Фата пропавшей невесты

– Ага! Вот прямо с порога и заявила бы: покормите, мол, меня, – все еще обиженно буркнула я.

– А почему нет? Это же я тебя срочно сорвала, – возразила Лада. – И неприятностями своими голову не забивай! С ремонтом, как все высохнет, я тебе помогу, компьютер Димины умельцы посмотрят, а насчет телевизоров, так к нам тут партия из Германии должна прийти. Grundig. Настоящие, фирменные. По закупочной цене тебе их отдам.

– У меня нет денег, – развела руками я. – А дорогие подарки я, сами знаете, не принимаю.

– Значит, должна будешь и потом отработаешь, – отмахнулась она и вздохнула: – Не дай бог, уже очень скоро. Эх, мне бы твои проблемы!

Бутерброды были под стать Надежде – такие же крупные, но привередничать не приходилось, и я стала их есть, запивая уже остывшим кофе. Вскоре у Лады зазвонил сотовый.

– Ну что, Дима? – Она явно говорила с мужем, потому что старшего сына, тоже Дмитрия, дома звали Митей. – Поняла. Приезжай. Я тут Таню Иванову пригласила. Будем думать, что делать.

Отключив телефон, она длинно и шумно выдохнула, помолчала, покачала головой, а потом очень серьезно произнесла:

– Значит, тебе все-таки придется поработать. – И попросила подругу: – Надя! Скажи там, чтобы Тане Ванькину комнату приготовили.

– Лада, я вам о своих неприятностях вовсе не для этого рассказала! – запротестовала я.

И тут впервые за все время нашего знакомства она рявкнула на меня:

– Мозги включи! Вся информация будет сюда поступать! Что же нам? В испорченный телефончик играть? Так, не знаю как ты, а я из детского возраста уже вышла! Ты ешь, а я пока пойду и кое-кому позвоню.

Она вышла из комнаты, а я, обалдевшая от такого обращения, осталась сидеть с надкусанным бутербродом в руке в компании с Надеждой, которая, окликнув меня, выразительно постучала себе костяшками пальцев по лбу:

– Ты бы думала, прежде чем рот открывать! Тут такое случилось, что… – Она обреченно махнула рукой и размашисто перекрестилась. – Господи! Не дай беды!

– Что-то с Иваном? – осторожно спросила я. – Раз его комната свободна…

– Да нет! – отмахнулась она. – Не с ним. Просто после Светкиной свадьбы он как с цепи сорвался.

– То есть она его не простила? А я так надеялась, что они помирятся.

– Да мы все надеялись, – вздохнула Надя. – А она сказала как отрезала: «Предавший единожды, кто поверит тебе?» Вот и все! И замуж вышла! Муж у нее серьезный парень. Он здесь в Тарасове какой-то московский филиал возглавлял, хорошо себя проявил, вот и пошел на повышение – его в Екатеринбург перевели. И она с ним уехала, беременная уже. А Ванька с горя в загул ушел. Ну, ты Клаву знаешь, у нее характер железобетонный. Потерпела она недельку – ждала, что он одумается, да зря! Вот она его с глаз долой в квартиру Тимофевны и отселила. И предупредила, что если его гулянки на работе скажутся, то она его уволит к чертовой матери, и пусть дальше живет как знает. Обиделся он страшно и с тех пор сюда ни ногой. А с месяц назад Клава не выдержала и якобы по делам «Немецкого дома» его в Германию отправила. А на самом деле, я так думаю, – к Ванде! Ванька же из-за нее Свету бросил, вот пусть теперь на ней и женится, пока не измотался вконец.

– И он уехал?

– Уехал! А толку? Нужен он Ванде! Ага! – язвительно хмыкнула она. – Это когда она голь перекатная была, так еще терпела его, а как богатой наследницей стала и кучей родни за границей обзавелась, так на хрен он ей сдался? Улетел он в Германию, а недели три назад… – Она что-то прикинула в уме и сказала: – Да, где-то так. В общем, неважно. Вернулся он оттуда! Ни с чем! Ну и пуще прежнего загулял! Клава у него даже машину отобрала – разобьется же по пьяному делу. А две недели назад он с матерью на работе так поскандалил, что она его из кабинета выгнала, да еще и кричала вслед: «Чтоб ноги твоей больше здесь не было!» Он ей тут же – заявление об увольнении по собственному желанию, а она его немедленно подписала! Это мне ее секретарша позвонила и по секрету рассказала. С тех пор Клава в первый раз Ванькино имя произнесла, когда велела тебе комнату приготовить, а так о нем в доме и разговора нет.

– А если он влипнет во что-нибудь? Или окрутит его какая-нибудь шалашовка?

– А пожиток с него какой? У него же ничего своего нет: ни квартиры, ни машины, ни работы. Он теперь парень бесперспективный. Ничего! Перебесится и к матери на поклон придет – куда ему еще деваться? У него же ни гроша за душой нет. Только учти, что я тебе ничего не говорила.

– Само собой, – заверила ее я и поинтересовалась: – Так с кем же беда случилась?

– А вот это пусть тебе Клава сама расскажет, – буркнула она.

– Ну что ж, подожду, – согласилась я.

Лады не было довольно долго, и мне ничего не оставалось, как доедать бутерброды. Наконец она появилась.

– Весь город на ноги подняла, – вздохнула она, садясь напротив меня, и попросила: – Надя, скажи, чтобы Татьяне еще кофе сделали, да и мне тоже.

Надежда вышла, а Лада внимательно посмотрела на меня и предупредила:

– Таня! Все, что я сейчас скажу, должно остаться в этой комнате навсегда!

– Вы меня уже не один год знаете, так что это излишне, – ответила я, ничуть не обидевшись: раз Лада подняла весь город на ноги, значит, дело было очень серьезное.

– Ну, слушай! Тебе такое имя – Большакова Ольга Николаевна— ничего не говорит?

– Сеть кафе «Фантазия» по всему городу, гостиничный комплекс «Волна» и многое другое, – ответила я.

– Правильно! Она из наших.

Развернутых пояснений мне не требовалось. «Наши», иначе именуемые «женсовет», было сообществом серьезных бизнес-леди и жен первых лиц области и города, которые из тени, через своих мужей, не привлекая к себе внимания, руководили жизнью региона, и получалось у них это очень даже неплохо. Во всяком случае, на фоне соседних наша область выглядела намного более привлекательной по всем показателям. Когда-то Лада и сама притворялась великосветской дурочкой, но в силу ряда весьма серьезных обстоятельств ей пришлось «явить себя миру». Мы с ней об этом никогда не говорили, но мне казалось, что именно она и является руководителем этого «женсовета», в чьих возможностях я убедилась, когда за ней, тяжелораненой, кто-то из ее подруг мигом отправил вертолет МЧС. Да и другие случаи были. В общем, это была очень серьезная сила.

– У нее пропала дочь Людмила. Сегодня. Из свадебного салона «Марьяж». Она поехала туда на примерку подвенечного и венчального платьев. По-хорошему, надо было бы их заказать у портнихи, но время поджимает, так что выбрали два самых лучших и их ей стали по фигуре подгонять. Люсю надо найти во что бы то ни стало! Срочно! И тихо! Скандала быть не должно! Иначе свадьба сорвется, а этого допустить нельзя!

– Лада! Я не Царевна-лягушка и лебедей из рукава выпускать не умею, но обещаю сделать все, что в моих силах. И давайте перейдем к делу. Если Люся исчезла незадолго до своей свадьбы, то это или побег из-под венца, или похищение. Если второе, то целей может быть три: требование выкупа, желание сорвать свадьбу или вызвать скандал, которого вы так стараетесь избежать. В любом случае мне нужно знать об этой семье все в мельчайших подробностях. И сразу первый вопрос: почему поисками Люси занимаетесь вы, а не Большакова?

– Ольга по очень серьезной причине не может, а Люся моя крестница. Кроме того, ее еще и охранял парень из «Русичей». Точнее, это водитель-охранник Ольги, а когда Люся приехала, он стал возить ее, – объяснила она. – А по поводу подробностей… Ну, слушай! Толька Назаров, это бывший Ольгин муж, служил после политеха в армии, в какой-то секретной части. Это в самом конце восьмидесятых было. И встретил там Ольгу – она после окончания кулинарного училища по распределению в столовой поварихой работала. Девчонка совсем. Красивая была необыкновенно. Влюбился он в нее, поженились они, и привез он ее сюда уже в качестве законной супруги. У него с матерью двушка была, то есть жить, в общем-то, было где, но свекровь Ольгу в штыки приняла: ее сын институт окончил, а у невестки училище за плечами и больше ничего. Вот и шпыняла ее. А тут новая напасть – нет детей, и все тут. И опять Ольга во всем виновата. А потом в стране бардак начался. Завод, где Толька и Ольга работали, закрыли, и Назаров запил с горя. Пенсию свекрови задерживали, вот Ольга одна на себе всю семью и тянула – наскребла денег и начала пирожные наполеон печь, а по вечерам, когда народ с работы шел, на остановке возле Центрального рынка их продавала. Необыкновенно вкусные они были, мигом их расхватывали, некоторые специально стояли и ждали, когда она их принесет. Да я и сама у нее покупала. Там-то мы с ней сначала познакомились, а потом и подружились. Поделилась она со мной своей бедой, что детей нет, и я ей хорошего врача посоветовала. Ну и оказалось, что она совершенно здорова, нужно мужу проверяться. Заикнулась она было об этом, а он такой скандал устроил, что она больше к этой теме не возвращалась – жизнь у нее и так тяжелая была, а тут еще и новые скандалы могли начаться.

– Но в результате бесплодным оказался он, – уверенно произнесла я.

– Да, только выяснилось это через много лет, – подтвердила она и продолжила: – Ну, дело у Ольги пошло, стала она только печь, а продавать – девчонку наняла. Потом прилавок уже на рынке арендовала, чтобы на улице не стоять. А неподалеку от нее мужик один торговал – тоже без работы остался, когда его НИИ закрыли. Вот он и пошел, куда взяли, чтобы семью прокормить. Умный, симпатичный, интеллигентный…

– Я уже поняла, – покивала я. – Ольга родила от него.

– Да! – кивнула Лада. – Девочку, как она и мечтала. Только мужик об этом до сих пор ничего не знает. Бабка в долгожданную внучку вцепилась, так что Ольга с дочерью хлопот не знала. Вкалывала как лошадь, благо появилось для кого, потому что отношения с Толькой разладились окончательно. И начала она потихоньку разворачиваться: сначала одна кондитерская, потом вторая… Ну и так далее.

– А Анатолий?

– Он скорбел по загубленной жизни и пил на заработанные женой деньги, а пойти хоть кем-нибудь работать, чтобы копейку в дом приносить, было ниже его достоинства. И мать его вовсю поддерживала – у него же высшее образование. Машина у них была старенькая, так Ольга скандалами заставила его хоть пирожные на точку возить, а он с похмелья в аварию попал, и вся продукция – в месиво! А машина – в хлам! Ну, когда она в люди вышла, квартиру отдельную большую купила, тут и он преобразился, такой холеный стал, хоть на обложку глянцевого журнала помещай, как образец успешного бизнесмена. Даже пить бросил. Зато начал налево ходить, но Ольге было на это плевать с самой высокой колокольни, потому что давно уже каждый жил своей жизнью. И тут, двенадцать лет назад – Люсе тогда десять лет было – Толька не просто очередную девку себе завел, а развестись захотел. И до того эта шалава ему голову задурила, что он решил тест ДНК сделать, чтобы проверить, а его ли дочь Люся. Естественно, выяснилось, что нет. И разбушевался этот подонок так, что с кулаками на Ольгу кинулся. Ну, она тоже не просто так на рынке столько лет провела, нашлось у нее, чем и как ему ответить. Люся к нему с криком «папа» бросилась, а он на нее матом, что не дочь она ему, что нагуляла ее мать неизвестно от кого. В общем, орал так, что Люся потом полгода заикалась. Свекровь тоже в стороне не осталась, свои три гроша подбросила, всю ее любовь к внучке как бабка отшептала.

– Развод и раздел совместно нажитого, к которому он не имел никакого отношения? – спросила я, хотя и так была уверена в ответе.

– Правильно поняла. Алиментов, естественно, никаких. Из Назаровых Ольга с Люсей Большаковыми стали, девочке школу пришлось сменить, потому что они в съемную квартиру подальше от Тольки в другой район переехали, да и как одноклассникам объяснишь, почему у тебя вдруг фамилия другая? Но это все ерунда. Главное – бизнес. А как Ольге было его делить, если она его потом и кровью создавала? Это же как по-живому резать. Ну, мы, конечно, подсуетились. Сумма получилась совсем не та, на которую Толька рассчитывал, но все равно весьма внушительная. Ольга ему еще и свою и дочкину доли в квартире отдала, машину, в долги влезла, банк, опять-таки, помог под минимальный процент…

– Тот, где муж Евгении работает? – уточнила я.

– Конечно, – кивнула Лада. – Ольга аж почернела вся. Но ничего, сообща помогли мы ей, выкарабкалась она, с долгами рассчиталась, новую квартиру купила. Расцвел у нее бизнес лучше прежнего.

– С Назаровым больше проблем не было?

– Ну, куда же без них? – невесело рассмеялась Лада. – Эта шалава за год из него все деньги до копейки вытянула. А еще она все твердила, что ребенка хочет, вот и заставила его обследоваться. Тут-то и выяснилось, что он не может иметь детей – последствие службы в армии. И подала она на развод, да еще и компенсацию за моральный ущерб захотела получить – она думала, что вышла замуж за полноценного мужчину, а он, оказывается, ущербный. В общем, вернулся он к своей мамаше гол как сокол. Попытался с Ольгой встретиться и получил от ворот поворот. Сунулся к Люсе, а она от него, как черт от ладана, шарахается. Ольгина охрана провела с ним разъяснительную работу, и больше он их до самой своей смерти не беспокоил – спился он начисто. Ну а мать его в этом, конечно же, Ольгу обвиняет: дескать, не пожалела она, стерва такая, раскаявшегося мужа. Не приняла обратно.