Моё детство. Всем родителям посвящается

****

– Наташа, где ты ходишь?

– У меня была встреча. Что всё пропало, шеф?

– Да не все, просто у нас как всегда куча проблем, всё криво косо. Этот ещё со своей органзой. Хватит ему потакать. Художник, блин! Творить нужно строго по съёмочному плану, а не вопреки ему.

– Люсь, я ему сказала всё то же самое. Обещал больше не приглашать музу в нерабочее время.

– Пусть кого хочет приглашает только съёмки не срывает. У меня модели теперь два часа будут ждать. А потом съемку до восьми задержим и всё потому, что месье художник вдруг решил!

– Люсенька Владимировна, но мы же знаем с тобой, что он прекрасный режиссер, и снимет он сегодня вовремя, и ролик потом будет шикарный, и продажи отличные. Да?

– Знаем, но ему не скажем! Дисциплина должна быть на площадке. Им дай волю, они завтра революцию устроят. Один придёт, скажет: «без 100 грамм к камере не подойду». Другой скажет, что может творить только после заката. А мы с тобой бегай, собирай этот пазл. Потом ещё перед менеджерами красней за просрочку и говно в кадре. Зато наши мастера довольны.

– Тихо, тихо. Ты чего? Всё же ровно. В конце концов, всегда есть мой драгоценный муж, который всё снимет быстро, хорошо, и облегчит наше с тобой офисное существование.

– О, да! Дима – наше всё. Пойдём, что ли пообедаем?

– Я только что оттуда.

– Тогда сама. Я на телефоне, если что.

– Ага.

Наташа совсем перестала негодовать и сокрушаться. Ругать несовершенство системы или людей. Она слишком долго ждала, когда снова сможет встать на рельсы и помчаться по офисным просторам «как все». Не то, чтобы её очень смущало, что она не причастна больше к этому волшебному процессу, который случается ежедневно с девяти до пяти. Просто очень оказалась зависимой от творчества, от постоянной занятости и дела, которое бы требовало большИх вливаний труда, мозгов и эмоций. Оказалось, что это катастрофически важно, когда тебе кто-то звонит и что-то меняется в общем потоке дел, если ты вдруг отправляешься на больничный.

«Я всё ещё здесь люди!» Наташе хотелось практически кричать последние месяцы в декрете. Она слишком долго ждала, пока он закончится. Первый год пролетел на одном дыхании. После рождения малышки, в их доме поселилась настоящая гармония. Наташа с удовольствием гуляла, играла, занималась, успевала сделать все домашние дела, тоннами читала и слушала книги. Им было хорошо. А потом пришло время, когда сосуд нужно было наполнять и ещё чем-то. Наташа снова стала писать, придумывать, пробовать, работать. Но после череды неудач смирилась с тем, что её новые роли жены и мамы затмили все остальные. И только тогда, когда она в этом новом для себя состоянии научилась радоваться жизни, случилось всё, чего она ждала. Теперь с девяти до пяти Наташа страшно востребована, а телефон иногда нагревается до температуры близкой к максимальной. И это здорово. Наташа перестала сокрушаться и негодовать, потому что знает, что тишина доставляет удовольствие только первые десять минут.

– Привет! – сказала Наташа мужу.

– Привет Натуся. – он на секунду отвлекся от съёмки и ответил ей.

– Как ты?

– Хорошо всё. А ты?

– И я. Суета сегодня. За Лизой идешь?

– Да. Уже выхожу.

В детский сад за ребенком Наташа всегда выходила пораньше. Результат странных детских воспоминаний. Как же всё-таки странно устроена память.

****

Наташа всё время пыталась вспомнить, как ходила в детский сад, какие были друзья, что делали, ели, во что играли. Но память сохранила эти несколько лет детской жизни лишь фрагментами. На часах было прилично за семь. Наташа и её воспитательница вышли из группы, сели на лавочку около сада и ждали мать. Она приехала с какими-то мужиками на машине, пьяная. Весёлая и беззаботная. Извинилась, забрала Наташу, и они поехали к ним домой веселиться дальше. Это было ужасно больно. Она не задержалась на работе, она не была у доктора, у неё не было уважительной причины для опоздания в сад. Одинокий ребенок сидел на скамейке и ждал. Весь мир видел, что матери этой девочки важнее малознакомые мужики и вино, веселье и пустота. Наташа пыталась договориться и с этим фрагментом своей странной памяти. Выжечь его, объяснить, оправдать мать, но ничего не вышло. Она лишь попыталась исправить ошибку несовершенной женщины уже в своей взрослой жизни. Наташа всегда забирала ребенка пораньше, на всякий случай. И никогда не приходила в детский сад с запахом алкоголя. Никогда.

****

Наташа обожала тишину. Настоящую, живую. Когда муж бороздит просторы он-лайна, ребёнок тихо сопит в своей кроватке, а чистая посуда дремлет в шкафу. Когда все и всё на своих местах, когда можно, наконец, выдохнуть и погрузиться в себя. Наташа включила компьютер, проверила почту. Среди множества рекламных писем и пустых сообщений она увидела весточку от Ани Шабановой. «Привет, моя дорогая! Страшно рада была тебя видеть сегодня. А еще больше рада тому, что сделаю материал о тебе. Какое-то необычное предчувствие у меня на этот счёт. Ох, что-то будет. Предлагаю нашу встречу назначить на послезавтра. Время можешь выбрать сама. С нетерпением жду твоего ответа и этого интервью. Будет здорово. Да, кстати, общаться будем в шикарном салоне интерьеров. Локации там просто сказочные. И фотограф с нами будет лучший из лучших. Всё для тебя, моя дорогая.»

Наташа не ожидала, что всё случится так скоро. Это предложение приятельницы совершенно обездвижило её. Разве можно так запросто рассказывать о себе на страницах журнала? Хвалиться сомнительными достижениями. Которые, кстати, достижениями то можно назвать с большой натяжкой. А людям? Людям то это зачем? Не звезда же она, в конце концов. Однако, внутренние ощущения настаивали на том, что ей необходимо расслабиться и пуститься по течению событий.

Так странно, но к почти тридцати годам Наташа так и не научилась верить в себя, разрешать восхищаться собой и адекватно реагировать на комплементы. Так случилось, что в детстве она была немножечко в тени. Старшая сестра всегда была красивее, умнее, стройнее и востребованнее. Не то, чтобы кто-то специально выделял её и ущемлял Наташу, это складывалось как-то само собой. Так распорядилась природа. Наташа хорошо понимала, что для того, чтобы услышать слова восхищения ей нужно серьезно постараться. И она это делала. К примеру, в 9 лет убедила всех одноклассников, что им просто необходим глава класса. Провела агитацию, а затем и сами выборы. И, «о чудо!», главой класса выбрали Наташу. Это было забавно, но скучновато, поскольку никто из её одноклассников не противостоял, не задавал вопросов, все подчинились молча. Наташе добыча казалась слишком легкой. Зато так она поняла, что для того, чтобы действительно увлекать нужно доставать что-то из себя. Мало зайти, показаться, улыбнуться, это слишком быстро и дешево. Всё, что дала природа по сути ничего не стоит. По-настоящему важно то, что произвел сам человек. Как воспитал себя, как изменился после каких-либо событий, что-то придумал и создал путем долгих стараний. Важно всё, что рождалось с усилием. В том числе и фигура, которая появилась от продуманного питания и занятий спортом, а не от папы с мамой.

К двадцати с хвостиком Наташа была твердо убеждена, что эволюция – это сила. Работа над собой – вот настоящее счастье. Признание себя, совершенствование хорошего и искоренение дурного – вот путь к успеху. И какого же было её удивление, когда сестра, которая кстати долгое время была настоящим кумиром для Наташи, однажды, на полном серьёзе сказала: «я такая, какая есть, и не буду меняться. Моя сила в том, что я долгие годы остаюсь одинаковой». Наташа негодовала: «то есть как? Лет в 17, скажем, была ты наивная дурочка, которая всем и всегда говорила всё, что думала и получала за это. Потом анализировала, прокручивала ситуации и из месяца в месяц становилась умнее, сдержаннее, и как следствие успешнее. Годам к 27 стала гораздо лучше. Это разве плохо? Это разве не достижение? Это разве не заслуживает похвалы, хотя бы только твоей. То есть вышла замуж в двадцать с хвостиком, разрушила брак из-за собственной глупости, оставила ребенка без отца и „не сошлись характером“? Значит, родилась импульсивной глупышкой, так ей и нужно оставаться до 87 лет, чтобы уйти из жизни с высокоподнятой головой „я всю жизнь оставалось одинаковой!“? То есть это достижение плыть рыбкой по морю жизни? Стукнуло об камешек, глазки закатила, поплакала минуту и дальше поплыла. Невозможно. А с детьми как же? Скажем, с каждым новым ОРЗ не нужно становиться опытнее? Делать выводы из прошлых действий, чтобы в следующий раз справиться с кашлем и насморком быстрее? Что же жизнь тогда? Не путь ли от самого к себе, от обнаженного и непутевого к опытному, мудрому и сдержанному?»

Со временем Наташа убедилась в своих ощущениях. Счастлив тот, кто идёт вперед. Счастлив тот, кто иногда умеет замолчать. Счастлив тот, кто бережет своих близких.

****

– Привет, малышка!

– Привет, Анечка!

– Письмо получила?

– Да, конечно!

– И что скажешь? Мы завтра увидимся?

– Да, завтра как раз очень спокойный день. Так что я с чистой совестью убегу с работы.

– Вот и отлично. Значит, я пришлю тебе схему проезда к салону интереров, в котором мы будем общаться и вызывной лист. Жду при жду.

– Да, и я! До встречи, моя дорогая.

Наташа выключила телефон, и вернулась к работе.

– Как дела?

Муж подошел как всегда бесшумно.

– Димка напугал.

– Извини. Обед?

– Это с удовольствием. Ты подождешь пару минут? Мне нужно досмотреть сценарий.

– Да, без проблем. Позвонишь.

– Ок.

Наташа дочитала сценарий, внесла в него пару незначительных изменений, закрыла все активные окна, бросила телефон в карман и вышла из кабинета. Муж ждал её неподалеку.

– Идём?

– Да.

– Ну, как ты?

– Я хорошо, котик. Мне предложили дать интервью для журнала.

– Да ты что? Для какого?

– «Сложные люди».

– О! Это про нас!

– Очень смешно!

Они вызвали лифт.

– И что ты будешь им рассказывать?

– Как задорно и увлекательно жить со сложными людьми в одной квартире.

– 1:1. А серьезно?

– Это Анька Шабанова предложила. Она там сейчас работает. Хочет написать материал обо мне. Точнее о моём чудесном превращении в дюймовочку.

– Про твои диеты?

– Ну, диеты, совершенно не мои, они общеизвестные. Просто я ими успешно воспользовалась и теперь видимо с этим чудом попаду в историю.

– Это же замечательно.

– Замечательно. Но я все ещё сомневаюсь.

– Почему?

– Потому что буду думать над каждым словом, над каждым снимком. Чтоб не пуститься в слишком откровенный рассказ. Начну там все козыри выкладывать, а ты потом меня убьёшь.

– А ты не выкладывай.

– Да не буду. Ты будешь читать интервью?

– Обязательно.

– И будешь ругать меня потом?

– Почему я должен тебя ругать?

– Потому что ты всегда меня ругаешь. Фотографии в социальных сетях размещать нельзя, писать ничего тоже. Общественный хиджаб.

– Да, размещай ты что хочешь!

– Вот видишь ты уже нервничаешь. Я просто хочу чувствовать себя свободно, чтобы у меня не было внутренних зажимов. Чтобы я не оглядывалась, а просто делала то, что мне хочется.

– А ты не делаешь?

– Нет.

– Слушай, Наташа, хватит делать из меня домашнего тирана. Ты можешь делать всё, что захочешь. Тебе нужна обнаженная фотосессия? Ты за это что ли переживаешь?

– Да причем тут это? Просто я хочу, чтобы ты мне пообещал, что ты всё поймешь, спокойно отреагируешь на все мои слова. Если вдруг что-то пойдет в разрез с твоим сознанием, ты будешь терпим. Я почему-то хочу дать это интервью. То есть сначала не хотела, а теперь хочу. Я что-то по этому поводу чувствую.

– Ты что будешь?

– Суп, наверное. А ты?

– Я суп и какое-то мясо.

– Давай курицу.

– А гарнир?

– Я не буду. Возьмешь тогда? Я пойду за столик.

– Да. Салфетки прихвати!

****

Место, в котором была назначена съемка, Наташа нашла без труда. Её день вообще подозрительно ровно складывался. Ни единой раздражающей мелочи, ни сбоя, ни огорчения. Даже время шло так, как ей хотелось. Стрелки замедлялись, если она опаздывала и ускорялись, когда Наташе не слишком хотелось ждать. Она распахнула дверь в салон интерьеров. Колокольчик зазвонил так неожиданно, что казалось, удивился сам себе. Внутри было несколько человек. Они обернулись и поздоровались. Наташа неуверенно кивнула и как-то слишком тихо сказала: «Доброе утро.» Хорошо, что она приехала пораньше. Будет время принюхаться к месту и его обитателям. Наташа не любила незнакомых людей и пространств. Они мешали ей думать и действовать в привычном режиме. Она вообще не любила сбоев в устоявшемся сценарии. Ей нравилось доводить процессы до автоматизма и получать удовольствие от размеренности.

– Здравствуйте.

– Да. Доброе утро.

– Меня зовут Кирилл. Я сегодня – ваш фотограф.

– О! Здорово. Я думала здесь только местные сотрудники. Очень приятно с вами познакомиться. Я – Наташа. Сегодня – ваша неидеальная модель.

– Это и замечательно.

– То есть?

– У нас же журнал про обычных людей. Думаю, вам уже говорили об этом. У нас всё ни как в типичном глянце. Нестандартные герои, их истории и фото тоже не шаблонные. Поэтому ваша модельная неопытность скорее плюс, чем минус. Кофе будете?

– Нет. Нет. Спасибо. Я дома…

– Не стесняйтесь. Я специально для вас купил. Латте? Я не ошибся?

– Спасибо. Приятно. Откуда вы…?

– Сам не знаю. Интуиция. Я вас оставлю. У меня ещё свет не совсем готов.

– Да. Да. Спасибо еще раз.

Фотограф двинулся в сторону «американской гостиной», Наташа проводила его взглядом, откинулась в кресле и погрузилась в пока ещё сонные мысли. «О чём же я буду вещать сегодня?» Наташа изо всех сил пыталась подготовиться к интервью, но всё время что-нибудь отвлекало. То нужно было сосредоточиться на дороге и поиске локации. То вокруг оказывалось слишком много интересного и внимание фокусировалось не внутри, а снаружи.

– Наташенька, дорогая! Давно ждешь?

– Нет. Я недавно. Привет. Меня уже и кофе угостили.

– А, да? Кирилл? Он как всегда очень внимательный. Замечательный фотограф. И человек просто фантастический. Ну как? Готова к интервью?

– Как тебе сказать?

– Ладно. Расслабься. Всё будет хорошо. Никаких каверзных вопросов. И готовое интервью перед печатью ты обязательно прочтёшь. Комментарии и правки учтём пренепременно. Ок?

– Да, конечно.

– Тогда в бой. Допиваем кофе, выдыхаем и начинаем. Пошла раздеваться.

****

– Ты сейчас довольна своим весом?

– В целом, да. Но это всегда под контролем. Я из тех, кто съедает вечером лишние 200 граммов, а поправляется на следующий день на 2 кг.

– И сколько сейчас твой вес? Или это некорректный вопрос?

– Вопрос обычный. Я всегда легко называю свой вес, даже если он пересекает критическую отметку.

– Удивительно. Обычно дамы, если и говорят откровенно на эту тему, то как минимум, приуменьшая цифры.

– Я стараюсь весить столько, чтобы не было стыдно в первую очередь перед самой собой. А тогда и другим назвать свой вес можно. К тому же пока не взглянешь правде в глаза, не осознаешь действительность, никаких результатов не будет.

– На сколько ты худела?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.