Смерть в белом халате

– И что я ему скажу?

– Ну, ты же с ним дружишь. Спроси, как дела.

Юля действительно была дружна с главврачом городской больницы Германом Николаевичем Архиповым. Несколько лет назад она писала с ним интервью для газеты, правда, никаким начальником Герман тогда не был, но спас ее отца, когда у того случился перитонит. С тех пор Юля считала, что Архипов – лучший врач в области. И с тех самых пор, несмотря на разницу в возрасте, ее отец, Евгений Сорнев, дружит с Германом Архиповым.

К тому же Юля вдруг вспомнила, что у нее есть прекрасный повод позвонить Герману Николаевичу. Ее знакомая, преподавательница Евгения Шумская, попросила доктора Архипова выступить перед студентами, Юля ее просьбу передала и с тех пор с Архиповым не созванивалась.

– Ты прав, Вадим, я позвоню немедленно.

Юля набрала сотовый телефон Архипова, Герман Николаевич ответил сразу же.

– Говорите, девушка-журналистка. У вас опять кто-то заболел?

Юля действительно часто обращалась к Архипову: то надо было пристроить Заурского с его высоким давлением, то проблемы со здоровьем возникали у Милы Сергеевны. Герман помогал всегда, невзирая на занятость, совещания, ремонт стационара. Безотказный человек.

– Здравствуйте, Герман Николаевич! Спасибо, все живы-здоровы. Я хочу уточнить, вам Шумская дозвонилась? Вы обо всем договорились?

– Договорились, Юлечка, договорились. Завтра иду очаровывать студенток. Буду отвечать на их вопросы.

– Герман Николаевич, а у вас все нормально? Как вы жару переносите?

– Юля, какую жару? У меня работы невпроворот. Скажу тебе честно, что я от погодных условий не завишу, мне все равно, жара или холод. Ты жару плохо переносишь? Может, тебе врачу показаться?

– Нет, нет, спасибо. У меня все в норме.

Она попрощалась и нажала отбой.

– Все хорошо у него, завтра со студентами встречается, – сказала она Вадику. – Голос бодрый, как всегда.

– Значит, тетка больная была, не парься, Сорнева. Ты не солнышко, всех не обогреешь, всех убогих не пожалеешь. И вообще, Юлька, я давно тебе хотел сказать как другу и коллеге, – Вадим замялся.

– О чем? – она насторожилась.

– Да перестала бы ты всяких ветеранов опекать. Занялась бы устройством своей личной жизни. Замуж бы ты лучше вышла, подруга.

– Может, ты мне еще скажешь за кого?

– Ну, за Юру Тарасова, например. Классный парень. Предприниматель, олигархом будет. Купит тебе газету или модный гламурный журнал.

– Тымчишин, тебе тоже голову нынче напекло!

Юлька не собиралась обсуждать с ним свою личную жизнь. Ей самой для начала нужно во всем разобраться. Но в одном Вадик прав – все силы, всю себя она отдает газете и ни на что другое времени не остается. Юра Тарасов за ней ухаживает, это тоже правда, но ее сердце молчит.

– Не обижайся, Юльчик, кто ж еще тебе правду скажет.

– Вадик, ты отвлекаешься от темы! И нас ждет Анна Павловна Колокольцева.

Глава 4

Двое в гараже

Когда Герман Архипов как-то неестественно присел на землю, Евгения Олеговна решительно вернулась к институтской автостоянке. Рядом с Архиповым стоял хмурый бритоголовый парень и держал его под руку. У Шумской мелькнула мысль, что она где-то видела этого молодого человека. Но вот где? Другая мысль была более яркой и тревожной: с Архиповым что-то случилось.

– Герман Николаевич, что с вами? – воскликнула Евгения.

– Плохо стало человеку, – словно сквозь зубы пробормотал парень.

– Герман Николаевич!

Евгения подошла и заглянула ему в лицо. Глаза Архипова были полуоткрыты.

– Нужно вызвать «Скорую»! Помогите!

Вдруг она почувствовала укол в плечо.

– Вы с ума сошли? Вы что? Что вы делаете?! – хотела было возмутиться Шумская, но перед глазами возникло белое облако, и Евгения Олеговна растворилась в нем без остатка.

Когда Евгения очнулась, она вспомнила произошедшее, как будто картинку из другой жизни, а в этой жизни все было странно перепутано и совершенно непонятно. Ее рука была прикована к трубе наручниками, а помещение напоминало какое-то убежище. Было очень тихо и холодно.

– Кто здесь? – спросила Евгения и медленно повернулась, насколько позволяли металлические оковы.

В Древней Греции на корабли брали рабов и приковывали их цепями к скамейкам, а еще разгневанный бог-громовержец Зевс навечно приковал Прометея к хребту кавказских гор, чтобы бунтаря ежедневно терзал орел, разрывая и поедая печень. Вот и все познания преподавателя гуманитарных наук, которые здесь никак не пригодятся.

– М-м-м, – раздался стон где-то в углу помещения.

Евгения присмотрелась и увидела темный силуэт.

– Герман Николаевич, это вы? Герман Николаевич!

Это может быть только он, доктор Архипов. Значит, и ей, и ему вкололи какую-то гадость и приволокли в этот гараж. Зачем? Какой у преступников интерес? Они хотят услышать от нее о проблемах культурогенеза или обсудить тему «культура страны в зеркале журналистики»? Что же теперь делать?

Она хотела заплакать, но потом передумала. Сейчас мужчина придет в себя и обязательно что-нибудь придумает.

– Герман Николаевич!

– Да, – он ответил слабо. – Евгения Олеговна, это вы? Что произошло? Где мы?

– Да я сама толком не понимаю. Я уже попрощалась с вами, но потом обернулась и увидела, что вы сидите на земле, а рядом бритый парень поддерживает вас. Я решила, что вам от жары плохо стало и надо позвать врача, и закричала.

– Что кричали-то?

– Что нужно вызвать «Скорую». А парень подскочил ко мне и вколол что-то в плечо, больше я ничего не помню. И вот, привязана к трубе, сижу теперь с вами в гараже.

– Я тоже почти породнился с трубой. Наверное, это был пропофол или диприван, короче, кратковременный наркоз. М-да.

Глаза привыкли к темноте, и Евгения разглядела, что Архипов сидел на полу в паре шагов от нее.

– Странное у нас с вами продолжение, Евгения Олеговна.

– Странное, – согласилась она.

– Давайте будем рассуждать вместе.

– У меня голова не работает, – призналась Шумская.

– Ничего, ничего. У вас хорошая, красивая голова, наверняка светлая. Сейчас в себя придете, это небольшой шок. Не каждый же день вас к трубе приковывают.

«Он еще и шутит», – вздохнула Евгения, но с его доводами готова была согласиться.

– Получается, что на нас напали и похитили. Кто, почему, непонятно. Если я «пал» первой жертвой, значит, охотились на меня. Мне кажется, вы пошли со мной «прицепом», потому что оказались рядом. Вы стали неугодным свидетелем. Наше местонахождение неизвестно, какой-то гараж, звать на помощь некого, не услышат, поэтому силы на крики мы тратить не будем. Ситуация странная, но мы, слава богу, живы, и значит… – Он замолчал.

– Что значит? – ей хотелось кричать. – Что?! Что все это значит?!

– То, что похитители вернутся сюда в ближайшее время, и тогда уж либо пан, либо пропал. Они должны сформулировать свои требования или убить меня. Вас они не тронут.

– Это почему? Вы же сами сказали, что я неугодный свидетель.

– Это была одна из версий. Ведь взять с вас нечего.

– А с вас что можно взять? Правильный диагноз? Больничную койку? Дефицитные лекарства? Вы же не олигарх!

– Не олигарх, к сожалению. Семья живет на зарплату. Но факт остается фактом, нас похитили, значит, мы просто не знаем их цели. Думаю, что скоро узнаем.

– Я вспомнила! – Евгения чуть не подпрыгнула. – Я вспомнила этого бритого парня! Он учился у нас на заочном и сдавал мне зачет по культурологии. Вспомнила! Я вспомнила тему его реферата, она очень простая – «Алхимия как феномен средневековой культуры». Но он не сдал зачет, не смог защитить работу, он совсем ничего не знал, – она была растеряна. – Я не помню, как его звали… Антон, что ли? Не помню.

Евгения вдруг услышала, как Архипов засмеялся. Она сначала не поверила, что можно смеяться вот так, прикованным к трубе, в грязном гараже, но он хохотал так заразительно, что она и сама начала улыбаться.

– Ой, я не могу! – Герман отдышался. – Так все понятно теперь!

– Что вам понятно, Герман Николаевич?

– Так это похищение из-за вас, – он продолжал смеяться.

– Почему из-за меня?

– Вы же зачет парню не поставили? По этой, как ее, по культуре.

– По культурологии, – поправила Шумская. – Но он и правда ничего не знал, – оправдывалась она.

– Ой, перестаньте, Евгения, не смешите меня, пожалуйста.

– Я не понимаю, что тут смешного.

– Сам не понимаю, но смешно, – весело сказал он. – Мне показалась интересной ваша версия. Студент не получил зачет по культурологии и решил вам за это отомстить. А рядом оказался я, доктор Архипов, и попал под горячую руку. Выходит, это я – ненужный свидетель. А он что, этот бритый, совсем ничего про алхимию не знал?

– Совершенно был не в теме, такое редко у заочников бывает, я ведь понимаю, люди работают, времени учиться у них очень мало, поэтому особо не гружу культурологией. Подумаешь, зачет! Но мне хочется, чтобы они не зря потратили время. Про алхимию ведь все просто очень, она накопила запас знаний о веществе, связала их с современной химией. Я так старалась из него хоть что-то «выдавить», но он молчал, отправляла его читать свой же реферат, но никакого результата.

– Как у вас интересно! Если бы так могли студенты-медики учиться, то к врачам на прием больные бы перестали ходить. Если что не понял в диагнозе – иди книжку почитай.

– Ну зачем вы, Герман Николаевич, такие параллели проводите? Отсутствие знаний по культурологии не принесет человеку ощутимого вреда. Ну не будет он знать, кто такой Леонардо да Винчи или спутает его с Леонардо Ди Каприо, не велика беда. А вот если у врача не будет медицинских знаний, это катастрофа. Думаю, вы со мной согласитесь.

– Соглашаюсь и удивлен, что вы до сих пор тему несданного реферата помните.

Евгения Олеговна пожала плечами.

– Да что тут такого! Помню, потому что память профессиональная. Фамилию студента могу не вспомнить, а реферат – пожалуйста. А еще, я его попросила назвать библиографию, ну хотя бы одного автора, который написал по этой теме – о роли алхимии в судьбе человеческой. Отправила его опять почитать, но он так и не сориентировался, ничего мне про Рабиновича не сказал.

– Какого Рабиновича? При чем тут Рабинович?! – Архипов снова начал смеяться.

– Да что же тут смешного! – возмутилась Евгения. – Вадим Рабинович – главный исследователь этой темы, у него про роль алхимии несколько книг.

– Рабинович? Алхимия? Нет, это невозможно! – Герман смеялся так заразительно и весело, вскидывая не прикованную к трубе руку и вытирая ею слезы от смеха.

Потом они смеялись вместе и не услышали, как в замке заскрежетал ключ и стальная дверь гаража потихоньку открылась.

Глава 5

Доктор Архипов

За месяц до происшествия

«Не будет ничего плохого, если я прислушаюсь к чужим советам. Порой они могут быть весьма дельными. Ведь я же хирург, в конце концов, а не строитель», – Герман Николаевич Архипов, главный врач городской больницы, заметно нервничал.

Федеральные деньги, выделенные министерством, запаздывали, а строители требовали предоплату. Герман едва дожидался положенного времени – четыре часа разницы с Москвой, чтобы позвонить чиновникам и спросить.

– Ребята, у меня ремонт стационара под угрозой срыва. Что там с деньгами? Если я на этой неделе не проплачу, строители просто уйдут с объекта.

Московские чиновники отвечали лениво, с неохотой, мол, деньги на счет больницы должны вот-вот поступить и что-то там с казначейством, которое эти деньги не пропускает.

– Ну разберитесь со своим казначейством!

Ему ответили, что казначейство Министерству здравоохранения не подчиняется, и пока внутри казначейства сами не разберутся, деньги «зависнут».

– А мне что прикажете делать?

Герман недоумевал. Чиновники ни за что отвечать не хотят, а все шишки свалят на него. А у него сроки, люди, обязательства.

Главный строительный куратор и посоветовал:

– Направь письмо и в свое министерство, и в Министерство финансов, иначе деньги в положенный срок шансов получить нет. А на объект без финансирования работать никто не пойдет. Куда ты своих больных девать будешь?

– Пока не знаю. Все-таки надеюсь, что деньги скоро придут.

Куратор посмотрел на него грустно.

– Доктор, вы с какой планеты?

– А заметно, что я не местный?

– Заметно. Я в строительстве не один десяток лет кручусь. Чиновники в столице без взятки не чихнут. Они от вас ждут «отката», вся страна на этом живет.

– Взятки я давать не собираюсь и не умею, – решительно заявил Герман. – Мне же никто за операции взятки не дает.

– Не дает, потому что знают, что не возьмете. А другие берут.

– Вы хотите сказать, что в нашей больнице берут взятки? – нахмурился Архипов.

– Еще как, доктор, – усмехнулся строительный куратор. – Я сам давал взятку вашему врачу, и было это год назад, когда еще ремонтом стационара не пахло.

– Зачем давали? Такие, как вы, и развращаете наших врачей!

– А у меня был выбор? – возмутился куратор. – Жена сломала руку, поступила в отделение травматологии, заведующий мне сначала долго рассказывал, что врачи получают мало, а ему очень хочется в отпуск, жаловался, как он устал. Про больную, то есть про мою жену, у которой перелом со смещением, – ни слова, пока я сам не спросил. Оказалось, надо заплатить за металлическую пластину.

– Как заплатить? – растерялся Архипов. – Это расходные медицинские материалы, они для пациентов бесплатные.

– Ну, это вы так думаете.

– Зачем вы платили?

– За здоровье платил, за здоровье своей дражайшей супружницы. Она мне еще пригодится.

– Понятно, – Герману было неприятно слышать такое о своих коллегах и подчиненных.

Разве завотделением травматологии Окуневский мало получает? Да хоть сколько бы получал, брать с больных деньги немыслимо!

– Вы зря ему заплатили, – упрямо проговорил Герман.

– Не зря, не зря. Дал деньги в конверте, а он не моргнув глазом взял. Но скажу честно, что жене операцию хорошо сделали.

Да, крыть Архипову было нечем. В клятве Гиппократа об оплате ничего не сказано. Авиценна, врач и философ, придворный врач эмиров и султанов, считал, что у доктора должен быть самый лучший дом, лучший скакун и роскошный халат, чтобы мысли о хлебе насущном не отвлекали его от лечения пациентов. «В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного». Врачи действительно берут на себя ответственность за жизнь человека и получают за это совсем немного.

Врачей готовят шесть лет в институтах, чтобы потом ходить на вызовы на пятый этаж без лифта, собственноручно носить больных на носилках и многое другое. Архипов вздохнул. Половина его курса в медицине не работает, нашли более оплачиваемые места в других областях. Есть тут над чем подумать, но принуждать пациента или родственника давать деньги врачу – последнее дело.

Герман не сказал правды строительному куратору: говорили ему про отделение травматологии, что берет там заведующий взятки, только вот как доказать? Снять с заведования? Так Окуневский пошлет «доносы» во все мыслимые и немыслимые инстанции.

И в онкологии тоже есть эта проблема, только там взятка звучит как «благодарность в конверте», а благодарить медика можно и в кавычках, и без. И ты, жесткий и требовательный Архипов, не можешь уволить зарвавшихся. Да, все говорят, что Коля Окуневский – хороший врач. Но взяточник не может быть хорошим врачом.