Семья. Оглядываясь вперед

Однако социологи[51] бьют тревогу: спонтанное развитие семьи связано с периодом, когда быстрое снижение смертности сделало ненужной высокую рождаемость. В наше время нормативным массовым стало одно-двухдетное родительство. Вся свобода выбора свелась к выбору между однодетностью и двухдетностью, которые и с демографической, и с социально-психологической, и с любой иной точки зрения совершенно неразличимы. Многообразие семейных структур сведено к малодетности, к обезличенной стандартности этого единственного типа семьи и репродуктивного поведения. Это резко снижает семейную стабильность, ухудшает положение семьи как социального института, который предполагает плюрализм семейных структур, включая многопоколенные семьи с тесными родственными связями или по крайней мере нуклеарные семьи с несколькими детьми.

Семейная политика должна быть ориентирована на совершенствование всего строя современной цивилизации, по существу антисемейной, враждебной семье, невосприимчивой к ее проблемам и болезням.

Социальная среда предоставляет широкий выбор агрессивных и противоправных моделей поведения, социальные пороки становятся общедоступными. Дух цивилизации сегодня настолько силен, полон соблазнов и греховности, что способен проникать в человеческие души через все мыслимые и немыслимые ограды. Посему важно помочь людям научиться встречать этот дух достойно: и отсекательно, и преобразовательно. Мы постепенно начинаем осознавать, что перемены должны начинаться с каждого конкретного человека, с каждой семьи.

Известны исследования Р. Бенедикт жизни американских индейцев. На их основе она выдвинула и разработала концепцию синергии[52]. Весь сравнительный материал позволяет сделать вывод о том, что общества, где не обнаруживается агрессивности, обладают социальным порядком, при котором индивид одним и тем же действием и в одно и то же время достигает выгоды и для себя, и для группы… Отсутствие агрессивности имеет место (в этих обществах) не потому, что люди бескорыстны и ставят социальный долг выше личных желаний, а потому, что социальные установления обеспечивают тождественность того и другого. Общества с высокой социальной синергией – это те, институты которых обеспечивают взаимную выгоду от предпринимаемых действий, общества с низкой социальной синергией – это те, где выгода одного индивида оборачивается победой над другими и побежденное большинство вынуждено изворачиваться на свой страх и риск. Но откуда у американских индейцев общества с высокой синергией?

Существует точка зрения, что изначально «сообщество людское состояло из счастливых семей… Энергия любви формировала семью».

Человек – существо общественное, которому, для того чтобы выжить, необходим целый ряд социальных связей. Постоянное взаимодействие с другими людьми, с социальной средой, в которой он живет, формирует его личность во всех аспектах, какие только можно себе представить.

В социально-психологической литературе было опубликовано немало дискуссий по поводу роли той социальной среды, в которой живут семьи. Знание факторов, которые не способствуют благополучию семей в том или ином районе и их участию в общественной деятельности, в целом очень ограничено. Вместе с тем эмпирически выделенные факторы составили четыре основные группы: а) разногласия между родителями и отсутствие четких дисциплинарных требований в семье; б) психические нарушения и криминальное поведение родителей; в) низкий социальный статус семьи и плохие жилищные условия; г) неблагоприятные особенности школьной среды.

Еще одной причиной может быть отвержение и деморализация семей. Это происходит из-за того, что на семьи навешиваются ярлыки неблагополучных.

М. Раттер указывает еще на низкий социальный статус района. В основе этого явления лежит целый комплекс причин. Одна из них заключается в том, что в районах с низким социальным статусом сосредотачиваются «трудные семьи», поскольку это единственные районы, в которых они могут найти жилье[53].

Вторя классикам[54], можно констатировать поразительную вещь – любовь и воля, которые в былые времена всегда помогали справиться с жизненными невзгодами, в наши дни сами стали проблемой. С этим обстоятельством тесно связана другая особенность, характерная для современной культуры, которая основана на стимулировании потребности покупать, на идее взаимовыгодного обмена[55]. Счастье современного человека выражается в восторге, с которым он разглядывает витрины, и в возможности купить все, что он может себе позволить – за наличные или в кредит. Точно так же он (она) смотрит и на людей. Привлекательная девушка для мужчины или привлекательный мужчина для женщины – это призы, которые они стараются заполучить. Привлекательность обычно означает набор популярных качеств, пользующихся спросом на рынке личностей. Что именно делает человека привлекательным, зависит от моды.

Неудивительно, что в культуре, где преобладает ориентация на рынок, а материальный успех имеет исключительную ценность, любовные взаимоотношения следуют той же схеме обмена, которая главенствует на рынке товаров и рабочей силы.

Прошло время, когда человеком двигали немногие стимулы, на которых сосредотачивались все силы его души и которые превращались от этого в страсть, в мощный пучок энергии, направленный в одну точку. Мы живем в эпоху многих стимулов, и духовная жизнь человека резко переменилась, в нее вошли экономика, политика, рабочие обязанности, материальные и бытовые запросы, культурные и творческие тяготения, тяга к развлечениям и увлечениям. Любовь отошла назад, потеснилась, уступила им часть своего места. А вместе с этими громадными переменами любви мешают и стрессовые нагрузки, нервная усталость, социальные тяготы и нехватки. Вся жизнь людей перестраивается в своих основах, и любовь занимает в этой перестраивающейся жизни новое, тоже меняющееся место. Она приходит в новые соотношения с потребностями, пропитывается новыми переживаниями, по-новому сплавляется с другими чувствами. Она что-то теряет и что-то приобретает, делается в чем-то слабее, в чем-то сильнее. Это процесс подчас драматических, болезненных переломов.

Люди, живущие в нынешнее время, должны защищаться от ужасного сверхстимулирования, от хлещущего из телеприемников потока слов и шумов, от конвейерных потребностей промышленности и гигантских фабрик индустрии развлечений. В среднестатистической семье телевизор работает до семи часов в день: на каждого члена семьи приходится по четыре часа. Телевидение часто разрушает созданную безоблачную картину жизни. Очень трудно оставаться в блаженном неведении, когда видишь передачи, рассказывающие о событиях, происходящих в мире. Две из каждых трех вечерних программ содержат сюжеты насилия и наркоупотребления. К моменту окончания средней школы ребенок просматривает по телевидению около 8000 сцен с убийствами и 100 000 других действий с применением насилия и употребления наркотиков[56].

Имеет ли это значение? Подталкивает ли телепоказ криминальных сюжетов в прайм-тайм к воспроизведению тех моделей поведения, которые в них изображаются? Или зритель, замещенно участвуя в агрессивных действиях, освобождается от агрессивной энергии?

Последняя идея, являясь вариацией гипотезы катарсиса, утверждает, что просматривание драмы, содержащей насилие, помогает людям высвободить загнанную внутрь агрессию. Защитники массовой культуры часто ссылаются на эту теорию и напоминают, что насилие появилось раньше телевидения. Споры продолжаются до сих пор. Однако бесспорным является тот факт, что наблюдение образцов насилия по ТВ: 1) ведет к усилению агрессивности; 2) повышает порог чувствительности зрителей к насилию; 3) формирует взгляды на социальную реальность.

Жизнедеятельность семьи реализуется одновременно с миром природы и в специфической для человеческого общества информационной среде, имеющей свои механизмы развития и функционирования. Характерной особенностью нынешней ситуации является то, что всей человеческой цивилизации присуще постоянное и стремительное расширение, осуществляемое самим же человеком (отдельными личностями, группами людей, организациями, определенными социальными институтами и т. п.). Особенно бурно расширение информационной среды общества происходит в последнее время, и темпы его растут. К сожалению, в последние годы важнейшая часть информационной среды стала более агрессивной и примитивной.

Кровавая теле– и интернетдиета дает обильную пищу для наркотизации, сексуальных деформаций, предлагает модель для «прожигания жизни». Вмешательство родителей в данном случае не является конструктивным. Родители могут запретить, но не могут «выключить» влияние ТВ.

Все исключительно сложные и взаимозависимые процессы, происходящие в природе и обществе, относятся к информационному взаимодействию. Мудрая природа уже изначально способна к полноценному воспроизводству и имеет многократный запас прочности устойчиво противостоять негативным внешним и внутренним воздействиям. Однако человек (в своем неуемном стремлении победить природу, жажде к так называемому научно-техническому прогрессу и ненасытном стремлении к материальному благополучию) каждодневно ведет неутомимую саморазрушительную деятельность. В результате – нарушение иммунного статуса, адаптационных и генетических свойств организма, развитие всевозможных тяжелых и неизлечимых заболеваний, нарушение эколого-информационной среды обитания и био-энерго-информационного равновесия. Самое печальное – это духовно-нравственное обнищание общества и разрушение полноценной личности человека и ее колыбели – семьи[57].

Таким образом, в наше время со всей очевидностью встала проблема защиты здоровья и реабилитации как человека, так и самой среды обитания. Особенно актуальна проблема экологической информационной чистоты для семейной системы.

Пока же в мире, в котором вещи и деньги превращаются в средство идентификации, грозя, подобно лаве, испепелить и удушить все живое на своем пути; в мире, в котором секс стал настолько доступен[58], что сохранить хоть какой-то внутренний центр можно только одним способом – научиться безучастно совершать половой акт, – в этом мире, который молодые люди ощущают более непосредственно, поскольку у них не было времени возвести линию обороны, нет ничего удивительного в том факте, что кризис современной семьи увеличивается.

Весь мир пронизан беспокойством, люди цепляются друг за друга и пытаются убедить себя, что испытываемое ими чувство – любовь, они не принимают волевых решений, потому что боятся, выбрав нечто одно, потерять другое, и чувствуют себя слишком неуверенно. В результате разрушается фундамент положительного социального воздействия общества на личность и семью. Конечно, общественные и государственные организации могли бы больше и лучше заботиться о благополучии семьи. И это наверняка возможно. В нашем урбанизированном и индустриальном мире социальные институты должны быть экономичными, практичными, эффективными, однако по большей части они бесчеловечны. Ведь не новость, что в этих организациях сегодня процветает культ силы и вещей (Д. И. Фельдштейн). И современные семьи вполне приспособились к этому.

Проблема заключается в противоречии между возможностями положительного воздействия общества на семью и реальными мерами со стороны правоохранительных органов, учебных заведений, государственных структур и пр. В современных условиях «перекачка» основного массива внутренней энергетики ценностного и эмоционального порядка с профессиональных, общественных и других отношений на отношения «самые вечные» и «самые чистые», какими являются личные отношения, как ни печально это звучит, начинает деформировать и разрушать именно эти самые значимые отношения. В результате растет оцепенение от чувства собственного бессилия (Д. И. Фельдштейн).

Осуждая социальные пороки, мы до такой степени приписываем криминальное поведение личностным диспозициям, что не принимаем в расчет ситуативные факторы. Причиной того невнимания и отсутствия помощи, с которыми сталкиваются дети, подростки, молодые супруги, является не только поведение родителей, но и почти все аспекты нашей сегодняшней действительности. «Нормальность» обозначает сегодня умение не волноваться. Родители сами являются беспомощными и невежественными детьми нынешнего времени. Это единый образ жизни, и он все более активно осваивается. Но вероятность этого будет меньшей, если мы откровенно признаем неблагополучие нынешней ситуации, проанализируем его и попытаемся объединить потенциал всех заинтересованных сил. Полученные в эмпирических исследованиях результаты указывают на необходимость учета различных аспектов семейной жизни, социальных условий и особенностей школьной среды для предупреждения девиантного поведения и нарушений психического развития у детей.

И наконец, все мы должны понять, что жизнь делают люди и то, какие отношения складываются между ними, определяет все, что вообще происходит с человечеством и миром, в котором оно живет. «Любовь и семья – пересечение всех мировых сил, которые правят жизнью, зеркало всех перемен, которые идут в человечестве. И чтобы по-настоящему понять, что происходит в любви и в семье, надо, наверное, понять, что делается в устоях цивилизации, в глубинах социальной жизни; личные судьбы можно по-настоящему постичь только через планетарные призмы»[59].

История человеческих отношений может быть найдена в древних памятниках, в залах суда и моргах, в игорных домах и письмах к редакторам журналов, на парламентских заседаниях, когда кто-нибудь пытается направить на путь истинный целые народы, доказывая, что сказанное его родителями ему в младенчестве подойдет и для всего мира. Все, что люди знают, во что они верят, как они разрешают возникающие конфликты, начинается в семье. Но в то же время в деятельности государственных институтов отражаются семейные традиции. Мир – это семья, в которой живут разные нации, состоящие из таких же людей, как мы с вами. Как и в любой семье, ими управляют люди. Именно они, становясь руководителями государства, сталкиваются с теми же задачами и проблемами, имеют такие же возможности, как и члены каждой отдельно взятой семьи. Создание мира на земле очень похоже на создание дружной семьи (В. Сатир).

В настоящее время раскрытие интегративных особенностей отношений семьи с социальной средой путем создания профилактической программы на основе взаимодействия всех общественных сил, преобразования объективных и субъективных условий взаимодействия семьи с окружающим миром в целостный единый процесс – важные направления практической психологии. В современных условиях полностью теряет смысл представление о государстве как единственном субъекте целеполагания, формирования и реализации семейной политики[60]. В настоящее время цели семейной политики и пути их достижения в возрастающей мере формируются в рамках гражданского общества, во взаимодействии трех субъектов социальной жизни: семьи как малой группы, разного рода социальных и территориальных общностей и объединений, формальных и неформальных, и государства в лице его специализированных органов (федеральных, региональных и локальных).

Семьям надо искать единомышленников в общественных организациях и образовывать с ними единый союз. Семья должна стать объединяющим звеном в обществе, это один из его немногочисленных союзов, у которого занимаемое пространство и число членов настолько малы, что все знают друг о друге почти все и даже могут уместиться в одной комнате.

Современная превентивная проблематика требует новых ценностных акцентов. Именно философское осмысление социально-психологических проблем – стремление к достижению гармонии отношений семьи с обществом, другими людьми, очищение разума и души человека от всех видов социального зла, защита и развитие подлинных достижений культуры, укрепление семьи как социального института, предотвращение ее деградации – сегодня выходит на первый план.

Эта цель наиболее полно выражается в упрочении семейного образа жизни и требует переориентации всей социальной жизнедеятельности с интересов индивида, одиночки на интересы жизни в семье и семьей. Для того чтобы эту цель выразить более конкретно, необходимо, по мнению социологов[61], учитывать тот факт, что сегодня не только в нашей стране, но и практически во всех развитых странах мира преобладают неполные, осколочные и вырожденные формы и разновидности семьи, квазисемейные и внесемейные формы существования, причем степень общественного принятия и одобрения всех этих форм нарастает.

Пути и средства социального воспитания

В душе ребенка всегда имеются социальные силы, которые связывают его самосознание, его активность с социальной средой. Это естественная социальность, которую следует сохранять и развивать[62].

Общая задача социального воспитания сформулирована В. В. Зеньковским как содействие развитию активности в ребенке. Зрелый человек должен быть активным и деятельным. Активность может быть как волевой, так и эмоциональной.

К социальному творчеству человек становится способен лишь в том случае, если сознает ценность социального общения, всем существом стремится к нему; лишь на основе живого социального опыта возможно социальное творчество. И тогда, утверждает В. В. Зеньковский, конечно, нужны социальные знания.

В целом, по мнению В. В. Зеньковского, родители и семья являются первыми социальными воспитателями ребенка; они не односторонне влияют на ребенка, а взаимодействуют с ним; это социальное взаимодействие во многом определяется соотношением пола ребенка и родителей; важная роль и характер межличностных отношений взрослых между собой подчеркивает роль семьи как воспитателя; половое воспитание в семье ключевым образом влияет на восприятие ребенком разворачивающихся позже более широких социальных влияний.

Ребенок в семье учится речи, приобретает первый социальный опыт, учится социальному ориентированию. Эта роль семьи, которую она играет, не прилагая для этого почти никаких усилий, огромна – и именно за это люди всегда видят в семье идеал социального сближения, всегда называют потом самых лучших своих друзей родными.

Всякая семья есть не просто сожительство, но почти всегда сотрудничество; семья представляет собой как бы простейший элемент общества, она живет замкнутой хозяйственной жизнью, имеет свое отдельное жилище и т. д. Все это при нормальных условиях ведет к тесному сотрудничеству членов семьи; на почве общей жизни, на основе деловой помощи друг другу вырастает взаимная забота, умение считаться с особенностями каждого члена семьи – развивается дух солидарности. Там, где семья поднимается до такой высоты, привязанность членов семьи друг к другу со временем не только не ослабевает, а, наоборот, возрастает. Социальная сила семьи кроется в сплоченности, во взаимной помощи друг другу; крепость социальной связи постоянно поддерживается общей жизнью, общей работой, подлинным сотрудничеством. Не сентиментальное единодушие, но сближение в активности, общие заботы и думы, общее горе и радости, общий труд, общая жизнь, совместная активность – вот что поддерживает силу семейных социальных связей. Нормальная семья является незаменимым органом социального воспитания, потому что к тесному социальному сотрудничеству присоединяется здесь естественное чувство родственной близости, известная органическая связь членов семьи. Нормальная семья воспитывает самим своим строем, взаимностью социальных связей. Родители возвышаются над детьми своим авторитетом, но они же приближаются к детям в нежной любви к ним.

Почти все социальные чувства находят для себя материал в семейных отношениях. Вот отчего идеал семьи кажется В. В. Зеньковскому высшим социальным идеалом: из семей, из семейных отношений струится в душу человека наиболее полный, наиболее яркий свет социальности.

К сожалению, муж и жена часто образуют семью лишь внешне, а духовно остаются чуждыми друг другу. В семье нет эмоционального единства, нет эмоциональной близости, то есть почвы для настоящего социального общения. Семья превращается в сожительство, в физическое соседство. Люди ведут одинаковую, а не одну жизнь, пульс семейственности, внутренней теплоты и близости почти совершенно не слышится.

Что выносят дети из такой семьи? Их социальные переживания отравлены раньше, чем они успели познать ценность социальной близости; они не знают настоящего сотрудничества, одушевленного взаимной симпатией. Семья питает их социальные запросы слабо и усиливает неопределенное стремление к какой-то иной социальной обстановке. Бегство из семьи становится всеобщим явлением. Отторгнутый своей семьей, нелюбимый современный подросток знает в лицо десятки телеведущих, звезд эстрады и пр., которые каждый вечер, улыбаясь, входят в его дом, – сам же он так и остается неузнанным. Причинение боли и страданий другому человеку доказывает ему, что он может оказывать воздействие на других. Ощущение, что тебя активно ненавидят, доставляет почти такое удовольствие, как и ощущение, что тебя активно любят: оно ликвидирует совершенно непереносимую детьми и подростками ситуацию анонимности и одиночества. Оно компенсирует все: отчуждение в семье, невостребованность в обществе, неуважение в школе, презрение со стороны благополучных сверстников.

Конечно, чрезвычайно полезны внешние приемы социального воспитания – приучение ребенка к сотрудничеству с другими и для других, развитие у него социальных навыков, – но все это так ничтожно, так мало в сравнении с тем, что потенциально может дать семья. Именно семье принадлежит решающая роль в выработке и развитии социальной отзывчивости, почти всегда эмоциональная тупость, эмоциональная замкнутость являются свидетелями того, что в детские годы душа ребенка не могла раскрыться навстречу лучам социальности, что она оказалась в холодной атмосфере взаимного равнодушия, враждебности, чисто формальных отношений, царивших в семье.

Семья не может выполнить своей огромной, ответственной роли в социальном воспитании, если она сама не поднимется на ту высоту, на какой должна находиться. Странно рассчитывать на то, что в проблемной семье с неразвитой социальностью могут возникнуть и развиться сильные социальные чувства у детей.

Очень часто дети в современной семье развиваются в антисоциальном направлении. Социальный статус семьи, повседневная борьба за существование, житейский эгоизм дают очень мало материала для развития идеалов солидарности. В пределах самой семьи очень часто обнаруживается не сотрудничество, а простое сожительство с целой массой мелких раздоров и глубоких расхождений. Грех современной семьи в том, что она не считается с социальной стороной в личности ребенка, игнорирует ее, а порой сознательно подавляет и развращает, вообще развивает дурную социальность.

Например, отчаявшись найти свою жизненную нишу в разрушающемся мире, семья (чаще всего – мать) все свои силы переносит на ребенка. Это резко повышает роль и ценность ребенка в семье. Семья старается стать для него «стеной», оберегающей его от тяжелых социальных проблем нынешнего существования. Кроме того, желанный обоими супругами ребенок делает более прочным и глубоким личностно-эмоциональное взаимодействие супругов. В свою очередь ребенок, сталкиваясь с агрессивностью и опасностью внешнего мира, стремится найти «тихое убежище» и защиту в родительской любви. С другой стороны, дети сегодня пользуются большим числом материальных и духовных благ, обеспечение которых зависит от семьи. В результате родители (прежде всего матери) и дети делают свои отношения излишне взаимозависимыми и даже болезненными, пытаясь реализоваться именно в них и только в них, поскольку полноценная реализация в искореженном внешнем мире затруднена или невозможна. Они живут друг для друга и не отпускают друг друга, создавая тем самым кроме возможности взаимной любви и тепла неестественно замкнутый контур и взаимную социальную несвободу, на бесплодной почве которой ничего не может вырасти.

Все, что может сделать социальное воспитание в его дальнейших стадиях, никогда не может возместить того, чего не дала ребенку семья. Забота о детях, любовь к ним требуют не только «мира и согласия» среди родителей, но и свободы, пространства для личностного развития и одушевленной социальной близости между ними.

В связи с кризисом современной семьи возлагают очень большие надежды на широкую организацию дошкольных учреждений. Семья – те основы, что она дает ребенку, – не может быть ничем заменена; но это не умаляет значения детских образовательных учреждений.

В 1960–1970-е гг. проводились педагогические исследования, целью которых было научное обоснование путей и средств, обеспечивающих функционирование системы «школа – семья – общественность». Исследователи пришли к выводу, что ни один из них не может быть успешно решен детским садом без сотрудничества с семьей. Хотя у этих социальных институтов единые цели и задачи, содержание и методы воспитания и обучения детей специфичны в каждом из них.

Отдельно хочется остановиться на половом воспитании как части более широкого социального. В дошкольном организованном воспитании такое воспитание не представлено вообще; лишь некоторые воспитатели интуитивно реализуют дифференцированный подход к мальчикам и девочкам, акцентируя внимание детей на обязанностях мальчиков помогать и уступать девочкам, не обижать их, заступаться за них и т. п. (Т. А. Репина). Эта интуитивная тактика, как следствие воспитания, осуществляемого почти исключительно женщинами (в отличие от семьи, где есть воспитатель-мужчина), приводит не к воспитанию взаимоотношения мальчиков и девочек, а одностороннему долженствованию мальчиков. Найти пути, способствующие дружбе между мальчиками и девочками, и вместе с тем не тормозить процесс половой дифференциации, полагает Т. А. Репина[63], могут учитывающие интересы и мальчиков, и девочек сюжетно-ролевые игры. В спонтанных детских играх так и происходит.