Наемник. Приквел. Часть 2. Приключения принцессы и ее друзей

Пират внимательно всмотрелся в лицо эльфийки, наверное, ожидая бурной реакции, но Вараниэль гордо молчала и лишь слегка побледнела, когда мужчина упомянул о полуэльфах-полуорках.

– К оркам ее! – распорядился главарь пиратов и сделал шаг вправо.

Теперь перед ним стояла Далила, и мужчина с любопытством посмотрел сначала на рыжие волосы на ее голове, а затем на такие же волоски на ее паху.

– Ты, должно быть, чародейка, – произнес главарь пиратов. – Жаль, у нас нет этому доказательств, а ты их вряд ли нам предоставишь. А ведь тогда твоя цена на рынке тоже была бы велика. Впрочем, учитывая твои рыжие, во всех местах, волосы, вельможи Джарахана передерутся за право обладать тобой. Грудки и попка у тебя хорошие, – пощупал он волшебницу, – так что проблем с продажей не будет. Для любовных игр! – вынес пират вердикт.

Его сын кивнул, а отец тем временем перешел к Клео. Принцесса старалась держаться гордо и не смущаться, как ее учила Скорпион, и у нее это неплохо получалось.

– Грудь маленькая, ягодицы так себе! – осмотрел ее главарь пиратов. – Но ты ведь кранийская принцесса, а этот факт сам по себе поднимает твою стоимость до заоблачных высот! Надеюсь, ты девственница? – спросил он.

Клео промолчала, не намереваясь отвечать на этот вопрос. Тогда пират посмотрел на одного из надсмотрщиков, и тот с силой хлестнул принцессу по спине. Из груди девушки вырвался стон боли, Трил рванулся было к ней, но кнут другого надсмотрщика ловко обвился вокруг его шеи, и страж рухнул спиной на песок.

– Жаль портить такой ценный товар, – процедил главарь пиратов, даже и не заметив этого, – но пара-тройка рубцов на твоей спине ненамного снизят твою стоимость, а вот ты от боли просто взвоешь. Так что отвечай!

– Я не девственница! – выпрямившись, громко произнесла Клео, а затем плюнула прямо в лицо местному аристократу.

В тот же миг за ее спиной взвились в воздух два кнута, но главарь пиратов жестом остановил их. Затем он вытер слюну со своего лица и медленно произнес:

– Плеваться – недостойно принцессы. Как и лишаться невинности до замужества! Зато, – мужчина ухмыльнулся, – это вполне пристойно для рабыни! Для любовных игр ее!

Он уже развернулся, чтобы перейти к следующему в шеренге (им был Дорин), Клео слегка расслабилась, и тут же согнулась пополам, а затем рухнула на колени. Это главарь пиратов, развернувшись обратно с удивительной для его телосложения скоростью, со всей силы ударил ее в солнечное сплетение.

– Так-так-так! – подошел мужчина к Дорину. – Кто тут у нас? Гном? Насколько мне известно, вы любите шахты. Стало быть, на соляных рудниках тебе понравится! На работы! – вынес он вердикт и отправился дальше.

Двумя следующими невольниками были Тандиэль и Трил. По поводу эльфа главарь пиратов высказался в том духе, что жаль, что он не эльфийка, тогда бы его можно было продать оркам. А так придется выставить на рынке рабов, где его купит какая-нибудь джараханская дама из высшего сословия для удовлетворения своих плотских желаний.

Трила же пират осматривал не очень долго и пришел к выводу, что в Джарахане стража никто не купит, а вот на невольничьем рынке в Налисии на такой типаж сейчас огромный спрос.

Затем властелин половины Пиратских островов подошел к Слону, который возвышался над ним так, что нос пирата был всего на ладонь выше пупка наемника. Ему даже пришлось отступить назад, чтобы получше разглядеть лицо Слона.

Что он там увидел, Клео не поняла, но лицо пирата скривилось, и он пробурчал недовольным тоном:

– Этого нельзя на работы, слишком уж у него несгибаемый характер! Придется отдать оркам. Кажется, через две недели у них праздник бога Црита, которому нравятся кровавые жертвоприношения!

Возле Ярина пират задержался всего лишь на секунду и, буркнув «На работы!», собирался идти дальше, когда рыцарь возмущенно произнес:

– Грязный пиратишка, неужели ты считаешь, что соронского рыцаря сломить легче, чем наемника?

– И гнома тоже? – поддержал Ярина Дорин.

Главарь пиратов остановился, посмотрел на невольников, посмевших открыть рот без разрешения, и произнес:

– Нет, вы тоже можете сбежать и с рудников, и с галеры, если вас на нее определят! Но вашу тягу к свободе можно преодолеть. Да, на это уйдет много времени, но это возможно. Его же, – ткнул пальцем в Слона пират, – не сломишь ничем! Можете поверить моему опыту!

Дорин и Ярин собирались что-то ответить, но вокруг их шей обвились кнуты и слегка придушили гнома и рыцаря, не давая тем молвить и слова.

Тем временем главарь пиратов подошел к последнему из «избранных» рабов, Лариндуку.

– Гоблин! – печально констатировал мужчина. – Если мы попытаемся продать такого невольника, то испортим отношения со всей их расой, а это крайне нежелательно! – объяснил он своему сыну, внимательно перенимавшему опыт старшего поколения. – Поэтому придется оставить его себе и придумать, для чего его можно приспособить! А вообще, – повернулся он к сыну, – ты замечательно справился со своим первым самостоятельным походом! Проследи за тем, чтобы рабов распределили по нужным баракам, и иди в дом. Будем праздновать!

Главарь пиратов вернулся к лестнице и медленно поднялся по ступенькам. Ожидавшие его девушки слезли с подлокотников и вновь прильнули к нему. Мужчина сжал руками их ягодицы и повел в дом. Следом за ним пошли его телохранители в черных одеждах.

Раб же, вынесший стул, подхватил его и скрылся за той же дверью, из которой появился.

Оставшийся за старшего сын пирата зычным голосом велел невольникам построиться в четыре колонны согласно их распределению.

Не обошлось без подмен: кое-кто из тех, кого решили отправить к оркам (таковых было немного, и потому подлог был очевиден) попытались затесаться в ряды других. Да и некоторые из тех, кого решили продать для плотских утех (в основном, мужчины), встали в колонну для тех, чья участь была отправиться на работы.

Однако сын главаря пиратов, как оказалось, обладал хорошей памятью и без труда определил решившихся на обман рабов. Их вывели из строя, при всех отхлестали по спинам и ягодицам так, что местами кожа лопнула и из ран полилась кровь, а затем велели встать в те колонны, которым они теперь принадлежали.

Разрешив, таким образом, проблему, пираты ударами кнутов погнали невольников к самым худшим из бараков (каждую колонну к определенному бараку), соломенные крыши которых давно прохудились и больше не представляли собой защиту от дождя и солнца.

Внутри помещений пираты надели на шее рабов ошейники и приковали их короткими цепями к крюкам, вбитым в стены здания. В таком положении человек мог лишь сидеть на коленях да передвигаться в пределах круга радиусом тридцать сантиметров возле своего крюка.

Напоследок пираты перед каждым из невольников поставили миску с какой-то жижей, которой и собаки-то побрезговали бы, и со словами:

– Это ваш обед! – ушли.

Рабы в некотором сомнении несколько минут взирали на эту, якобы, «пищу», потом один из них неуверенно пополз к миске, схватил ее руками и, уткнувшись в нее лицом, принялся глотать жижу. Следом за ним потянулись к своим мискам и остальные.

Клео дольше всех оставалась на месте (негоже все-таки принцессе есть собачью еду), однако пустой желудок наполнил о себе, и девушке пришлось забыть о гордости и взять пример с остальных.

– Вот это мы влипли! – произнесла Клео, поднимая миску ко рту и вливая жидкие остатки пищи себе в горло.

Небольшая струйка при этом потекла по ее подбородку, затем по шее и далее вниз, по груди и животу, оставляя за собой липкую дорожку.

– Ничего! Как-нибудь выпутаемся! – неуверенно ответила ей Далила, вытирая губы тыльной стороной ладони. – Не забывай, Грифон и Скорпион на свободе! И я уверена, что они обязательно за нами придут!

– Мы надеемся, что они живы и на свободе! – поправила подругу принцесса. – Но даже если это и так, то как они нас найдут? И захотят ли вообще искать? Все же они наемники, – она не хотела так думать, но подобные мысли рождались в ее голове.

– Ты должна верить им и верить в них! – строго посмотрела на Клео волшебница. – Но и сами мы не должны сидеть сложа руки! Отсюда нам, конечно, вряд ли удастся сбежать, а вот на материке мы вполне можем предпринять такую попытку!

Принцесса хотела спросить, как Далила намеревается избавиться от оков на руках и ногах, но в этот момент в барак зашли двое пиратов, и она промолчала. Вряд ли невольникам разрешено болтать, и уж тем более не стоит давать охранникам повод подозревать их в попытке организации побега.

– Что поели, животные? – грубо произнес тот из пиратов, что был выше ростом. – Для вас следующая кормежка – через сутки! А до той поры – чтоб ни звука! А иначе…, – он продемонстрировал закрепленный на ремне кнут, ухмыльнулся и вместе с приятелем покинул барак.

Далила посмотрела на Клео, затем привалилась спиной к стене и закрыла глаза. Принцесса поступила так же и, слава Лорину, провалилась в сон.

Глава 2

В бараке Клео, Далила и Тандиэль (Трила на следующий день перевели в другой, как и всех, кого собирались продавать не в Джарахане, а в Налисии) провели четверо суток. Раз в день невольникам давали поесть и с такой же регулярностью выводили к отхожему месту.

Клео, которая поначалу решила, что справлять нужду придется в том же бараке, а потом сидеть в собственных нечистотах (на корабле-то, что доставил их сюда был специальный горшок, а цепи позволяли всем до него добраться), так обрадовалась ошибочности своего предположения, что даже в первый раз не испытала никакого стеснения из-за того, что столь интимный процесс проходил под надзором надсмотрщиком и в присутствии остальных невольников.

А вот некоторые другие рабы (в основном, молоденькие девушки) не смогли себя переломить, и в результате позднее в бараке образовалось несколько луж мочи и несколько кучек фекалий. Пираты от этого просто взъярились и, выведя всех провинившихся из барака, около часа хлестали их.

От ужасной вони и диких воплей наказываемых у Клео разболелась голова, что на фоне постоянно урчащего желудка вызвало у нее приступ тошноты. К счастью, она сумела сдержаться и не выплеснуть из себя остатки ужасного обеда, иначе принцессе пришлось бы присоединиться к тем, кто целый час вопил жуткими голосами.

Пока шло наказание, в бараке появились рабы из числа тех, кого пираты когда-то оставили для своих нужд на острове. Они быстро убрали все нечистоты, но запах остался и по-прежнему доставлял невольникам неудобства.

Вскоре после этого пираты пригнали наказанных рабов обратно в барак, и Клео увидела, что по их спинам буквально течет кровь. Фактически их всех исхлестали так, что кожа просто слезла с их тел.

«Как же они продадут такой товар?» – подумала принцесса.

Оказалось, что пираты все предусмотрели. Буквально через пять минут они ввели в барак Лариндука, сжимавшего в руках охапки различных трав, и велели гоблину заняться ранами пострадавших.

– У меня нет всех необходимых ингредиентов! – заявил Лариндук, за что тут же схлопотал кнутом по лицу.

Зло посмотрев на надсмотрщиков, гоблин принялся за дело. Он растирал собранные где-то травы в порошок, а затем втирал полученное вещество в спину рабов.

Несмотря на недостаток ингредиентов, Лариндуку все же удалось уничтожить следы наказания. Теперь вместо голого мяса на спинах рабов красовалась новехонькая кожа, правда, багрового цвета, словно они все сгорели на солнце.

Пираты довольно хмыкнули и увели гоблина прочь. Больше Клео его не видела, так как невольники, напуганные жестокостью наказания, больше не допускали столь грубых промахов в своем поведении.

Через четыре же дня к острову, на котором их держали в плену, пристало несколько кораблей. Как поняла Клео из обрывков донесшихся до ее уха разговоров, то были команды, чьи командиры признали верховенство над собой Повелителя и его ставленника.

Еще в первую ночь принцесса ломала голову, что это за Повелитель, о котором упоминал главарь пиратов, а потом внезапно осознала, что это наверняка Хикилай, и все стало на свои места.

«Он помог этому жирному борову подчинить себе остальных пиратов, а затем в качестве ответной услуги потребовал остановить наш отряд», – думала Клео. – «Вопрос только в том, как он узнал, в какой день мы выйдем к реке».

Насколько могли видеть рабы (ветер приподнимал изредка ткань, которой были занавешены окна), вновь прибывшие пираты отправились на поклон к своему властелину. Тот долго выслушивал их речи (наверняка хвалебные), а затем сам взял слово и, по всей видимости, распределил, кто и куда везет рабов.

Уже очень скоро всех невольников освободили от ошейников, вывели из бараков и погнали к стоявшим на пристани кораблям.

Пока они шли под палящим солнцем, Клео успела увидеть всех своих спутников, кроме Лариндука, остававшегося на острове. Трил шел, опустив голову в землю, и не обернулся, хотя принцесса в течение пяти минут сверлила его спину взглядом. Дорин и Ярин семенили с гордо поднятой головой (смотрелось это несколько смешно) и бросали на пиратов грозные взгляды, которых те совершенно не боялись. Вараниэль также шла, глядя перед собой, но в ее глазах читался ужас перед предстоящим ей испытанием. Зато Слон, которому также выпала доля плыть на корабле к оркам, был абсолютно невозмутим, и эта невозмутимость выглядела гораздо лучше гордо поднятых голов Дорина и Ярина. Что же касается тех, с кем Клео предстояло плыть дальше, то Далила старалась держаться бодро, хотя в глубине ее глаз читался страх (впрочем, причина могла быть в том, что вокруг было уж очень много воды), а Тандиэль брел, понурив голову, и вовсе не походил на гордого и свободолюбивого эльфа.

– Пошевеливайтесь! – время от времени щелкал кнутом один из пиратов, и караван рабов слегка ускорял шаг.

Уже у самой пристани их остановили и тщательно пересчитали. Затем невольников стали по одному заводить на каждый корабль, а расположившиеся на корабле капитаны команд и их помощники осматривали рабов, записывали кое-какие данные на пергаменте и затем приклеивали их к телу невольника с помощью выдавленной из колдика, морской рыбы, обитавшей в здешних водах, слюны, которая обладала великолепными клеящими свойствами.

«Ох и больно будет, когда этот клочок пергамента отдирать будут», – подумала Клео, пока пират клеил ей на грудь бумажку с надписью «Кранийская принцесса».

– Если удастся убедить перекупщиков, что тебя может приобрести сам султан, то за тебя можно выручить огромное количество золота! – довольно улыбаясь, произнес командир корабля и больно шлепнул Клео по левой ягодице.

Принцесса чуть ускорила шаг и догнала Далилу, уже спускавшуюся в трюм.

– Перекупщики? – недоумевая, прошептала принцесса на ухо чародейки.

– А ты думала, что пираты сами продают свой товар на рынке рабов? – тихо ответила волшебница. – Да джараханская стража с большой радостью поймает десяток-другой пиратов, а то и заколет их на месте! Поэтому пираты подплывают к побережью султаната и продают всех рабов перекупщикам, которые ждут их в условленном месте. И на невольничий рынок рабов доставляют именно перекупщики!

– Почему же султан не накажет их за связь с пиратами? – спросила Клео, опускаясь на дощатый пол трюма.

– Так по законам султаната, как впрочем и остальных государств, запрещается обращать в рабство насильно, а покупать рабов – это не преступление. Вот почему пиратов преследуют, а тех, кто с ними сотрудничает – нет! – ответила Далила, садясь рядом. – Да и, кроме того, работорговля приносит в казну всех государств немалые деньги, а половина невольников становятся таковыми из-за налетов пиратов.

– То есть с одной стороны, эти набеги являются преступлением, а с другой, выгодны правительствам, и поэтому никто не заботится о жертвах пиратов? – нахмурила брови Клео.

Она была недовольна, ведь слова волшебницы относились и к ее родине, а значит, и сама принцесса в какой-то мере поощряла морских разбойников.

– В общем-то, да, – призналась колдунья. – Только вольные мореплаватели, обосновавшиеся на островах к северу от Пиратских и ведущих свой род, как правило, от тех, кто чудом спасся после набега, сражаются против пиратов. И если им удается спасти невольников, то они предлагают присоединиться к их борьбе или отправиться домой в сопровождении охраны.

– Значит, – медленно проговорила Клео, – если на этот корабль нападут вольные мореплаватели, то мы получим свободу?

– Особо не рассчитывай! – оборвала ее мечты Далила. – Такое случается не часто. Чаще выходит, что мореплаватели перехватывают пиратов на обратном пути, когда те уже расслаблены и пересчитывают монеты в мешках с золотом.

– Плохо! – разочарованно произнесла принцесса и замолчала.

Постепенно трюм наполнялся рабами, и вскоре все те, кого должны были продать для плотских утех, уже расселись по своим местам. На этот раз в трюме было еще просторнее, чем когда Клео и остальных везли на остров.

Впрочем, через минуту выяснилось, что это ненадолго. По лестнице спустился пират с кнутом и произнес:

– А ну прижались друг к другу поплотнее! Нам еще на четыре острова надо заглянуть!

Прибегать к помощи кнута ему не пришлось, хотя судя по его руке, поглаживавшей рукоять, ему этого очень хотелось. Но невольники быстро сгрудились и замерли, и пират, пожевав губы, поднялся наверх и закрыл люк.

– Клео, можешь чуть руку подвинуть? Мне твой локоть под ребра упирается! – попросила Далила.

– Конечно! – ответила принцесса и слегка пошевелилась.

– Спасибо! – поблагодарила волшебница.

– Не за что! – сквозь зубы произнесла Клео.

Локоть ее больше не доставлял колдунье неудобств, зато сама принцесса оказалась прижата к волосатому мужчине, и его половой орган находился на уровне ее живота.

– Это самопроизвольно! – прошептал мужчина, заметив взгляд девушки.

«А какая разница?» – подумала Клео, чувствуя, как желание невольника поднимает его орган. – «Лорин, дай мне сил продержаться эти несколько дней», – взмолилась принцесса, а затем закрыла глаза и постаралась отстраниться от ситуации.

***

То ли молитвы помогли, то ли осознание того, что Трил находится рядом, но Клео удалось-таки обуздать свое желание. А оно в принцессе проснулось довольно быстро, когда через три дня, в течение которых корабль обошел четыре острова, трюм оказался полностью забит, а некоторые из невольников не выдержали и отдались своим инстинктам.

Томные стоны и вздохи, доносившиеся с разных сторон, сильные руки Далилы, обнимавшие ее за плечи, голос чародейки, говоривший кому-то: «Не тыкайте своим достоинством в мое бедро!», член мужчины, который упирался ей в живот и время от времени оставлял на нем свое семя – все это заставляло грудь Клео вздыматься, а мысли – уступать место чувствам.

И все-таки принцесса смогла удержать свои инстинкты в узде и не окунуться в разврат, царивший вокруг. И она надеялась, что то же самое удалось и Трилу.

Через шесть дней после отплытия с острова корабль, перевозивший Клео и других рабов, пристал к побережью Джарахана, трюм открылся, и всех рабов вывели на сушу.

Кое-кто из пиратов отпустил в адрес рабов похабные шуточки (вроде того, что они тренируются удовлетворять своих хозяев), но капитан корабля цыкнул на них, и все смолкло. Затем главный из пиратов прошелся вдоль рабов и произнес, обращаясь к своим помощникам:

– Скоро приедут перекупщики! Надо привести их в порядок!

Пираты кивнули, один из них вышел вперед, щелкнул кнутом и скомандовал:

– А ну, быстро в море мыться!

Невольники развернулись кругом и вбежали в воду. Так как стоял уже конец октября, то она была прохладной, и рабы быстро смыли с себя оставшиеся после недельного путешествия в трюме следы и вновь выстроились на берегу.

Ждать пришлось около двух часов, а потом Клео заметила караван из нескольких повозок, часть из которых представляла собой клетки, поставленные на колеса. В качестве тягловой силы использовались верблюды, а еще с десяток этих горбатых животных несли на себе всадников.

Принцесса внимательно всмотрелась в восседающих на верблюдах мужчин. Все они были с ног до головы закутаны в белые или черные одеяния, оставлявшими открытыми только глаза. На ногах у всадников были сапоги, но в отличие от тех, что изготавливались на севере, эти были сшиты из кожи пустынного зайца. Говорят, в таких сапогах ноги совсем не потеют.

– Это все нам? – спросил один из двух мужчин, одетых в белое, спрыгивая со своего верблюда.

Следом за ним спешились и его спутники, и тут Клео поняла, что мужчины в белом – это купцы, а мужчины в черном – охранники каравана.

– Нет, – мотнул головой командир пиратов. – Мы ждем и наших налисийских друзей!

– Понятно! – кивнул купец и произнес. – Тогда показывай наших!

Пират обернулся и щелкнул пальцами. В ту же секунду надсмотрщики щелкнули кнутами, а рабы, без слов понявшие приказ, разбились на две группы: ту, что приобретут купцы из Налисии, и ту, что предназначена для джараханцев.

– Ну что, посмотрим на товар, мой друг? – повернулся первый купец ко второму.

– Давай! – кивнул тот.

Оба перекупщика подошли к рабам и принялись осматривать их, точь-в-точь как это делал властелин половины Пиратских островов. Правда, при этом они еще и читали приклеенные к телам невольников записки, после чего ожесточенно торговались с командиром пиратов.

Клео внимательно наблюдала за возникавшими каждый раз дискуссиями и заметила, что и охранники купцов, и пираты держат оружие наготове. Впрочем, до стычки дело не доходило: купцы накидывали к своему первоначальному предложению пол-дхармы или дхарму, командир пиратов скидывал столько же, и обе стороны, довольные друг другом, переходили к следующему рабу.

Потихоньку, полегоньку, очередь добралась и до Далилы с Клео. Первой взорам купцов предстала волшебница. Тот из них, что был выше ростом и говорил всегда первым, прочитал надпись на листке, приклеенном к груди чародейки:

– Колдунья! Хм! Колдунья? – повторил он и вопросительно посмотрел на пирата.

– Даже не сомневайтесь! – ответил тот, приложив руку к сердцу. – Вот ее магический жезл и руны, изъятые у нее! – он щелкнул пальцами, и в ту же секунду рядом с ним возник молоденький юноша-пират с подносом в руках.

Купцы с любопытством уставились на жезл и руны, разложенные на подносе, а Клео искоса поглядывала на Далилу. По лицу волшебницы было ясно, что она колеблется, размышляя, не стоит ли попытаться вернуть свое оружие. Однако юноша с подносом стоял довольно далеко, и чародейка не допрыгнула бы до него раньше, чем ее проткнули бы мечом. И уж тем более не имело смысл этого делать, будучи в ручных и ножных кандалах.

– Десять золотых дхарм! – изрек первый купец после рассмотрения жезла и рун.

– Она – чародейка! – воскликнул в ответ пират. – Стало быть, стоит не меньше сотни золотых дхарм!

– А где доказательства, что эти вещи принадлежат именно ей? – спросил джараханец.

– Ты не веришь мне на слово? – возмутился пират.

– А кто вам, пиратам, вообще верит на слово? – бросил купец.

Это было ошибкой с его стороны. Пираты тут же обнажили оружие и обступили караван, оставив лишь четырех надсмотрщиков присматривать за рабами.

Но и джараханцы были людьми не робкого десятка. Телохранители купцов выхватили из своих ножен сабли и встали кольцом вокруг своих работодателей.

– Если сейчас завяжется драка, то надо бежать! – практически не шевеля губами, произнесла Клео.

Далила кивнула, и обе девушки напрягли мышцы ног, готовясь припустить со всех ног.

Однако пираты и джараханцы стояли друг напротив друга, не предпринимая никаких действий. Первые понимали, что телохранители купцов – опытные воины, и одолеть их будет непросто. К тому же убив перекупщиков, они получат деньги, но лишатся доверия других купцов и, как следствие, одного из самых больших рынков сбыта рабов.

Вторые же не собирались проливать кровь, понимая, что шансов на победу у них немного: все-таки на стороне пиратов четырехкратное превосходство в численности.

– Дорогой друг! – нарушил долгое молчание первый купец. – Мы же оба понимаем, что ссориться нам ни к чему!

– Допустим! – ответил главарь пиратов. – И что ты предлагаешь?

– Ты пойми, убедить покупателя, что эта девушка – чародейка, можно лишь одним способом: заставив ее творить волшебство. Но если она начнет колдовать, то где гарантия, что эти заклинания не обрушатся на нас?

– Логично! Но что ты предлагаешь?

– Давай, так! – предложил купец. – Мы заплатим тебе двадцать пять золотых дхарм, а ты отдашь нам и рабыню, и ее побрякушки!

– Маловато! – произнес пират, но уже менее воинственно.

– Дорогой! – воскликнул второй купец. – Мы и так рискуем прогореть на этой сделке. Рыжие девушки высоко ценятся в Джарахане, но редко кто дает за них больше пятнадцати золотых дхарм!