Спаси меня

– Все в твоем распоряжении, Эйслин, – сообщил мужчина, отмечая про себя, какой усталой выглядит его гостья. Неудивительно, ведь она впервые оказалась в таком месте – шикарном, неповторимом и, порой, крайне требовательном.

– Спасибо, Дик, – ответила девушка, проводя рукой по своим влажным волосам. Тот подошел к выходу из спальни и поинтересовался:

– Во сколько тебя разбудить? Я встаю обычно в пять. В шесть – нормально для тебя?

Конечно, сперва, Эйслин хотела отказаться, но потом быстро поняла, что наверняка может просто проспать свой первый день в колледже или, чего еще доброго, просто потеряться в этом огромном доме.

– Да, спасибо, – благодарна согласилась она.

– Тогда доброй ночи, – попрощался Дик, закрывая за собой дверь.

– Доброй ночи, – услышал он в ответ тихий голос Эйслин.

Немного утомленный, мужчина решил принять душ, чтобы смыть с себя усталость и мысли… Мысли о хорошенькой девушке, что теперь живет вместе с ним. Неприкосновенной девушке… Да чтоб его! Дик включил воду во весь напор и встал под душ, закрывая глаза.

Спустя час, искупавшаяся и приятно уставшая, Эйслин сидела на полу своей спальни, вглядываясь вдаль. Она осмелилась выключить свет в своей комнате и отодвинуть шторы с окна. И то, что девушка увидела, вызвало у нее небывалый прилив волнения, трепета и воодушевления – с самого последнего, восемьдесят пятого этажа небоскреба, открывался потрясающийся вид на ночной Нью-Йорк. Сияющие огни окон, вывесок и проезжающих машин мерцали, манили и завораживали. Гроза уже окончательно закончилась, и теперь на небе сияла круглая, желтая луна. Девушке на мгновение даже показалось, что она просто смотрит фильм про Нью-Йорк, но нет, это была реальность, в которой ей, Эйслин, было место. Очарованная, она продолжала сидеть на полу, обхватив колени руками и глядя во все глаза перед собой. Справится ли она? Внезапно, девушка ощутила себя незначительной и маленькой. Ей страстно захотелось домой, в Линкольн, к своим родителям. Скучают ли они по ней? Гордятся ли ей сейчас? Дом, милый дом. Небольшой садик с хризантемами вокруг него, старая яблоня, качели на заднем дворе… Спокойствие и мир. Так ли все было? Кого она обманывает? Эйслин закрыла глаза и окунулась в свои воспоминания, в прошлое, на два года назад…

Глава седьмая

Весеннее солнышко хорошо прогрело воздух, настолько, что теперь идти в куртке было слишком жарко. Выходя из здания школы, Эйслин решила идти вот так – в узких черных брюках и элегантной голубой блузке, верхнюю одежду же она перекинула через сумку и, ощущая себя почти взрослой, направилась домой. У девушки было праздничное настроение – еще бы, сегодня ей, подумать только, исполнилось восемнадцать лет! Прекрасный возраст, чтобы воплощать свои мечты, радоваться жизни и идти к своей цели! Улыбка не сходила с чувственных губ Эйслин, глаза искрились радостью и ожиданием какого-то чуда. По пути домой, на углу улочки, находилась пекарня. Девушка заглянула туда и купила бисквитный шоколадный торт – вечером должна была заглянуть Джулия, чтобы поздравить подругу, возможно так же, что приедет и старшая сестра Эйслин – Розалин. Вскоре, девушка была уже дома. Переодевшись, она быстро доделала уроки, а затем пошла на кухню – готовить обед. Дом, в котором жила семья Брукс, был одноэтажный, в нем имелось пять комнат – родительская спальня, гостиная, комната Эйслин, которую раньше она делила с Розалин, небольшая кухонька и ванная, совмещенная с туалетом. Со старыми окнами, с краской, местами отвалившейся с потолка, жилье нуждалось в качественном ремонте и вложенных в него денег. Но Бруксы не были богатой или же зажиточной семьей, однако у них было все, необходимое для нормальной жизни.

Девушка поставила греться чайник, затем, отыскав кусок сыра, сделала себе бутерброд. Прежде чем готовить полноценный обед для всей семьи, она хотела подкрепиться. Эйслин устало опустилась на шатающийся табурет (у отца все никак не доходили руки до него) и медленно сделала глоток горячего чая. Пережевывая свой бутерброд, девушка мысленно рассуждала – что же такого можно было приготовить из имевшегося набора продуктов. В самом дальнем углу холодильника она обнаружила мясные консервы, не совсем умело открыла их и положила содержимое банки греться в глубокую сковороду. Отдельно Эйслин сварила спагетти, а затем перемешала с консервами. Наконец – то! Теперь можно было немного отдохнуть и принять душ.

Потоки приятной воды хорошо смывали усталость и девушка, довольная и свежая, пошла в свою комнату. Теперь ее личная спальня была компактной – у стены стоял диван, рядом самый что ни на есть простой стол, за которым Эйслин делала уроки. В углу разместился местами потрескавшийся, старый шкаф. Девушка шутливо называла его «мой прекрасный антиквариат». Неровности пола маскировал раскинутый на нем темно-зеленый ковер. Наверное, когда-то, лет двадцать назад, он смотрелся действительно шикарно, но сегодня выглядел почти убого. Но для Эйслин, все, окружавшее ее, было привычным и по – своему прекрасным. Было бы ложью заявлять, что она не мечтала о более благополучной жизни. Мечтала, еще как. Ночью, перед тем как заснуть, снова и снова девушка прокручивала свое светлое, успешное будущее, где не было бы место страху, молчания и безнадежности. Эйслин взяла с полки книгу в красивой, яркой обложке, это был новый любовный роман – подарок матери на день рождения и, уютно устроившись у окна, принялась за чтение. Мыслями и чувствами она унеслась на несколько веков назад, живо рисуя в своем воображении главных героев, эпоху, в которую они жили и события, постигшие их.

Женский крик, доносившийся у входа в дом, нарушил приятную идиллию. Эйслин сокрушенно закрыла глаза. Она знала, кто это, и что, вероятно, последует за этим. Девушка спешно направилась на кричащий, все громче и громче, голос матери. Та не сразу заметила ее присутствие, слишком погруженная в собственное отчаяние, она продолжала кричать на своего мужа и отца дочери:

– Ты обещал! Обещал! Все эти двадцать лет, каждый раз обещал больше не пить!

В ответ послышалось что-то нечленораздельное, и глухим шумом отозвалась попытка Криса Брукса зайти домой. Но не так-то было, Теа Брукс преградила собой путь, продолжая криками изливать накопившуюся за годы боль и отчаяние:

– Ты обещал! Клялся! Клялся нашей дочерью, твоей любимицей, Эйслин, что больше никогда не будешь пить! Не прошло и года, и ты снова взялся за это. Убирайся, алкаш несчастный!

Мистер Брукс вновь попытался зайти, но жена толкнула его, а тот, в ответ, с удивительной прытью для своего состояния, вцепился ей в горло. Как в страшном сне Эйслин наблюдала за ужасающей, разрушающей картиной, развернувшейся прямо перед ее лицом: кожа Теа побледнела и стала отливать синими красками, взгляд стал отсутствующим и каким-то пугающе странным.

– Папа! Перестань! – девушка с небывалой силой оторвала его руки от своей мамы. Та, резко закашлявшись, схватилась за грудь. Слезы струились по красивому лицу Теа, ненависть горела в ее орехового цвета глазах. Эйслин торопливо завела мать домой и попыталась запереть входную дверь, но Крис Брукс уже успел зацепиться за ручку.

– Папа, пожалуйста, уходи, – срывающимся голосом попросила Эйслин, чувствуя, что умирает внутри. Ей было страшно. Ей было жаль маму и папу.

Одна она вряд ли бы справилась, однако соседи, услышавшие очередной скандал у Бруксов, вызвали полицию, и спустя минуту, восемнадцатилетняя именинница с щемящей болью в сердце наблюдала, как отца забирают в отделение. Девушка знала – он вернется. На протяжении всей своей жизни Эйслин наблюдала одну и ту же схему отношений родителей: очередная пьянка, скандал, в котором иногда присутствовало рукоприкладство, уход отца, а спустя время – от нескольких дней до месяцев, его возвращение. Все повторялось снова и снова.

Осуждала ли родителей Эйслин? Нет. Она любила их. Но ей был страшно. Страшно от одной мысли о том, что однажды папа в пьяном угаре задушит маму, а ее, Эйслин, не будет рядом. Страшно, что когда-нибудь, отец пойдет своей пьяной, качающейся походкой и, спотыкнувшись, так упадет, что разобьет голову, и никто не подойдет к нему, а ее, Эйслин, не будет рядом, а он умрет, истекая кровью, в одиночестве. Она не сможет их спасти.

Девушка направилась в гостиную, где в одном из ветхих кресел сидела ее мать, тонкие плечи которой сотрясались от рыданий. Прижав к раскрасневшемуся носу белый платочек, Теа повторяла:

– За что Господь так наказал меня? Я простила его снова, а он… Я устала, устала тащить на себе весь этот дом, работать без отдыха и терпеть его пьянки…

Эйслин нежно приобняла маму за плечи, а та кивнула головой, глядя куда-то перед собой, в одну точку. Девушка сходила на кухню и принесла Теа стакан воды, та выпила и поблагодарила дочь словами:

– Спасибо, Эйслин. Только ты меня понимаешь. А ведь сегодня твое день рождения. Жаль, что все так поучилось.

– Да, жаль. Но, мама, слава Богу, ты жива и это самое главное, – уверенно сказала девушка, с тревогой и мукой в сердце, глядя в заплаканное, родное лицо матери. Та грустно улыбнулась:

– Пойду к себе, отдохну, приведу себя в порядок, а после попьем вместе чай.

Эйслин понимающе кивнула головой и пошла на кухню, проверить, в чистом ли состоянии их праздничный чайный сервиз. От всех этих переживаний у девушки сильно разболелась голова. Сначала она терпела ее, но через час боль настолько мешала спокойно мыслить, что Эйслин решила принять меры и выпить обезболивающее. Так как Теа наверняка спала сейчас, девушка достала аптечку и, найдя там таблетки, которые обычно принимала ее мама от головной боли, выпила целых две штуки. Бросив взгляд на аппетитный, не тронутый никем шоколадный торт, ожидающей гостей, Эйслин пошла в свою комнату. Она планировала продолжить увлекательное чтение, дабы отвлечься от страшных мыслей и воспоминаний. Внезапно накатившая слабость не позволила Эйслин дотянуться до книги. Вокруг все стало исчезать, в ушах появился громкий гул, перекрывающий все другие звуки, и Эйслин ощутила, будто кто-то невидимым огромным шприцем высасывает жизнь из ее тела. Не было ни сил, никакой возможности позвать на помощь. С грохотом, девушка упала на пол собственной комнаты…

Ее день рождения стал вторым Днем Рождения. Прибежавшая на шум Теа, нашла побелевшую дочь без сознания. Была вызвана скорая, которая немедля забрала Эйслин в реанимацию. Вскоре была найдена причина случившегося – выпитые девушкой таблетки от высокого давления на фоне собственного, низкого, спровоцировали опасное для ее жизни состояние. К счастью, врачи оказались настоящими профессионалами и спасли Эйслин. Когда она пришла в себя, то обнаружила кислородную маску на своем лице и множество трубочек, шедших к венам на двух руках. Затем усталым взором она заметила заплаканные лица матери и сестры, виноватый, внезапно резко протрезвевший взгляд отца, и сочувствующий, добрый – старшего брата.

Девушка пробыла в больнице девять дней, и лишь когда состояние стабилизировалось, ее отпустили домой. Эйслин же не терпелось покинуть больничные стены и скорее оказаться в родном доме. Однако близкие этот несчастный случай расценили как неудавшуюся попытку самоубийства, и сколь не пыталась девушка доказать родным обратное, те остались при своем мнении. Лишь Розалин, поджав губы, бросил Эйслин наедине фразу, что она «притворщица и манипуляторша». Злость родной сестры неприятно удивила и больно ранила девушку.

Новость о случившемся с Эйслин Брукс разнеслась по улице, на которой они жили, и, конечно же, стала известна и в школе. Теперь девушка то и дело ловила косые, любопытные взгляды учеников и ощущала себя крайне дискомфортно и одиноко. К тому же, теперь три раза в неделю, она обязана была ходить на консультации к школьному психологу, который, вместо того, чтобы помочь, на деле еще больше вгонял Эйслин в чувство вины.

Возможно, так продолжалось и дальше, однако школьный психолог заболел, и на ей на замену пришла доктор Селена Свит. Это была темноволосая, статная женщина, один раз в неделю преподававшая в университете и ведущая так же частные консультации. Как только Эйслин познакомилась с миссис Свит, она поняла – эту женщину послал ей Бог. За шесть занятий они добились таких результатов, о которых их школьный психолог могла лишь только мечтать. Подход к проблеме доктора Свит был нестандартный – вместо того, чтобы предложить посмотреть на проблему со стороны и перестать «жертвоваться», она предложила иное – рассказать о своих чувствах и мыслях, искренне выслушивая девушку и помогая ей достать затаенную боль из себя. Теперь Эйслин действительно ощущала себя лучше, значительно избавившись от ощутимого груза вины, львиная доля которого была из-за несчастных отношений родителей. Это дало ей большой прилив сил. Так же она начала прорабатывать собственную значимость, ценность и право на существование, право не только на позитивные, но и на отрицательные эмоции, которые в ее семье почему-то не разрешались именно ей. Эйслин начала делать попытки выбраться из удушающего, парализующего кокона «хорошей девочки», которой она была с самого раннего детства. Это давалось достаточно болезненно и, порой, невыносимо трудно. Постоянно возникающее чувство вины пыталось вернуть девушку в прошлое, в прежнее, загнанное состояние, однако Эйслин проявила стойкость и упорство, продолжая помогать самой себе. Миссис Селена Свит на последней их встрече предоставила девушке список рекомендованной литературы по психологии личности, а так же оставила свою визитку, напоминая, что она всегда готова подсказать Эйслин, как справиться с проблемой. Мисс Брукс тепло попрощалась с доктором и вскоре накупила часть книг. С упоением и доскональной внимательностью она стала изучать их, делая некоторые практические упражнения и тем самым буквально вытаскивая себя из состояния болота.

Родители не сразу поняли и приняли изменения младшей дочери – им казалось, что та стала слишком замкнутой и несговорчивой – на самом же деле та просто пыталась сохранить свой духовный баланс и оградить себя от крайне болезненных переживаний. Хотя отец после того страшного случая уже почти как два года вел трезвый образ жизни, отношения родителей были натянутые и неприязненные – девушка буквально кожей ощущал их постоянное взаимное неудовольствие друг другом. Как-то в их разговоре, довольно громком, который они вели вечером у телевизора, она случайно услышала брошенную фразу, родители живут вместе лишь из-за нее. Пораженная, Эйслин спряталась у себя в комнате. В эти минуты она была вновь четырехлетней девочкой, боявшейся потерять любовь мамы и папы. Девушка тихо плакала, ощущая, как ее внутренний голос осуждающе говорит ей, что все эти двадцать лет ссор родителей, пьянства отца, унижение и невыносимая усталость матери были лишь из-за одной причины, из-за нее, Эйслин. В этот момент она действительно хотела исчезнуть, чтобы вместе с ней исчезли все проблемы ее родителей. Девушка чувствовала, что просто сходит с ума. Груз необъяснимой, тягостной вины словно обвил ей горло, мешая нормально дышать. Внезапно, раздался звонок на мобильный телефон – на дисплее высветилось имя старшего брата. Так как он звонил крайне редко, Эйслин не могла проигнорировать его.

Дэвид звонил с фантастическим предложением (памятуя о недавнем несчастье с сестрой и не забыв о ее детских и юношеских мечтах) – он предложил ей билет в Нью-Йорк. Абсолютно не раздумывая, Эйслин согласилась. У нее оставалось три с половиной месяца до переезда в город своей мечты. И она считала каждый день до этой даты. За это время Дэвид взял заем для обучения сестры, а родители, что удивительно, поддержав дочь, продали старую квартирку на окраине Линкольна и добавили необходимую сумму для взноса в колледж. К тому моменту Эйслин уже окончательно определилась с выбором профессии, решив, что психология-это ее. И в этом была немалая заслуга доктора миссис Селены Свит, которая вдохновила собственным примером успеха и профессионализмом девушку на это. К небывалой радости мисс Брукс, ее верная подруга-Джулия тоже собиралась учиться в Бруклинском колледже, она выбрала другую специальность, связанную не с отношениями, а с финансами. Теперь Эйслин ощущала себя так, будто мир, наконец, открыл перед ней свои любящие объятия, давая шанс воплотить свои мечты в реальность…

Глава восьмая

Эйслин проснулась, когда на часах показывало половина шестого утра. Абсолютно выспавшаяся и отдохнувшая, она прошествовала в ванную комнату. «Сегодня тот самый день», – твердила девушка сама себе, наслаждаясь теплыми потоками воды, льющимися на ее голову. Волнение, радостное ожидание – все томилось в груди Эйслин. Искупавшись, мисс Брукс собрала влажные волосы в хвост и, надев пижаму, осторожно вышла из своей комнаты. Настенные часы показывали пять пятьдесят. Пройдя по просторному коридору, девушка свернула направо и оказалась на кухне. Там никого не было. Решив преодолеть свою природную застенчивость, Эйслин стала готовить завтрак – для себя и Дика. Она отыскала все необходимые ингредиенты для омлета и, мастерски смешав их, поставила готовиться блюдо. Теперь нужно было заварить чай или же сделать кофе? Девушка наклонилась, разыскивая в нижнем шкафчике пакет с чаем. В коридоре раздался приглушенный шум, и через секунду на кухне оказался Дик. Видимо, тот вернулся с утренней пробежки. Вспотевший, он стянул с себя серую футболку и протянул руку к бокалу, и только тогда заметил присутствие здесь Эйслин. Девушка замерла у холодильника, прижавшись спиной к его гладкой дверце. Сама того не осознавая, она во все глаза смотрела на полуобнаженного Дика, на его широкие плечи, рельефный живот… Марлоу самодовольно улыбнулся, однако напомнил себе, кто именно стоит перед ним. Вежливым тоном он вывел Эйслин из оцепенения:

– Доброе утро, Эйслин. Ты хорошо поспала?

Услышав его голос, девушка кивнула головой и стыдливо отвернулась, уставившись взглядом в готовившейся омлет. Только после этого она смогла ответить относительно ровным голосом:

– Доброе утро, Дик. Да, спасибо, я выспалась и полна сил. Даже завтрак решила приготовить для нас. Вы едите омлет?

Приятно удивленный ее заботой, Дик умолчал о том, что обычно он завтракает в шикарном ресторане на первом этаже, где ему обязательно каждое утро подают стейк из красной рыбы и овощи, приготовленные на пару. Вместо этого, улыбнувшись, он ответил:

– Омлет – это отлично! Настоящий завтрак спортсменов! Сейчас я быстренько приму душ, и мы сможем вместе позавтракать.

Не успела Эйслин ответить, как Дик покинул кухню, оставив мисс Брукс со смятенными чувствами. Признаться, она не ожидала, что мистер Марлоу находится в такой прекрасной физической форме. Он был красив и опасно сексуален. Не больше. Девушка отыскала тарелки и разложила на них омлет. В это время как раз вернулся Дик, уже одетый в деловые брюки и темно-серую рубашку. Мужчина по достоинству оценил кулинарный подвиг Эйслин и, закончив завтракать, искренне поблагодарил ее. В знак признательности он сварил для мисс Брукс кофе. Сварил, конечно, было громко сказано. На столе красовалась баснословно дорогая кофемашина, и, нажав на несколько кнопочек, Дик через несколько минут подал Эйслин бокал ароматного капуччино. Себе же он сделал эспрессо. Девушка с наслаждением выпила напиток и поблагодарила Дика. Вымыв посуду, она уже собиралась пойти переодеться, но мужчина остановил ее, аккуратно попридержав ее за запястье левой руки.

– Не торопись, – произнес он, скользя взглядом по ее лицу. Сердце девушки упало вниз, и волнение охватило Эйслин. Отчего-то ей показалось, что сейчас Дик поцелует ее. Вместо этого он протянул ей небольшую папку на кнопочках со словами:

– Здесь все необходимое для тебя, Эйслин: ключи от входной двери, моя визитка, визитка таксиста, который будет возить тебя колледж и обратно, и кредитка. Пользуйся всем этим, пожалуйста.

– Ого, – удивилась девушка, раскладывая на столе все вышеперечисленное. Взгляд ее остановился на визитке таксиста. Она осторожно спросила:

– Дик, личный таксист, это, наверное, чересчур. Это лишние затраты и неудобства.

Мужчина холодно улыбнулся и ответил:

– Эти затраты абсолютно незначительны для моего финансового положения – это раз. А про неудобства. Эйслин, признайся, ну неужели тебе хочется каждый раз толкаться в многолюдном метро, идти по непогоде, бояться опоздать, когда у тебя есть такая возможность – спокойно, без нервов и чужих, липнувших к тебе тел, доехать до колледжа?

Он был прав. Девушка, опустив глаза вниз, незаметно улыбнулась, а потом сказала:

– Да, Дик, вы правы. Спасибо… Ну а кредитка… Зачем? Я не могу ее взять.

– Ну вот, начинается, – с легкой улыбкой на чувственных губах начал мужчина, обходя Эйслин и направляясь к выходу из кухни, – ты решила придраться к моим стараниям? Я просто пытаюсь проявиться как заботливый старший друг. Надеюсь, ты помнишь о нашем с тобой соглашении.

Он испытывающее посмотрел на девушку, и та лишь кротко ответила:

– Да.

– Я рад, что ты не забыла. На карточке триста долларов – ты можешь потратить их по своему усмотрению, хотя я уверен, что половина их уйдет у тебя на покупку книг и тетрадей для учебы. А теперь, переодевайся, я провожу тебя до такси.

Для своего первого дня в колледже Эйслин выбрала слегка зауженные бежевые брюки из плотной ткани, лодочки в тон, на устойчивом каблуке и кремово-белую блузку из приятного телу, струящегося материала. Повертевшись, совсем недолго, у зеркала в ванной комнате, вдохновленная собственным отражением, девушка нанесла розовый блеск на губы для завершения своего образа. Довольная, она прихватила свою черную сумочку и уверенной походкой вышла из комнаты. Дик уже ждал ее. Лениво-оценивающий взгляд мужчины прошелся по девушке – начиная со светло-каштановых волос и вниз, до острых носов туфелек. Она была хороша собой и невероятна свежа, как новый, желанный приток воздуха… Заметив пристальное внимание мужчины, Эйслин обеспокоенно поинтересовалась:

– Дик, что-то не так? Я нарушила дресс- код?

Марлоу с усилием отвел глаза от необычайно стройных ног девушки и посмотрел на ее одухотворенное, светлое лицо. Боже, она становилась красивее и красивее с каждым днем!

– Все отлично! – уверенным тоном заверил он девушку. – Ты выглядишь не как ученица, а как успешная сотрудница, например, в моей фирме.

Ответом был веселый, теплый смех Эйслин. Она спешно положила в сумочку папку со всем необходимым и последовала за мужчиной. Они вместе спустились на лифте на первый этаж, затем Дик лично усадил девушку в такси, предварительно перед этим бросив пару фраз водителю, отчего тот слегка побледнел. Эйслин поблагодарила мистера Марлоу и, не сдержавшись, весело помахала ему из окна машины, когда такси стало отъезжать. Дик ответил лишь коротким кивком головы, и только легкая улыбка, коснувшаяся губ мужчины, выдала его настроение.

Эйслин благополучно добралась до колледжа и, попрощавшись с таксистом, поспешила к главным воротам, где ее уже ждала улыбающаяся Джулия, одетая в элегантный брючный костюм черного цвета, так эффектно подчеркивающий фигуру подруги. Да, та знала, как произвести первое впечатление. Девушки радостно обнялись, сделав друг другу искренние комплименты, а затем, взволнованные и смеющиеся, подошли к посту у входа на территорию кампуса. Улыбающийся мужчина, проверив документы подруг, выдал им пропуска, которые они повесили на шеи – так было принято среди учащихся. Еще немного поболтав, в том числе и о внезапном переезде Эйслин, а так же о Брюсе, который спрашивал про нее, подруги расстались, каждая из них пошла на свой урок, в отдельно стоящие друг от друга здания.

Первое занятие было крайне увлекательным и началось со знакомства их группы, в которой было шестнадцать человек, девять из них – девушки. Преподаватель – приятная женщина за сорок пять лет, с крупными кудрями на голове и громким, дружелюбным голосом, представилась, как Анджела Росс. Затем каждый из учащихся назвал свое имя, откуда он и почему решил стать психологом. Некоторые волновались, рассказывая о себе, другие же амбициозно заявляли о своих мечтах, Эйслин же скромно сообщила всем, что хочет научиться помогать себе и людям.

Атмосфера всего дня была наполнена спокойствием и приятным общением. Эйслин отметила, как много среди учащихся людей разных национальностей и конфессий. Только в их группе было три африканки, один китаец, две девушки – мусульманки из Марокко, с которыми она сразу нашла общий язык, один парень из Индии, остальные были из разных штатов страны. И такое многообразие было в каждом потоке, не зависимо от направления специальности. На обед Эйслин пошла вместе с одногруппницами в столовую, где, уместившись все вместе за одним большим столом, вкусно перекусила местным сэндвичем. После было еще одно занятие, направление которого стала арт – терапия, и это был последний урок на сегодня. Через минуту после его окончания, раздался телефонный звонок – это была Джулия, которая страстно желала увидеться с мисс Брукс. Они встретились у выхода из кампуса, и присели на одну из скамеек, где стали обсуждать события прошедшего дня. Темноволосая подруга, завершив свой эмоциональный рассказ, приправленный острыми словечками, сообщила: