прочь быстрыми шагами.

Она понимала, что не имела права обижаться на подругу, ведь та, на самом деле, желает ей только добра. Но раз обстоятельства сложились так, что от Олесиного ухода зависит судьба «Центр Голд», она не могла больше здесь оставаться.

Кира весь вечер названивала на телефон подруги. Она оставила на автоответчике с десяток сообщений, просила прощения, хотя ни в чём, на самом деле, не была виновата, и просила вернуться Олесю на работу. Наконец, девушка взяла трубку. Кира рассказала, что после их неприятного разговора она направилась прямиком к Полянскому. Ей открыл дверь небритый лохматый мужик, в котором с трудом угадывались черты Влада. Судя по его внешнему виду и стойкому перегару, он уже несколько недель как не просыхал. Кирке стало его жалко. И она поделилась своими мыслями с подругой. «Он никак не может смириться с его смертью. Ему сейчас очень плохо, Олесь. Я не знаю, что делать. Но что-то делать нужно». Кира предлагала различные варианты, от помощи психолога до помещения Влада в наркологическую клинику. Напоследок она вновь подняла тему отношений Олеси и Олега. «Если бы он знал, что Олег оставил после себя ребёнка, возможно, жизнь обрела бы для него новый смысл. Ведь с тобой именно это и произошло, Олесь? Узнав о своей беременности, ты снова ощутила жажду к жизни…». Олеся долго отнекивалась, но, чтобы от неё, наконец, отстали, сказала, что подумает.

Кирка воодушевилась её почти согласием и, не удержавшись, стала звонить Владу. Но мужчина не брал трубку. Она решила взять его измором и стала названивать каждые пять минут. И добилась того, что телефон Влада замолк навеки. Дверь его квартиры выломать не получилось. А через несколько дней Кирке позвонил Борис Сергеевич и сообщил, что Влад уехал жить в другую страну. Вот и всё… Не будет никаких откровений и признаний. Олеся убедила Кирку оставить Влада в покое. Он принял решение уехать – это его право. Возможно, таким образом он сможет справиться со стрессом, сможет прийти в себя. Ведь здесь всё напоминало об Олеге: дом, работа, общие друзья, места, в которых они вместе бывали. И о ребёнке ему, пожалуй, знать не следует. Возможно, он тоже будет постоянно напоминать о брате…

* * *

Маленький комочек лежал в кроватке и мирно посапывал. Олеся любовалась своим малышом, испытывая столько нежности и любви, сколько могло вместить в себя её сердце. Она смотрела на маленький курносый носик, на реснички и пухлые щёчки и никак не могла поверить, что её организм мог сотворить это чудо. «Мой маленький Матвейка».

Она долго сидела у кроватки и охраняла сон своего ребёнка. Олеся видела, как двигаются глазки под маленькими веками. Её малыш видел сны. «Необыкновенно», – думала она, не отрывая взгляд от своего сына. Спящий младенец нахмурил бровки и слегка дёрнул головкой. «Что же тебе снится, мой маленький ангел?» На светлом личике мелькнула улыбка, и тут же на щёчках образовались две ямочки. Сердце Олеси ёкнуло.

Со временем боль затихает. Нет, она не исчезает навсегда, но она становится терпимой и не столь острой. Лечит ли время? И да, и нет. Если смотреть только вперёд, то дышится легко. Но если опять начинаешь ковырять в памяти, выдёргивая самые острые моменты, смакуя детали, раздирая старые раны в кровь, кажется, что и не было этих лет. И больно сделали не три года назад, а вчера. Смотришь в потолок и опять не понимаешь смысл бытия. Обвиняешь судьбу в коварстве и несправедливости, снова плачешь и чувствуешь острую боль в груди. Наверное, так плачет душа.

Олеся запрещала себе смотреть в прошлое, так как не хотела, чтобы сын видел её слёзы. Когда ей было невыносимо плохо, она оставляла Матвея маме и отправлялась на кладбище. Каждый раз она приносила Олегу белые розы. Этими цветами он однажды осыпал её в Париже… На кладбище она подолгу с ним разговаривала, делилась своими переживаниями и возвращалась домой с лёгким сердцем. В этот день всегда звонила Кирка, чтобы удостовериться, что всё в порядке.

На протяжении последних трёх лет Кира проявляла особое внимание к Олесе. Она не давала ей ни единого шанса впасть в депрессию, таскала за собой в кино, театры, раскручивала её на каруселях, устраивала пикники. А так как Кира являлась теперь её кумой, то поводов для торжеств было в разы больше: первый зуб, первые слова, первые шаги крестника. И на всех празднованиях Матвейка сидел с блестящим колпаком на голове и был такой счастливый.

Олеся сидела за большим столом, пила шампанское и слушала многочисленные пожелания и комплименты, которые сыпались на Кирку со всех сторон. Друзья, родственники, сотрудники компании поздравляли именинницу с днём рождения и пили за её здоровье. Олеся, глядя на счастливую подругу, не могла скрыть восхищения этой красивой, успешной девушкой, с которой их связывала многолетняя дружба, о чём Олеся рассказала всем присутствующим в своём тосте.

За долгие годы их знакомства Кирка и Олеська столько всего прошли вместе: школьные годы, экзамены, первая любовь, первое разочарование. Подруги отдыхали в одном лагере, ездили вместе в походы. Родители девушек даже поездки на море организовывали совместно, потому что понимали, что две подруженции не выдержат долгой разлуки. Им приходилось совмещать отпуска и бронировать соседствующие номера в гостинице.

Олеся почистила банан и протянула его своему маленькому сынишке, который егозил рядом с ней на стуле и, болтая ногой, с интересом рассматривал шарики и флажки, украшающие зал ресторана.

– Я хочу поднять этот бокал за дорогого мне человека, – в глазах Киры появился блеск, – Что́ бы со мной не происходило; в какую передрягу я ни попадала, хорошо мне было или плохо, улыбалась я или плакала, – она всегда была рядом со мной, всегда поддерживала меня. Дула на разбитые коленки, давала списать физику, приносила апельсины в больницу. Она могла легко примчаться ко мне в два часа ночи, если мне было плохо и одиноко. И мне хочется делать то же самое для неё. Всегда! Я благодарю судьбу за то, что она когда-то свела меня с этим замечательным человеком, с моей любимой подругой, которая стала для меня сестрой, светлым лучиком, ангелом-хранителем. Люблю тебя! – Кира с теплотой посмотрела на подругу и подняла свой бокал, – За тебя, Олеся!

Гости поднесли бокалы к губам, а Кира подошла к Олесе и нежно её обняла.

– Ты была бесподобна! Спасибо, Кирочка, – Олеся поцеловала подругу в щёку и добавила, – А мой тост был скромнее.

– Не комплексуй! У меня просто порыв случился. А ещё я такая пьяная…

Кира, пошатываясь, направилась к гостям. Олеся проводила её взглядом и вдруг ощутила себя счастливой. Именно – вдруг. Сейчас она была в гармонии с собой; она душой и телом чувствовала покой и радость одновременно. Олеся сидела за столом в компании приятных ей людей. Практически со всеми у неё были хорошие дружеские отношения. Рядом с Олесей на стуле сидел её сынок – такой хороший, такой чудный ребёнок. Возможно, в эту минуту планеты Вселенной встали в определённом порядке, и Олеся ощутила себя по-настоящему счастливой.

В зал ресторана вошёл букет на ножках. Да, именно так выглядел Денис, пришедший поздравить Мордвинову с днём рождения. Узнать его можно было его только по голосу, ведь охапка бардовых цветов скрывала лицо мужчины и вообще еле помещалась в руках.

– Поздравляю! – произнёс Дэн и вручил Кирке увесистый букет.

– Ничего себе! – Кирка согнулась под его тяжестью, – Спасибо! Вот так сюрприз!

И теперь уже её лицо скрывалось за яркими бутонами. Пока Денис с выражением читал поздравительные стихотворные строки, Кира пыталась хоть одним глазком взглянуть на эту картину. После того, как Денис закончил пламенную речь, к имениннице подошла официантка и предложила найти для цветов подходящую вазу. Кира отдала букет девушке и теперь, наконец, смогла раскрыть объятия для дорогого гостя.

– Как приятно! Спасибо тебе, Денис, – она расцеловала его в щёки и предложила сесть за стол, – Как давно мы не виделись! Ты где пропадал?

Мужчина присел и, заметив за столом Олесю, приветственно кивнул головой.

– Нужно было уехать, решить кое-какие вопросы.

– Но теперь ты здесь?

– Да, я снова с вами. И очень этому рад, – Денис наполнил вином свой бокал, – За тебя, Кирочка! – Он пригубил вино и обратился к Олесе, – Как поживаешь?

– Потихоньку, – ответила девушка. В этот момент Матвей протянул ей обёртку от конфеты.

– Заберём с собой, – детским, но серьёзным голосом произнёс он. Мальчишка собирал коллекцию из цветных фантиков.

Денис с изумлением взглянул на сына Олеси. Матвей, нахмурив бровки, старательно разглаживал блестящую бумажку.

– Твой? – осторожно спросил он.

– Мой, – улыбнулась Олеся.

На несколько секунд Денис обомлел. Озадаченный, он несколько раз переводил взгляд с Олеси на Матвея. В его взгляде читалась обескураженность. Дэн стал внимательно разглядывать лицо мальчика. Большие синие глаза, светлые волосы. И мимика… такая знакомая мимика.

– Как вас зовут, молодой человек? – он смягчил тон, обращаясь к мальчику.

– Матвей.

– Олегович? – неожиданно для Олеси спросил он.

– Матвей Олегович.

Дэн представился и пожал маленькую ручонку, по-прежнему не сводя глаз с детского личика.

– Поразительное сходство! – шепнул он себе под нос, а потом с изумлением посмотрел на Олесю, – Я ведь не знал…

– Никто не знал, – произнесла девушка, – Денис. Я должна кое-что тебе отдать.

После ресторана Дэн поехал к Олесе. По дороге девушка вкратце рассказала ему об их с Олегом отношениях. В подробности не вдавалась, так как в детском креслице сидел её сын. Но и этого было достаточно. Судя по лицу Дениса, он был ошеломлён.

– Я и подумать не мог, что вы с ним… Да, я догадывался, что ты ему небезразлична. Иначе Олег не старался бы так отчаянно тебе насолить. Такой нрав. Но то, что вы будете вместе… Сколько лет прошло? Как давно я тебя не видел? Три года? Да, точно, три года. И всё это время ты воспитывала его ребёнка…, – Денис качал головой, до сих пор ошарашенный этой новостью, – Знаешь, я на некоторое время выпал из жизни. После гибели Олега долго не мог прийти в себя. Олег был мне почти как брат, и с его уходом во мне что-то сломалось. Поэтому я уехал. Но я и представить не мог, что у Олега есть сын.

Когда Денис вошёл в дом Олеси, он по-прежнему пребывал в шоке.

– А когда я пропустил это событие? Как долго длился ваш роман? И почему вы держали это в секрете?

– Подожди минутку, – произнесла Олеся и оставила его в комнате одного.

Она включила Матвею мультики и подошла к шкафу. Затем достала из него большую коробку и с улыбкой взглянула на картинку. На коробке был изображён рыцарь, воинственно держащий над головой меч.

Когда сувенир из Парижа оказался в руках Дениса, мужчина так растрогался, что в его глазах появились слёзы.