#ЖивыеТексты

А вот позже, когда меня втянула психология, моё отношение к тексту изменилось. У меня возникла идея, что письменный текст имеет право быть ещё немного и устным. Устную речь невозможно записывать дословно, в ней присутствует тембр голоса, мимика, движения тела. А ещё слова-паразиты, неоправданные паузы и неудачный, не ко времени вдох. Зато, если в письменной речи немного переставить слова, вставить в неё слова-паразиты и задать немного другой ритм…

Эти тексты чаще, чем другие, легко и приятно писать. Они – пишутся сами и не желают соответствовать первоначальному замыслу.

Вот только что, перед тем как писать этот текст, я нашла картинку, которую собиралась прилепить к нему. А написалось совершенно не то, что я собиралась писать. И я отправляюсь искать другую картинку.

Наверное, эта подойдёт.

13 сентября 2017#ЖивыеТексты

Настоящий живой текст про выбор методик

Наверное, мне необходима опора. Так же как и всем помогающим практикам (Ира не любит, когда у неё на страничке обобщают, может и ругнуться), ну, мне так кажется, что нужно иметь кусочек веры, веры в то, что выход/решение, подходящие обратившемуся человеку выход/решение, существуют. То, что существует, можно и поискать, а можно и просто сконструировать.

От чего, кроме человека, можно отталкиваться? Наверное, от себя. Вот, замечали вы чудеса со временем консультации? Я не люблю заранее обозначать время, которое потребуется на консультацию. Но даже с такой неопределённостью есть какие-то естественные ограничения: ночь наступит обязательно, да и через четыре часа надо бы что-то съесть. Я уж не говорю про вполне объективные причины. Так вот. Надо уложиться в час – и консультация занимает час. Есть двадцать минут – и за двадцать минут всё случается.

Нарративная практика приглашает учитывать контекст, но и контекст самой консультации, и контекст моего состояния имеет смысл учитывать.

Более менее сформировавшаяся система моих выборов опирается, конечно, на привычные способы взаимодействия человека, пришедшего ко мне, с миром. Вот он пришёл (опоздал/не опоздал, сразу нашёл офис или уже три раза мне позвонил, попросился в туалет или постеснялся, сел на диван сходу с ногами или сидит, не опираясь на спинку), вот он рассказывает, вот он пьёт чай, вот он слушает меня… Сама формулировка запроса. Уточняющие вопросы. И, в общем-то, мой выбор даже не сделан, а сам случился.

Ещё вот про привычную репрезентативную систему (систему взаимодействия с миром). Иногда надо работать в ней. Но бывают ситуации, когда репрезентативную систему надо сменить и не позволять человеку действовать в привычной ему системе. Насилие – насилие. Это когда привычная репрезентативная система – способ ухода. У меня была история, когда я запрещала человеку разговаривать. Только рисовать, двигаться, звучать.

И, кстати вот, есть ещё и универсальные инструменты. Для чего они нужны, я объясняю немного по-разному. И почему они действуют – тоже. Для меня универсальные инструменты при очной консультации – это раскрашивание силуэта человечка, быстрые движения глаз, кинезиологический тест (хотя он и не всегда нужен, можно и по движению глаз определить, что происходит, но метод WingWave предусматривает использовение именно теста).

Вот как-то так.

16 сентября 2017#ЖивыеТексты

Настоящий живой текст про то, как я пасовала

Поначалу я думала, что этот текст называется «Про неудачи». И крутила весь вечер в голове, что я буду писать. Но только что всё-таки открыла запрос и прочитала его внимательно. И поняла, что истории про то, как я пасовала, это совершенно не про неудачи.

Условие конфиденциальности защищает клиента. Я не могу описывать случай. А те случаи, про которые я хотела написать, не могу описывать вдвойне и втройне. Они болят до сих пор, несмотря на несколько интервизий, которые я прошла, несмотря на всё более и более растущее понимание, что же тогда произошло на самом деле. Условие конфиденциальности защищает меня. Я могу не рассказывать про свои грандиозные провалы. А ещё я могу извернуться как-то так, что и провалом-то это не будет.

Рациональная моя часть сейчас шепчет мне о том, что я на самом деле не знаю, провал ли это. Я не знаю, что произошло с человеком потом, после общения со мной.

Переработка с помощью быстрых движений глаз хороша тем, что она проводится до конкретного результата. Это быстрый метод, который помогает человеку интегрировать потерянные ранее кусочки его жизни. И даже если сам человек не вполне осознаёт, какие именно изменения с ним произошли, изменения произошли всё равно. Чтобы закрепить эти изменения, я предлагаю человеку разные задания на месяц. Не все мои задания выполняют, некоторые говорят мне, что мой метод им не подходит. Или ещё что-то. Я спокойно к этому отношусь, потому что я вижу, что изменения произошли. Мои задания нужны, чтобы эти изменения стали более явными, более осознанными, но тут уж – дело хозяйское. Человек всё равно изменился. И он не сможет отколоть вновь те кусочки, которые уже приросли к нему (его же кусочки!), снова.

Поэтому когда мне говорят после первой и единственной встречи, что мой метод не подходит – я не расстраиваюсь. Я видела своими глазами, что работа состоялась и что человеку чуточку лучше, чем было до встречи со мной.

Но вот несколько раз я действительно пасовала. Нет, это не были провалы, работа была, но не было ощущения, что результаты получены.

Я оказывалась на тонком льду, шла маленькими аккуратными шагами, но постепенно начинала понимать, что под лёд могу провалиться не только я, но и человек, которого я веду.

Что происходило со мной. Я оказывалась захвачена идеей, что настоящий профессионал с первого взгляда умеет определить, что вот этому человеку этот метод не подходит. Что я взялась за работу, с которой не справляюсь, и что страшно не то, что я с ней не справляюсь, а то, что я за неё взялась. Что ситуация такова, что сейчас мой отказ работать дальше может усугубить состояние человека.

Да, наверное, так и должно быть, настоящий провал подрывает уверенность в профессионализме. Но какой-то ещё голосок нашёптывает мне, что если эта самая уверенность непоколебима, если её ничем нельзя подорвать, то пора бросать работу с людьми и начинать читать лекции. Работать с людьми без сомнений и страха – нельзя. Ну, по крайней мере, для меня это так.

Кстати, была у меня история, когда я отказалась работать с человеком, дала рекомендации, куда идти и кого искать, и человек мои рекомендации честно выполнил, но потом позвонил и сказал, нет уж, я лучше буду работать с вами. И это была чудесная работа!

Что я вынесла из этих историй?

Что есть ситуации (теперь я знаю их признаки, ну, признаки те, с которыми сталкивалась я, но есть и что-то, с чем я ещё не сталкивалась), когда надо больше времени уделить договорённостям о работе. Проговорить больше нюансов, поставить более жёсткие рамки.

И вот ещё. Я выше писала об интервизиях. У меня были возможности сделать что-то, чтобы эти случаи перестали у меня болеть. Я от них отказалась. Потому что с этой болью я буду работать с людьми, а не с типажами из психологического учебника. Потому что с этой болью буду работать с людьми я, а не непогрешимый полугурок.

17 сентября 2017#ЖивыеТексты

Настоящий живой текст про улицу с двухсторонним движением. Чему я учусь у своих клиентов

Очень сложный для меня запрос и одновременно очень радостный, Настя, спасибо!

Как всегда, у меня есть много историй, которые рассказать очень хочется, но это будет некорректно. Ну, потому что это – самые узнаваемые вещи, какие-то очень личные подробности о жизни, о занятиях, о семье. Даже если я заменю имена (а я вообще имена не указываю), всё равно человек может узнать себя.

Первое, чему я очевидно учусь у клиентов – это стратегиям поведения. Я слушаю очередную историю совершенно потрясённо: «Оказывается, и так можно!». И сейчас, когда я задаю вопрос про то, а как можно то или иное сделать или получить другим, непривычным человеку способом, я не только верю, что другие способы существуют, я знаю, я слушала истории, выходящие за пространство моих возможных способов действия. У меня есть направления, о которых я бы не знала без своих клиентов.

Я вообще-то опасаюсь критериев оценки человека про опыт работы. Мне кажется, что опыт работы, особенно озвученный вслух, усиливает власть экспертности. Но, если рассматривать опыт работы не только как опыт укрепления своих стратегий консультирования, а ещё и как проживание клиентского опыта, то получается, что каждый новый клиент привносит в мою копилку человеческих возможностей новые элементы.

Стратегии консультирования, вот и второе. С каждым новым человеком я проживаю как консультант пять стадий:

1. Ну, здесь всё понятно (это когда договариваюсь о встрече и берусь за работу).

2. Блин, ничего не понятно, зачем дура непрофессиональная вообще бралась. Оооооо! Что делать? Что делать?

3. Боже мой, как интересно! (На этой стадии от меня отваливается идея профессионализма. Хрен с ней с головой, но я должен это увидеть.)

4. Какой потрясающий человек! Какие волшебные решения он находит! О как! И так можно, а ещё вот так! Вот это да! Как жаль, что нельзя про это рассказать всем! Как красиво и изящно!

5. На этот раз получилось!

Каждая консультация – цикл обучения. Меня кто-то когда-то научил фиксировать результаты. И есть идея, что консультанты работают именно ради этого момента. Получилось. Ага.

Александра Ермолаева (с)

Я знаю теперь.

Как живут дети в заполярных посёлках и в закрытых воинских частях. Стопятьсот способов выживания одиноких мам с детьми (от художников до менеджеров высокой квалификации). Миллион возможных хобби и творческих занятий. Какие бывают детские мечты о будущем. Как устроить персональную выставку (3 варианта) и как записать свой альбом (1 вариант). Как выйти замуж за иностранца и как не выйти замуж за иностранца. Как снимают фильмы. Какого пола бывают пасторы у методистов. Как жить в России иностранным гражданам и как приобрести гражданство другой страны.

С детства я люблю шляться вечерами и заглядывать в светящиеся окна. Там, за ними, другой мир. И я продолжаю это делать. Только сейчас я могу к этому миру прикоснуться. Но вечерние прогулки всё равно люблю.

19 сентября 2017#ЖивыеТексты

Настоящий живой текст про систему ценностей

Сейчас я постараюсь избежать занудной лекции про ценности, хотя и не очень надеюсь на успех. Ценности- оценивать- переоценивать – ЗАКРЫТО НА УЧЁТ, РАБОТАЕТ КОМАНДА ОЦЕНЩИКОВ. Уже неприятно, я бы в такую работу сейчас не пошла.

И всё-таки я не умею работать без опоры на ценности. Мои мифы нашёптывают мне, что, похоже, ценности – это такая штука, которая придаёт смысл действиям и выборам. Я стараюсь увиливать от слова «ценность», заменяю его словом «важность». Какую свою ценность я этим поддерживаю? Вероятно, я опасаюсь навязывать специфический термин из психотерапии и коучинга, если у меня нет уверенности, что для клиента этот термин значит то же, что и для меня. Впрочем, про важности я говорю и с коллегами тоже.

А сколько всего я умею делать с ценностями! Я умею их выявлять, выстраивать их иерархию, расставлять их из игрушек, нащупывать слабенькие или вытесненные…

Интересно, зачем, почему работа строится именно так? Выше уже написались слова «опора» и «смысл». Есть у меня идея (и я, надеюсь, что эта идея есть не только у меня), что всё, что человеком делается или не делается, отражает его систему ценностей. Ну вот, нет у меня порядка в жизни, причём во всех её сферах, всё время какой-то бардак со мной случается и я с ним не особенно-то и борюсь – и сколько бы я ни говорила о ценности порядка, это будут одни лишь слова. Ценности – это то, что человек совершенно добровольно поддерживает своими действиями.

Если исходить из этой идеи, то получается, что любая работа с человеком в конце концов коснётся его системы ценностей.

И вот ещё. Система ценностей не статична. Когда я голодна, еда приобретает для меня бо́льшую ценность, чем чтение фейсбука (хотя в этом примере можно и совместить). Система ценностей непрерывно меняется, перестраивается, находится в динамическом равновесии. И ещё система ценностей неоднородна. В разных сферах жизни разные ценности будут сильнее или слабее.

И поэтому огромный кусок моей работы связан с ценностями. Я расспрашиваю, как поддерживается та или иная ценность, какие действия поддерживают её лучше или хуже, нельзя ли слабую в какой-то сфере жизни ценность поддержать в какой-нибудь другой сфере. Почему так? Да вот во втором абзаце я написала – смысл и опора. Потому что в непрерывно меняющимся мире важно на что-то опираться и держаться за смысл. Даже если эти смыслы и опоры тоже меняются. Иногда достаточно знать, что когда я делаю шаг в изменчивом мире, опора под ногой будет, и не так уж важно, какая опора.

Собственно, теперь можно переходить к ответу на вопрос. Работаю ли я с ценностями целенаправленно или ценности спонтанно изменяются одновременно с процессами, протекающими у клиента во время работы? Что появилось раньше: курица или яйцо?

Ну и ответ уже понятен. Ценности спонтанно изменяются одновременно с процессом, но в то же время и процесс запускается во время целенаправленной работы с ценностями. Так что возможны оба варианта, и выбор этих вариантов зависит от запроса.

19 ноября 2017#ЖивыеТексты

Настоящий живой текст Про смерть и страх смерти

Есть такой миф, что страх смерти – один из базовых. Все живые существа боятся умереть. Такая вот отрицательная мотивация. Мне хочется думать, что все живые существа хотят жить, ну, потому что я считаю, что положительное подкрепление как-то лучше работает, что ли. Но по факту думаю, что, как и в любых общих утверждениях, в этих двух, если покопаться, найдётся некоторое лукавство.

Мне не попадались клиенты с суицидальными идеями, ну, или они мне эти идеи не озвучивали. Поэтому я могу говорить о себе. Ну и ещё на всякие там тренинги я ходила, иногда с людьми беседовала, и со страхом смерти работать приходилось. Весь мой жизненный опыт не подтвердил, но и не опроверг, что все боятся смерти или все хотят жить. И я не хочу опираться на эти утверждения. Ну, по крайней мере, попробую на них не опираться.

Надо ли расценивать страх болезней, страданий, потери контроля над собственным телом и собственно процесса умирания как страх смерти? Не знаю, я их разделяю.

Однажды я умирала, и сопровождался этот процесс страданиями и болью. Когда мне давали наркоз, я понимала, что выход из наркоза мне никто гарантирует. Я могу и не проснуться. Я не боялась смерти, а вот идея освобождения от страданий была. Облегчение. Колоссальное, полное, вселенское такое облегчение. В тот момент я понимала, что могу заплатить за облегчение боли жизнью, и была готова на эту плату. Я проснулась после наркоза (ну, собственно – это понятно, я же сейчас пишу этот текст) и включилась в борьбу за собственную жизнь. Причина была. Я заплатила заныканные от предъявления в семейный бюджет деньги за абонементы в Дом учёных на музыкальные лекции, и мне надо было сообщить родным, где эти абонементы лежат, чтобы они могли отвести на абонементные лекции-концерты ребёнка. Других существенных причин, если честно, не было.

Уже потом, много позже, я стала последовательно ходить на тренинги, направленные на преодоление страха смерти. Я искала на них этот страх. Ну, все же боятся, значит, и я должна. Может быть, я его вытеснила, может быть, я себя обманываю? Не-а. Умирать страшно, потому что больно, сама смерть не страшит. Своя, разумеется.

И вот тут можно пуститься в рассуждения. Если страшит чужая смерть – это как, страх смерти или всё-таки нет? Ну ведь эгоизм же в чистом виде – ах, как я проживу без этого человека? И ведь проживаю же. Да, проживаю потерю, положенный срок проходит, горюю, отгорёвываю и живу дальше. И оказывается у меня этот человек где-то в уютном тёплом коконе внутри меня, становится частью меня, продолжает греть.

Я задумываюсь, насколько часто случаются обращения к метафорам смерти. И насколько они, эти метафоры, поддерживают жизнь, помогают эту жизнь проживать. Непонятно, что случается с умершим, это – вопросы веры и культуры, зато взаимодействие с ним – абсолютно предсказуемо: он говорит те слова, которые ему приписывают, гордится своими потомками или, напротив, стыдится их, любит именно то, что ему назначено, и так далее. Сколько метафор такой вот смерти вы знаете? Сколько раз вы мечтали об управляемости мира, о предсказуемости поступков других людей, о вечной любви? Для меня это всё – метафоры смерти.

Ну, а если без метафор…

Тут недавно в каком-то посте было упоминание про акушеров смерти. Мне очень близка эта идея. Это воспринимается чем-то очень правильным, что в сложные и пугающие моменты жизни, а умирание – безусловно сложный и пугающий процесс, кто-то сопровождает человека, ведёт его по этому пути, рассказывая, что с ним сейчас происходит, помогает справиться со страхом, если он есть. И есть культуры, в которых такое сопровождение – часть культурной традиции. Я бы хотела, чтобы такая культурная традиция ширилась и разрасталась, появлялись варианты для разных культур и для людей с разными картинами мира. Не только в хосписах, для людей с тяжёлыми и мучительными болезнями, но и для людей, умирающих от старости. Хотела бы я делать такую работу? Может быть. Однажды мне приснился сон о том, что меня позвали к умирающей старушке. И я понимаю, что я не подготовлена к этой работе – надо бы подучиться. Но вхожу в комнату к старушке со словами: «Ничего не бойтесь. Вы всего-навсего умираете». Мне кажется, это – хорошие слова для завершения этого текста.

20 ноября 2017#ЖивыеТексты

Настоящий живой текст про боль как ресурс

Наверное, зря я взялась за написание текста про боль. Мои встречи с болью, кажущейся мне непереносимой, закончились полной моей капитуляцией. Эти встречи случились слишком рано для меня, я почему-то считаю, что сейчас я бы делала что-то по-другому. Почему-то я считаю, что сейчас я подготовлена лучше. Наверное, именно сейчас я себя обманываю. К боли невозможно подготовиться.

Мой роман с болью длится уже так долго, что я не помню, как это – жить без боли. Нет, моя боль вполне переносима. Она уже даже не фиксируется, как что-то отдельное от меня. Она просто есть. Надо бы написать, что она – хороший учитель, но это не так.

Она изменила мои движения. Нет, они не бережные и не скованные, я за этим присматриваю, они просто совершенно другие. Она изменила мои привычки. Я не стыжусь сесть в неположенном месте и в неположенном положении. Она изменила мою чувствительность. Какие-то части моего тела живут с повышенным болевым порогом, а какие-то – с пониженным.

Отдельный вопрос, что с болью можно делать. Есть куча прикольных занятий. Наблюдать или не наблюдать, делать специальные упражнения или не делать, медитировать на неё или не медитировать, дышать через больное место или дышать как придётся, подмечать, какие эффекты она приносит в мою жизнь, или не подмечать. Ей это без разницы. Вероятно, боль – самая устойчивая часть в бесконечно изменяющемся мире.

Зато я знаю, что с болью можно не делать. Не страдать. Почему-то я верю, что такое действие – разделение боли и страдания – возможно. Это очень странное занятие. Ну, есть техники, но я ими не пользуюсь. Я наблюдаю за тем, как устроено страдание. Почему какое-то телесное ощущение вдруг становится непереносимым и возникает желание немедленно это прекратить. Пока у меня нет никаких решений, но эта задачка не теряет своей заманчивости.

Есть ещё один момент, размышления о котором меня захватывают. Считается, что боль – это сигнал организма о том, что в каком-то месте что-то не в порядке. Но это справедливо только для острой боли. В случаях хронических болей боль начинает чувствоваться быстрее, чем пройдёт время, необходимое для прохождения нервного сигнала. То есть мозг начинает сигналить о боли ещё до её наступления. И иногда я ищу, где же эта часть мозга, которая организует мне боль, когда её быть не должно. Не нахожу, конечно.

Итак. Какие эффекты приносит боль в мою жизнь?

– Поиск баланса внимания к себе и пофигизма. Если быть предельно внимательной и избегать всех факторов, могущих усилить боль, то надо сидеть дома и отжирать зад побольше. Если отдаться пофигизму, то я тоже очень быстро буду сидеть дома и отжирать зад побольше, но возможности это изменить у меня уже не будет.

– Непрерывное изменение привычек. Пятнадцать лет назад для меня наиболее комфортным было лежать. Сейчас лежать во время бодрствования мне больно, я сижу. Зато пятнадцать лет назад для меня невозможными были покатушки на велосипеде, а сейчас – нормально.

– Сочетание долгосрочных программ ухода за собой с краткосрочной экстренной помощью. Сказать однозначное «фууу» обезболивающим средствам, как требуется при здоровом образе жизни, можно, но не нужно. Важнее встать и пойти, куда задумано, чем отменить всё. Потому что моя боль боится подвижности. Я легко закидываюсь колёсами и колюсь, лишь бы не потерять подвижность. А ещё в моём арсенале есть корсет.

– Жуткий, животный страх боли. С этим я ничего не делаю (а может быть, и пора бы). Знание, что боль – не облагораживает, боль – лишает человеческого достоинства, причём очень быстро.

– Отсутствие стыда. Ходить в корсете поверх одежды – нормально. Плюхнуться в метро на свободное место, а потом его не уступать – нормально. Отказаться подмести пол – нормально.

– Непрерывный повод для повышения самооценки. Сегодня никто не понял, что со мной не всё в порядке. Особенно если я влезла в двигательную активность.

Может быть, этот список – как раз и есть перечисление ресурсов?

4 декабря 2017#ЖивыеТексты

Настоящий живой текст про переписку с Дедом Морозом

«Дорогой Дедушка Мороз! Я знаю, что ты даришь подарки только хорошим деткам. Дедушка Мороз, а как оставаться хорошим и не становиться плохим? Ведь это очень трудно, драка-то из меня так и лезет. Жду ответа, дедушка, и очень волнуюсь.

Ванятка».

«Дорогой Ванятка!

Твои сведения устарели. После сокращения штатов мне дали вторую ставку Санта Клауса, Снегурочка ушла в декрет, а эльфы повысили квалификацию и работают амурами. Кроме того, в силу сезонности основной работы мне дали ещё и полставки зубной феи. Поэтому проверять, кто хороший, а кто плохой, просто некому. Я дарю подарки всем деткам. Это повышает накладные расходы, но зато я экономлю на корме оленям, так как никуда не езжу, отдав функции подкладывания подарков родителям одаряемых на аутсорс. Поэтому если ты найдёшь под ёлкой не новый Лего, как ты просил, а комплект из трусов и носков, знай, что это косяк наёмных работников (в твоём конкретном случае это – твоя мама), и претензии предъявлять надо ей, а не мне. Я давал другие указания.

Ты спрашиваешь, как оставаться хорошим и не становиться плохим? А мне откуда знать? Мне некогда думать об этом. В декабре на меня сыпется шквал писем на разных языках, доставка подарков зависит не от меня, так она ещё и в разные даты! Кому-то надо подарки доставлять на Рождество, а кому-то на Новый год! А потом мне приходится ещё два месяца писать всякие дурацкие отчёты. В период сдачи отчётности нет никаких способов оставаться хорошим, уж поверь мне, гадкий сопливый мальчишка!

Ты жалуешься, что драка из тебя так и лезет. Ну так она из всех мальчишек лезет, ничего страшного в этом нет. Только проверяй, чтобы те, с кем ты дерёшься, не были младше тебя, и всё будет нормально. Свои трусы с носками ты всё равно получишь.

Твой Дедушка Мороз».

5 декабря 2017#ЖивыеТексты

Настоящий живой текст про юмор, его силу, границы и эволюционное значение

Я повелась. На фразе «эволюционное значение» я полезла искать, а что же говорят про это умные люди. Ну вот забыла, что пишу тексты про себя. Но всё-таки оторвалась от интересной и смертельно серьёзной книжки про юмор и стала писать сама.

Ну, потому что у меня юмор в сочетании с силой и «эволюционной точкой зрения» начинает попахивать дымом сгоревшей библиотеки. Аристотель считал, что смех присущ исключительно человеку, и ошибался. Я сама своими глазами видела, как две вороны издевались над моей таксой, поочерёдно щипая её за попу. Воронам это было на фиг не надо, они откровенно развлекались и очень веселились при этом. Поэтому я предполагаю, что и другие животные умеют шутить.

Я не пониманию про эволюцию. Я столько не прожила. Меня учили, что для того чтобы вид был более адаптивным к окружающей среде, требуется одновременно два фактора: устойчивость и изменчивость. Устойчивость – для закрепления удачных для текущей ситуации признаков, а изменчивость – для того чтобы был запас странных и на текущий момент не особо важных признаков для адаптации к будущим изменениям окружающей среды. И если исходить из этой модели – юмор явно про изменчивость. Он связывает несвязуемое, сдвигает смыслы и делает очевидное не очевидным.