Некромантия для чайников

А я все так же молча смотрела на кошку, ластящуюся к могильному камню, и на глазах наворачивались слезы. Накатило осознание, что Тень погиб из-за меня. И знания по некромантии ему не помогли. Сказать магистру? Или сначала самой выяснить, что это? Найти эту мракову книгу, с которой хотел свериться Тень? Стало страшно, но не за себя. За магистра?…

– Ладно, – лорд Эрсиэ приобнял меня за плечи, – Сам разберусь. Идем, – и он повел меня прочь от могилы своего ученика.

Не смогла вымолвить ни слова, пока мы шли к замку. Магистр что-то говорил, успокаивающе-ободряющее, но я не слышала. В ушах стоял звон, перебиваемый ударами сердца.

Двустворчатые двери с бронзовым декором перед нами распахнул дворецкий, такой же высушенный и выбеленный, как Лаэш. Он поклонился с характерным скрипом, когда мы входили.

Сочетание красного и черного в этом зале мне не понравилось, слишком тревожно становилось, а от выложенного в шахматном порядке черно-белого пола в глазах рябило. И еще меня пугали эти монструозные скульптуры. В полумраке холла казалось, что чудища следят за мной.

Магистр заметил мой испуганный взгляд на статуи и произнес:

– Не бойся, они не оживут, пока нет угрозы.

– Оживут?! – ох, тьма тьмущая, – То есть, теоретически они могут ожить?!

– Это защита замка.

– А те, что стоят у моей кровати?

– Они будут хорошо защищать тебя, не волнуйся.

– А вдруг они, ну, не знаю, сломаются? То есть, сбой у них произойдет, и они нападут?

– Такого ни разу не случалась, не переживай. Сейчас это просто камень, – он отпустил мои плечи, подошел к низкорослому рогатому уродцу и постучал по голове. Раздался звук как от пустого глиняного кувшина.

– Это големы? – спросила, смелее подходя к одному из истуканов.

– А ты образованнее, чем кажешься, – усмехнулся лорд Эрсиэ.

– В столице училась в школе, три года недоучилась.

– Это почему? Отчислили? – ехидно спросил магистр.

– Нет, – ответила и помрачнела.

– Опять затронул твои тайны, – недовольно пробурчал магистр, но потом снова переключился на рассказ о статуях-защитниках, – Так вот, големы никогда живыми не были. Их из глины лепят, наверное, ты знаешь, раз в школе училась, – снова ехидная улыбка, – А я не гончар, знаешь ли.

Подошла к очередной скульптуре. Это была женщина, красивое лицо, но излишне клыкастая улыбка развеивала всякие сомнения. Осторожно прикоснулась к искусно высеченным из камня пальцам, очень тонкая работа.

– Их высекал очень искусный мастер, – сказала я.

– Высекал? – рассмеялся магистр, – Я не только не гончар, но еще и не камнетес. Я некромант, если ты забыла. Это трупы.

Резко отдернула руку.

– Никогда не видела таких существ.

– И не увидишь. Их создал я. И да, по принципу действия это големы. Живыми они никогда не были, – а потом он взял мою руку и положил на свое создание, я попыталась вырваться, но магистр держал крепко, – Перестань их бояться. Или мы никогда не начнем обучение. Они совсем не противны на ощупь.

Самым несчастным взглядом уставилась на магистра. Даже себе я не могла объяснить, почему испытываю неприязнь к мертвецам. Это все равно, что некоторые боятся лягушек или мышей. Их я, к слову, не боялась, но только живых. Дохлую мышь ни за что бы в руки не взяла. Даже если покойник не воняет, вымыт, забальзамирован, мне все равно противно. А уж о полуразложившихся трупах и говорить нечего. Ох, мрак вселенский, как же с этим справиться?

– Идем, – магистр, наконец, отпустил мою руку и направился к лестнице.

На втором этаже оказалось много людей. Мертвых людей, которые, тем не менее, занимались совершенно обыденными делами. Перед большим зеркалом позировала мертвая леди в красивом наряде, служанка протирала перила, еще одна девушка катила перед собой тележку с посудой, совсем тощий, буквально обтянутый кожей скелет, услужливо открыл перед нами дверь.

***

Трапезная мне понравилась с первого взгляда. Никакой готики, вполне современная ресторация, весьма уютная. Огромное окно во всю стену открывало вид на Уранов лес и горы вдали, освещенные полуденным солнцем так, что вершины их казались золотистыми.

В углу за клавесином сидела светловолосая мертвая девушка и выводила печальную мелодию, ловко постукивая оголенными костяшками фаланг по клавишам.

– Она и при жизни любила музыку, – произнес магистр, с печалью глядя на клавесинистку – Теперь это единственное, что она может делать.

– Мертвые ничего не помнят о своей жизни? – мне стало очень жаль девушку.

– Некоторые помнят. Зависит от того, насколько сильно разрушилось тело. У классических неупокоенных сохраняется часть ментального тела. Нора как раз одна из таких, но все сознание ее погружено в музыку. Она приходит сюда каждый день и играет. Но у большинства слуг даже части прежней личности не сохранено.

Магистр подвел меня к застеленному зеленой скатертью круглому столу, отодвинул стул для меня, усадил, а затем сам опустился на свое место. Я не успела увидеть, как перед нами появился мертвец с пожелтевшей кожей. Когда он костлявыми руками раскладывал приборы, заметила, что на скуле у него кожа лопнула, обнажая кость. Никакой крови, а сама кожа как пергамент. Как-то неприятно пользоваться приборами, к которым прикасался мертвец.

Поймав мой неприязненный взгляд, лорд Эрсиэ произнес:

– Да, не слишком качественная работа, – после, уже обращаясь к умертвию, – Мне как обычно и еще красного вина из Эшпры, того, что в желтых бутылках, – а затем, повернувшись ко мне, – Есть предпочтение?

– Что-то мне не хочется, – соврала, опустив глаза и нервно теребя край скатерти. Никак не могла отделаться от мысли, что вилки и ножи касались мертвеца. Хотя до этого мне приносила еду Лаэш, и такого отвращения не испытывала. Удивительное дело, аппетит пропал напрочь, а желудок продолжал ныть.

– Принесите для леди пирог с иртымом, – приказал лорд, проигнорировав мои слова.

Надо же, пирог с иртымом! И как только магистр догадался, что это мое любимое лакомство. Пожалуй, не смогу отказаться, и в подтверждении тому желудок заурчал. Да и пирог не подразумевает пользования столовыми приборами. В столице иртым подавали как деликатес, а в Аринкай его не привозили вовсе, и я уже забыла этот чудесный, сладкий с едва ощутимой кислинкой вкус диких ягод. Иртым растет лишь на севере и созревает в самый лютый мороз. Рассказывали, что в самую холодную ночь зимы среди снегов распускаются багровые цветы на засохших ветках. А через несколько дней из цветов появляются черные ягоды.

– Как Вы узнали? – поразилась я.

– Что? – лицо лорда отражало непонимание.

– Иртым – мои любимые ягоды.

– Забавно, – магистр загадочно улыбнулся, – Иртым произрастает на мертвых ветвях. Традиционная некромантская ягода. Цветы ее символизируют кровь, а сами ягоды есть кровь мертвая, черная. Более того, человек непосвященный сочтет ее вкус излишне вязким, – у меня глаза едва ли квадратными не стали от удивления. Я с детства любила как сами ягоды, так и варенье, пирожки с иртымом, булочки с иртымовым джемом, сок иртыма. При службе во дворце отец вполне мог себе это позволить. Дорого, вкусно, но не более.

– Я его с детства люблю, – призналась и покраснела, будто созналась в чем-то постыдном.

– Интересно, кто приучил тебя к типично некромантском лакомству?

– Отец. Он часто заказывал иртым для меня.

– Стихийник? Любопытно. Может быть, в вашем доме кто-то еще питал слабость к иртыму?

Я напрягла память, любимыми ягодами всегда наслаждалась в одиночестве. На светских приемах их не подавали, мама ягоды игнорировала, чтобы папа ими лакомился, тоже не припомню. Кто готовил варенье или пирожки с иртымом я не знала наверняка, предполагала, что наш повар, хотя попросту не задавалась этим вопросом.

– Иртым – не только символ некромантов. В большом количестве он ядовит. Но для серьезного отравления его не меньше ведра нужно съесть. А вот в малых дозах способен сделать некроманта невосприимчивым к смерти. То есть позволяет научиться уходить за грань, оставаясь живым. Хотя этому вполне можно научиться и без ягод. Но с иртымом риска меньше. Тебя к чему-то готовили, причем с детства.

Пирог тем временем принесли, и я не стала пускаться в дальнейшие рассуждения, а просто взяла один кусочек, и все мысли растворились в чудесном ягодном вкусе. Совершенно удивительное творение этот пирог. Ягоды остаются целыми, идеально круглыми, никак не деформируются при запекании, лишь выделяют сок, пропитывая воздушное тесто. Я прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом и перекатывая языком ягодки, которые лопались, заполняя рот кисло-сладким соком.

– Надо же, тебе и впрямь нравится, – в его голосе почудилось странное удовлетворение вперемешку с удивлением, и магистр протянул мне наполненный вином бокал, – За начинающую некромантессу.

С настороженностью приняла бокал, принюхалась, мне не приходилось пить вино до этого. Когда мы жили в Аттаранте, вино мне не полагалось пить по возрасту, а в доме дяди алкоголь и вовсе был под запретом из-за религии Ордена Света. Запах вина оказался приятен, немного пряный аромат перезрелого винограда. Я сделала маленький глоток. Вино оказалось сладким, чуть терпким, но пить его было легко и приятно. И все-таки я отставила бокал, опасаясь опьянеть. К тому же меня поджидал следующий кусок пирога.

Наслаждалась вкусом и мысленно рассуждала о странных свойствах иртыма. Ходить за грань, оставаясь живым, как сказал магистр. То есть фактически посещать мир мертвых. Или же быть живым и мертвым одновременно. Уж не означает ли это… Ох, мрак!

Едва не подавилась куском пирога, сделала резкий глоток вина, потом еще один.

Мне стало страшно, до слез, до судорог, до темноты в глазах страшно от осознания, что незаживающая рана в моей груди вполне могла быть смертельной. И теперь жизнь во мне поддерживается только благодаря «умению ходить за грань, оставаясь живым».

Я вспоминала, как напоролась на стальной прут, когда купалась в реке, как вернулась домой в одной мокрой рубахе, истекающая кровью с торчащей железякой в груди. Мама побледнела, увидев меня, и осела на пол, а дядя, поджав губы, нехотя побрел за лекаршей. Госпожа Тирмиллен тогда сказала, что шансов у меня практически нет, и вообще непонятно, почему я до сих пор в сознании. По ее словам, сердце не могло быть не задето, но каким-то образом продолжало биться. А я плакала, кричала, злилась, что лекарша ничего не делает, а потом со злостью вырвала штырь из собственной груди и только тогда потеряла сознание. А на утро все показалось сном, не было ни следа от боли. Только уже почти три месяца на груди зияет жуткого вида дыра, сочащаяся темной, почти черной кровью.

– Ты побледнела, – произнес магистр.

Наверное, стоит ему все рассказать, но вместо этого я спросила:

– Лорд Эрсиэ, а бывает так, что человек умирает, становится неупокоенным, но сам об этом не знает?

– И как тебе такое в голову пришло? – рассмеялся магистр.

– Про ягоды думала.

– Такого я точно не встречал.

– А если этот человек некромант?

– Даже некроманты умирают. Живой человек состоит не только из физического тела, техрим, помимо этого он связан серебряной нитью, как это принято называть, с мыслящим и чувствующим, телами тхен и хемоу. Эти три тела влияют друг на друга. И пока цела серебряная нить, человек не может умереть. Есть особое направление, некросанитация, т.е. некроцелительство, так вот целитель-некромант не лечит физическое тело, он удерживает серебряную нить, а тело излечивается само, пока имеет связь со своим тхен и хемоу. В то же время можно убить человека просто разорвав эту связь. Любой некромант это может.

– А как же тогда оживают мертвые? Или у них уже нет ни мыслящего, ни чувствующего тел?

– Иногда нет совсем, и тогда получается только безвольная кукла, такие у меня тоже есть, но их очень трудно заставить вести себя по-человечески. Подобные умертвия обычно используются для простых задач, в боевой некромантии, например. Но чтобы сделать мертвеца живым, нужно поймать небольшой остаток от тхен или хемоу и привязать к телу знаком. И чем лучше сохранилось тело, тем более живое поведение у него окажется.

По всему выходило, что я не могу быть умертвием. Магистру хотелось верить, все-таки он в некромантии разбирался в разы лучше, а весь мой опыт сводился к беседе с погибшим учеником да недочитанной книге. Немного успокоившись, сделала еще глоток вина и потянулась за очередным куском пирога, а магистр уделил внимание своему стейку.

К столу приблизилась женщина, подошла почти бесшумно, очень красивая, несмотря на то, что это тоже был обтянутый кожей скелет. С большими выразительными глазами, почти живыми с легким отблеском красного пламени, распущенные волосы не были выцветшими, а струились иссиня-черными волнами. А вот вместо ног у нее были кошачьи лапки. Теперь понятно, почему она подошла так тихо.

– Мааагистр Даааарриаааан, – произнесла она скрипучим как несмазанная телега голосом, от которого буквально уши резало, растягивая гласные, – Вааас ожидаааают таааам, – надо же, какой диссонанс между внешностью и голосом. Я не сумела сдержаться и сморщилась от издаваемых ею звуков

– Эльсина – одно из немногих творений, которое может говорить, – с гордостью произнес магистр, – Некромантия – это искусство. Каждое творение уникально, Эльсина вышла почти идеальной. Один лишь недостаток, при жизни девушка была глупа как пробка, смерть ума ей, конечно, не прибавила. Я много раз говорил ей, чтобы при посторонних не открывала рот. Наверняка, тот, кто ожидал меня там, – он неопределенно махнул рукой, усмехнувшись, – Уже убежал в ужасе.

– Мааагистр Даааарриаааан, – улыбаясь, повторила Эльсина, – Ваааас ожидаааают таааам.

– Она не отстанет, пока я не выйду посмотреть, – он с некоторым недовольством встал из-за стола, – Идем, – протянул мне руку.

***

Выйдя из обеденного зала, мы спустились вниз по лестнице, и какого же было мое удивление, когда внизу обнаружили женщину. Одета она была в простое домотканое платье, с растрепанными волосами и определенно живая.

– Лорд Эрсиэ, – бросилась она, хватая за рукав магистра, – Помогите! – в голосе слышались едва сдерживаемые рыдания, – Мне больше некого просить! Пожалуйста!

– Ахисс, что случилось? – участливо спросил магистр, а женщина перевела удивленный взгляд на меня, – Леди Дайренн, моя ученица, – представил меня лорд, хотя, кажется, это было совершенно не по правилам этикета, представляться мне следовало самой, так как лорд-магистр все же выше по статусу, чем я, но проигнорировав приличия, магистр представил мне крестьянку, – Ахисс Велами, жительница Эрсинкая и моя подданная, – крестьянка протянула мне руку, для рукопожатия, видимо. Проигнорировать ее жест я не решилась, несмотря на то, что всю жизнь меня учили, что такое действие является едва ли приличным. Но я коснулась ее руки, огрубевшей от тяжелой работы. В конце концов, мое происхождение больше не имеет значения.

– Очень приятно, – пробормотала крестьянка.

Магистр, повернувшись ко мне не оставил мое удивление без внимания:

– Да, я очень демократичен, – усмехнулся лорд Эрсиэ, а затем снова повернулся к Ахисс, – Так что случилось?

– Мой муж пропал.

– Когда и как это случилось?

– Он ушел в лес. Вчера, – в ее глазах заблестели слезы.

– Почему ты сразу не пришла? Зачем ждала утра?

– Думала, он вернется, – пробормотала крестьянка

– Ведь не первый раз уже. Знаешь, что дурное место его всегда будет звать. Ох, Ахисс, не уверен, что смогу найти его живым на этот раз, – Эльсина! – подозвал он мертвую красавицу, – Позаботься о гостье, – затем мне, – Дайренн, переоденься во что-нибудь подходящее для прогулки в лесу. Бегом! – последнее слово он прямо-таки прорычал, и я опрометью выскочила на улицу.

***

Дорогу-то запомнила, но идти через кладбище одной все равно было жутковато, и я побежала. Мельком заметила, что мертвая кошка по-прежнему лежит на могиле Теня. Почти как живая. Когда вернусь, попробую все-таки с ней поладить. Подумаешь мертвая, но кошка все-таки.

Из своего нового гардероба я выбрала брючный дорожный костюм. Посчитала, что в куртке будет жарко, потому оставила только жилет. Всегда больше любила брюки, но в Аринкае из-за дурацкого Ордена приходилось носить юбку. Штаны на женщине, видите ли, противоречат их религии. К костюму нашла высокие сапоги. Может и жарко для лета, но куда практичней, чем туфельки.

***

Когда вышла на улицу, магистр уже поджидал у входа. Он торопливо взял меня за руку и сказал:

– Идем.

– Мы сами будем искать этого человека? – поведение лорда меня сильно удивило.

– Боюсь, мы будем искать его труп. А также мне безумно интересно, зачем он вообще пошел в дурное место.

– Вы всем крестьянам помогаете?

– Я – лорд Эрсиэ, соответственно замок и все прилежащие территории зовутся Эрсинкаем. Это моя земля, а, значит, мне наводить здесь порядок. Другой защиты у местных нет.

– В Аринкае лордам нет никакого дела до жителей города, – пожала я плечами.

– Знаю. Лорда Ариэ помню еще мальчишкой. Неплохим был парнем, но слабохарактерным. Непозволительная черта для лорда.

– Мальчишкой? Но он ведь был старым. И вообще давно умер.

– Да, это давно было. А леди Ариэ, дочь кузнеца, кстати, и совсем не леди по рождению, давно выжила из ума. Ей бы уйти на покой, да прямых наследников нет, вот и держится из последних сил. Потому фактически в Аринкае власть имеет Орден Света.

– Там одни религиозные фанатики, – зло пробормотала я.

– Тебе больше нравилось жить в Аттаранте?

– Да, когда отец был жив. А в доме дяди нас с мамой вообще ни во что не ставят. Поэтому и сбежала.

– Почему вы не остались в Аттаранте? Что случилось с вашим наследством?

– Все конфисковали. И дом, и деньги в златобанке, даже личные вещи не дали забрать.

Магистр вдруг сильно сжал мою руку, остановился, повернулся ко мне и произнес:

– Твоим отцом был лорд Тируан Аргано? Магистр Путей Огня? И ты леди Аргано?

Мне не понравилась реакция лорда Эрсиэ, взгляд демонических глаз проникал под кожу, и по спине побежал холодок.

– Уже не леди, – пробормотала еле слышно, – Нас лишили всех титулов. А мама не из дворян. Купеческое сословие.

– Понятно. А я все думал, кого ты мне напоминаешь, – лорд презрительно скривился.

– Вы его знали?

– Не слишком хорошо, – ответил магистр и начал спуск по каменной лестнице, ведущей к лесу, потянув меня за собой.

Мне показалось, что отца он знал куда лучше, чем говорил, но рассказывать об этом не хотел. И почему-то мне кажется, дело вовсе не в том, что мой отец самоубийца. Это в Аринкае народ суеверный, но некромант постоянно имеет дело со смертью. Мне очень хотелось спросить магистра, знает ли он, почему мой отец так поступил, но я молчала. Факт самоубийства пытались скрыть, возможно, магистр ничего и не знал. И, в конце концов, когда я отказывалась говорить, он не настаивал.

– Сегодня у нас будет первое практическое занятие, – произнес лорд Эрсиэ, когда мы оказались в лесу, – И, кстати, магия у тебя уже есть.

Я удивилась, потому что никаких перемен в себе не ощущала. А еще обрадовалась перемене настроения магистра, в нем проснулся живой интерес, а тему моего прошлого больше не затрагивали.

– Серьезно? – спросила заинтересованно.

– Магия всегда была с тобой. Просто тебя никто не учил. Конечно, стихии тебе ближе, но некромантом может стать любой. А сейчас мы будем искать господина Велами.

***

Мы оказались на широкой поляне, магистр выпустил мою руку и принялся мерить шагами пространство, что-то невнятное бормоча под нос. Потом обратился ко мне.

– Хорошенько запомни место и закрой глаза. Учись смотреть с закрытыми глазами. Ты почувствуешь, как надо.

Стараясь сохранить в памяти расположение кустов и деревьев, послушалась магистра и закрыла глаза. Но привычная темнота под веками не поглотила мир. Каким-то образом я продолжала видеть. Краски потускнели, будто наступили сумерки, а у меня вдруг развилась куриная слепота, но фигура магистра виделась отчетливо. Он еще раз обошел поляну, встал спиной ко мне и начертил рукой в воздухе знак. Тот вспыхнул ярко-синим огнем, мгновенно сжался в точку и прочертил сверкающую линию в пространстве, уходя куда-то вглубь леса.

– Я вижу! – еле дыша вскрикнула, все так же не открывая глаз.

Он подошел, положил руки на плечи и произнес:

– А теперь смотри открытыми глазами.

И я подняла веки. От буйства красок глаза заслезились, среди пышной зелени линия сияла не так ярко, но все-таки ее было видно. Будто до этого меня ослепил яркий светящийся отблеск, и теперь я продолжала его видеть. Собственно, наверное, так оно и было. Когда глаза были закрыты, синий огонь казался очень ярким на фоне блеклой реальности.

– Видишь? – спросил магистр, я кивнула и заулыбалась. У меня получилось!

Лорд Эрсиэ снова взял меня за руку, и мы пошли по следу. Теперь кроны смыкались над головой, и линия стала казаться ярче. Магистр шел впереди, расчищая путь, отгибая для меня нависшие ветки, но пробираться через густое темнолесье все равно было не просто. Ветки то и дело норовили зацепиться за одежду, корни деревьев ставили подножки, будто не хотели меня пускать. Но магистр шел уверенно, словно лес перед ним расступался. Когда путь ему преградил раскидистый кустарник, лорд коснулся рукой листвы, и та стала съеживаться, желтеть и опадать, вскоре перед нами был совершенно голый, сухой куст, который продолжал тлеть и в итоге рассыпался прахом.

– Вы весь путь так можете расчистить? – удивилась я, хотя чему тут удивляться? Лорд Эрсиэ очень сильный маг, а делать живое мертвым и наоборот – его основная специализация.

– Я его выпил. Но если буду делать так каждый раз, проходя через лес, тут не останется деревьев.

Выпил. Мне вдруг стало не по себе. Это ведь и меня он может выпить так, что в момент состарюсь и умру?

***

В лесу резко потемнело, хоть мы и оказались на небольшом пространстве, свободном от растительности. Здесь луч уходил в землю. Я запрокинула голову и не увидела неба, сплошная шелестящая масса отчего-то не зеленая, грязно-коричневая, высоко надо головой не пропускала ни единого солнечного лучика. Даже прохладно стало, как на кладбище, где всегда осень.

– Так я и думал, – с некоторой тревогой произнес магистр, – Дурное место.

– Здесь и ученик Ваш погиб? – робко спросила я.

– Чуть дальше, но не в этом суть. С Теньяром все иначе. А вот какая тьма Далуса сюда притащила? Странно все это. Ведь все в деревне знают, что это место стороной обходить следует.

– Он погиб?

Магистр присел на корточки в том месте, где луч уходил в землю, осторожно капнул рукой, вгляделся в испачканную землей руку, кажется, даже принюхался.

– Здесь был кто-то еще.

– Мертвец? – предположила я.

– Нет, живой. Причем, маг, – он еще немного разгреб землю, – Далус Велами здесь.

– Закопан?

– Да, его не просто убили. Его похоронили. И сделал это живой маг. Дикие умертвия не хоронят своих жертв. Они их съедают. Отойди подальше, – сказал мне магистр и принялся раскапывать дальше.

Я сделала шаг назад, но все равно видела, что копает не только магистр. Что-то пытается вырваться из-под земли. Сердце замерло. Захотелось убежать и спрятаться, но я осталась на месте. Не хватало еще заблудиться в Урановом лесу.

Из-под земли высунулась рука, почерневшая, изъеденная червями, она крутилась в разные стороны, показалось, что с нее капает гниль. Меня замутило от страха и омерзения. Отступила еще на шаг назад, не отводя глаз от выбирающегося на свет умертвия. И тут кто-то резко дернул меня за полу жилетки, я повалилась назад, послышался треск разрывающейся ткани, а надо мной возвышался полусгнивший мертвец, отвратительно вонючий, с темно-коричневыми свивающими ошметками кожи, с черными внутренностями, виднеющимися в просвете между ребрами. Ох, мрак, какой же он мерзкий! Ничего противнее в жизни не видела. Заорала истошно, пытаясь отползти назад, а мертвяк наклонился, капая на одежду чем-то черным, вытекающим из прогнившего провала рта, схватил меня за грудки и попытался поднять, разорвал одежду и издал дикий рев.

– Дайренн! – услышала крик магистра, и чудовище в тот же миг развеялось серой пылью. Лишь поросшие коростой и сочащиеся гноем руки все также были вцеплены в ткань моей жилетки.

Из глаз лились слезы, я визжала, извиваясь на земле, пытаясь сбросить с себя остатки мертвеца.

– Тише, – успокаивающе произнес подошедший магистр, присел возле меня и аккуратно отцепил отвратительные оторванные руки. Затем обнял и крепко прижал к себе. Я продолжала всхлипывать, а магистр гладил меня по волосам.

– Он такой мерзкий, – пробормотала сквозь слезы, – Гадкий, противный.

– То есть, – лорд Эрсие усмехнулся, – Всего лишь мерзкий? – он немного отстранился, приподнял мою голову за подбородок, заставив смотреть на него, – Не страшный, не опасный, тебе просто было противно?