Дорога длиною в сто лет. Рассказы

Дорога длиною в сто лет

Рассказы

Ирина Дробилко

© Ирина Дробилко, 2018

ISBN 978-5-4493-6048-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сказка о женском счастье

Глава 1

«Это надо же сказать мне такое прямо в глаза: ты у меня не одна! Негодяй… Подлец… И даже не извинился… не одна… Да сколько тебе нужно, кобель ты блудливый? Ну, собирай, собиратель, пока собиралка не переполнилась. Посмотрим, в каком яйце твое счастье запрятано», – с этими мыслями бежала я от своего приятеля, не замечая даже недовольство погоды, которая изливалась на меня полотном дождя и громыхала как треклятая. А мне что ее недовольство, я как статуя свободы – ни любви, ни сострадания, ни жалости, один вид грациозный. То ли смысл жизни утеряла, то ли вкус, понять не могу. Но состояние такое – хоть в петлю. И что нам, женщинам, надобно для счастья? Все нам ни так, все нам ни этак. Любимого нет – проблема в его отсутствии, любимый есть – проблема в нем. Где золотая середина, – бог его знает. Видимо, каждому свое.

Пока летела да в мыслях своих рылась, не заметила, что мрачные грозовые тучи развеялись, гром утих, а дождя как не бывало. Но главное – радость на сердце появилась. Непостижимо! Откуда настроение взялось? Чувства нежности переполняют, душа в полет рвется, ноги «би хапи» исполняют. Я запрокинула голову ввысь, а там……… по всему лазурному небу разлилась чарующая улыбка солнечного существа, столько счастья! До бесконечности!

– И это все мне?– спрашиваю у Солнца.

– Тебе, – отвечает щедрое светило.

– А куда мне столько? Я не унесу.

– А ты возьми на тех, кого любишь, – предложило мне ясное существо.

– Твоя правда, отчего же не поделиться счастьем с другими? Только как мне его донести?

– В улыбке, – говорит Солнце. В ней счастье не растеряешь, всем хватит, еще и останется.

– Верно. Как я сама не догадалась!

Послушалась я Солнце, приняла его дар – улыбнулась, и пошла дальше.

Пока шла, всей округе счастье раздавала, домой пришла, к соседке постучалась – и та обогатилась. Всех друзей, родных обошла – им улыбнулась. Всем от счастья проку было. А оно все не заканчивается.

Вот тут и пришла мне в голову мысль – чего это я счастье от милого ждала, оно, оказывается, и без него существует. Может мне, напротив, с ним поделиться?

– Долго раздумываешь, – слышу внутренний голос.

– Я адрес вспоминаю для отправки, – отвечаю.

Назвала адрес, описала все достоинства ненаглядного, и отправилось счастье к тому, кто сердцу моему дорог. Думала на том мои несчастья закончились.

Только слышу, в углу комнаты кто-то притаился и всхлипывает от слез. Я руками пошуровила – никого. Но сердцем чую – счастье в мой дом вернулось.

– Что случилось? Почему назад воротилась и к тому же со слезами? – спрашиваю.

Отвечает мне оно:

– Стучало, стучало я в двери, стояло, стояло у порога, но так никто и не открыл мне. А возвращаться назад боюсь. Ты же расстроишься? А жизнь людей омрачать супротив воли моей.

– Что ты милое, я тебе всегда рада, – успокоила я его.

– Правда? Ты не опечалилась?

– Этого я не сказала. Но от счастья отказаться – нужно совсем головы не иметь.

– Коли так, можно я в твоем доме навсегда останусь?

– Вот те раз… вот так диво: счастье в доме поселилось, да еще и на всю жизнь. Небывалое. Вот только, сама видишь, тесно у меня. Если тебя не пугает мой скромный приют – добро пожаловать.

– Спасибо, милая. А по поводу комфорта – не тревожься. Не забывай кто я. За милость твою будет у тебя все, что захочешь. Только пожелай.

Задумалась я, а потом и говорю:

– Доброе ты, счастье. Да только если б я знала, чего хочу, наверное, и без тебя бы обошлась.

– Великая женская глупость! К тебе счастье само в дом пришло, а ты его принять не можешь.

– Да как же тебя принять, коли условий достойных для такого чувства, как ты, в моем доме нет.

– А ты не печалься напрасно, – говорит моя новая сожительница, – дело поправимое. Только поступай как я велю и не жалей ни о чем.

– Всего то?

– Вижу, что согласна. Тогда начнем.

– Что начнем?

– Познавать чего ты хочешь.

– По рукам. С чего начнем?

– Выйди ранним утром в поле, по траве погуляй, ноги росой омой, а когда вернешься, я решу, что тебе предложить.

Глава 2

Проснулась я утром рано-рано, солнце еще только глаза раскрывало да восход лишь намечало. А я уже в поле. Сандалии скинула – и по траве. Бегууууу, земля подо мной проминается, ноги прохладу чувствуют, а голова – словно сосуд пустой и прозрачный. Хорошо так, легко на душе. Глянула в небо, и засмеялась. Рассвет с таким выражением солнца мне еще встречать не доводилось – Светило словно озадачили.

– Эй, ты, в небе, уста свои, – кричу, – растяни до ушей, а то у людей день не задастся. Чему удивляется ваша Светлость?

– Да вот, не привыкло, чтобы люди раньше меня вставали.

– А мне счастье так велело.

– Что ж, ему виднее. Удачи тебе!

– Спасибо, – приняла я солнечное пожелание и отправилась домой. Иду, а на ногах будто корни отросли и в землю тянут. Ветер дунул, а я как вкопанная. Захожу домой и вижу – счастье повисло в воздухе и улыбается:

– Хорошо, – говорит, – что не поленилась и послушалась моего совета. Вижу, что не зря у тебя осталось.

– Изволь спросить: «Почему ты меня выбрало?»

– Легка ты на подъем и решительна. Счастье на печи не лежит. Меня либо искать надо, либо заслужить. Ленивым я не по зубам.

– Не простое ты, оказывается, чувство. Но я вроде и не заслужила, и не искала, ты само ко мне пришло.

– Счастье заслуживает каждый. А то, что не искала, лукавишь. Но не будь я счастьем, чтобы не отличать настоящих желаний людей от заблуждений.

– Допустим. Но ты скажешь мне, чего я хочу?

– Не время тебе еще знать. Завтра рано утром пойдешь на реку воздухом подышишь, что над речкой стелется. А потом может и скажу.

– Надо так надо, – говорю, и принялась по дому хлопотать.

Проснулась я и на следующий день рано утром и к реке, как счастье велело. Спустилась в низину, смотрю – туман седой по воде разгуливает.

– Эй, – говорю, – чего колобродишь, сединой трясешь да воды старишь?

– Хм, – удивился туман раннему визиту человека, но ответил, – так в седине мудрость моя. Из воды тепло поднимается да в прохладе закаляется, в мудрость сгущается.

– Ах вот в чем дело! Счастье меня отправила мудростью напитаться. Умно, не поспоришь. Только зачем мне столько мудрости, не понимаю.

– Ты подходи ближе, – предложил туман. – Здесь у берега и поболтаем, а заодно и парами моими насытишься.

Провела я с ним четверть часа, смотрю солнце все выше, а туман все реже. «Пора», – думаю. А солнце снова завидело меня, и спрашивает:

– Да ты и впрямь счастью доверилась?

– Отчего же не довериться? Познать в чем оно, кому же не хочется.

– Дело твое. Да только имей в виду: познавший счастье обретает в том несчастье.

– Лучше быть несчастной от познания счастья, чем несчастной от его вечного неимения.

– Умно. Тогда ступай следом за мной. Я тебе кое-что покажу. Но путь будет долгим и не легким. Ты готова?

– Коли решила, чего теперь пятиться, – отвечаю.

И отправилась я за солнцем. А оно все выше и выше, в поле вывело, палит, не щадит, всему миру улыбается, а мне не до улыбок.

– Устала? – спрашивает.

– А чего ты хочешь, чтобы я ответила?

– Правду.

– Устала, коли хочешь знать.

– Назад пойдешь?

– Как можно пройти полпути, да еще такого знойного, а теперь назад?

– Так холодком возвращаться будешь.

– Давай веди, нечего меня искушать.

Глава 3

Только я произнесла свою волю, смотрю – облака в небе явились да сгущаться стали. Бегут перистые, солнце прячут, а я без него куда? Пути своего нет, только за ним и следовала. А облака все гуще, темно в поле стало. Гром как грянет. Вот и дождь полил. Куда деваться?

Смотрю – хижина стоит, без окон, без дверей, соломой крытая.

– Долго раздумываешь, – слышу опять голос.

– Так я дорогу ищу.

Подхожу к хижине – никто не выходит. Куда стучаться, если ни дверей, ни окон – не разумею. Вдруг вижу в стене хижины будто кусок стены кто-то в сторону сдвинул и открылся передо мной вход. Долго раздумывать не пришлось, погода не позволяла. Вошла я в хижину.

– Эй, – кричу, – есть кто в «хоромах»?

И голос такой сухой из глубины жилища мне:

– Вошла на порог, так зайди и за него.

Сделала я еще несколько шагов и открылись передо мной двери. В какую из них податься, – не ведомо.

– Эй, – говорю, – а куда дальше? Налево, направо или прямо?

И слышу кто-то совсем рядом отзывается:

– Коли устала, так налево поди, там приют найдешь и в порядок себя приведешь, коли голодна – прямо ступай, хорчей отведай, одним словом, будь как дома.

А про третью дверь умолчали. Не удержалась я от любопытства и снова спрашиваю:

– А что за третьей дверью? Могу я в нее войти?

– С тебя и двух хватит – строго отвечает мне мужской голос.

– Ладно, – говорю, – дорога и впрямь была нелегкой. Пойду, усталость смою, – и повернула направо.

Открываю дверь – а меня темень встречает. Чуть было не расстроилась. Только я шагнула за порог двери, а комнату как озарит, но не светом лампочки, а мелкими золотистыми искрами. Стою и диву даюсь интерьеру, что развернулся передо мной. Вот тебе и хижина! Вот те и соломенная! По стенам птицы райские гуляют, с каждого уголка звуки леса доносятся, а под ногами ручьи журчат да трава мягкая стелется. Стою посреди комнаты, во все стороны оглядываюсь. Ну, чудеса, – думаю. Что за кудесник живет в хижине? Голову опускаю и вижу – с ручьев дымка поднимается. По комнате аромат пополз – легкий, нежный, посыпались на меня лепестки цветов и давай кружить под музыку. Вдруг мне стыдно стало. Гляжу на себя – нагая стою.

– Где это мои одежды? – возмутилась, – что за шуточки?

Но в следующих превращениях уже не до стыда было: облепили лепестки все мое тело, словно чешуя, тепло стало. Чувствую, ноги от пола отрываются, и я поплыла. Уложили меня, раскатали одним блином, похлопали, погладили, почесали, со всех сторон постукали – снова замесили. Я и впрямь как тесто: во все положения поддаюсь, все формы принимаю. Скоро все стихло: и «баня», и музыка. А в теле такая чистота и легкость – словно вновь народилась. Разыскала я зеркало, смотрю на себя и глазам не верю: ладно стройная, как осинка, ладно свежая как росинка, пусть одежды на мне такие, словно меня в рай пригласили, но то, что лицо мое радость несусветную отражает – поразилась.

– Не уж-то, – думаю, – счастье мое нашлось. И вдруг слышу голос:

– Не спеши выводы делать. Всего лишь передышка в твоей жизни. Отдохни от трудов своих в поиске счастья, а то измотаешься и не рада мне будешь.

– Так ты меня не покидаешь, о, светлая полоса моей жизни? – задаю вопрос голосу.

– Ты помнишь мое условие, которое я тебе выставила прежде, чем ты мне доверилась?

– Ты это про что? Не о тех ли словах «делай как я велю и не жалей не о чем»?

– Значит, не забыла. Вот и славно. Не о чем не жалеешь?

– Пока ничего не потеряла, чтобы жалеть.

– Ну, тогда я исчезаю.

– Надолго?

– Все зависит от тебя самой. Пока ты помнишь обо мне, я не вмешиваюсь в жизнь твою. А как забывать станешь, напомню о себе.

И счастье улетучилось.

Ну что ж, – думаю, – выгляжу я как новорожденная, можно и подкрепиться, – и отправилась туда, откуда источался букет редких ароматов.

Кухня была небольшой и мало освещённой. По праву сторону топчан сосновый стоял и манил работой ладной, посреди стол дубовый с тремя стульями разного размера позабавили. Они имитировали сцену из сказки «Маша и три медведя». На краю стола стоял столовый прибор чудной росписи, а по центру – круглый шарообразный предмет серебристого цвета в разноцветный горошек. Я приняла его за светильник. Стук дождя напомнил о непогоде и я, запрокинув голову вверх, увидела прозрачный потолок, через который проглядывала мокрая тьма. «Чайку бы горячего, – подумалось. И вдруг шар засветился и разлился звуками колокольчиков и бубенчиков. Из центра шара выплыла чайная пара, распространяя изысканный аромат терпкого напитка. Шар голосом колокольчика пробубонел: «приятного чаепития».

– Ой, спасибки. Очень кстати, – обрадовалась я. – Отыскать бы теперь откуда запах сдобы сочиться. С удовольствием съела бы что-нибудь. Кажется, мне позволили быть как дома, – вспомнила я и стала отыскивать, чем подкрепиться.

В левом дальнем углу кухни стоял самый что ни наесть натуральный крупный пень, но побывавший в мастеровых руках. Он хорошо вписывался в сказочный интерьер. На нем стоял полупрозрачный предмет яйцеобразной формы, по которому бегали голубоватые молнии. Не успела я изучить его, слышу – шаги за спиной. В комнату кто-то вошел. Обернулась – мужичок у двери, маленький, но крепенький. Лоб как у мудреца – высокий, открытый, глаза большие, но печальные, а во взгляде – огонек еле уловимый, так и ждет случая разгореться. Подошел хозяин к пеньку, приложил руку к яйцеобразному предмету, он и раздвоился. Вынул хозяин пирог прямо на тарелке, и поставил на стол.

– Напитки из шара бери, цветной горошек на нем – это выбор напитков, в пеньке – продукты, в эллипсе – кулинарные яства, и показал рукой на яйцо. Доставай, ешь, пей, на меня не смотри, не хватит, с погребка достану, – произносил он свои слова твердым голосом.

«Ой, – думаю, – сердитый какой! Может без счастья живет, как и я?». Но не будь я женщиной, чтобы не заметить в нем волнение от появления в доме гостя. Я оставила свое наблюдение при себе, а ему говорю:

– Ты чего неласковый такой? Мог бы и стол накрыть. Гости у тебя все же. Или ты одичал тут?

– На каждого гостя доброты не хватит, – отвечает мужичок и даже не улыбнется. – Гость что? Пришел, свою жизнь принес, раскинул ее передо мной как скатерть самобранку. Через день-другой собрался и ушел, а ты с его радостями и печалями, болью и заботами остался. Только начнешь привыкать, а уж пора прощаться. Не хочу больше жить чужими судьбами, оттого дружелюбие мое иссохло.

– Понятно. Расставаться не любишь, привязываешься ко всему, как собственному, а ведь в этой жизни все Богом дается.

– Не очень старайся меня уму-разуму учить, как-нибудь сам разберусь, – говорит мужичок грозно. – Лучше подкрепись, а в душу мне не лезь.

– Ладно, – говорю, – не полезу. Зачем мне душа твоя. Свою бы спасти. Чайку со мной попьешь?

– Это можно.

– Скажи, а где ты в поле электричество берешь? И чем дом отапливаешь?

– Есть на Земле много интересного, отчего польза людям без вреда природе. Я использую солнечную энергию.

– А что это за странный овал на пеньке?

– Не странный он, а особой технологии, как и пенек.

– В чем же их особенность?

– Пенек работает по принципу сохранения природной энергии. Продукты, помещенные в него, сохраняются в естественном состоянии столько, сколько нужно. А эллиптический предмет и шар на столе – техника будущего, работает на человеческой энергии со сбережением. В присутствии одного человека можно приготовить до 5 раз в день на каждом приборе.

– Вот как? Да ты гений, как я погляжу. А «чистка» в причудливой комнате, что со мной происходила – тоже элемент особой технологии?

– Это комната для гостей. Но чудесным «боком» она поворачивается не для всех. Характер у нее имеется, а потому для каждого гостя у нее своя обстановка. Комната запрограммирована таким образом, что преображается в нужный интерьер в зависимости от состояния человеческой души и его желаний.

– В зависимости от желаний я еще могу понять, а вот как от душевного состояния комната видоизменяется – пока не разумею.

– Не всем позволено мои идеи из стен хижины выносить. Я их для особого случая берегу.

– Да, хитро ты задумал, хижина снаружи скромно выглядит, соломой крыта, да и внутри не всем рада одинакова.

– Хижина – всего лишь стиль, соломенная крыша – из натурального природного камня с имитацией «под солому»– источник света и тепла.

– Круто. А чего в жизни не применяешь свои способности? Чего от людей прячешься?

– Всему свое время. Не готово общество для таких технологий. Они слишком просты и не требуют больших затрат, в этом их недостаток. Пока люди еще ориентированы на другие ценности. И не прячусь я вовсе – двери мои всегда открыты, никто мимо не прошел.

– И многих к тебе заносит?

– Достаточно, чтобы не одичать, – сделал хозяин акцент на последнем слове, как бы убеждая меня в моей неправоте по поводу его одинокого образа жизни.

– Не страшно тебе? Люди то все разные.

– Чаще люди добрые приходят. Оттого я и сердит, что терять их приходится. Но они путники, а я отшельник, стало быть, нам не по пути.

– А по что ходит народ, чего ищет?

– По-разному. Кто в поиске счастья, кто себя, кто любви, кто истины. Вот и ты ищешь что-нибудь, иначе бы не попала ко мне.

– Верно. В поиске я. Ищу то, чего хочу.

– В суе человек много лишнего, ненужного делает. Для чего на Землю пришел – забывает. Вот и ответ на вопрос твой, почему от людей прячусь. Только не от людей вовсе, а от жизни суетной.

– А давай я у тебя поживу. Все равно не знаю, чего хочу. И куда идти – не знаю. В душу не полезу, обещаю, лишь возьму на себя хлопоты по дому. Вместе путников встречать будем, вместе провожать.

– Поживи, – быстро согласился мужичок, – коли спешить некуда.

– Спасибо. А позволь спросить: «Откуда знания свои черпаешь? Живешь вдалеке от мира, а творишь неведанное?»

– Я наук много знаю. Не всегда жил вдалеке от людей. Из Мира ушел, чтобы не тратить время на порывы страсти. Есть у меня мечта. Вот и подался в отшельники идею разработать.

– Получается?

– Типа того.

– Здорово. А как звать тебя?

– Данилой.

– Надо же! С Данилой-Мастером познакомилась! – как было не подивиться. Много, видать, дивного меня на пути ожидает.

Глава 4

Новый жизненный опыт окрылил меня. Данила мужиком оказался справным, и руки на месте, и голова, но сухости в нем оказалось больше, чем я могла себе представить. Меня не замечал, похвалы не отпускал, взглядов косых в мою сторону не посылал, не на что не намекал.

И только когда дом посещал очередной путник – Данила менялся. Гостей он встречал ласково, все больше слушал их, а после ухода забывал про них снова. И стал Данила понимать, что личная жизнь путников его больше не трогает, она стала вместе с ними уходить. Вот тут и вспыхнул огонек в его глазах. Понял он, что чужой жизнью больше не живет, своя есть. Однажды в такой теплой беседе я говорю:

– А что Данила, детей ты не хочешь иметь?

Данила с ответом недолго думал, уложился в одно слово:

– Нет.

– Отчего же? – спрашиваю, – или не любишь их?

– Дети уходят. Людей чужих едва отпускать начал, да и то благодаря тебе, а с детьми родными – не по силам расстаться мне будет.

– Да что же ты такой собственник, ко всему привязываешься, и никак не хочешь промысла Божьего видеть. Детям мать с отцом всего лишь на Землю рождение дают, да присмотрят, пока на ноги встанут, а потом о пути их только Господь Бог ведает. А подле родителей сидеть, когда нет на то воли – не по-доброму это.

– Вот потому и не будет детей. Не переживу.

– Вроде умен ты, Данила, но в таком простом деле глупость твоя через край льется. Если так дело обстоит, то и мне от тебя пора уходить. Засохну я с тобой. Ты сам как баобаб, сбросил раз свою листву, и больше не собираешься распускаться. От тебя уже древесинной пахнет.

– Уж лучше мужику пахнуть древесиной, чем распуститься. В чем достоинство распущенных мужчин?

– Тут ты прав. Цены нет твоим премудростям. Я хотела сказать, ты расцвести не пробовал?

– Расцветать должны женщины.

– Да как же с тобой расцвести, если ты скупой. Ни комплимента, ни улыбки, ни слова доброго.

– Так и злого не отпускаю.

– Нет, Данила, так не пойдет. Свой женский долг, сам видишь, исправно несу: забочусь, ухаживаю, на душу твою не посягаю. Да видать не тебе должна. Что злого не делаешь – не есть заслуга. Таковым быть человеку обязано. За то, что приютил меня – спасибо. Но счастья ни в твоем обществе, ни при твоем образе жизни я не обрела. Пойду дальше. Прощай!

Глава 5

На сборы я легкая, как подметило счастье. Коли решила, не передумаю. Собралась и ушла поутру, а Данила даже не вышел попрощаться.

Иду, думу думаю, куда путь держать. Надеялась, что больше не придется мне счастье искать, само проявится, да не тут-то было.

Из-за облачка появилось Солнце.

– Ну, как, – спрашивает, – счастье с мужичком познала?

– Какое там счастье. Чуть не усохла. Всю душу вывернула, а у него что радость, что печаль – все одним цветом. Одно его веселило – жизнь своя появилась.

– Значит не в мужчинах счастье твое.

– Значит не в них.

– И куда теперь?

– Так надеялась ты выведешь на путь праведный.

– Богатства, славы хочешь? – спрашивает Солнце.

– Ну, коли, у меня его не было, поди не откажусь. Человеку-то всегда хочется того, чего у него нет.

– Мудро мыслишь. Не зря ты к седому туману ходила.

– Может и так. А куда мы идем?

– Никуда. Пришли уже. Ступай по тропинке, не сворачивай. Там тебя встретят. А мне пора за горизонт заходить.

– Мы увидимся?

– А куда ты без меня. До скорого.

И исчезло.

Стою опять среди поля и вижу – тропа.

– Долго собираешься, – как прежде услышала я.

Ладно, думаю, куда выведет.

Пока шла – стемнело. И тут передо мной мириады огней зажглись. Может в небо унесло? – размечталась я, вспомнив, что человеку счастье обещано только на небесах. Вдруг вижу – проявляться стало что-то впереди. Подхожу ближе. Арка с воротами резными, а на воротах надпись: «Добро пожаловать». Распахнулись они, и навстречу мне народ высыпался. А за ними – лимузин белый. Кто в нем – даже представить сложно. «Всё, – думаю, – пропала». Стою, ноги подкосились, да хорошо, что корни отрастила – упасть не дали. Не зря утром по полю бегала, а то бы сломилась я от натиска народа, что с города навстречу мне устремился. Откуда-то появились мужчины в форме – встали стеной, никого ко мне не подпускают. А я как с другой планеты – ничего не понимаю. Подрулил ко мне лимузин, вышел из него человек во фраке, дверцу заднюю открыл и говорит:

– Рады вас приветствовать, госпожа. Просим!

– Куда? – спрашиваю.

– Домой, госпожа.

«Ого, – думаю, – домой! Госпожа! Что на этот раз мне уготовлено? Эх, была, не была». И подалась я на волю судьбы.

– Ну что же, домой так домой. Поехали, – велю. А саму так и подмывает узнать, где я да кто я. Не выдержала и спрашиваю сидевшего рядом господина: «Мил человек, вы знаете кто я?»

– Самая богатая и знаменитая леди мира, – ответил он без тени удивления, словно я у него спросила «который час?»

– А чем прославилась?

– Госпожа позабыла, что у нее самая крупная в мире корпорация по добычи самоцветов? Завтра у нас выставка одного из редких самородков.

– Да ну? Вот так я. И что, сильно богатая.

– Достаточно, – безропотно отвечал мне господин.

– А вы кто?

– Ваш уполномоченный по всем вопросам.

– Ага. Так мне делать ничего не нужно?

– Совершенно. Наслаждайтесь жизнью, госпожа.

– Ладно. Попробую, – успокоилась я и подумала: «Видно для счастья так надо».

Привезли меня в особняк роскошный, размеров невероятных. Мысль в голове скачет да в покое не оставляет: «Неужто счастье обрету?»

На следующий день я уже имела в своем окружении стилиста, визажиста, модельера, массажиста, автомобиль с личным водителем, самолет с личным пилотом – в любую точку мира, в самый роскошный уголок, словом, каждый твой каприз. Меня встречали в самых достойных местах мира и обслуживали как знатную персону.

Поначалу забавно было из грязи в князи попасть. Но постепенно насыщенная комфортом жизнь стала походить на дракончика, объевшегося лакомств на шоколадной фабрике. Везде побывала, все доступно – как-то не интересно становилось. Вместо сладкой жизни захотелось солений. Чувствую, придраться к чему-нибудь хочется: то мне ни так, это ни этак. А потом и вовсе до ручки дошла – унижать стала людей. Что ни слово – то обвинение, то упрек. Все не достойны, всё не пристойно. Всех уволю, каждого казню. Чувствую – предел. Надо что-то менять.

– Долго раздумываешь, – опять слышу голос.

– Так есть над чем поразмыслить, – отвечаю.

– Может тебе власти дать?

– Давайте мне что-нибудь, не то я от скуки помру.

Села в кресло кожаное, в меха собольи обернулась, и жду. Чего жду, сама не знаю. И тут охрана докладывает мне: