Паутина

Батончик, взлетевший по пологой дуге почти к самому потолку и уже начавший снижаться, внезапно дернулся в сторону и выскользнул из сопровождавшего его луча света.

Орсон не сразу понял, что произошло. А когда наконец понял, принялся шарить лучом по сторонам. Потому что понял он только то, что батончик куда-то исчез, изменив траекторию полета вопреки законам физики. Одновременно англичанин дернулся вперед, чтобы быстрее добраться до места, где произошло необычное явление. Но тут уж Камохин поймал его за руку:

– Спокойно, Док!

– Ты видел? – вытянул руку с зажатым в ней фонарем Орсон.

– Видел.

– Ну так идем!

– Нет.

– Кончай! – дернул плечом Орсон.

– Послушай меня, Док! – крепче сжал его руку Камохин. – Это именно то, что мы ждали.

– Или не ждали, – вставил Брейгель.

– Это ловушка. – Проявив настойчивость, Камохин заставил-таки Орсона сделать два шага назад. – Теперь мы с Яном займемся делом.

– Можно подумать, вы что-то в этом понимаете! – хмыкнул биолог.

Камохин недовольно приподнял бровь.

– Ловушки в древних подземельях, это не то, с чем вы привыкли иметь дело, – обосновал свое заявление Орсон. – Это вам не килограмм пластита!

Осипов меж тем пошарил лучом фонаря во тьме и отыскал злосчастный батончик, прилипший к стене примерно на высоте плеча.

– Это была гравитационная волна! – уверенно заявил Орсон.

– Не угадал, Док, – опустил бинокль Брейгель. – Батончик пришпилен к стене дротиком.

– Чем? – недоверчиво посмотрел на фламандца Орсон.

– Такая небольшая стрела без оперения. – Брейгель руками обозначил приблизительную длину дротика. – Думаю, нам чертовски повезло. Если бы дротик не среагировал на батончик, он мог бы пришпилить к стене кого-то из нас.

– И я даже знаю, кого именно, – резко помрачнел биолог.

Тут и гадать нечего – он шел первым.

– Действуем осторожно, Ян, – сказал Камохин. – Этот дротик может оказаться не единственным.

Квестер стянул с шеи шемаг, сложил его вдвое и смотал в жгут. Взяв платок за край, он взмахнул им перед собой, так, что другой конец платка скользнул от пола до потолка. Ничего не произошло. Камохин сделал небольшой шаг вперед и повторил то же самое.

– Странно, – обхватил пальцами подбородок Орсон. – Если я правильно представляю себе механизм работы ловушки со стрелами, то в ней должен быть какой-то спусковой механизм. Так ведь, Вик?

– Конечно – согласился Осипов.

– Механизм, срабатывающий на движение. Что это может быть?

– В современной ловушке это были бы, скорее всего, фотоэлементы.

– Но у майя фотоэлементов не было. Что оставалось им?

– Какие-то механические устройства. Нити, которые нужно зацепить, или подвижные плитки пола, соединенные системой рычагов со спусковым механизмом.

– Как же тогда эта система среагировала на летящий батончик?

– Игорь, стой!

Камохин замер на месте. С платком, зажатым в руке и вскинутым вверх, будто флаг. Сделав вдох, он медленно обернулся:

– Что?

– Это не обычная ловушка!

Одними губами Камохин изобразил улыбку:

– Какие ловушки ты называешь обычными, Док-Вик?

– Те, которые можно обойти! – первым ответил Орсон.

– Ловушки, принцип работы которых можно понять! – тут же добавил Осипов.

– А с этой что не так? – Брейгель посветил на пришпиленный к стене шоколадный батончик.

– Откуда взялся дротик? – спросил Осипов.

– Вылетел из стены, – Брейгель перевел луч света на противоположную стену. Со стены на него сначала оскалилась страшная безглазая маска с отвисшими мочками ушей и неестественно вытянутым подбородком. Затем, когда фламандец изменил положение фонаря, маска превратилась в нечто, отдаленно напоминающее кукурузный початок, из которого в разные стороны торчали дикобразные иглы. – Ну, в смысле, из какого-то потайного отверстия!

Фонарь в руке квестера снова дернулся, и изображение на стене преобразилось в бесформенную геометрическую конструкцию из нескольких шаров и плоскостей.

Камохин размотал платок и расправил его, дернув за концы.

– Подожди, Игорь! – вскинул свободную руку Осипов. – Я, кажется, понял, в чем тут дело… – Осипов запнулся. Самому ему картина происходящего была ясна, но он опасался, что убедить остальных в этом будет не просто. – В общем, это – временна́я ловушка!

Дротик вылетел не из стены, а из другого времени!

Камохин ничего на это не сказал. Но вполне выразительно поджал губы. Здоровый скепсис – налицо!

– Док-Вик, по-моему, это уже перебор, – произнес негромко Брейгель.

– Ты же военный, Ян! – повернулся к фламандцу Осипов.

– Ну, вроде того, – улыбнулся стрелок.

– Ты можешь себе представить автоматический спусковой механизм, способный сработать так быстро и четко, чтобы выпущенный с его помощью дротик попал в летящий шоколадный батончик?

– Ну, вообще-то… – Брейгель озадаченно почесал заросшую щетиной щеку.

– А твой вариант, Док-Вик? – спросил Камохин.

– Дротик метнул опытный воин из другого времени. Если в этом подземелье одновременно, наслаиваясь друг на друга, присутствует множество различных пространственных измерений, то и со временем может происходить то же самое. То есть это вовсе и не ловушка даже, а пространственно-временная флуктуация. В которой прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно.

– А та, что консервную банку расплющила? – кивнул в ту сторону, откуда они пришли, Брейгель. – Тоже флуктуация?

– По всей видимости.

– И что нам теперь делать? – спросил Камохин.

– Проявлять максимальную осторожность, – глубокомысленно изрек Орсон.

Камохин посмотрел на Осипова.

– Ну, в общем, Крис прав, – кивнул ученый.

Ничего другого ему просто в голову не приходило.

– Хорошо, – сказал Камохин.

Осипову совершенно не понравилось, как прозвучал его голос – ровно и умиротворенно, как будто стрелок разговаривал с душевнобольными, совершенно не контролирующими себя и в любую секунду, по малейшему поводу и вовсе без такового, готовыми сорваться в буйство.

– Я буду очень, очень осторожен.

Камохин быстро глянул на Брейгеля, сделал ему какой-то знак рукой и повесил шемаг на плечо. Вытащив из-за пояса фонарь, он посветил сначала на пришпиленную дротиком к стене шоколадку, затем – на противоположную стену. Провел световую линию от одной стены к другой. Все было как и прежде. Ничего не изменилось. Квестер сдернул шемаг с плеча, взмахнул им перед собой и сделал шаг вперед.

– Игорь…

– Док-Вик! – не оборачиваясь, стрелок поднял руку с зажатым в ней платком. – Мы не можем оставаться на месте!

– Можно попытаться свести риск к минимуму, – уверенно заявил Орсон.

– Как?

– Пока не знаю.

– Вот когда придумаешь, тогда и скажешь.

Камохин снова взмахнул шемагом.

Сделал шаг.

И исчез.

Глава 11

Брейгель схватился за автомат. Рука с фонарем – под ствол. Провел стволом и лучом света из стороны в сторону.

Ничего.

Ничего и никого.

– Док-Вик!

– Я все еще здесь, – с ледяным спокойствием ответил Осипов.

– А Игорь?

– Это пространственно-временная ловушка!

– То есть он все еще здесь?

– Он черт знает где!

– Бамалама!..

Брейгель сорвался с места.

– Ян! – кинулся за ним Осипов.

– Стоять! – вскинув руки над головой, рявкнул Орсон. – Всем оставаться на своих местах!

И, как ни странно, его послушались.

– Бамалама, – едва слышно выдохнул Брейгель.

Вытерев концом шемага лоб и щеки, фламандец кинул бесполезный автомат за спину. Перехватив фонарь правой рукой, он направил его вглубь прохода и принялся водить лучом из стороны в сторону.

– Что ты там ищешь? – устало спросил Орсон.

– Не знаю, – зло огрызнулся Брейгель.

– Ты чего рычишь? – удивился англичанин.

– Не в настроении, – ответил фламандец. – Док-Вик! Ну скажи же что-нибудь!

– Что я должен сказать? – беспомощно развел руками Осипов.

– Ну ты же специалист по этим пространственно-временным закавыкам.

– Я специалист в теории хаоса.

– А это что? – Орсон указал лучом света на то место, где исчез Камохин. – Не хаос, что ли?

– Может быть, и хаос, но не тот.

– Ах вот оно как. Выходит, и хаос бывает разный.

– А что, если нам всем пойти туда? – спросил Брейгель.

– Куда?

– Туда, где Камохин! Тогда мы снова окажемся вместе!

– Если бы все было так просто, то Игорь сам уже вернулся бы назад.

– Логично, – кивнул Орсон.

– Выходит, мы ни вперед, ни назад? И там, и здесь – ловушки?

– Но так не может быть! Должна быть какая-то система передвижения по этому подземелью!

Осипов снял с плеча сумку, кинул ее на пол, присел на корточки и принялся все из нее выгребать. При этом он что-то бормотал себе под нос.

Орсон и Брейгель непонимающе переглянулись. Фламандец пожал плечами. Англичанин глубокомысленно закатил глаза. В смысле – ученый за работой, лучше ему не мешать.

Наконец Осипов нашел то, что ему было нужно. В руке у него лежал дескан. Осипов включил прибор, и сразу же раздалось негромкое попискивание.

– Я так и знал, – глядя на дисплей, тихо произнес Осипов. – Здесь должен быть пакаль.

– Естественно, – Орсон достал пакаль из кармана и помахал им. – Вот он.

Осипов улыбнулся, поднялся на ноги и повернул дескан так, чтобы и остальные увидели дисплей с двумя красными точками.

Двумя, а не одной!

– Bloody hell… – едва слышно произнес Орсон.

– Час от часу не лучше, – сказал, вторя ему, Брейгель.

– Я должен был сразу догадаться. В этом подземелье с пространством и временем и без того творится черт знает что. И на тебе еще – пространственно-временные флуктуации. Это все равно что новая вспышка в эпицентре ядерного взрыва. И если это происходит, значит, должно быть что-то, что детонирует. Источник пространственно-временного возмущения, пусть даже очень слабого. Но в какой-то момент он резонирует с одним из пространственно-временных потоков, и в результате получается то, что мы приняли за ловушки.

– Это нас Док сбил нас с толку! – указал фонарем на Орсона Брейгель. – Он все твердил про ловушки.

– Ну, правильно, – опустил голову англичанин. – Давайте теперь во всем меня винить.

– Никто никого не собирается обвинять. Мы все оказались не готовы к тому, что случилось.

– Не нужно было вообще в этот колодец лезть, – все-таки проворчал Брейгель.

Осипов предпочел сделать вид, что не услышал его слов.

– А как же этот пакаль? – снова помахал пластинкой с изображением паука Орсон. – С ним почему не случалось этих… как ты их называешь?.. Детонаций?..

– Трудно так сразу ответить. – Осипов забрал пакаль у биолога. – Как нам известно, свойства и степень активности пакалей неравнозначны. В этом отлично разбираются «серые», а вот мы пока не очень.

– То есть вообще никак, – уточнил Брейгель.

– Однако с помощью этого пакаля и камня Ики наемникам удалось открыть вход в подземелье, – напомнил Орсон.

– При этом они еще использовали кучу перьев, ящик стеклянных шариков, несколько литров крови, тряпичные куклы, веревки с узелками и череп с пулей внутри, – добавил Брейгель.

– Собственно, не исключен и другой вариант. – Осипов положил дескан на пакаль, и тотчас весь дисплей залило равномерное, чуть красноватое свечение. – Вполне возможно, что наш пакаль тоже взаимодействовал с пространственно-временным хаосом, в котором мы оказались. Но поскольку все мы находились в зоне его действия, мы просто не замечали, как перемещались из одного измерения в другое.

– Так, значит, мы тоже сейчас можем находиться черт знает где?

Осипов извиняющеся улыбнулся и пожал плечами.

– А Камохин? Где нам его искать?

– Я думаю, нужно попытаться нейтрализовать действие другого пакаля. Не уверен, но, может быть, это сработает.

Осипов убрал пакаль в карман, и на дисплее дескана вновь появились две красные точки. Одна возле небольшого треугольника, обозначающего местонахождение прибора, другая – чуть в стороне от первой. Осипов сориентировал прибор по второй точке и медленно двинулся вперед.

– Вик, – окликнул его Орсон. – Ты, часом, не увлекся?

– Точно, Док-Вик, что мы будем делать, если и ты исчезнешь?

– Надеюсь, что нет! – Осипов постучал пальцем по спрятанному в карман пакалю.

– Может, и камень возьмешь? – предложил Орсон.

Осипов сделал отрицательный жест рукой.

– Как знаешь, – пожал плечами англичанин.

И на всякий случай покрепче зажал черный камень в кулаке.

Осипов вовсе не был уверен в том, что пакаль защитит его от этой идиотской пространственно-временной флуктуации. Если это вообще была она, а не что-то совсем иное. Собственно, вся его гипотеза базировалась на предположениях и догадках. Чтобы сцементировать их, у него не было ни единого факта. Наука так не делается. Если бы он рискнул сделать подобный доклад на кафедре Принстонского университета, где работал до Центра Изучения Катастроф, его бы там подняли на смех. А потом, скорее всего, поперли бы с работы. И правильно – фантазерам не место в научной среде. То есть воображение – оно, конечно, требуется. Но ценятся в первую очередь факты. А какие факты имелись у него? Странные картины на стенах, жестянка из-под супа, летающая от стены к стене, и шоколадный батончик, пришпиленный к стене дротиком, вылетевшим из ниоткуда. Осипов посветил фонариком туда, где к стене прилип шоколадный батончик. Он был на месте. Никуда не делся.

Ориентируясь по показаниям дескана, Осипов медленно продвигался к тому месту, где был спрятан пакаль. Так идут по болоту, прощупывая почву под ногами. Медленно, не торопясь. Чтобы не сделать неверный шаг, который может оказаться последним. Наверное, можно было и не тянуть резину. Если лежащий в кармане пакаль не способен защитить его от многомерной ловушки, то не было никакой разницы в том, с какой скоростью он достигнет точки, после которой уже нельзя будет вернуться назад. Но почему-то казалось, что двигаться медленно безопаснее.

Идея Орсона кидать что-нибудь вперед, чтобы поверить безопасность пути, оказалась не совсем верной. От дротика его летающий батончик кого-то спас. А вот на шемаг Камохина ловушка почему-то не среагировала. Почему? Пустой вопрос. Для того чтобы искать ответы, нужна информация. Хотя бы самый минимум. У них же никакой информации не было. Поэтому каждый их шаг был все равно что шаг по минному полю. Рванет – или нет? С расчетом лишь на везение и верой в удачу.

Осипов остановился. Красная точка на дисплее коснулась вершины треугольника. До стены, за которой, как они предполагали, был спрятан выпустивший дротик механизм, оставалось полшага. Осипов посветил на потолок. Ни пыли, ни паутины. Чистый, будто вчера уборку сделали. Разве что не блестит. Сплошная каменная плита, ни единой трещинки. Еще одно чудо света. Даже коли так, пакаль там спрятать негде. Если только он не внутри камня.

Квестер опустил руку с фонарем вниз. Прямо под подошвой его левой ноги проходила линия стыка двух плит. Тонкая, едва приметная щель тянулась от стены до стены. Осипов убрал ногу, присел на корточки и провел по щели кончиками пальцев.

– Нашел? – крикнул Орсон.

– Еще нет.

Осипов попытался смахнуть пыль и песок, забивавшие щель. Не получилось. Тогда он лег на грудь, поднес губы к щели, закрыл глаза и резко дунул. Взлетевшие в воздух песчинки царапнули щеки и нос. Осипов быстро провел ладонью по лицу и открыл глаза. Прижав щеку к холодному камню пола, он дунул еще раз, не так сильно, вдоль трещины. И посветил сверху фонариком, В глубине трещины что-то едва заметно блеснуло. А может быть, ему это только показалось?

– Крис, у тебя есть пинцет?

– Какой?

– Потоньше.

Орсон тут же залез в сумку и достал то, что нужно.

– Не подходи! – вскинув руку, предупредил его Осипов. – Пусти по полу.

Биолог нагнулся и пустил пинцет вскользь по каменному полу. Тихо шурша, пинцет покатился в сторону Осипова. И примерно на полпути исчез.

Осипов с досадой хлопнул ладонью по полу.

– Извини, – развел руками Орсон.

– Есть другой?

– Большой. – Орсон показал пинцет.

Даже одна его лапка не пролезла бы в щель.

– У меня есть швейцарский нож! – поднял руку с зажатым в ней красным перочинным ножом Брейгель. – С пинцетом!

– Не жалко будет, если он тоже пропадет? – спросил Осипов.

– Ну, что поделаешь, – пожал плечами Брейгель.

– Попробуй кинуть повыше.

– Понял. Лови.

Фламандец кинул нож снизу, навесом. Нож пролетел почти под самым потолком и упал точно в ладонь Осипову.

– Спасибо!

– Не за что, Док-Вик! – довольно улыбнулся стрелок.

Осипов достал из рукоятки ножа миниатюрный пинцет, сделанный из двух тонких стальных полосок. Попробовав сжать его, квестер убедился, что неказистый на вид пинцет работает отменно. Он открыл малое лезвие на ноже и положил его рядом с щелью. Снова распластавшись на полу, постарался пристроить фонарь так, чтобы он освещал щель, но при этом не слепил глаза. После этого протолкнул в щель лезвие ножа и попытался подвигать им из стороны в сторону. Кончик лезвия определенно за что-то цеплялся. Осипов снова положил нож на каменную плиту, сжал двумя пальцами пинцет и осторожно опустил его в щель. Концы пинцета цепляли застрявший в щели предмет, но никак не могли за него ухватиться – щель была слишком мала. Не вынимая пинцет из щели, Осипов переместил его чуть дальше, примерно на десять сантиметров. Углы пакалей были скошены, а значит, тоньше всей остальной пластины. Можно было попытаться за него ухватить. После нескольких попыток ему это удалось. Пинцет за что-то уцепился, и Осипов медленно, очень осторожно потянул его вверх. Но то ли предмет прочно застрял в щели, то ли действовал он слишком торопливо, только лапки пинцета соскользнули с захваченного предмета. Беззвучно выругавшись, Осипов повторил попытку. На этот раз ему показалось, что предмет пошел вверх вместе с пинцетом, но все же снова сорвался. Осипов пробовал снова и снова. И каждый раз пластинка, спрятанная в щели, оказывалась чуть ближе к верхнему краю.

Или ему это только так казалось? Потому что хотелось верить, что вся эта мышиная возня не напрасна?

В очередной раз захватив пинцетом угол пластины, Осипов взял в другую руку нож. Потянув пластину вверх и почувствовав, что она вот-вот сорвется, квестер быстро вставил в щель лезвие ножа. Приподнятый пинцетом предмет оказался заклиненным в щели.

Осипов перевел дух и концом шемага вытер пот со лба. Странно, в подземелье вроде бы не душно и не жарко.

– Ну как? – осторожно поинтересовался Брейгель.

– Отлично, – кивнул Осипов.

И снова взялся за инструменты.

Через сорок минут кропотливого усердного труда из щели показался кончик скошенного угла. Заклинив пластину ножом, Осипов как следует ухватился за край пинцетом. Собравшись, чтобы не допустить ошибки, он выдернул нож и одновременно потянул зажатый пинцетом угол вверх. Бросив нож, быстро перехватил появившийся из щели край пластины двумя пальцами. И меньше чем через минуту пакаль необычно черного цвета лежал у него на ладони. На выпуклой стороне пластины был вырезан паук. Точно такой же паук, как и на том пакале, что лежал у квестера в кармане. Было ли это простое совпадение? Возможно. Хотя верилось в это с трудом.

Осипов перевернулся на спину и обеими руками прижал пакаль к груди.

– Есть, – произнес он едва слышно.

Глава 12

– Вик! – окликнул его Орсон. – Как ты там?

В голосе англичанина слышалась тревога. И, в общем, было из-за чего волноваться. Осипов лежал на спине, скрестив руки на груди, и не подавал видимых признаков жизни.

– В порядке, – отозвался Осипов.

Поднявшись на ноги, он собрал инструменты и пошел назад. Теперь уже спокойно и уверенно. Он знал, что с ним уже ничего не случится. Во всяком случае, не здесь и не сейчас.

Хотя был ли смысл говорить о здесь и сейчас в месте, где прошлое так же неопределенно, как будущее, вчера следует после завтра и сегодня, а «здесь» означает примерно то же самое, что «незнамо где»? Странное было место, что и говорить. Неопределенное. И тем не менее Осипов чувствовал себя уверенно. Или ему просто надоело с опаской глядеть по сторонам.

– Спасибо. – Осипов вернул Брейгелю нож. – Выручил.

– Это действительно был пакаль? – спросил Орсон, от нетерпения едва не приплясывая на месте.

Осипов протянул биологу пластинку.

Англичанин бросил быстрый взгляд на разлапистого паука.

– А где другой?

– Это и есть другой.

Орсон еще раз непонимающе посмотрел на пакаль.

Осипов усмехнулся, достал из кармана другой пакаль и показал его англичанину.

– Два паука? – удивленно вскинул брови Орсон.

– Два одинаковых пакаля? – в тон ему произнес Брейгель.

Оба при этом смотрели на Осипова так, будто ждали объяснений.

– Я тут ни при чем, – устало развел руками Осипов.

– Я думал, одинаковых пакалей не существует, – сказал Брейгель.

– Этот – черный.

Осипов поднес фонарь к новому пакалю.

– Бамалама! В самом деле черный!

– Значит, теперь путь свободен? – спросил Орсон.

«Куда?» – хотел было спросить Осипов, но благоразумно промолчал, вспомнив о том, сколько пустых споров уже возникало по поводу столь простых вопросов.

– А что с Камохиным? – спросил Брейгель.

– Попытаемся его вытащить, – ответил Осипов.

И порадовался, что никто не спросил – откуда? И главное – как?

– Мне нужен шпагат и изолента, – сказал он так уверенно, будто точно знал, что нужно делать.

Брейгель тут же достал из сумки то, что он попросил.

Осипов забрал у Орсона пакаль и сложил две металлические пластины вместе, пауками наружу. Стянув пакали изолентой, он закрепил на них конец шпагата. Вручив катушку со шпагатом Брейгелю, Осипов прикинул в руке вес получившегося снаряда, перехватил за угол и, размахнувшись, пустил по полу вдоль по коридору. Так ловко, как будто всю жизнь в керлинг играл.

И даже, случалось, выигрывал.

В первый десять секунд ничего не произошло.

Осипов замер в ожидании.

Прошло еще двадцать секунд.

– Сматывай шпагат, – велел он Брейгелю.

Подхватив с пола вернувшиеся пакали, он снял с них изоленту, перевернул один из пакалей пауком внутрь и снова крепко стянул их.

– Ты, вообще-то, понимаешь, что делаешь? – тихо спросил Орсон.

– Нет, – честно признался Осипов.

И снова пустил пакали по полу. К тому месту, где исчез Камохин.

Пакали еще скользили по каменным плитам, когда сверху обрушились потоки воды. И в данной ситуации сверху вовсе не означало, что с потолка. Осипов точно отметил, что зазор между потолочными плитами и тем местом, откуда хлынул поток, составил не менее двадцати сантиметров. Вода лилась буквально из ниоткуда. Ударившись о пол, вода расплескалась по сторонам. Вспенившаяся волна едва не накрыла квестеров, которым, чтобы не промокнуть, пришлось отбежать вглубь прохода.

В центре этого бурного потока находился человек. Мокрый насквозь, с ног до головы, он вертелся на месте, отчаянно размахивая вокруг себя большим охотничьим ножом. Похоже, он не понимал, где он находится и что вокруг него происходит, но очень хотел кого-то прикончить.

Осипов быстро потянул на себя шпагат. И как только пакали оказались у него в руках, разъединил их. Поток воды, казавшийся неудержимым, мгновенно иссяк.

Как будто там, наверху, кто-то кран перекрыл.

Камохин сначала помотал мокрыми волосами. Затем сунул в ухо палец, наклонил голову и потряс ею.

– Кого ты пытался убить? – с убийственным хладнокровием осведомился Орсон.

Как истинный англичанин, он делал вид, что не видит в случившемся ничего необычайного. Если сам он прежде и не был свидетелем ничего подобного, то уж непременно слышал от друзей в клубе.

– Убить пытались меня. – Камохин спрятал нож в ножны и с укоризной произнес: – А вы, однако, не торопились.

Орсон чуть приподнял левую бровь, но ничего не сказал.

Камохину хватило двух быстрых взглядов по сторонам, чтобы оценить ситуацию.

– Мы все там же?

– Некорректный вопрос, – ответил Орсон.

– Почему?

– Потому что мы и сами не знаем, где находимся. Как объяснил нам Вик, это место, где пространство и время завязываются в узлы неопределенности.

– А где был ты? – спросил Брейгель.

– В воде.

– Заметно.

Камохин бросил на пол сумку и автомат и провел ладонями по рукавам, отжимая воду из одежды. Затем убрал со лба мокрые волосы и вдруг оглушительно чихнул.

– Может быть, заварим чаю? – предложил Орсон.

– Отличная мысль, – с благодарностью кивнул Камохин. – Где я был – понятия не имею. Темнотища была такая – хоть глаза выколи… – Зачем? – спросил Орсон.

– Что – зачем? – не понял Камохин.

– Зачем и кому нужно было выкалывать глаза?