Русые бороды. Безмолвный цветок

– Ну вот нафига вы мне это рассказали?! Раньше я боялся только собаящика, а теперь ещё и эти ваши ЧБК.

Ермак злостно улыбнулся, а в глазах его что-то сверкнуло.

– Ты сам захотел это узнать. Теперь живи с этим и знай, что уже привёл охранную систему в боевое состояние. Они ищут тебя и если найдут, сбежать не получится. Ву-ха-ха-ха!

«Весёлый паренёк, но с головой у него явно что-то не так» подумал Егор, однако размышления его были прерваны шепелявинием хозяина борделя. Мародёр тут же покинул заведение, понимая, что разговор должен проходить без его участия.

– Фдравтвуйте, мне фкафали, сто вы от Хана и хотситсе меня видетсь.

– Я по поводу Шмеля и Попы, ах, да и прежде всего по поводу Сани, которого называли Пером.

– Я узэ фсё фкафал. Несё не фнаю. Присли са деньгами, но у меня денег не было. Так они и уфли.

– Ага, бандиты, которым ты задолжал кучу денег, просто так взяли и ушли. Сдаётся мне, своей чудесной речью ты обязан именно им.

– Тупые фуки! Выбили мне фубы!

– Хе-хе. Побили тебя и всё? Ничего странного ты не замечал?

– Нетс.

Одна из дверей коридорчика распахнулась. Из неё вышла полная бабка, под руку ведущая молодую русоволосую девушку. Несмотря на то, что девушка была страшно бледна и худа, она всё же была очень красива. Передвигаться самостоятельно она явно не могла, прихрамывала, дрожала и едва не падала, но бабка её ловила, каждый раз, страшно кряхтя и ругаясь.

– Что с ней случилось?

– Поди знай! Ведёт себя как дитё малое. Ходить не могёт. Не говорит. Ест одно молоко, да сметаной гадит. Видать Кишочник запаршивел.

Выражение лица Ермака сменилось с сострадающего на жутко не довольное и даже немного злое.

– Ты сказал, что не заметил ничего странного! А это, по-твоему, нормально?!

– Профтите! Это фифтра моя! Я профто не хотел бефпокоить такого вафного тселовека, такими мелотсями!

– Хватит врать @.Ты явно что-то скрываешь от меня. Видишь топорик? Он, конечно, подходит для колки дров, но ещё лучше он подходит для рубки людей. Рубки медленной, по частям. Если я узнаю, что ты ещё что-то от меня скрыл, то пущу его в дело.

– Не надо! Я фсё фкафу!

– Говори.

– Обысьна, когда они приходили, фифтра пряталась в бане. В тот раф меня им покафалось мало и насяли ифкать мою фифтру. Обесяли расфаратить мне лицо @, еси не фкафу где она. А у меня и так двух фубов нет!

– То есть ты сдал им свою сестру.

– Ну… да.

– Знаешь, мне кажется, что у тебя во рту ещё около тридцати лишних зубов. Также десяток лишних ребёр и пара лишних яиц, хотя, в наличии последних я сомневаюсь.

«Бедная девушка. Нетрудно догадаться, что они с ней сделали. Надо осмотреть баню»

Дойдя до бани, он обнаружил, что она заколочена, а на входной двери прибит крест. Начав освобождать входную дверь от приколоченных досок, получил от местного попа солидный нагоняй и информацию о том, что в бане завёлся некий бес. Бес, по словам попа, ночью выходил из бани, поэтому она и была заколочена. Дверь Ермак, всё-таки, открыл, а сам сел в засаду. Позже к нему присоединился поп. Пока они сидели в кустах, успели разговориться, но говорили шёпотом, всё время поглядывая в сторону бани. Весьма неожиданно, когда солнце уже скрылось, и Буйнореченск погрузился в ночную темноту, во тьме дверного проёма вспыхнули два огонька. Это были два больших глаза радужного цвета, под которыми располагался здоровенный вытянутый нос. Пару секунд спустя владелец столь удивительного лица вышел из мрака бани. Поп принялся усердно креститься и шёпотом читать молитвы. Да и кто бы на его месте не стал проделывать подобного, увидев ночью непропорционального, сгорбленного, да и к тому же передвигающегося на четвереньках, старичка с зелёной бородой? Когда это чудо скрылось в бане наблюдатели, не без опаски, отправились в церковь, где и проживал поп, вернее сказать церковь располагалась дома у попа. Там Ермак отведал постной холодной похлёбки из квашеной капусты, лука, хлеба и зелени, а также пообещал попу изгнать беса.

Утром он отправился к хозяину борделя и приказал ему затопить баню. Перед тем как войти туда, спрятал оружие под порог и раздобыл ведро молока.

– Банный дедушка, дозволь попариться, да угощения моего отведай без отвращения.

Ведро молока он оставил в углу предбанника, немного расплескав содержимое, – всё-таки руки немного тряслись. Затем прошёл в парилку и лёг на спину, отвернувшись к стене.

– Та девушка, что учинила блуд в твоём доме. Она невиновата. Её заставили, понимаешь?

Внезапно что-то ошпарило ему спину и принялось бить его веником по спине, после чего произошёл мощный выброс адреналина.

– Те выродки, что надругались над ней, получили, что заслужили, но она и без того натерпелась. Я знаю, что ты любишь молоко. Не хлеб да соль, а именно молоко! Ты получишь ещё ведро, если снимешь с неё проклятие.

Не успел он отделаться от первого выброса адреналина, как тут же получил второй вызванный мощным содроганием бани, причиной тому был взрыв. После этого он вскочил, оделся, так быстро, как мог и рванул на улицу, на которой уже развернулся нешуточный бой. Пока извлекал оружие из-под порога, успел наслушаться и выстрелов, и свиста пуль, и страшных криков. После успешного выполнения данной операции, он притаился в бане и стал ждать, пока бой утихнет. Пару часов спустя, он уже стоял перед бывшим ДК, который некогда был обителью великого Хана. Радостные мужики в ватниках кричали «у Ра». Перед ними выступал пухлый дед в очках и таком же ватнике. Дед этот был серьёзен, и речь толкал тоже весьма серьёзную и вдохновляющую. Затем он спустился с импровизированной трибуны и направился к Ермаку.

– Товарисч! Поздравляю тебя с днём великой Великороссийской революции!

– Ха тавтология какая-то.

– Вы правы товарисч. Название надо сменить, но какой день! Какая славная битва!

Где-то сзади послышался взрыв. Все обернулись и увидели, как падает церковь. Затем последовало ликование толпы.

«Мда… Славный денёк»

– Товарисч, Благодаря тебе всё это стало возможным! Ты убил это капиталистическое страшилище, обирающее на мосту честных трудяг! И за это полагается справедливая награда. Вот!

Он протянул руку, в которой была банкнота красного цвета с целой кучей коммунистической символики и портретом Ленина.

– Это что?

– Тугрики, некогда мы использовали их для обмена между собой, но теперь эта валюта выйдет далеко за пределы Буйнореченска, а за тем и России!

– Благодарю вас товарищ, но, правда, не стоило. Я вполне мог бы обойтись и простыми рубликами.

– Товарисч, вы меня расстраиваете! Эту ассигнацию можно обменять на целый бюст Ленина! Расписанный, между прочим, нашим лучшим художником!

Из толпы вышел мужик.

– Товарищ генеральный секретарь, товарищ Краснов пал в бою.

– Хм… Тогда четыре простых бюста Ленина! Товарищ Краснов был героем и погиб за правое дело!

– Товарищ. – Обратился Ермак к новоиспечённому генеральному секретарю. – Величайшей наградой для меня будет знать, что случилось с проклятым капиталистом и бандитом – Ханом, а также с местным попом. Предали ли вы их справедливому суду?

– Нет товарисч. Ушли обе капиталистические свиньи. Даже не две, а три! Удрал также проклятый сутенёр.

– А сестра сутенёра?

– Её мы не обнаружили. Похоже, проклятый сутенёр забрал её с собой.

«Хорошо, что поп и девушка выжили. Теперь на душе немного спокойнее»

Покидая Буйнореченск, он беспокоился о попе и немой девушке, хотя в первую очередь побеспокоиться стоило о себе. В этот раз под мостом тоже что-то было, но оно не стало говорить. Выпрыгнув из-под моста, это что-то садануло Ермака по башке. Он и отреагировать толком не успел. Миллионы иголочек пронзили всё тело. Он хотел было взяться за оружие, но конечности не слушались, а перед глазами всё расплылось.

«Теп-ло…»

Ощущение было, словно принимаешь ванну, но при этом, одновременно с тобой, её принимают какие-то ветки, грибы и пара бобровых хвостов.

В пещере было темно, только костёр, разложенный вокруг котла, немного её освещал. В котле этом, помимо веток, грибов и бобровых хвостов, находился связанный человек.

Что-то большое копошилось среди всякого хлама. Затем оно повернулось и у человека, сидевшего в котле, не осталось ни каких сомнений.

«Тролиха…»

– Так сударыня, я, конечно, извиняюсь, но поедать столь разумных существ, как люди, просто негуманно.

– Тихо! Молчать! Не говорить! Ки-Ки-Кирюша мой. Ты убить его! И за это я тебя варить. Медленно варить. Ты кричать! Молить! Я смеяться!

Теперь он осознал всю тяжесть ситуации, в которой оказался. И понял что это – конец. Внезапно стало как-то грустно. Умирать совсем не хотелось. Ему всего-то двадцать один. Он вспомнил всех близких и родных, вспомнил все передряги, из которых выбирался, каким-то чудом, вспомнил детство у бабушки в деревне.

«Какая интересная и удивительная биография. Многие за всю жизнь не проживают столько, сколько пережил я за двадцать один год. Вот бы что-то спасло меня»

Тролиха подошла к нему, наклонилась над котлом и взяла одну из своих огромных грудей в руку.

«Ого, это меня сейчас типо покормят?»

Из груди в котёл полилась зелёная, вязкая и жутко вонючая жижа. Ужасный запах заполнил всю пещеру. Ермаку стало дурно, – на него одновременно обрушились страшная вонь, осознание приближающейся смерти и горячая вода, превращавшая его в варёного рака. Немного времени понадобилось, для появления причудливых и жутких галлюцинаций. Ещё одно страшилище. Только больше и страшнее. Оно схватило тролиху своими длинными руками и вырвало ей голову, вместе с хребтом. После этого человек в котле потерял сознание.

Очнулся он уже развязанный, но всё ещё варёный. Как оказалось, всё, что произошло, не было галлюцинацией. Большое длиннорукое чудище поедало тролихино варево.

– Не люблю мигрантов, Сибирь для болотников! Но готовят они вкусно.

– Это… Спасибо тебе!

– Тебе спасибо. Ты убил её здорового мужа, который меня колотил и отбирал у меня грибы.

Чудище удалилось, прихватив с собой котёл и тролихино тело. Пару минут спустя, человек из котла окончательно пришёл в себя, откопал свои вещи в куче хлама и направился к выходу.

Он не знал, куда ему идти, но слышал реку. Дойдя до неё, решил пойти по течению, дабы попасть в Буйнореченск или Лютобродье.

На прибрежном песке сидели трое. Потрескивал костёр, над которым было сооружено, что-то вроде вертела, на вертеле шипела рыба. Сидели трое, но говорил один, вернее сказать матерился. Весьма неожиданно, этот один замолчал, схватил пистолет и прицелился в куст.

– Выходи! Твои русые патлы слишком хорошо блестят на солнце. Я вижу тебя!

Внезапно куст заговорил.

– А ты молодец Хан! Не получилось застать тебя врасплох.

Между кустом и берёзкой, возник человек с обрезом и топором. Человек осмотрел всех сидящих у костра.

– А где же Отец Евлампий? Он разве не с вами убежал?

– С нами. Ещё вот эту немчуру прихватил, – он ткнул пальцем в сестру сутенёра, – Даже родной братец о ней позабыл, спасая свою шкуру, а поп не позабыл.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.