Полная версия
Алхимия иллюзий
Виктор что-то бубнил, но Вика, зажав уши руками, не желала его слушать. Наконец в окно трамвая она увидела, как он вышел и переходит через пути, таращась в ее сторону, – наконец-то он избавил ее от своего общества. Выйдя на следующей остановке, Вика отправилась домой пешком, по пути вдоволь наплакавшись и приняв решение – никогда в жизни она больше не будет иметь ничего общего с этим психом.
Виктором Титовым.
И пусть в глубине души ей было его еще жаль, это не значило, что он мог ей врать и манипулировать ею.
А также развешивать в шкафах пошлые плакаты с ее лицом.
Вика позвонила Игорю и, услышав его голос, произнесла:
– Так мы поедем сегодня на пляж?
Трагедия случилась в самом начале августа – над городом, после долгих дней изнуряющей жары, громыхала чудовищная гроза, сопровождаемая устрашающими зарницами и монументальными раскатами грома. Вика, проснувшись от шума тропического ливня, долго ворочалась на кровати с боку на бок, не в состоянии снова заснуть. Потом она, обхватив себя руками, стояла около окна, за которым бушевала стихия, и в голову отчего-то лезли мысли о Викторе Титове.
Раздался пронзительный телефонный звонок, затем приглушенные голоса родителей. Вика выглянула в коридор – часы показывали без десяти три ночи.
– Ты не спишь? – спросила озабоченно мама, как ни странно, полностью одетая. – Сейчас позвонил наш главврач. Грандиозный пожар в районе старого рынка, масса пострадавших, нас всех вызывают на работу…
Отец, положив трубку телефона, заявил:
– Сейчас тебя заберет моя служебная машина. Одну я тебя в такую погоду не отпущу и поеду с тобой…
Мама махнула рукой:
– Нет уж, оставайтесь дома! Потому что будете все равно только путаться под ногами.
В ту ночь Вика долго не могла заснуть: на улице то и дело раздавались завывания сирен и громкие голоса.
Следующее утро принесло первые осенние температуры и временное похолодание, а также весть о том, что во время пожара в нескольких коммунальных квартирах в районе старого рынка несколько человек погибли и около полусотни пострадали.
Старый рынок… Вика вспомнила, что недавно была там. Ведь именно там проживал Виктор Титов. Она искренне надеялась, что с ним и его семьей все в порядке, однако не намеревалась наводить справки – снова оказаться в обществе ненормального приятеля ей ой как не хотелось.
Из-за бессонной ночи Вика прилегла на диван после завтрака и подскочила из-за звонка в дверь. Часы показывали первый час дня, родителей дома не было: мама была все еще в больнице, отец отправился в университет на экстренное заседание.
Решив отчего-то, что это вернулась с работы мама, Вика, шатаясь, приблизилась к двери, отомкнула ее – и увидела стоявшего на пороге Виктора Титова. В руках он держал старенький портфель, а также свою семейную фотографию, которую Вика до этого видела в коммунальной квартире.
– Извини, что смею беспокоить тебя, – произнес он со скорбной улыбкой. – Однако мне некуда больше идти. Потому что наша квартира этой ночью сгорела. При пожаре погибли и мама, и отец. Это, уверяю тебя, не выдумки – можешь позвонить в милицию и проверить. А у меня никого, кроме тебя, на этом белом свете просто-напросто нет.
Родители с большим энтузиазмом принялись за обустройство жизни Виктора – еще бы, ведь бедный мальчик, который им так нравился своей скромностью и вежливостью, в одночасье лишился не только крова, но и отца с матерью!
А вот Вика очень настороженно отнеслась к новому гостю, вернее, как она для себя его называла, подселенцу. Конечно, ей было очень жаль Виктора, точнее, его родителей, в особенности маму, которую она хоть и знала очень поверхностно, но которая, несмотря на все, очень ей понравилась.
Дело было в ином – в том, как Виктор вел себя. Теперь Вика смотрела на него иными глазами, помня слова его покойной мамы о том, что он умелый манипулятор. Так и было – когда надо, он умел пустить слезу, дать трагическую нотку, поддакнуть или, наоборот, помолчать, перевести разговор на нужную тему или ввернуть правильное слово. Отец был в полном восторге от Виктора и практически клятвенно обещал ему, что проблем с поступлением в университет у него после окончания школы не будет.
Мама тоже была очарована «молодым человеком», у которого – и в отношении этого Титов, кажется, не врал – не было ни единого близкого родственника. Вика несколько раз осторожно пыталась завести с мамой разговор о том, что эта страшная трагедия, не исключено, негативно повлияла на психику Виктора, на что мама отвечала, что он держится с очень большим достоинством и ведет себя как взрослый. Причем говорила она это в укор дочери, которую считала избалованной девчонкой.
Вике было крайне жаль родителей Виктора, но отчего-то не было жаль его самого. Она украдкой наблюдала за ним во время церемонии похорон его отца и матери на городском кладбище – Титов отлично играл роль безутешного сироты, но в те моменты, когда был уверен, что никто на него не смотрит, на его бледном лице проскальзывало странное хитрое выражение.
Точнее, улыбка победителя.
Виктору отвели одну из комнат в их большой квартире, отец заявил, что приложит все усилия, дабы молодому человеку выделили за счет города собственное жилье. Вика тяготилась присутствием Титова, однако знала, что никто не поймет, если она открыто выступит против гостя: еще бы, он был подростком, на которого обрушились небывалые несчастья, а она – бессердечной дочуркой богатых и влиятельных родителей.
Поэтому Вика приняла для себя решение – она будет просто игнорировать Виктора. Он множество раз подкатывал к ней, прося возобновить с ним репетиторство, на что Вика каждый раз неизменно отвечала:
– Ты же и так все отлично знаешь. Или тебе напомнить?
Кроме того, она стала демонстративно приглашать к ним в квартиру Игоря, что не очень-то нравилось отцу и маме, а Виктора буквально бесило. В особенности если Игорь позволял себе поцеловать Вику или прижать ее к себе в те моменты, когда родителей не было рядом.
Однажды Игорь дал рукам волю и попытался заняться с Викой на диване в гостиной легкими эротическими играми. Внезапно за его спиной появилась бледная физиономия Титова, который запричитал:
– Отойди от нее! Оставь ее в покое!
Игорь, развернувшись, как следует тряхнул Виктора и заявил:
– Шпион-извращенец, ты что тут делаешь? Мало того, что тебя добрые люди подобрали, как бездомного щенка, к себе взяли, так ты еще…
В этот момент Титов, издав громкий крик, согнулся, как будто его кто-то ударил, хотя его никто и пальцем не тронул, и заверещал на всю квартиру:
– Не бей меня, Игорь! Прошу тебя, не бей меня в живот!
На его крики прибежали родители Вики и, заметив корчащегося на ковре миниатюрного худощавого паренька и возвышавшегося над ним растерянного спортсмена Игоря, приказали последнему тотчас убраться восвояси.
– И не смей больше приходить к нам! – выталкивая молодого человека из квартиры, заявил разъяренный отец.
Вика попыталась разъяснить, что никто Титова пальцем не тронул и что Игорь ни в чем не виноват, однако отец и слышать об этом не желал. А Виктор, отлично играя на отцовском гневе, поддакивал и вставлял фразочки, подводя отца к мысли о том, что Игорь крайне опасен и желает только одного: как можно быстрее лишить невинности его дочь.
Расплакавшись, Вика заперлась у себя в комнате, натянув на голову наушники и слушая что-то попсовое. Только через какое-то время, случайно обернувшись, она в ужасе заметила, что около ее стола, склонив голову набок, стоит и беспардонно рассматривает ее Виктор.
– Ты как сюда попал? – произнесла в ужасе Вика, срывая наушники: она ведь точно помнила, что заперла дверь, и ключ все еще торчал в замке.
– Как водится, через дверь, – усмехнулся Виктор. – Что, этот музон нравится?
Подскочив, Вика бросилась к двери, осмотрела ее, не понимая, как Титов смог проникнуть в ее комнату.
– Ты как сюда попал? – снова спросила она. – Говори, иначе позову родителей и… И скажу, что ты ко мне приставал!
На лице Виктора возникла хитрая, уже виденная ею на похоронах его родителей ухмылка, и он ответил:
– Не советую. Тогда мне придется поведать твоим предкам о том, чему я стал свидетелем. А именно твоему бурному сексу с Игорюнчиком! И как вы стращали меня и предлагали деньги, чтобы я никому об этом не поведал. Но моя совесть не позволит утаить это от твоих добрейших родителей, предоставивших мне кров…
Уставившись на наглеца, Вика заявила:
– Они тебе не поверят!
Виктор осклабился:
– А я вот думаю, что поверят. В особенности если я во всех ужасных подробностях поведаю им, как ты занималась с Игорюнчиком сексом. Оральным сексом…
Вика опустилась на стул, а Титов, подойдя к ней, произнес:
– Я ведь многого не прошу… Давай все будет как прежде. Мы будем проводить вместе время. Если тебе это так надо, ты будешь встречаться с этим дебилом Игорьком. Я смогу даже вас прикрывать, чтобы вы могли с ним трахаться…
Он торопливо облизнул свои узкие губы.
– Что ты несешь? – заявила Вика. – Не будет ничего как раньше! Ты съедешь от нас как можно быстрее, это понятно? И оставишь меня наконец в покое!
Виктор вперил в нее взгляд своих арктически-ледяных глаз.
– Вика, ты ведь не дура и понимаешь, что будет, если твой отец узнает, что ты… Что ты со смаком сосала Игорьку. А мне он поверит, потому что сам недолюбливает этого наглого бугая. Точнее, даже не мне, а тому, чего и так опасается и чему хочет верить сам по себе. Думаю, ни тебе, ни ему не поздоровится…
Он снова облизнул узкие губы, и Вике сделалось тошно. Так и есть, умелый манипулятор. Более того, психопат, обожающий определять жизнь других.
Ее жизнь.
– Что ты хочешь? – спросила Вика дрогнувшим голосом. – Я должна… должна заняться с тобой сексом?
Лицо Виктор окаменело, он проскрипел:
– Как ты можешь такое думать! Я ведь не какой-то извращенец наподобие твоего Игорька! Ты – моя муза, моя богиня, мой идеал! А я просто хочу быть с тобой, знать, что у тебя все в порядке, защищать тебя, не позволять никому, в особенности таким похотливым скотам, как Игорек, причинить тебе вред…
Чем дольше Вика слушала Титова, тем сильнее убеждалась в том, что он болен. Причем очень серьезно болен.
– Но почему я? – прошептала она. – Почему именно я? Заведи себе другую богиню…
Виктор усмехнулся, и в его глазах вспыхнул адский огонь.
– Потому что я так решил, Вичка. Можно я, как и этот скот Игорек, буду называть тебя так? Потому что я люблю тебя, но не плотски, как этот урод, а исключительно платонически. Я готов ради тебя на все. Буквально на все…
Вика тяжело вздохнула. Посмотрев на Виктора, она произнесла:
– Если ради меня ты готов на все, то… Оставь меня наконец в покое! Позволь мне жить своей жизнью! Любить того, кого я хочу любить. Да, заниматься с ним сексом, черт побери! Но без оглядки на тебя, чужого человека!
Виктор, краснея, заявил:
– Ты ничего не понимаешь, дурочка! Потому что я твой рыцарь и защитник! Никто, кроме меня, не сможет оградить тебя от этого ужасного мира, в котором происходит так много страшных и кровавых вещей…
Он снова облизнул губы, и в голову Вике пришла кошмарная мысль – настолько кошмарная, что, не сдержавшись, она произнесла ее вслух:
– Это ведь ты устроил пожар, чтобы… Чтобы иметь возможность переселиться к нам?
Виктор усмехнулся, ничего не отвечая, но это было красноречивее любого признания. Вика поняла: да, это он устроил пожар! Пожар, на котором, помимо его родителей, погибло еще пять или шесть человек, а несколько десятков человек пострадало, причем в некоторых случаях весьма и весьма серьезно, превратившись в инвалидов до конца жизни.
– Это ты! – выдохнула Вика. – Господи, но ты… Убийца! Ты убил собственных родителей! И других людей!
– И все, Вичка, чтобы быть рядом с тобой и чтобы мне никто не мешал! – выдохнул еле слышно Виктор. – Понимаешь, на что я способен ради тебя?
В дверь постучали, на пороге комнаты возникла мама.
– Дочка, я хотела бы обсудить с тобой поведение этого твоего знакомого, – произнесла мама.
Вика почувствовала на себе внимательный взгляд Виктора. Господи, он не просто псих, а псих-убийца! Причем под одной с ней крышей!
– Не буду вам мешать. – Виктор снова превратился в саму любезность и вышел в коридор. Но там, замерев позади мамы так, что она, стоявшая к парню спиной, не могла его видеть, хитро усмехнулся, а потом провел ладонью по горлу, высунув при этом язык – и указывая на маму!
Вика, которая хотела выложить все, что ей было известно (хотя что ей было известно? Для всех Виктор был несчастным сироткой), вдруг испугалась и произнесла:
– Да, да, мамочка, ты права. Этот Игорь мне не пара. Я сама решила, что не хочу поддерживать с ним отношения. Мне очень жаль, что мое с ним знакомство доставило вам столько хлопот.
Подойдя к ней, мама прижала ее к себе:
– Ах, я понимаю, отчего ты оказалась пленена этим, надо признать, смазливым качком, однако, поверь, он тебе не пара. Ведь вокруг так много интеллигентных, добрых, чутких молодых людей…
Она явно намекала на Виктора Титова, а Вика, дрожа от ужаса (и прикладывая неимоверные усилия, чтобы мама этого не почувствовала), ровным тоном произнесла:
– Да, да, так много. Но ведь многие из них могут оказаться крайне опасными!
Поцеловав ее в лоб, мама заметила:
– Ты дрожишь, дочка? Тебе холодно?
И Вика тихо произнесла:
– Тебе показалось, мама, я вовсе не дрожу…
Потянулись странные, полные двусмысленностей дни. Вика снова занималась с Виктором, хотя прекрасно понимала, что ему это не требуется, – и он понимал, что она это понимает! Однако она делала вид, что натаскивает его по предметам, в которых он и так отлично разбирался, быть может, даже лучше ее. Время от времени она намеренно делала ошибки, и тогда раздавался его тихий ненавистный голос:
– Вичка, мне кажется, что это не так…
Вичка… От этого обращения у нее стыла в жилах кровь. Однако со стороны все выглядело чинно-благородно – родители были довольны тем, что Игорь больше у них не появлялся и что их дочка проводила больше времени с милым и хорошо воспитанным Виктором.
Вика же ощущала, что еще немного, и она сойдет с ума. Титов словно опутал ее липкой сетью, высасывал ее энергию, и она была полностью в его власти.
Как-то сказав, что пойдет за хлебом, и, отвергнув предложение Титова о том, что это может сделать он, Вика выбежала из подъезда и отправилась к реке, где, усевшись на скамейку, уставилась на медленно стремившиеся куда-то вдаль темные воды.
– Вичка, вот ты где! – услышала она знакомый голос и вздрогнула, потому что решила было, что это Титов последовал за ней из квартиры – а ведь ей хотелось всего лишь провести несколько минут одной, без его сводящего с ума общества.
Около нее стоял Игорь. Вика, заметив его, вдруг бурно разрыдалась, а Игорь, усевшись на скамейке и прижав ее к своей груди, нежно гладил ее по волосам.
Вика обо всем рассказала – о том, как Титов внедрился в их семью. О том, что она не сомневается: он устроил пожар, на котором погибли его собственные родители, а также прочие невинные люди. О том, как ее родители от Титова без ума. О том, как он умело вносит разлад и управляет ситуацией.
Наконец слезы иссякли, и Вика прошептала:
– Ты меня ненавидишь за то, что я такая дура? Ты ведь с самого начала сказал, что он шизоид.
Игорь нежно поцеловал ее в висок и ответил:
– Вичка, я тебя без памяти люблю! И хочу, чтобы, когда нам в следующем году исполнится по восемнадцать, мы поженились. И пусть все будут против – никто не в состоянии будет этому воспрепятствовать. А потом мы с тобой уедем отсюда и будем жить долго и счастливо!
Вика сразу же поверила ему – полностью и безоговорочно.
– Это предложение руки и сердца? – спросила она, а Игорь на полном серьезе ответил:
– Нет, предложение жизни и любви. Навсегда и только с тобой, Вичка.
– Прошу, не называй меня так, – произнесла девушка.
– Но тебе раньше нравилось… – удивленно проговорил Игорь, вновь целуя ее.
– Да, но теперь меня называет так он… Титов!
Вика инстинктивно схватила Игоря за руку, потому что была уверена: ее любимый подскочит и пойдет бить смертным боем подселенца.
– Боишься, что я сейчас отправлюсь бить его бледную шизоидную морду? – усмехнулся Игорь. – Раньше бы так и сделал, но ведь я хоть и хожу регулярно в качалку, но не идиот. Этот Титов опасен, очень опасен. У меня кровью сердце обливается от одной мысли о том, что он живет в вашей квартире. Но пока он получает то, что ему нужно, от него, как ни парадоксально это звучит, опасности исходить не будет.
– Я так долго не выдержу! – простонала Вика.
– Знаю, Вичка, – ответил Игорь, перебирая ее волосы. – Но это долго и не протянется. Просто от него надо избавляться раз и навсегда. Ты же знаешь, что мой дядька в милиции работает. Попрошу его помочь. Что тебе мамаша Титова поведать успела, из какой области они приехали?
Вика пересказала то, что узнала от мамы Виктора.
– Отлично! Раз он там у врачей наблюдался и, кажется, до сих пор наблюдается, значит, можно его прищучить. Она ведь вела речь о каких-то темных историях, в которые оказался замешан их сынок. Поэтому они и драпанули со старого места жительства… Вот дядька мне и поможет раскопать эти истории. А также связаться с психиатрами, у которых наблюдается этот уродец. И так мы его и прижмем к ногтю!
– Не называй его так! – попросила Вика. – Он больной человек, не более того. Он сам не ведает, что творит…
Игорь усмехнулся:
– Думаю, что очень даже ведает. А теперь давай прогуляемся по набережной, я так по тебе соскучился!
Вика испуганно встрепенулась:
– Но я только за хлебом вышла, а ведь и так около часа уже прошло…
– Ты что, будешь плясать под дудку этого шизоида? – спросил, Игорь, потянув ее за собой. – Это твоя жизнь, Вичка, вернее, скоро наша. Ну, пойдем, пойдем…
Этот вечер был одним из самых упоительных в жизни Вики. Когда она уже в темноте вернулась домой, то больше всего боялась претензий со стороны Титова. Но оказалось, что их подселенец уже мирно дрых в своей комнате. Закрывшись у себя, Вика принялась с восторгом думать о том, что скоро, очень скоро, все это закончится.
– А где ты вчера так долго была? – поинтересовался на следующее утро Виктор. – В булочной что, многокилометровая очередь за хлебом?
Вика, очаровательно ему улыбнувшись, ответила:
– Много будешь знать – скоро состаришься. Кстати, ведь у тебя завтра пересдача по алгебре, не так ли? Думаю, ведь справишься?
– Ну, неплохо бы, чтобы мы с тобой прорешали еще несколько задач… – встрепенулся Титов, но у Вики были совершенно иные планы. Еще ночью она собрала сумку для похода на пляж. Вместе с Игорьком. И его компанией.
– Да, очень даже неплохо! – поддержала она идею Виктора. – Вот и прорешивай! А у меня другие планы! Чао!
Еще до того, как Титов смог задать ей ненужные вопросы, Вика, водрузив на голову гигантскую пляжную шляпу, подхватила сумку и выпорхнула из дома.
Когда они всей компанией садились на речной трамвайчик, который должен был доставить их на противоположный берег, где располагался самый престижный пляж города, Вике вдруг показалось, что среди толпившихся на пристани она заметила угрюмое бледное лицо Титова.
– Что-то не так? – спросил Игорь, прижимая ее к себе, а Вика подумала, что если даже подселенец и последовал за ними, то думать о нем она больше не намерена. Ибо Виктор Титов потерял над ней власть – над ней и ее жизнью.
– Да нет же, все очень даже так! – заявила Вика, громко смеясь. – Быстрее, на корму, там так классно!
И они всей гурьбой, хохоча и дурачась, устремились по протянутым трапам на борт речного трамвайчика.
– Куда это ты собралась? – Виктор уставился на поднимающуюся из-за стола Вику, которая боялась опоздать на речной трамвайчик. – Снова на пляж?
Вчерашняя сцена повторялась вплоть до деталей.
Девушка, одарив Титова милой улыбкой, ответила:
– А даже если и так, то ты что, против?
Виктор, отбрасывая от себя недоеденный сырник, заявил:
– Не пара тебе этот тупой спортсмен, а его еще более тупые дружки тебе и в подметки не годятся, Вичка! Я уже и с родителями твоими по этому поводу говорил, они придерживаются такого же мнения…
Он с ее родителями говорил! И они придерживаются такого же мнения. Вот ведь фрукт!
– Кто ты такой, Титов, чтобы обсуждать с моими родителями такие вещи? Ты что, мой муж? – произнесла девушка, беря со стола пляжную шляпу.
Виктор, подскочив к ней, затараторил:
– Прошу, не называй меня по фамилии. Не он тебе нужен, Вичка, не он! И вообще…
– И вообще, – прервала его Вика, – ты без всяких проблем пересдал один экзамен, а завтра сдашь и второй. Надеюсь, потом ты избавишь нас от своего присутствия. А сейчас мне пора, меня ждут. Мой тупой спортсмен и его еще более тупые друзья…
Сказав это, Вика направилась к двери, однако, остановившись на пороге, повернулась и добавила:
– И избавь нас от своего ненужного общества, Титов. Я же знаю, что ты в тот раз отправился за реку и шпионил за нами из-за кустов. Все над тобой смеялись. Лучше останься дома и готовься к завтрашнему экзамену. А заодно собирай вещи – я поговорю с родителями, потому что ты должен покинуть нас в самое ближайшее время.
Последующие часы Вике было не до Титова, однако все изменилось в тот момент, когда одна из девчонок их компании, взвизгнув, указала на кусты, около которых они расположились на пляже.
– Там кто-то притаился. Неужели снова этот шизоид?
Игорь, несмотря на увещевания Вики, решительно завернул за кусты, и Вика, последовав за ним, увидела Титова, державшего в руках фотоаппарат.
– Ты что тут, извращенец, делаешь? – спросил его сурово Игорь, отнимая фотоаппарат. – И что ты тут снимаешь?
– Это моя собственность, я буду жаловаться! – заявил Виктор.
Но Вика усмехнулась:
– Твоя собственность, Витя, сгорела при пожаре, кажется, тобой самим и организованном. Интересно знать, откуда у тебя так быстро появился навороченный иностранный фотоаппарат?
Покрутив фотоаппарат в руках, Игорь извлек из него катушку пленки. Визжа, Виктор бросился на молодого человека, но тому хватило одного движения, чтобы Титов оказался извивающимся на песке.
– Что было, того больше нет, – заявил не без удовлетворения Игорь. – И если ты там кого-нибудь и снимал, то теперь не сможешь шантажировать.
Виктор поднялся с песка, из носа у него струилась темная ниточка крови.
– Вичка, твои родители будут в шоке, если узнают, что ты проводишь время с этими оболтусами…
– Но от кого они могут узнать? – произнесла мягко Вика, беря Игоря под руку. – Только от тебя, Витя. Но ты ведь не скажешь? Ты же все уши прожужжал мне о том, какой ты рыцарь и как тебе важно защитить меня. Неужели ты хочешь спровоцировать ссору между мной и моими родителями?
– Вичка, прошу… – начал Титов.
Но Игорь, шагнув к нему и ткнув в плечо пальцем, заявил:
– И не смей больше называть ее так! Потому что это мое обращение, ты понял, шизоид?
– Не прикасайся ко мне! – завизжал Виктор.
– Иначе что? – со смешком ответил Игорь. – Иначе ты превратишься в тыкву, шизоид?
Тяжело дыша, Виктор смотрел на Вику. К ним подтянулись прочие ребята, кто-то сделал глумливое замечание, и скоро все собравшиеся открыто смеялись над Титовым.
– Смейтесь, идиоты, вы еще меня не знаете! – заявил он тихо, и его глаза сверкнули гневом.
Вика погладила Игоря по руке:
– Прошу, давай оставим его в покое, мы сюда отдыхать приехали.
Сама же она думала о том, что если ее ужасные предположения верны и Виктор Титов в самом деле организовал поджог домов, то на его совести множество трупов.
И пусть он смешной, неуклюжий и странный – помимо всего прочего, он еще и очень-очень опасен.
– Кстати, шизоид, ты ведь не в курсе, но мы с Вичкой поженимся, как только окончим школу? – сказал под одобрительные возгласы приятелей Игорь. – И учти, шизоид, тогда на правах законного супруга я, в случае необходимости, тебя жестоко проучу!
– Или я тебя… – услышала Вика, ближе всех стоявшая к Титову, его придушенный шепот. Кажется, никто, кроме нее, зловещих слов не услышал – а если бы и услышал, то не обратил бы внимания, потому как что мог причинить этот хилый чудик рослому сильному красавцу Игорю?
