Шахматы

Я понимала, что Тринадцать не может просто взять и сказать: «У вас нет выбора, ребята. Вас заставят забыть собственное имя, не говоря уже о прошлом».

Глупо ждать ответов, однако и молчать невыносимо. Смешно слушать, как вожатая скрывает очевидные вещи за сложными разъяснениями. Она только и делает, что прячется от внешнего мира. Как же можно так жить?

Когда всю группу отпустили, мы с сестрой решили остаться, чтобы удовлетворить любопытство.

– Тринадцать, – я пыталась быть как можно более откровенной в надежде, что вызову ответную искренность, – кто такие «Большие люди»? Они ведь питаются детской наивностью, правда? Мы не такие, мы не хотим им потакать.

– Девочки, – вожатая была терпелива, но явно раздражена, – у меня нет никаких полномочий откровенно рассказывать о том, что происходит. Любопытство – чувство, такое же недопустимое, как восторг или злость. Вы знаете правила. Я искренне желаю вам не узнать тех мучений, которые вас ждут, если вы пойдете наперекор правилам. Поэтому я не побоюсь взять под контроль ваше поведение.

– Вы ведь не такая, как они, – разочарованная ответом, добавила Лилия. – Мы надеялись, что вы дадите нам право знать правду. Ведь в каждом «наивном ребенке» есть уже сформированная личность. Ее можно разрушить одним ударом, и после этого ребенку станет все равно. Однако до тех пор он имеет полное право знать, ради чего отдает себя в жертву. – Лиля глубоко вздохнула. – Мне страшно от того, что мы так запросто рассуждаем о таких важных вещах.

Тринадцать молчала, не желая продолжать разговор. Но я чувствовала, как взволновала ее наша беседа.

– Не смотрите им в глаза, – практически шепотом сказала она, когда мы направились к выходу. – С такими мыслями даже молчать опасно.

Все очень странно. Этот разговор разрушил все мои убеждения по поводу нашей вожатой. Мне были непонятны ее намерения, и от этого желание довериться Тринадцать тут же угасло.

Перед сном я не могла успокоиться из-за кишевших в голове мыслей. Жизнь не готовила меня к такому. Страшно, когда у тебя отнимают любимую вещь, возможность видеть близкого человека, заниматься любимым делом. Но все это можно пережить. Однако как жить с мыслью о том, что отнимают тебя саму?

– Пешки, – вдруг громко усмехнулась Лина. – Правда, мы все похожи на пешки в их игре? Я чувствую, что существую для того, чтобы стать жертвой ради чужой победы. Как думаете, это справедливо?

Меня тронула искренность этой девочки. И ведь она чертовски права. Я вдруг поняла, почему мне так сложно. Не от условий, в которых мы оказались. Но от самой себя, как бы странно это ни звучало.

Всегда, когда мне было грустно, почему-то именно Вселенная, смотрящая на меня миллионами глаз, давала ответы на сложные вопросы. И вот однажды я снова обратилась за помощью к Вселенной. Разделяя с ней свою тоску и боль, я искала умиротворение и гармонию с собой.

– Это все неправда. – С этими словами подошел отец, и я удивленно на него взглянула, ожидая разъяснений. – Неправда то, что ты видишь и чувствуешь. Все существующее – ложь.

– Как так? – не могла понять я.

– Посмотри на небо, Майя. Что ты видишь?

– Звезды, – без капли сомнения ответила я.

– А теперь закрой глаза. Что видишь теперь?

Я промолчала, ведь стало совсем темно.

– Только от тебя зависит, будет ли этот мир реальным. Только от тебя зависит, будут ли гореть в небе звезды. Любые чувства, материальные вещи, все это – твое восприятие. Без тебя мир неспособен существовать.

Мне было нелегко понять это, однако я знала совершенно точно: папа хотел, чтобы я закрыла глаза на свою проблему, тем самым превратив ее в пустоту. Это оказалось несложно, но страшно было думать, что вместе с проблемами в пустоту может превратиться любовь или счастье.

– Я согласна быть пешкой, только если эта пешка будет иметь право сама выбирать свой ход, – ответила я Лине. – Но только это получатся уже не шахматы.

– И тем не менее мы в игре.

Глава 5. На грани

Проснувшись ранним утром, я вышла на балкон, чтобы осенний будоражащий холод прогнал сон. Босые ноги ощутили легкое покалывание инея, укрывшего ледяным одеялом весь пол. Неприятный озноб пробежал по всему телу, и я на мгновение попыталась представить, что вставшее из-за горизонта солнышко подарит этому миру сплошное жаркое лето.

Невероятно! Я и представить не могла, что такое холодное далекое место может быть таким красивым. С балкона нашей комнаты открывался вид на макушки снежных гор. Черное озеро волнующе вздыхало, шумя пенистыми волнами, а горы перепевали услышанную песню едва различимым эхом.

В душе возникло любимое чувство вдохновения, когда представляешь себя легкой птицей, парящей в белых облаках.

– А почему птицы летают, а люди нет? – как-то спросила сестра у мамы.

– Потому что птицы очень легкие.

Мамин ответ показался примитивным.

– А почему люди тяжелые?

– Они не тяжелые. У них слишком тяжелые мысли.

Мы не были довольны таким ответом, потому что слишком буквально понимали мамины слова. Ведь самым тяжелым порой оказывается то, что не поставить на весы. Я поняла это в тот момент, когда жизнь положила на блюдо моей судьбы огромный ломтик неприятностей.

Наверное, в жизни каждого случается момент, когда реальность настолько фантастична, что чувства начинают притупляться. Может нахлынуть волна ужаса от мысли, что все это происходит с тобой, а ты к этому не готов – но потом снова все затихает, и ты начинаешь воспринимать мир в бледных тонах сквозь темные очки, которые ты надел, защищаясь от ослепительного солнца.

– Сегодня мне приснился забавный сон, – поделилась с нами Люся за завтраком. – Я стою в каком-то классе в роли учителя. Передо мной всего один ученик в образе Большого человека. И только представьте, что происходит дальше. Я задаю ему вопрос: «Расскажите мне, как выглядит ваше сердце?» На что он мне молча указывает на лежащий за окном огромный тяжеленный булыжник.

Даже у меня, погрязшей в собственных мыслях, прорвался искренний, хотя и нервный смешок.

Расписание указывало нам идти в 114-ю аудиторию на первое занятие. Я себе и представить не могла, каким оно может оказаться. Моей фантазии для этого не хватало. Да и вообще не хватало многого: сил, физических и духовных, твердости, настойчивости и, конечно же, веры.

Аудитория выходила на южную сторону, отчего все стены были залиты солнечными лучами. Окна во всю стену открывали вид на стелющуюся лужайку к Луне.

Несколько недолгих минут спустя наше одиночество в незнакомом месте решил скрасить один из Больших людей. И несмотря на то, что он действительно был одним из них, я без особого труда разглядела в нем интересные уникальные черты. Когда я в первый раз его увидела, мне показалось, что передо мной башня. В его присутствии я ощутила себя беззащитным ребенком, который получит от этого человека огромным кулаком по голове, если вдруг ослушается. Выглядел он довольно молодо, хотя носил небольшую бородку. У него были коричневые взъерошенные волосы и яркие синие глаза, в которые, по совету Тринадцать, я старалась не смотреть. Холодный цвет глаз совершенно не сочетался с волосами, цвет которых привел меня в восторг, напомнив о теплых красках холодного времени года. Сам этот человек выглядел огромным, крепким деревом-каштаном, стоящим в холодном лесу среди множества других.

И пусть в голосе этого человека звучали знакомые ледяные нотки, пусть его лицо не подавало ни малейшего признака чувств и эмоций, непонятным образом он все-таки сумел завоевать мою симпатию. Теперь, глядя на него, я видела большой красивый каштан.

Совсем скоро у нас с сестрой вошло в привычку придумывать Большим людям имена. Эти клички словно скрашивали черно-белую палитру окружающего нас мира яркими красками, и в разговоре больше не употреблялись скучные цифры.

– Ответьте на один вопрос: способен ли каждый из вас добиться успеха в любом задании любого уровня сложности? – С этих слов Каштан начал наше занятие.

Все испуганно переглянулись. Никто не решался ответить. Ведь каждый чувствовал подвох в заданном вопросе, а учитель с нетерпением ждал, когда кто-нибудь из нас ответит неправильное «да» или «нет», чтобы самому остроумно решить поставленную задачу.

Я решила не затягивать нудную часть урока и, ответив во весь голос «нет», тут же услышала уверенное «да» из уст Лилии.

Каштан с усмешкой взглянул в нашу сторону и прокомментировал:

– Обе эти девочки правы.

Я предвкушала нечто подобное, однако все равно впала в легкое замешательство.

– Обе эти девочки правы, – повторил он для важности. – А правда заключается не в ответе, а в настрое, который вы сами себе задаете.

– Разве настрой не является частью чувств и эмоций? – В голосе сестры послышался ехидный смешок, и я невольно улыбнулась.

– Настрой заключается в хладнокровии перед тем, что предстоит. Вам просто необходимо видеть результат и идти к нему, несмотря ни на что. А результат будет таким, каким увидите его вы сами.

– Разве он не зависит от нашего желания? – не могла понять я.

– Результат зависит от нужды. А нужда не связана с чувствами. Нужда – это личное удобство, выгода.

Я знала одну вещь, которую решила скрыть от учителя – слишком меня возмущало, что нас лишили права выбора и никого не будет волновать мое личное отношение к происходящему.

Главная проблема заключается в том, что каждый из присутствующих – всего лишь часть массы, набор цифр.

– Номер 1524, выйди из группы, – послышался приказной тон учителя.

Я стояла и думала, почему этот человек не выходит. Так прошло еще какое-то время, пока я не осознала, что выйти из группы зовут меня.

Я подошла к Каштану, опасаясь, что он видит меня насквозь. Мой взгляд из-за разницы в росте упирался в его грудь, и я с облегчением вздохнула, поняв, что его синие глаза случайным образом не встретятся с моими.

– Вы этого не чувствуете, однако ваши тела издают постоянные импульсы от той или иной мысли, – продолжил он. – Эти импульсы скапливаются в энергетическую массу и способны повлиять на физический мир. Когда вы научитесь этим управлять, вы больше не будете зависимы от внешних обстоятельств. Вы сами будете творить свою судьбу.

Я ощутила легкое волнение от услышанного. Но я же никогда не смогу ощутить себя творцом собственной судьбы, так как завишу от Больших людей! Я растерялась. О какой судьбе идет речь, если мы больше не являемся личностями? Нас пытаются обмануть?

– Ваша новая одежда не так проста, как кажется. Она способна мгновенно воспринимать любые импульсы, так как плотно соприкасается с телом. Она реагирует на атмосферу и подбирает комфортную для вашего организма температуру.

Только после этих слов я поняла, что все это время мне было максимально уютно и легко, несмотря на холодную осеннюю погоду. Плотная и облегающая на первый взгляд ткань совершенно не сковывает движения, и я чувствую себя физически подготовленной к любым внешним условиям.

Холодные длинные пальцы Каштана вдруг дотронулись до моей левой руки, и послышался короткий писк. Я отшатнулась и обнаружила там, где дотронулся Каштан, яркий экран с цветной шкалой. Это был некий спектр оттенков в строгом порядке от холодных тонов к теплым.

– Эта шкала показывает ваш уровень. Сейчас вы все находитесь на первом, синем уровне. В зависимости от ваших успехов самый яркий цвет будет бледнеть, а последующий – становиться ярче. Это означает, что вы переходите на уровень выше. – Быстрым движением учитель спрятал шкалу на моей руке.

Каштан отпустил меня и зачем-то прошел к окну. Все заинтригованно наблюдали за каждым его действием. Он начал занавешивать широкие окна темно-синими занавесками так, что вся аудитория наполнилась мраком. Теперь никто не в силах был разглядеть Каштана. Все молчали и, казалось, боялись шевелиться и даже дышать. Тут тяжелая холодная ладонь коснулась моего плеча, и яркая вспышка света вырвалась из силуэта позади меня. Я оглянулась и увидела, что это костюм учителя горит лунным светом.

– Кто сказал, что мы бессильны перед темнотой? Абсурд. Просто вообразите себя одной из миллионов звезд на небосводе. Вот вы зависли в воздухе высоко-высоко, и от вас исходят миллионы лучиков! – И в ту же секунду мой костюм загорелся светом луны и стал испускать лучи метра на два вперед. Следом загорелись все остальные костюмы, и мне в самом деле показалось, что я – маленькая яркая звездочка в небе. Это оказалось приятно и даже забавно, словно мне действительно подвластно все – и нужно лишь закрыть глаза и представить желаемый образ.

Но нам недолго позволили ощущать себя частью большой вселенной. Стоило лучам солнца проникнуть в аудиторию, как мы все потухли, словно задутые свечи, истекающие капельками воска и оставляющие после себя лишь легкий сизый дымок.

– Обратите внимание на то, как ваши костюмы мгновенно принимают ваши мысленные сигналы, даже несмотря на то, что они у вас крайне слабые. Вам понадобится большая сноровка, для того чтобы сигналы услышала сама Вселенная.

– Разве Вселенная способна воспринимать наши сигналы так же молниеносно, как костюм? – удивленно спросила Лилия.

– Разумеется. Но надо принимать во внимание тот факт, что Вселенная не просто освещает нам путь и показывает, который час. Она выполняет слишком сложные задачи, на которые необходимо время. При этом время – относительное понятие. Время мы определяем сами. Наше сознание определяет его длину. Таким образом, «сейчас» – это сегодня и, может быть, завтра. – Моя голова не успевала так быстро воспринимать информацию, а так хотелось все это понять! – Главная проблема людей заключается в рамках, в ограничениях, которые они сами же себе установили. Слишком большое количество чувств и эмоций лишает человека способности совершать великие дела.

Я вдруг представила себя такой же черствой и бесчувственной куклой, как Большие люди.

– Скажите, – взволнованно спросила я, – «великие» – это какие?

– Любопытство лишит номер 1524 возможности вообще когда-нибудь узнать о великом.

Меня разозлило, что обоснованный интерес так резко пресекается Большими людьми. Разозлило, что больше никто из присутствующих не задавал вопросов.

– Хладнокровие – это сложная работа над собой. Это умение контролировать свои чувства и эмоции. Однако если ему не придать должного значения, путь к успеху окажется слишком долгим. – На лице Каштана не дернулся ни один мускул. – Чтобы пробежаться по осколкам босыми ногами, достаточно просто не знать чувства боли и страха. Поначалу будет сложно укротить в себе чувства и эмоции. Попробуйте вылить их на страницы тетрадей, которые каждый из вас сейчас получит. Вы напишете самое сокровенное на пустом листе и сможете ощутить власть и контроль над самими собой.

Мне эта идея не показалась привлекательной, особенно когда Каштан вместе с тетрадью нацепил на мою руку тяжелый браслет, тут же обхвативший запястье.

– В чем наша задача? – не могла понять я.

– Пустые страницы необходимо заполнить яркими воспоминаниями из прошлого, – попытался объяснить мне учитель. – Любое написанное слово будет исчезать на бумаге, так как ваши чувства и эмоции, какими бы они ни были, – это то, что касается только вас. Браслет измерит ваш пульс и максимально точно передаст воспоминание.

Я подошла к сестре, которая растерянно уселась на широком подоконнике у самого последнего окна. У нее дрожали губы, глаза испуганно метались.

– Майя, мне страшно! – честно призналась она. – Я чувствую, что-то не так.

– И я, поэтому не буду ничего писать. Нас водят за нос, веря в нашу детскую наивность.

– Остальные почему-то этого не понимают.

– До остальных мне дела нет! – Я услышала в своем голосе злобу, которой сама себе не простила бы. – Они просто не хотят ничего понимать.

– Майя! – Сестра взглянула на меня с отчаянием. – Что, если мы напишем в эти тетради о своем прошлом и навсегда забудем его вместе с исчезнувшими буквами?

Я почувствовала, как к горлу подступил ком. В ту секунду я вдруг разозлилась на родителей, которые так легко отпустили нас. Несправедливо было с моей стороны винить их, не зная правды, но если они были в курсе, что нас ждет, – и все равно отпустили нас?..

Мне стало страшно от мысли, как тонка наша с ними связь. Она держится лишь на воспоминаниях и может оборваться в любую секунду.

Волна ужаса пришла вместе с пониманием всей силы моих воспоминаний. Ведь то, какая я есть, – это результат прошлого. Без него я стану совершенно другим человеком. Отдать свое прошлое – это значит отдать себя настоящую. Просто немыслимо!

– Какая я слабая, – только и выдохнула я, когда вдруг осознала, что вся моя сила – на грани пропасти.

Глава 6. В поисках истины

– Как думаете, делают ли воспоминания нас слабее? – поинтересовалась Люся, когда мы удачно пережили первое занятие.

– Разумеется, – без капли сомнения ответила ей Лина. – Я вдруг всерьез задумалась о собственной жизни. Что, если переизбыток чувственности лишает нас возможности идти вперед?

– Это куда? – не поняла я.

– К независимости, к новым неизведанным возможностям. Мы ведь даже не представляем, каким сильным может быть человек. И речь не о физической силе.

– А как же наши воспоминания? Как же доверие и любовь родных? О чем именно ты писала сегодня?

Лина на секунду замерла, словно прислушиваясь к своему внутреннему голосу. У нее заблестели глаза и побелело лицо.

– Я не знаю! – вскрикнула она. – Могу задать тебе встречный вопрос.

А что бы я ей ответила? Прежде чем что-то утверждать, надо быть уверенной, что ты честна перед собой. Я боялась, что Лина обманывала не нас, а себя.

Мы слишком много тратим времени на догадки о том, как правильно жить. Нам никто этого не скажет и не покажет, но мы не устаем искать правду. Наверное, она начинается с честности перед собой. Если внутри нет гармонии, то какой смысл в правде? Вот во мне гармонии не было, и это моя главная проблема.

Откровенно говоря, я надеялась на очередной разговор с одним из Больших людей. Ведь несмотря на то, что занятие с Каштаном вызвало у меня много противоречивых чувств, это странным образом упорядочивало все внутри. Собственные убеждения начинали оправдываться, и становилось легче.

Однако следующее занятие протекало несколько иначе. Не сказав не слова, Кукла усадила каждого за отдельный стол и выдала по чистому листу бумаги.

У меня возникло неприятное подозрение, что нас в очередной раз заставят описывать нечто сокровенное из личной жизни. Мозг, пережидая недолгую паузу, стал накидывать варианты того, что будет дальше. Фантазия не знала границ, так что реальность не оказалась столь удручающей.

– Сегодня вам будет предоставлена возможность познакомиться с собственными силами намного ближе. Кто-нибудь знает, что лежит в основе физической силы?

Все недоуменно пожали плечами. У меня возникла довольно забавная мысль: может, Большие люди просто потеряли контроль над собой? Физическую силу легко оправдать переизбытком чувств, однако ее основа – в контроле над собой, в контроле собственных эмоций.

– Основой физической силы является слабость! – Ответ был похож на утверждение.

Я вдруг серьезно задумалась над сущностью правды. Может, ее и нет вовсе? Любое утверждение спорно, ведь у каждого человека собственное «синее море». Все упирается в отцовскую «Истину». Если нарисовать на листе цифру восемь, то разве я не буду права, утверждая, что вижу перед собой цифру? Но разве будет неправ тот, кто скажет, что видит перед собой знак бесконечности? Возможно, этот человек просто видит мою восьмерку с другой точки зрения.

– Получается, что не люди властны над слабостью, а она над людьми. Проявление физической силы – посмешище.

Данное утверждение было для меня чуждо.

Вероятно, я просто неспособна разглядеть в своей восьмерке иной знак.

– Человек никогда не развивал в себе внутреннюю силу, ту, которая властна над целым миром. Она способна повлиять на материальный мир, изменить ход событий, сделать вас независимыми. Вы начнете с малого, но с невероятно важного. Вы начнете ощущать контроль над собой и полное сосредоточение на поставленной задаче. Для выполнения действия вам не понадобятся какие-либо предметы – нужна всего одна мысль. И если она окажется в вашей власти, то пустой лист бумаги наполнится чернилами, и это не шутка. Вам необходимо написать на листе слово или хотя бы букву, не шевеля ни одним пальцем. Будьте уверены: результат даст о себе знать, если вы приложите максимум усилий. Самое сложное – это эмоции и чувства, которые лишают вас возможности контролировать внутреннюю силу. Если вы сумеете всецело взять себя под контроль, то вам представится возможность управлять собственной жизнью.

После этого монолога мне стало не по себе, потому что попытки хоть как-то выполнить задачу ничего, кроме смеха, не вызывали. Все вокруг усердно устремили взгляды к пустым листочкам. Наивность ребят начала меня раздражать. Я взглянула на свой лист и вдруг вспомнила, как в моменты одиночества часто играла сама с собой в такую игру: брала любое понравившееся слово и повторяла его много раз. Постепенно я начинала замечать особый вкус, запах и даже тепло этого слова. Я прислушивалась к его мелодичности и порой даже влюблялась в него.

Никто ведь никогда не придает слову «зефир» особого значения, за исключением тех, кто без ума от этой сладости. Но смысл не только в значении слова – смысл и в буквах. «Зефир» мне всегда казался особенным. Если его повторять в голове по многу раз, непроизвольно расслабляешься. Ты словно оказываешься летним утром на прохладном песке, под лучами только что проснувшегося солнышка. Когда-то я могла повторять слово «зефир» по сто раз на дню.

Я на секунду попыталась визуализировать округлые буквы любимого слова на пустом листочке. Представила, как запах свежих чернил приятно ударяет в нос и слегка расплывается на последней букве в жирном пятне. Глаза сами собой закрылись от удовольствия. В моих представлениях «зефир» должен был быть написан только синими чернилами.

Приятный ветерок от окна вдруг обдул мое напряженное лицо, и я почувствовала, как сильно разболелась голова. В носу неприятно запульсировало, и стало тепло. Открыв глаза, я обнаружила на белом листе кровавые пятна, а под ними написанное слово «зефир». Я рассмеялась во весь голос и тут же испугалась: кровь из носа полилась ручьем. Кукла направилась в мою сторону.

– Что происходит?

«Зефир» был ровно таким, как я его себе вообразила. Сглаженные концы букв, аккуратный печатный почерк и синий цвет, за исключением кровавых пятен.

– У меня слабые сосуды. – Я не узнала собственный голос. – Позволите мне выйти?

– Разумеется.

Я выбежала из аудитории, захватив окровавленный листок с собой. Весь коридор был залит солнечными лучами из единственного окна. Где-то вдалеке наплывали серые тучки, рассчитывая отнять у природы шанс насладиться последними теплыми деньками. Но солнце продолжало сиять из последних сил, не намереваясь уступать.

Я присела на подоконник, укутавшись в теплые лучи. Боль мгновенно ушла, оставив легкую пульсацию в висках. Мне удалось прийти в себя и вместе с тем остановить поток крови.

– Быть такого не может! – Я редко разговаривала сама с собой вслух, однако вся эта история с зефиром чуть не свела меня с ума.

Правда была слишком фантастичной, чтобы называться реальностью. Я не могла поверить в собственные – явно сверхъестественные – силы, которым не удавалось дать никакого здравого объяснения.

В ту самую секунду я почувствовала, что что-то не так, словно бодрствующую меня поместили в чей-то сон. Стало страшно и неуютно в собственном теле.

Вдруг я смогла прочувствовать боль, которую ощущают сумасшедшие люди, способные на непростительные поступки. Эта боль похожа на отчаянный беззвучный крик, который никто не слышит, потому что не хочет этого. Ты болен, но тебя не жалеют, потому что твоя боль не выражена физическим недомоганием. Ты можешь причинить зло, быть несправедливым и бесчувственным и никогда не осознать собственного безумия. В подобном неосознании и заключается страшная боль. Ты проживаешь всю свою жизнь безумцем, которого никто не любит – мало того, тебе могут желать смерти. Вроде бы справедливо? Ты причинил зло чужим близким, подверг их мукам или унижениям, возможно, даже лишил жизни. Тебе нет оправданий, и тебе не знать теплоты добрых чувств. Ты этого не осознаешь, и это страшно, ведь ты болен – но твоя боль слишком некрасива, чтобы кто-то мог и хотел разделить ее вместе с тобой. Что может быть страшнее неосознания подобной жизни? Только ее осознание. Осознание произошедшего и понимание необратимого. Возможно, неосознанная боль в таком случае – лучшая, но слишком горькая награда.

Я не смогла дать объяснения возникшим мыслям и чувствам, однако стало так тоскливо! Я вдруг прочувствовала неосознанную боль всех, кто меня окружает. Больших людей, которые совершают необъяснимые вещи и принуждают детей становиться такими же бесчувственными. Детей, которые слепо идут у них на поводу и даже не пытаются бороться за справедливость.