Полная версия
Сказка о якудзе для простушки
«Твою ж мать! Угораздило же так!.. Чёрт… Как же невыносимо больно!..» – мысли сбивались, роились как вороны над полем боя.
Захар осознавал, что то, что он пришёл в себя есть великое чудо, которому, конечно, поспособствовало его ранее лошадиное здоровье. Но… что он ещё осознавал, так это то, что ему осталось недолго. Жизнь потихоньку покидала его тело. Надежды на то, что его здесь в такое время кто-то обнаружит, нет. Даже маленькой, даже мизерной. Нет. А ему срочно, крайне срочно нужна медицинская помощь.
Мобильный телефон? Где он? Утерян в пылу боя? Найти? А смысл? Даже если и посчастливится это сделать, он не может говорить, не то, что внятно, он не может вообще ничего произнести.
СМС? Вообще нереально! К тому же, телефона-то нет.
«Чёрти вас дери! Я здесь не сдохну! Не сдохну…»
Безнадёжность. Она на миг закралась в его душу.
Что есть его жизнь? Стоит ли за неё бороться? Что мешает ему здесь отмучаться и уйти в мир иной? Зачем ему всё это? Где смысл, предлог его существования?
Видят боги, он бы тут так и остался погибать, как собака под забором, если бы не одна мысль… эта мысль закралась к нему в голову, отравляя душу, но давая стимул жить.
«Я должен им отомстить! Чтобы меня… какие-то шавки… шакалы… гиены… Не бывать этому!»
Захар передвинул правую руку ближе к голове, потом протянул её под себя и, опёршись на неё, начал пытаться встать, при этом по возможности помогая себе левым плечом. Естественно, тело его отозвалось глухой болью и усталостью, которая была вызвана в большей степени потерей крови.
Ноги. Он их чувствует! Это хорошо. Немного приподнявшись на правом локте, Заха пустил в ход колени. Даже трудно себе представить, скольких усилий стоило ему это, но вот израненный парень уже стоит на коленях и тяжело дышит. Полдела сделано. Медленно опереться сначала на одну, а потом на другую ногу. Встать!
«Ну же!» – утробный рык вырывается из груди бывшего уголовника.
Вот он уже фактически принял вертикальное положение, но от столь ярого напряжения у него опять темнеет в глазах.
«Чёрт, не смей! Не сейчас!» – кажется, суровое словцо действует: мгла отступает, но не уходит насовсем, периодически напоминая о своём опасном рандеву с белобрысым. Если он упадёт, то уже не сможет встать. Именно поэтому от каждого пошатывания, коими отзываются фактически все его движения, его бросает в жар. Сердце глухо бьётся о грудную клетку, отдаваясь эхом в голове. В горле пересохло, больше того, кажется, челюсть вообще закаменела, утеряв свою способность двигаться. В глазах стоит алая дымка.
Тяжело дыша, парень придерживал рану левой рукой, а точнее локтём, ибо рука только по локоть его слушалась, дабы хоть немного остановить кровь, хоть немного выиграть времени.
Шаг. Неуверенный. Мелкий. Он заставил Захара снова пошатнуться. Но тот сохранил равновесие, хоть и с трудом. Ещё один шаг. Стиснув зубы от боли и, всем своим естеством пытаясь не погрузиться опять во мрак, экс-Ёкай медленно пошёл в сторону дороги, опираясь при этом о стену какого-то здания. Да… завтра на этом месте найдут брошенную сумку с грязной спортивной одеждой, немного в стороне – дорогой разбитый в хлам мобильный, и кровавые следы, ведущие от лужи крови куда-то вдаль. Кровавые отпечатки руки на стене нежилого дома. Всё это будет справлять угнетающее влияние на людей. Кто-то вызовет полицию. Кто-то запретит детям выходить на улицу. Кто-то закроет тёплой ладонью глаза уже вышедшему на улицу нерадивому любопытному сынишке, дабы не травмировать его психику, дабы он не видел, на что способна человеческая жестокость. Но пройдёт время, и всё пойдёт своим чередом. Кровь смоет вода. Все забудут об этом. И только завтра здесь будет шумиха. Но будет ли тогда жив этот молодой человек, чья кровь и разбросанные вещи послужат причиной этой беготни? Будет ли он тогда? Впишет ли он ещё свою историю в книгу мирозданья, которая хранит миллионы похожих и непохожих жизней и смертей?…
«Не сдаваться!» – судорожно билась в его голове одна мысль. Он шёл. Медленно, с каждым шагом теряя шансы на жизнь и обретая их одновременно. Надежда… она всё ещё тлела в его душе. Не такая сильная, как у кого бы то ни было, но всё же она была. Надежда выжить. Ради мести. Больше нет ради чего…
Задыхаясь от боли, борясь с собой, он шёл. Столько усилий стояло ему пройти эти десять метров! Наверное, если бы он каждый раз не тренировал своё тело, свою силу воли, если бы не ломал себя, заставляя тело подчиняться одному лишь духу, он бы так и остался лежать на том асфальте, медленно испуская тот самый дух. Страдания закаливают душу – ведь так говорят мудрые? Катарсис – этот термин применил Аристотель для этого феномена? Так что говорить о нём, о Захаре, которого судьба явно не баловала? Она сумела его закалить, подобно огню, что делает металл прочнее.
Вот уже показалась дорога, но она была пустынна. Бэх медленно добрёл до дерева, которое стояло рядом с дорогой, схватился за него и начал выжидать. Чего он ждал? Чуда! Самого, что ни на есть чуда. Говорят, стучите и вам отворят, ждите и всё придёт… Вот оно! Где-то вдали мелькнул свет.
Раненный Намахагэ направился на средину дороги. Машина, а в ней уставший щуплый офисный работник. И вот ближний свет фар осветил ему окровавленного парня, который правой рукой еле махал владельцу машины, чтобы он остановился, но тот лишь дал по газам и, резко взяв влево, вскоре исчез из виду.
Последний шанс… утрачен.
«Ах ты ж трус! – зло подумал бывший уголовник. – Ты что, мать твою, баба, чтобы убегать?! Сволочь!»
Знаете, иногда складывается такое впечатление, что в самом людном месте случись с вами беда, никто не придёт на помощь. Все просто пройдут мимо. В лучшем случае. В худшем – заснимут ваши страдания на видео и выставят в Ютуб. Безразличие. Оно убивает. Не только тех, на кого оно обращено, но и тех, в чьих душах оно поселилось. Безразличие порождает страх. Страх за свою жизнь. Ведь случись что, человек наткнётся на то же самое безучастие. Страх за свою жизнь заставляет людей проходить мимо, сделав вид, что они ничего не видели, не знают, не чувствуют. Замкнутый круг…
Понимая, что конец уже близко, Заха доковылял до местного парка, который был возле дороги, и лёг там на скамье.
«Буду приучаться к прекрасному!» – саркастически подумал парень, пытаясь отогнать от себя столь ненужные мысли.
«Похоже, я и правда подохну тут как пёс. Тигр, побеждённый стаей гиен. Какое жалкое зрелище! Что ж, невелика потеря!.. Наверное…»
Внезапно вся усталость этого бренного мира навалилась на молодого человека. Веки потяжелели, боль отошла на второй план, и он снова погрузился во тьму…
«Что это за картинки, которые сменяют друг друга? Ах да… это же воспоминания. Что это за чувство? Почему так больно? Нет, не показывайте мне их! Не показывайте… Не хочу знать… Не хочу видеть…
Кто это? Это же… я? Опять плачу в жёсткую подушку. Опять хочу есть. Опять получил подзатыльник. Опять эта невменяемая компания на кухне устроила свою гулянку…
Что это? За что меня избивают эти ребята? Я ничего не сделал!.. Я только хотел есть. Стоит ли краешек хлеба таких избиений?… За что мне такое обидное прозвище?…
А это… Роскошь. Еда. Тепло. Уют. Пустые слова. Глаза… И эти глаза… Холодные, презирающие… ненавижу! Не смейте на меня так смотреть! Свысока! Не смейте…
Уберите кто-нибудь этот каскад эпизодов из моей жизни!
Холодно… темно… страшно?…
Что это? Тепло? Откуда?»
Когда Захар открыл глаза, его взор был затуманен. Единственное, что он увидел это ярко-рыжие длинные волосы, которые освещал фонарь парка.
«Такой тёплый цвет… Ангел?… Да нет… За мной? Разве что суккуб. Это более правдоподобно. Ангела я не заслужил…» – видят боги, если бы Заха мог смеяться, он бы во всю расхохотался своим нелепым мыслям, но он не мог…
– Потерпите немного, – донёсся до его осознания отдалённый девичий голос, – сейчас приедет «скорая».
«А она симпатичная…» – Бэх всё ещё был за гранью этого мира, пребывая как бы в нём. Такое странное чувство. Вроде реальность, а вроде и нет…
Тем временем девушка разорвала свою рубашку и сделала тугой жгут на левой руке молодого человека. Остатком своей рубашки она попыталась зажать сквозную рану парня. Тот лишь лежал и безучастно наблюдал за ней.
«Она, небось, сумасшедшая. Ночью. В пустынном парке. Помогает раненному типу явно уголовной внешности… В то время, как мужик на машине в страхе свинтил… Мир явно сошёл с ума… Я похоже тоже, раз меня это беспокоит. Похоже, я действительно уже не жилец…»
Захар пошевелил губами, силясь что-то сказать, но так ни единого звука не сорвалось с его губ.
На этот раз тьма уже окончательно забрала его, подарив такое забытое спокойствие и забытье…
Глава 2. Что день грядущий мне нагадит?
– Знаете, вам чрезвычайно повезло. Вы, можно сказать, родились в рубахе, – человек в белом халате добродушно улыбался. – Вам повезло, что та девушка вызвала «скорую», но ещё больше повезло, что она была знакома с азами первой помощи. Иначе, если бы вы не умерли от кровопотери, вы бы стопроцентно потеряли руку.
«Чему ты улыбаешься, придурок?» – зло подумал Захар, лёжа на кровати местной дорогой больницы и смотря при этом в окно. Он недавно очнулся и тут на тебе, «приятные новости»! Его спасла какая-то девчонка! Его! Подумать смешно! А иначе он бы подох так же, как и родился, – на улице.
«Лучше б я реально сдох!» – сказать, что он был раздражён – не сказать ничего. Ещё и этот бубнит здесь что-то про везение. Конечно, надо же ему хоть как-то отрабатывать деньги, которые ему уже наверняка заплатил отец за лечение своего горе-сына. Заха решил прекратить этот пустой монолог и зло посмотрел на доктора, вкладывая в свой взгляд по привычке своей всё раздражение, на которое только был способен его уставший и ослабленный организм. Тот, видимо, списал это на усталость пациента, но всё же, пожелав скорейшего выздоровления, ушёл, не выдержав колючего, агрессивного взора Бэха.
Что больше всего добивало, так это тупое состояние мировой просто усталости во всём теле. Боли фактически не было – наверняка, это заслуга дорогущих обезболивающих. Но боль придёт. Позже. Бэх знал это. Боль всегда приходит.
Он попытался пошевелить пальцами левой руки, так как не чувствовал её вовсе. Небольшое движение ему всё же удалось сделать, но на тугой повязке тот час же проступило свежее алое пятно.
«Чёрт! Как я жалок!»
Парень вздохнул и собирался уже прикрыть глаза.
Вдруг скрипнула дверь и в палату вошли. Боковым зрением Бэх видел непрошеного гостя, поэтому лишь обречённо подумал, что если на небе есть боги, то они явно решили добить его, бывшего члена Ёкай-но-кай, в такой изощрённый способ, не физически, так морально.
– Чего тебе? – рявкнул раненый.
– Ты жалок, Захар! – холодный размеренный голос, надменный взгляд. Как же экс-Ёкай его ненавидел, всем своим естеством, всеми фибрами души.
– Я спросил чего тебе, Алекс? – он знал, что единственное, что бесило гостя, было нелепое сокращение его имени Александр, и поэтому всегда только так того и называл. – Пришёл поизмываться надо мной?! Не выйдет, ты, жалкий ублюдок!
Александр никак не отреагировал на слова раненого и лишь прошёл в палату и поставил какой-то пакет на тумбочку.
Чёрные штаны и чёрная рубашка – неизменная цветовая гамма этого молодого худощавого человека с таким же тощим телосложением. На лице, как всегда, маска. Хотя нет, это уже не маска, это уже есть его естество – безразличие и холод. Такая противоположность Захару, импульсивному, горячему, необузданному.
– Больно мне ты нужен, – произнёс в своей манере Алекс, растягивая немного слова, словно пытаясь этим подавить, а в случае Намахагэ, намеренно разозлить, собеседника, – если бы меня сюда не послал муж моей матери, а по-совместительству твой отец, дабы я осведомился о твоём здравии, я бы ни за что в жизни не пришёл сюда. Ты слишком жалок, чтобы тебя проведывать. Даже у твоего отца нашлись дела поважнее, нежели ты. Ничтожество, – вынес свой вердикт сводный брат больного.
– Он мне тоже не нужен! Обошёлся бы и без созерцания ваших всех вместе взятых рож! К твоему глубочайшему сожалению, я, как сам можешь лицезреть, ещё не отошёл в мир иной, и не планирую пока. Так что, всё? Выполнил свою миссию? А теперь проваливай, нах! – силы были уже на исходе. Эта словесная перепалка с непрошеным и явно нежелательным гостем очень утомила и обессилила Захара.
В ответ Александр лишь хмыкнул и направился прочь из палаты. Возле двери он остановился и осведомился:
– Что-нибудь передать твоему отцу?
Бэх сделал вид, что не услышал вопрос.
– Так я и думал. Неблагодарное ничтожество, – с этими словами сводный брат наконец-то покинул парня.
«Бесит! Как же он бесит меня! Когда-нибудь я выбью дурь из его надменной башки!»
Мысли, словно муравьи, копошились в светловолосой голове, не давая её владельцу обрести такой желаемый покой.
«Вот выйду из этой психушки, – именно с этим учреждением у нашего героя ассоциировалась больница, – так накостыляю Секи и всей его шайке-лейке, поразрываю всех на части! Они у меня за всё ответят!» – утешал себя мысленно Намахагэ.
Время слилось в единый круговорот. Где-то с крана медленно капала вода. Кто-то где-то кричал, а потом и этот крик стих. Пару раз Захару казалось, что он проваливался в забытье, в беспокойный сон, который каждый раз нещадно прерывался. Дорогая клетка, шикарная палата, темница с узником, заключённым в ней. Четыре стены, так проевшиеся за столь короткое время, начали давить на их пленника. Пару раз заходила медсестра осведомиться, ничего ли не надо раненому, но тот каждый раз прикидывался спящим, ибо не хотел не с кем говорить.
Наконец, психанув, парень взял пульт и начал бесцельно щёлкать его, перескакивая с одного канала на другой. Но он, явно будучи противником такого развлечения, ничего так и не смог найти стоящего. Сделав третий круг, экс-Ёкай решил остановиться на новостях. Политика. Международные новости. Экономика. Чрезвычайные новости. Всё как всегда. Масс-медиа оригинальностью не блещет.
Бывший уголовник уже собрался выключить этот «бесполезный ящик», как вдруг диктор огласил:
– Вчера на окраине города произошла стычка между представителями двух преступных группировок, одной из которой была ОПГ, имеющая связи с якудза. В результате этого погибли пятьдесят два человека, принадлежавших к одной из банд, известных под названием «Ёкай (Демоны)». Передаю слово нашему корреспонденту.
– Добрый вечер, уважаемые телезрители! Я веду своё повествование из места происшествия. Полиция пока никаких официальных заявлений не даёт, но неофициальные источники сообщают, что все погибшие – члены Екай-но-кай. Были убиты даже самые «верха» из этой банды, включая так же Сэки Кирина, главу группировки. Поговаривают, что это была разборка между двумя враждующими между собой кланами, в результате чего один из них перестал существовать. Полиция уже давно следила за бандой «Ёкай», которая была основана Саотоме Кирином, мигрантом с Японии, ещё в далёких девяностых. Приспособившись к национальным особенностям криминального мира, Кирин смог создать некое дикое подобие банды якудза на свой лад, что существенно отличается от традиционных банд якудза…
– ТВОЮ МАТЬ! – заорал Захар и, выключив ящик, с силой бросил пульт в плазму. После такого полёта пульт упал на пол, а на экране пошли трещины. – Чёрт! – он сжал кулаки от злости. На левой руке опять проступила кровь. Но ему было плевать. Теперь он ещё и отомстить за себя согласно всё тому же Кодексу чести не сможет. Экс-Ёкай зарычал сквозь зубы. Исступляющая ярость от бессилия овладела им. Какой гадости ему ещё ожидать?…
* * *Он сидел и скучающе смотрел в окно, подпирая лицо правой рукой. Первое сентября, начало нового учебного года. Для кого-то это даже, может быть, по-своему счастливое время. Ведь из детства повелось так, что родители копят деньги к первому сентября, а потом тащат своих чад по магазинам, чтоб скупить им лучшие канцелярские принадлежности, новую форму, туфли и прочее барахло. Но у Захара такого никогда не было, поэтому какого-то особенно поднесённого состояния он не испытывал.
За время каникул Бэх уже фактически полностью восстановился. Единственное, ему пока были запрещены интенсивные тренировки, что, однако, вряд ли долго бы останавливало его. Лишь свежие шрамы служили напоминанием о той ночи, когда он чуть не стал бесплотным духом.
Молодой человек осмотрел свою левую руку, проследил взглядом за шрамом, который змейкой проходил вдоль неё и лишь презрительно фыркнул. Он до сих пор не мог простить себе того, что тогда так позорно проиграл.
Урок ещё не начался – была перемена. Парня так и подмывало куда-то уйти, лишь бы не сидеть в этой гнилой школе, которую он ненавидел всем своим естеством. Это учебное заведение – одна из самых престижных школ страны. Здесь учатся те, кого мы привыкли называть «мажоры», и которые сами себя называют «цвет нации». Ну как «учатся»? Процентов десять здесь пытаются хоть как-то получить знания, остальные же… ну, у них есть дела важнее. Например, достать супердорогой мобильник на уроке и зависать в социальных сетях, либо же рассматривать фото на дорогом планшете и тому подобное. Скажите обычные подростки? Ну да, наверное, только вот «обычные» не ставят себя выше всех остальных людей. К тому же, о чём говорить с этими людьми, которые в своём развитии остановились либо на новинках моды (это больше относится к девушкам), либо на новых марках автомобилей/мотоциклов (это больше относится к парням), которые они завтра купят, пофорсят ими, а потом оставят пылиться либо в шкафу (одежда), либо в гараже (машины).
«Они прогнили насквозь», – такое определение им дал Бэх, которого бесили эти люди-маски, в которых всё построено на фальши и деньгах. Именно поэтому он был здесь чужим среди, казалось, своих. Он ненавидел эту школу, в которую его забросили вместе с его сводным братом-ровесником, Александром, так же сильно, как, впрочем, и вынужденного родственника. Беловолосому парню больше была по душе компания из обычной школы этого городка, среди которых затесался и Рыжик, который был его неизменным спарринг партнёром. Нельзя сказать, чтобы Заха питал к ним какие-то дружеские отношения, нет, просто убивать время с ними, а не с пустышками-одноклассниками, было намного веселее, хоть и чревато последствиями.
Что же касается отношения одноклассников к нашему герою, то тут сложно дать однозначный ответ. Кто-то его ненавидел, кто-то презирал за вечные передряги с этими «оборванцами» из простой школы, кто-то восхищался. Но большинство парней хотели стать похожи на Захара, а большинство девушек – приобрести статус законной спутницы (не на всю жизнь, конечно, но хотя бы на длительное время). Ведь, признайтесь, кто из девушек не хотел бы быть той, которая сможет приручить заядлого бабника и свободолюбивого кота, заставив его принести своё сердце на алтарь любви? Конечно, то, что в большинстве случаев сердце Намахагэ никому не надо, не в счёт. Ну, подумаешь, они видят в нём лишь секс-машину, престижную безделушку (аки «ох, эта мымра обзавидуется, увидев меня с ним»). А кто из парней не хотел бы, что бы за ним так бегали девчонки, чтобы его делили, как делили Бэха? Кто не мечтал об этом тайком, пускай потом и гнобя себя за столь эгоистичные мысли? Ведь он – идеал. Красив, умён, в спорте первый, грубый, брутальный, необузданный. Именно такие зачастую нравятся девушкам – эдакие «бэд-бои». Он неплохо учился даже (в перерывах между постоянными драками). Конечно, в его неплохой успеваемости есть огромная заслуга Алекса, которому Захар не хотел уступать и не желал слышать от него излюбленное определение зеленоглазого – «ничтожество». Он, своевольный, храбрый и свободолюбивый. Просто какой-то прекрасный разбойник из какой-то мыльной оперы! В общем, спросите любую девчонку из его школы, кто такой Захар Бэх, вам ответят что-то вроде: «классный парень». Именно поэтому парни на него равнялись, хотя и не признавали этого, хотя и скрипели зубами от злости, когда его видели, уводящим очередную «девчонку-на-одну-ночь». А что? Ненавидеть, презирать, но о первобытных инстинктах не забывать! Ему предлагают, он не отказывается – помните? И она идёт радостная, надеясь, что сумеет обуздать эту «необъезженную лошадку», что её «подруги» будут давиться от зависти, узнав это. Но верх идеала – разбить ему сердце. В таком обществе после того, как вы разобьёте сердце самому известному бабнику школы, ваши рейтинги взлетят вверх, словно акции на бирже. Но могут и упасть, подобно им же, если вы проиграете эту битву, что, собственно говоря, случается каждый раз. Заха далеко не дурак, не умалишённый, чтобы преподносить своё сердце, израненное, покрытое шрамами, кому-либо. Он прекрасно осведомлён с правилами этой нелепой игры. К тому же… уже довольно-таки длительное время за ним закрепилась кличка «Бессердечный Кайзер», что, собственно говоря, не мешает некоторым особо мечтательным личностям всё же грезить статусом «императрицы». Спросите, почему «Кайзер»? Всему виной история, вернее её преподавательница – Мария Станиславовна, которая, обладая даром видеть души людей, однажды назвала так горделивого ученика. Так срослось, что имя это прижилось за Бэхом, и стало одним из многих. А «Бессердечный» уже после добавилось…
Именно поэтому возле Захи всегда крутилось много людей. Общение с ним всегда было престижным делом. А его это порой сильно раздражало, что делало молодого человека ещё более привлекательным в глазах окружающих. Ведь чем хуже ты относишься к людям, чем меньше ими дорожишь, тем больше почему-то они дорожат тобой и ценят тебя. И наоборот, чем лучше ты к людям, тем хуже они к тебе, вытирая о тебя ноги, используя тебя. Так не резонней ведь занять позицию того, кто не ценит, нежели быть тем, кого не ценят? Вот и Кайзер давно для себя нашёл ответ.
Возможно, вы скажете, что всё это есть неправдоподобно, утрировано… Да нет же, нашему социуму, увы, не чужды такие «причуды». Просто они прикрыты либо нарочитым неведеньем, либо простым принятием разложения общества, как должного.
Итак, вернёмся к Бэху, который, ненавидя этот социум, стал неотъемлемой частью его. Он не питал к себе жалости по этому поводу и тем более не нуждался в ней от кого-либо. Его вполне устраивало нынешнее положение вещей. Он, можно сказать, ловил от этого кайф, хотя периодически его всё это бесило.
И вот он сидел и ожидал начала урока, размышляя о том, что после уроков пойдёт на тренировку. В классе было шумновато – все что-то обговаривали, делились впечатлениями. Некоторые девушки периодически посматривали на первого красавца школы, безнадёжно ища ответного взгляда. И вот прозвенел звонок. Зашёл учитель, а Захар даже взгляда на него не перевёл, не то, чтобы встал.
– Садитесь, господа, – проговорил он. – Поздравляю вас с началом учебного года…
«Нашёл с чем поздравлять!» – подумал парень, пропуская слова учителя мимо сознания.
– … новая ученица…
– Здравствуйте, – донёсся тихий девичий голосок, – меня зовут Анастасия Иващенко, можно Ася. Рада знакомству.
Судя по голосу, девушка была очень стеснительной и нешумной, – такой сделал вывод про себя Бэх.
«Тихоня! – подумал он. – Долго, подобно и другим таким же, здесь не протянет…»
Но всё же любопытство его сломило, и он повернул голову в сторону девушки. Итак, красивые стройные ножки, в меру коротенькая юбчонка, симпатичные округлые формы, тонкая талия, лёгкая рубашечка, которая своим не слишком большим разрезом скрывала предмет девичьей гордости – грудь.
«Да, ей-то гордость, а наши-то наверняка от зависти задавятся. Тем более что гордиться есть чем», – пронеслось в голове у парня, который чуть было не присвистнул.
Она перебирала пальцы – всё-таки сильно нервничала.
«Одежда подобрана со вкусом, но всё-таки как-то слишком просто для нашей школы», – сделал умозаключение Кайзер.
Длинные рыжие волосы.
«Рыжие… столь необычные…»
Правильной формы лицо. Красивые серые глаза. Румянец на щеках и добрая, почему-то извиняющаяся, улыбка. Фиолетовые серёжки в виде звёздочек, придающие какую-то нотку детской непосредственности их обладательнице.
«Стоп! Я её уже где-то видел», – Заха уже вовсю пялился на девушку.
«Чтоб. Вам. Пусто было!»
Глава 3. Неждан
Бывает же так в этом мире: одним судьба дарит всё, у других же всё забирает. Мы слепо верим, что после чёрной полосы обязательно наступит белая, которая не только перестанет отбирать у нас что-то, а наконец-то хоть что-то подарит взамен. Взамен на эти страдания, взамен на эту гребанную, тупую боль, что, кажется, настолько въелась в кожу, что её не отмыть, не отодрать с кожей… Но бывает и так, когда верить уже не во что, а кто-то усердно надеется на лучшее. Бывает, кого-то судьба ломает, да так, что аж страшно, жутко смотреть на ошмётки того, что она оставляет после себя, но этот человек не теряет своей маленькой, нелепой, почти мизерной надежды, которая помогает ему жить. Другие же, никогда не испив чаши скорби до дна, не научившись ценить, что имеют, опускают руки при первом же препятствии. Бывает же так… кто-то усердно борется за свою жизнь, а кто-то делает шаг в небытиё с многоэтажки. Кто-то стремится выжить, а кто-то себя намеренно убивает, утопая на дне бутылки, либо теряя себя на конце иглы, либо давит педаль в пол – у каждого своё решение. Кто-то, познав ад на земле, остаётся чистым ангелом в этой грязи, белой вороной для остальных, а кто-то, познав излишества и пиршества, становится демоном во плоти, и это, увы, никого не трогает.
