Портрет дамы. Мистический детектив

– Как же мы изменились за каких-то три года. Мечтали, как каждое молодое поколение, изменить мир, стоять на страже интересов простого человека, быть честными и справедливыми…

Высокие понятия, высокие помыслы. Увы, и мы не исключение из правил: жизнь вносит свои коррективы в мечты, помыслы и планы зачастую не в сторону высокого, а, напротив, самого банального: наживы, желания красивой жизни, славы, почёта… Стоит ли осуждать человека за это? Имею ли я на это право?

По крайней мере Топилина хоть можно понять, и он почти честен со мной. Желание славы – это ещё не предательство юношеских помыслов, не так ли, Татьяна? Одними помыслами сыт не будешь… Впрочем, Сергея в этом вряд ли упрекнёшь: новенькая 10-ка, костюмчик с иголочки, холёный вид – это о чём-то говорит?

Глава 6. Назвался груздем…

– И это, подающая большие надежды в студенческие годы, Рябинина Татьяна свет Владимировна? – интересовалась Татьяна у своего зеркального отображения, стоя в прихожей. – Потрёпанные джинсы, любимый, но далеко не новый свитерок, курточка, не первой молодости… Топилин явно польстил тебе.

– Но какой гордый вид! – не то восхитилась, не то осудила она себя. – осанка, глаза, поворот головы. Хороша, ничего не скажешь!

Её «любование» собой прервал резкий звонок в дверь, возвращая из заоблачных высот на грешную землю.

– Кто это может быть? – подумала девушка, – Я никого не жду.

– Кто там? – спросила она, медленно приближаясь двери.

– Это я: Настя Волошина. Вы меня помните… Ира?

Имя, произнесённое не совсем уверенно, даёт понять, что девушка за дверью, действительно из компании друзей Андрея, ведь именно там Татьяна представилась Ириной Славиной.

– Ничего не поделаешь, – произнесла она шёпотом, – придётся открывать. Рано или поздно пришлось бы объясняться… Но лучше раньше, чем позже. Без помощи друзей Андрея мне вряд ли обойтись.

– Сейчас, – ответила она девушке за дверью, неспешно открывая замок.

На пороге стояла Настенька Волошина – сокурсница Таро. Татьяна мысленно удивилась, как она нашла её квартиру: никто из команды Андрея не знал ни её настоящей фамилии, ни адреса, за исключением Андрея, которому она открылась только сегодня утром.

– Настя?! Какими судьбами? Как ты меня нашла?

– Выследила! – почти зло, с какой-то высокой нотой ненависти, кинула та, глядя в лицо Татьяны, пытаясь заразить своей злостью и её.

– Ну, если выследила, – спокойно ответила Рябинина, не поддаваясь на провокацию, – то проходи, не стой в дверях. Видимо, ты пришла сказать что-то важное?

– Я могу это и в дверях сказать! – не опуская планку ненависти, почти кричала Настя.

– Э, нет! – ответила ей Таня, – Так не пойдёт. Ты не подумала, что это нечестно: наговоришь с три короба, хлопнешь дверью и уйдёшь, а у меня даже возможности не будет ответить тебе?

– А ты честно поступила с нами, с Андреем?! Влезла в душу, прикинулась другом, а сама всё вынюхивала, высматривала, фотографировала! И потом донесла Лине!

– Откуда знаешь?

– Не важно! Знаю – и всё! И откуда только берутся такие, как ты?! Для чего тебе это нужно?

– Видишь ли, дорогая моя, я частный детектив, – призналась хозяйка квартиры, – и зовут меня Татьяной Рябининой.

– Даже имя у неё не настоящее!

– Да, я не Славина, – продолжила Таня свою мысль дальше, – а Рябинина, и я детектив, которого наняла Лина Евгеньевна, чтобы проверить честность своего, скажем так, друга.

– Она ещё и продажна!

– Но-но, не забывайся! – начала сердиться Татьяна. – Ты всё-таки у меня дома.

– А то что? – задиралась Настя – Сдашь в милицию?

– Нет, – усмехнулась Татьяна в ответ, – по попе отшлёпаю.

– Не справишься! – продолжала злиться Настя.

– Ещё как справлюсь! – заверила её хозяйка. – Ты зачем явилась сюда, защитница несправедливо обиженных, оскорбить меня? Так права не имеешь.

– Имею. Ещё как имею! В тот вечер мы были с Андреем вместе, и он никак не мог быть с Линой.

Татьяна внимательно посмотрела на Настю, прекрасно зная, что та лжёт, но дала ей возможность высказаться до конца, и когда девушка, наконец, остановилась, сказала:

– Ты знаешь, девочка, что за ложные показания можешь подучить срок?… Андрей был у Лины около восьми часов – это уже доказано.

– Да, он был у неё… Но потом ушёл, и мы с ним встретились.

– Когда? Где? – настаивала Татьяна.

– На нашем месте, возле кафе, где мы обычно собираемся – ты знаешь.

Волошина говорила торопясь, с таким видом, словно катится с горы, ни о чём другом уже не думая.

– Вас кто-нибудь видел?

– Не думаю, – ответила Настя, даже не задумываясь. – По крайней мере я никого не видела.

– Таким образом ты ему не поможешь, – как можно мягче, отреагировала Рябинина, сочувственно глядя на волнующуюся девушку.

– Ты мне не веришь?! Ты не веришь потому, что сама врушка!

– А ты не врушка? – улыбнулась Татьяна. – Можно подумать, что ты не знала, что у Андрея связь с Линой?

– Не знала, но догадывалась

– И не знала, что он с Мариной Ерофеевой шуры-муры крутит?

– Какие ещё шуры-муры?! – снова возмутилась Настя. – Она – обычная модель, и Андрей работал с ней!

– Ну, если это работа, – засмеялась Таня, – то, что такое любовь – я и представить боюсь.

И вдруг из глаз Волошиной начали капать слёзы, превращаясь в поток.

– Да ты никак влюблена, девочка?1 – высказала догадку Татьяна.

– А это уже не твоё дело! – огрызнулась Настя.

– Дело, конечно, не моё, – на сей раз согласилась хозяйка, – но тогда твои «показания» не стоят и ломаного гроша: ты лицо заинтересованное, и в порыве сострадания можешь показать всё, что угодно.

– Это ты виновата во всём! Только ты! Если бы ты не совала нос, куда не нужно, ничего этого бы не было: Лина Евгеньевна не погибла бы, и Андрей был бы на свободе!

Жёсткие рыдания сотрясали худенькие плечи, покусанные губы Насти кривились некрасиво и зло.

– Настя, Бог с тобой! – попыталась успокоить её Татьяна. – О чём ты говоришь? Ты хоть себя слышишь? При чём тут я? Разве я толкнула Андрея в объятия Лины? Разве я знакомила его с Мариной? Разве я арестовывала его? Ты что-то путаешь, подруга.

– Какая я тебе подруга?! – злилась Настя, размазывая слёзы по лицу. – Таких друзей – даже злому врагу не пожелаешь!

– Ну ка, сядь! – приказным тоном произнесла Таня. – И сейчас же прекрати истерику. В друзья к тебе я не набиваюсь: истеричек мне только не хватало.

– Что же делать?! Что делать? – в отчаянии произнесла Настя, глядя на Таню почти кричащими о своей боли глазами.

– Что делать? Что делать? – повторила та за ней следом исконный вопрос инфантильной русской интеллигенции. – Думать. И думать основательно. А не сочинять небылицы.

Настя тут же вскинулась с явным желанием протеста, но Татьяна остановила её жестом:

– Для начала ты должна мне рассказать всё.

– Всё-всё?

– Да, всё. И даже чуточку больше. И без всяких выдумок, ничего не приукрашивая, ничего не досочиняя. Всё по честному.

– По честному?… Хорошо. С чего начать?

– Возможно с того, как вы познакомились с Вороновой?

– Лину Евгеньевну я знаю давно… Дольше Андрея… Моя мама проработала у Лины больше пяти лет. Я часто бывала у мамы на работе, когда ещё училась в школе.

– И как Лина относилась к этому?

– Нормально относилась: ни разу не высказала своего неудовольствия. Мама шутила, что готовит свою смену, и хозяйка поддерживала её.

Настя умолкла, о чём-то задумываясь, и Татьяна предложила:

– Не хочешь что-нибудь выпить?

– Чая, – однозначно ответила девчушка.

– Подожди, я сейчас.

Когда Рябинина вернулась в комнату с подносом, то застала Настю в той же позе, в какой оставила. Она разлила чай по чашкам, положила пару ложек сахара и подвинула одну их них девушке.

– Угощайся, – предложила хозяйка, придвигая поближе вазочку с печеньями и сухариками.

Чай девушки пили молча, думая каждая о своём, а в результате об одном и том же: об Андрее, о несчастье произошедшем с Линой Евгеньевной, о своём невольном причастии ко всему этому.

Спустя несколько минут Настя уже рассказывала о том, что сама познакомила Андрея с Линой, стараясь помочь ему в решении финансовых проблем, о том, с какой радостью они включились в создание новой коллекции женской одежды.

– Андрей талантливый художник! – восхищённо рассказывала Настя. – Я даже не предполагала у него таких способностей. Ещё в школе он подрабатывал в ателье, где его мама работала закройщицей, и очень гордился этим… Мы показали Лине некоторые разработки – ей очень понравилось, и она зачислила нас в штат сотрудников. Начали работать в ателье параллельно с учёбой: сидели по вечерам, работали в выходные…

Когда в университете возник вопрос с оплатой, я сама посоветовала ему обратиться к Лине и попросить у неё деньги взаймы, или в счёт зарплаты… Сама подтолкнула его в эту петлю. Получив деньги, Андрей, видимо, посчитал себя обязанным ей, и вот…

Воспользовавшись паузой, Татьяна поинтересовалась:

– Никак не пойму: как ты относишься к Лине? Осуждаешь, ненавидишь, или способна понять её отношение к Андрею?

– Я?! – переспросила Настя, видимо, не готовая ответить на вопрос немедленно. – Да, я осуждала Лину Евгеньевну, хотя ненависти к ней не чувствовала… Понять её? Что я должна понять?

– Ну, хотя бы то, что она в то время только что потеряла мужа, что ей было тяжело, одиноко?

– Боюсь, что именно это и подтолкнула Андрея к этой старухе! – неожиданно вырвалось у Насти. – Жалость – страшная сила, которая может искалечить жизнь.

– Как ты можешь так говорить, Настя? – удивилась Татьяна, глядя в глаза этой девчушки, несущей в своей душе такую жестокую правду.

– Могу! Могу! – почти кричала Настя.– Из-за этой жалости Андрей сейчас сидит в камере, а Лина – в гробу!

– Истерику прекратить! – приказала Рябинина. – Такая молодая, а уже истеричка. Тебе самое время учиться держать себя в руках, а если не можешь – лечиться. Что дальше то будет?

– А дальше ничего не будет, – сникла девушка. – Если Андрея посадят, то я… я…

И слёзы вновь потекли из её глаз.

– Боже, – пожаловалась Татьяна, – как же трудно с тобой общаться-то, Настя! Ты скоро мне всю квартиру затопишь слезами. Соседи услышат, подумают, что тут кого-то терзают и позвонят в милицию, чтобы та приняла меры… Иди ка ты, красавица, в ванную – умойся. Потом продолжим наш разговор.

Пока Настя умывалась, Татьяна убрала со стола, надеясь, что всё-таки сможет выудить из девушки нужные ей сведения. Девушка вернулась из ванной, хоть и с покрасневшими глазами, но спокойная, тихая.

– Сядем рядком – поговорим ладком? – предложила хозяйка, показывая на диван.

– Да мы уж вроде говорили, – напомнила Настя.

– Говорили, – согласилась Татьяна, – но несколько тем ещё остались открытыми.

– Хорошо, спрашивай – я готова отвечать.

– Расскажи о друзьях Андрея.

– Да что о них рассказывать? – не поняла Настя. – Ты их всех видела, знаешь.

– И всё же?

– В нашей компании семь человек: четыре парня и три девушки. Андрей, Владимир Суровцев, Игорь Фокин, Павел Дёмин, ещё: Танюшка Инина, Алька Кучер и я… Танюшка и я познакомились с Андреем во время вступительных экзаменов. Мне и Андрею, как медалистам, нужно было сдавать один экзамен на «отлично», чтобы быть зачисленными, а Танька сдавала все экзамены…

С Павликом Дёминым Андрей жил в университетском общежитии с самого начала учёбы, а потом к ним присоединился и Сура, т. е. Суровцев Володька. Вместе с Сурой в нашу компанию влился Игорь Фокин – его закадычный дружок чуть ли не с садиковских времён.

Алька Кучер ходила за нами весь первый курс, пока её официально не приняли в компанию…

– Охарактеризуй, пожалуйста, парней, – попросила Татьяна.

Настя смолкла, собираясь с мыслями, и Таня поняла, что задала девушке не такое и лёгкое задание, поэтому поспешила на помощь:

– Начнём с Суры, т.е. с Суровцева.

– О, Сура – личность непростая, – призналась Настя, улыбаясь совсем не так, как она делала тогда, когда говорила о остальных членах своей компании. – Он очень самолюбивый, как говорят в таких случаях: болезненно самолюбивый… Любит верховодить, старается всегда быть на виду. Своего друга Игоря называет «тюхой».

– Почему именно тюхой?

– Потому что Игорь тихий, не наглый, доверчивый, добрый, а Сура пользуется этим: командует им, подсмеивается, использует в своих целях.

– А какие отношения между Сурой и Андреем? – продолжала задавать наводящие вопросы Татьяна.

– Напряжённые. – ответила Настя.

– Что ты имеешь в виду?

– В последнее время они стараются не сталкиваться.

– А раньше сталкивались? – поинтересовалась Таня.

– Когда жили в общежитии – это происходило довольно часто.

– Почему?

– Сура пытался подчинить и Андрея, но не на того напал! – пояснила Настя. – Нашла коса на камень.

– Два лидера – понимающе констатировала Рябинина. – Обычная борьба за лидерство.

– Ничего себе обычная! – возмутилась Настя. – Однажды они даже подрались!

– И кто кому наподдал?!

– Обоим досталось!.

– А после этого? – продолжила свои вопросы Таня.

– После этого Сура немного притих, – ответила девушка. – Но я не верю ему: он хитрый и подлый.

– Почему так думаешь? – заинтересовалась Татьяна.

– Я не думаю – я это знаю. Он столько раз делал Андрею пакости! И всё исподтишка.

– Какие у них отношения сейчас?

– Ну сейчас более ровные, хотя они относятся друг к другу с опаской. После того, как Андрей ушёл на квартиру, Володька остался в общежитии единственным хозяином.

– Он что, не местный? – спросила Таня.

– Местный – последовал ответ.

– Почему тогда живёт в общежитии?

– Повздорил с отцом, и ушёл из дома.

– Неблагополучная семья? – предположила Татьяна.

– Да нет, – опровергла Настя, – семья у него вполне благополучная, даже хорошо обеспеченная… Ты, наверняка, их знаешь: отец Суры – в прошлом партийный лидер, а сейчас владелец самого большого городского автопарка – Суровцев Владимир Петрович.

– Лично не знакома, хотя и слышала, и видела пару раз, – ответила Рябинина..

– Так вот Владимир старший и Владимир младший не ладят.

– Опять коса на камень?

– Видимо.

– Как же Суровцев старший отпустил сыночка жить в общежитие? – поинтересовалась Рябинина.

– Решил наказать сынка за строптивость: отпустить на вольные хлеба, ограничив денежную поддержку до минимума.

– Наказал?

– Куда там! – засмеялась Настя. – Разве мамочка Суры допустит, чтобы её единственный сынок бедствовал?! Она даже мебель в комнате, где он живёт, поменяла на новую, комфортную.

– Понятно, – улыбнулась Таня, почему-то представив мать Суры очень полной женщиной, похожей на клушу, хлопочущей над своим чадом.

– Остался ещё один дружок, – подсказала Рябинина, – Павел Дёмин.

– Да, – согласилась Настя. – Павлик… Это не Игорь. Он похитрее будет: перед Сурой – на задних лапках, как заяц, а без него – лев. Предать может в любую минуту. На первый взгляд: весёлый, лёгкий, а на деле – трепло и лгун.

– Картинка кое-какая сложилась, – произнесла в раздумье Татьяна. – «Святая троица» – в полный рост.

– Откуда знаешь? – удивилась Настя. – Так их называет Андрей.

– Догадалась, – улыбнулась Татьяна.

– Ну ты даёшь! – восхитилась Настя.

А Таню уже понесло:

– Компания – что надо: как на подбор. Хуже – не придумаешь. Друзья-соперники?

– Ну, что ты?! – запротестовала Волошина. – Андрей никогда, ни с кем не соперничал. Это скорее в характере Суры – тот не может терпеть, когда кто-то лучше, умнее, талантливее него.

Настя смолкла, воцарилось молчание, которое никто не хотел прерывать. Татьяна была почти уверена, что девушка ещё до конца не высказалась, а Настя не могла ни о чём думать, как только об Андрее.

– Таня, нужно вытянуть Андрея, ведь он ни в чём не виноват! Я уверена, что не он убил Лину! Это сделал кто-то другой.

– Я тоже уверена в этом, – согласилась та, – но это нужно доказать. Как говорит мой наставник: слова к делу не пришьёшь.

– Нужно найти свидетелей! – уговаривала собеседницу Настя, – Не может быть, чтобы никто из огромного девятиэтажного дома не видел, как убийца выходил из подъезда. Так просто быть не может! Любопытные старушки, которым больше заняться нечем, как наблюдать за соседями; владельцы собак, выгуливающие своих питомцев по вечерам; молодёжь, тусующаяся возле подъезда; случайные прохожие; жители, возвращавшиеся домой с работы. Да мало ли ещё вариантов? Их нужно проверить.

– Этим я и собираюсь заняться в ближайшие дни, – успокоила девушку Татьяна..

– А как же Андрей?

– Что Андрей? – вопросительно посмотрела Рябинина.

– Он там один, бедненький, в камере – ничегошеньки не знает, не ведает…

– «Всё он знает, и всё ведает!» – мысленно запротестовала Татьяна.

– Я сегодня была у него, разговаривала – призналась она Насте.– А к концу работы у него будет адвокат.

– Какой адвокат? – насторожилась Настя.

– Хороший адвокат: Топилин Сергей Николаевич. Мы с ним три года назад закончили юрфак… Теперь у него своя контора. Он будет защищать Андрея в суде.

– Но хорошие адвокаты сейчас стоят больших денег! – испуганно запротестовала Волошина. – А у Андрея их нет.

– Об этом можешь не волноваться – Топилин не возьмёт ничего.

– Тогда это плохой адвокат! – сделала вывод Настя.

– Нет, это хороший адвокат – один из лучших в городе.

– Хороший – стоит дорого!

– У этого иной стимул…

– Какой?! – решила достать Татьяну упрямая девчонка. – Интересно: какой?

– Это тайна следствия, которую таким упрямым девчонкам, как ты, знать не обязательно.

Этот ответ, по видимому, обидел девушку, потому что на просьбу Тани рассказать что-нибудь о Лине, она бросила резко:

– О ней тебе лучше спросить у моей мамы. Зайди в «Дом моделей» и поинтересуйся – там все друг друга знают: и привычки, и характеры, и слабости. А я о ней судить объективно не могу.

– Как скажешь, – согласилась Татьяна. – Но может быть, ты знаешь, где живёт Марина?

– Зайка? – переспросила Настя.

– Почему зайка?

– А это мы с Ининой дали ей такое прозвище: у неё же два передних зуба, как у зайца. Не замечала?

– Нет.

– Встретишь – обрати внимание, – посоветовала Волошина. – Она поэтому и не улыбается, чтобы свои зубищи не показывать.

– Если ты скажешь, где она живёт – непременно, обращу.

– Большая Садовая 186. У них частный дом.

– Всё-то ты знаешь! – изобразила удивление Рябинина.

– Не всё – только то, что связано с Андреем.

– А он знает, что не безразличен тебе?

Настя несколько мгновений помолчала, видимо, обдумывая стоит ли говорить об этом Рябининой, и, наконец, призналась:

– Думаю, что нет.

– Уверена?

– Он относиться ко мне, как к другу – в другом качестве я ему неинтересна… Маленькая, худая, да ещё и веснушчатая.

Татьяна понимающе улыбнулась и произнесла:

– Когда-то я думала о себе точно так же, как и ты, и в результате потеряла человека, которого любила.

– Правда? – вскинула голову Настя. – Ты себя явно недооценивала.

– То же самое сейчас делаешь и ты: повторяешь мою ошибку. Человек велик, или мал настолько, насколько сам себя оценивает – запомни это, девочка.

– Иногда и переоценивает! – запротестовала Настя, явно намекая на Суровцева.

– Не спорю: переоценка – вещь весьма коварная, но недооценка – вряд ли лучше.

– Этого уже не изменить, – убеждённо произнесла Волошина. – Я так сроднилась с этим комплексом, что его никакими силами не отодрать от меня.

– А я научу тебя, как от него избавиться. Хочешь?

– О чём вопрос? Конечно хочу.

– Каждый день, стоя перед зеркалом, расчёсывая свои чудные волосы, повторяй, глядя на отражение: – Я стройная! Я интересная! Я могу нравиться мужчинам! Могу любить и быть любимой! Повторяй столько раз, пока не начнёшь верить в это. И посмотришь – всё измениться.

– Правда? – всё ещё сомневалась Настя.

– Правда.– уверила её Таня. – На опыте проверено.

Неожиданно Настя вспомнила:

– Господи! Совсем забыла! Мы же с девчонками договорились в четыре встретиться у библиотеки! Уже опоздала… Я побегу? Может ещё не ушли?

– Стой, торопыга! Ты хоть адрес свой дай, или номер телефона.

– Сейчас! – кинула Настя на ходу, что-то записывая. – Вот мой телефон. Я понеслась. Пока!

Настя действительно унеслась, оставляя Татьяну обдумывать их неожиданную встречу, начавшуюся так агрессивно и, закончившуюся вполне дружелюбно. После её ухода, Татьяна остановилась напротив зеркала в прихожей и начала внушать себе:

– Я умная! Сообразительная! Я смогу распутать это дело! Смогу…

И тут же сникла, ведь с завтрашнего дня ей придётся заняться опросом жителей огромного девятиэтажного дома, всех тех, кто находился там между восемью и девятью часами вечера.

– Боже мой, сколько же народа мне придётся опросить?! Сколько побегать? Сколько нервов потрепать?

Через несколько секунд она уже уговаривала себя:

– Ничего Татьяна, свет Владимировна, назвалась груздем – полезай в кузов!

Глава 7. Рутина

Следующий день Татьяна была так загружена работой, что даже не успела пообедать. Пришлось проявлять столько изобретательности и настойчивости, что она удивлялась сама себе:

– Могу! Оказывается могу! Не такая уж это простая штука вызвать человека на откровенный разговор, когда он этого не хочет…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.