Изумрудный свидетель

– Бывший военный? – осведомился Гуров.

– Нет, просто так говорится. Я дисциплинированный человек, – быстро ответил прораб.

Гурову показалось, что этот мужчина хотел было улыбнуться своей шутке, но потом понял ее двусмысленность и решил сохранить серьезное лицо. Улыбка могла получиться несколько заискивающей.

– Хорошо, пойдемте, – сказал Гуров и двинулся в сторону коридора, ведущего к кабинету товароведа.

Все сейфы были опечатаны, мебель отодвинута. В углу валялись кирпичи и куски облицовки из гипсокартона. Лев Иванович поднял кирпич, у которого цементный раствор пристал только с одного торца. В остальном он был девственно чист.

* * *

Гараж, который достался Лешке Кондратьеву от родителей, не имел цены. Вообще-то те люди, которые не знали его особенностей, цену предлагали самую настоящую, в рублях. Но Лешка расставаться с этой недвижимостью не хотел.

Надо сказать, что два гаража, которые разделяла лишь боковая стена, строили Лешкин отец и его друг. Чтобы особо не валандаться, они сделали под ними один общий погреб. Стена разделяла гаражи лишь вверху, а внизу было высокое просторное помещение с полками, сусеками и освещением.

Через несколько лет сосед уехал в другой город и как в воду канул. Перед этим он попросил отца продать гараж. Тот тянул с этим, успел выложить между погребами стенку в полкирпича, да и ту не до конца. Потом болезнь, смерть отца. Почти через два года за ним ушла и мать. Лешка, который к тому времени уже заслужил у приятелей кличку Конрад, остался единственным хозяином гаража.

Вскоре кооператив стал разваливаться. Часть гаражей снесли, вплотную к оставшимся начали строить детский садик в соответствии с президентской программой. Лешке повезло, его родители успели приватизировать свое строение, да оно особо и не мешало.

Детсад построили, территорию огородили. Перекрытие большого погреба осталось частично под открытым небом. От соседского гаража остались только бетонные блоки фундамента, выпирающие из густого бурьяна, да груды битого кирпича.

Лешка быстро смекнул, что есть в этом деле и своя немалая выгода. Гараж его может очень пригодиться для криминальной деятельности. Лучшего схрона и придумать нельзя.

Четыре человека в темноте миновали ограждение территории детского сада и подошли к Лешкиному гаражу с тыльной стены.

– Наступать только на камни, – напомнил Лешка. – Вляпаетесь в собачье дерьмо, потом внизу дышать нечем будет.

– Тут и человеческого много, – заявил в ответ кто-то из дружков.

Осторожно наступая на бетонные блоки и кирпичи, все четверо добрались до боковой стены Лешкиного гаража. Отверстие в перекрытии заброшенного погреба закрывал деревянный щит, сверху закамуфлированный всяким хламом. Еще год назад Лешка все это подобрал и тщательно, но незаметно закрепил на люке. Ведь важно было, чтобы это место выглядело как куча мусора.

Все спускались на ощупь. Лешка держался последним. Он аккуратно опустил за собой крышку люка, и только теперь внизу загорелся светодиодный фонарик. Стараясь избегать стука и иного шума, парни по одной отложили в сторону гнилые и трухлявые доски, освободили обычную деревянную дверь. Она вела в погреб под Лешкиным гаражом. Если бы кто-то решил забраться в него сверху, то он не нашел бы творила. Люк Лешка старательно забетонировал тоже примерно год назад.

Щелкнул выключатель, и под потолком загорелась лампочка. Электрический провод, ведущий в погреб, Лешка в гараже тоже замаскировал под слоем штукатурки. Старый стол, несколько стульев, две раскладушки со свернутыми на них матрасами. У стены электрический чайник, плитка и новый компактный холодильник литров на пятьдесят. Макс и Вован сразу потянулись к нему за пивом.

Лешка вдруг уставился на кисть Макса, перевязанную грязной тряпкой.

Смотрел он недолго, рывком схватил за руку своего молодого помощника, недобро блеснул глазами и резко спросил:

– Откуда это?

– Ты чего, Конрад?! – Макс неловко заулыбался. – Фигня же! Так, порезался.

– Когда ты порезался, придурок? – рявкнул Лешка.

– В ювелирном, – буркнул немногословный Санек, отбирая у Вована банку с пивом. – Когда витрины стеклянные побили.

– И ты не сказал? – прошипел Лешка. – Оставил там свои кровавые следы и до сих пор молчал?

– Да чего ты? – Макс выдернул руку. – Это же не отпечатки пальцев. Менты по крови меня в толпе угадают, что ли?!

– Да твой порез как ярлык теперь. Если они на нас начнут выходить, это как красная тряпка для быка.

– Быки цветов не различают, – тихо пробурчал Макс.

– Это я в тебе мозгов не различаю, – зло бросил Лешка. – Ты как слон в посудной лавке там себя вел. Я сколько раз повторял, чтобы ни одного лишнего движения не было, не топтались по магазину зря. А ты, придурок, сразу к сейфам захотел, по столам в кабинете лазить начал. А если бы там ловушку с родамином приготовили?

– А это что за фигня? – не понял Макс.

– Это такая фигня, которая месяц с кожи не смывается. Открыл бы ты ящик, а тебе в морду выброс порошка.

– Или капкан за руку, – хмыкнул Санек. – Волчий. Чтобы без пальцев остался.

– Это запрещено, я читал, – заявил Макс и насупился. – За такие вещи хозяина магазина самого могут привлечь к ответственности.

– Большая тебе радость! Да и нам с тобой вместе. Его оштрафуют на триста тысяч, а нам сидеть.

– Слышь, Конрад, хорош его воспитывать, – не выдержал, наконец, Вован, уже опустошивший банку пива. – Ты скажи лучше, на сколько мы натырили оттуда всякого рыжья?

– Достаточно. Теперь, пока я не избавлюсь от цацок, всем сидеть и не гавкать. Особенно Максу. Нельзя, чтобы хвост за ними пришел. Мы и так наследили. Думаете, нас полиция не засекла?

– О тебе теперь легенды слагать будут, – снова подал голос Санек. – Такие фокусы только в кино показывают.

– Ладно тебе, – отмахнулся Лешка, но по голосу было понятно, что похвала ему приятна. – Вы лучше вспоминайте, кто какие еще следы оставил.

– Да откуда там следы?! – уверенно и солидно заявил Санек. – Если бы краска разлитая была, масло машинное, еще какая фигня. А то ведь чистое помещение.

Макс и Вован переглянулись. Они поняли друг друга без слов. Мало того, что Макс хотел кольцо утаить, так он еще и карман в магазине порвал, когда они выбирались через пролом в стене. Зря, конечно, люди говорят, что уголовка по одной нитке может вора определить. Сколько их, этих ниток да тряпок. Поди-ка сравни!

Да и догадаться еще надо, что кто-то из похитителей зацепился карманом за железку. А может, кольцо Макс вообще выронил уже на улице или в подвале, когда они вылезали через второй пролом?

* * *

– Эх, ребята! – Генерал Орлов закрыл глаза и крепко потер пальцами виски. – Знаете, чего мне сейчас больше всего хочется?

– На рыбалку, – тут же отреагировал Крячко. – Чтобы водочка холодненькая, закусочка не постная и два выходных впереди.

– Нет, Станислав. – Орлов покачал головой. – Я рыбалку не боготворю. А вот насчет двух выходных впереди ты совершенно прав. Хочется мне завалиться спать. Чтобы часов до трех дня меня никто не дергал и даже не звонил. А потом лежать в постели с открытыми глазами и просто смотреть в потолок.

– Мечта не отличается высокой духовностью, – заявил Гуров и улыбнулся. – Что-то ты, Петр, того…

– Да ну тебя! – Орлов обреченно махнул рукой. – Хочется мне встать в три часа дня, неторопливо пройти в ванную, насыпать в воду всяких солей и завалиться в нее на полчасика в наушниках. Это чтобы любимую музыку послушать. Потом вылезти, с наслаждением побриться…

– А после этого долго и со вкусом гладить белую рубашку, – догадался Гуров.

– Точно! – Орлов расплылся в блаженной улыбке. – Но сначала налить себе бокал прохладного красного вина, а потом уже с наслаждением рубашку гладить. Облачиться к шести вечера…

– Рано, – возразил Гуров. – Лучше к семи.

– Нормально! К шести! – не согласился с ним генерал. – А потом неторопливо спуститься к подъезду и вежливо раскланиваться со всеми соседями, чтобы каждый спрашивал, куда это я в смокинге и такой благоухающий…

– Красным вином? – снова не удержался от ерничества Крячко.

– Нет, Стас! Хорошим мужским парфюмом! Да, спуститься к подъезду, а там ты на своем «Мерседесе» меня ждешь. Устроиться к тебе на заднее сиденье, окно открыть, чтобы ветерок в лицо, и в театр. А там бенефис Марии Строевой. Гуров весь в смокинге и с цветами ждет нас у входа.

– Маша уехала на гастроли, – заявил Крячко. – Ни у кого из вас нет смокинга, а я на машине никого в театр не повезу. Они, значит, хорошее вино будут потягивать весь вечер, а я отдувайся водителем. Хрен вам обоим, хоть вы и мои друзья.

– Вот так! – Орлов грустно улыбнулся. – Стальной прагматик Крячко всегда не давал моей душе полетать в райских кущах, разрушал все мои самые возвышенные мечты.

– А чего нервы трепать без толку?! – Крячко пожал плечами. – Вернется Маша, в декабре тебе дадут недельку в счет отпуска. Соберемся мы у Гурова дома, хватанем по пятьдесят граммов водочки и на такси в театр, на спектакль. А потом вернемся и продолжим с плавным переходом в новый год.

– Водка, зима!.. – Орлов покачал головой, снова потер виски и стал серьезным. – Ладно, что у вас по ювелирному салону?

– Можно с уверенностью сказать, что его ограбили молодые неопытные ребята.

– Щенячий задор и эйфория от вседозволенности и безнаказанности? – уточнил Орлов и понимающе кивнул.

– Конечно. Вместо того чтобы быстро провернуть дело и скрыться, они кинулись лазить по столам в кабинете товароведа. Ничего особенно ценного там не было, но кое-что пропало. Например, пластмассовый нож для разрезания конвертов. Эдакая стилизация под турецкий ятаган. Исчезла еще и настольная игрушка под названием «вечный двигатель». Знаешь, такие штучки, которые очень долго крутятся или качаются. В данном случае это ряд шариков, подвешенных на тонких нитях. Одно слово – игрушка. Конечно, о многом говорит то обстоятельство, что один из них порезал руку, когда они выгребали из разбитых витрин золотые украшения.

– Нездоровое неуравновешенное возбуждение. – Генерал-лейтенант снова понимающе кивнул. – А что с этой странной стеной, через которую они проникли в салон?

– Прораб проявил самодеятельность и нанял дешевую рабочую силу вместо своих дорогих мастеров из числа работников предприятия.

– Я бы даже сказал, что в их строительной фирме принята подобная практика, – вставил Крячко. – Оплата все равно проходит через бухгалтерию. Что через белую, что через черную, а все равно один прораб не решает. Мы со Львом Ивановичем пришли к выводу, что кто-то из грабителей устроился в бригаду, ремонтировавшую помещения перед открытием салона. Работы было много, она велась в авральном порядке. Прораб признался, что люди у него пахали до самого позднего времени, чуть ли не по ночам. Ведь оплата шла за выполненный объем. Вот, дескать, сумма, а получите вы ее, когда закончите.

– Я знаю, что такое аккордные работы, – отмахнулся Орлов. – Значит, свои люди в бригаде могли тайком, пока никто не видит, выложить кусок стены не на раствор, а на временные подкладки, чтобы кирпич легко было выбить? Потом они швы замазали, и ни у кого никаких сомнений не зародилось.

– Тем более что кладка велась черновая, под последующую отделку гипсокартоном.

– Установить можно этих пролетариев? Они паспортные данные в бухгалтерию сдавали? Оплату-то как получили?

– Вот тут и начинаются интересные вещи, Петр, – проговорил Гуров и задумчиво почесал бровь. – Они деньги не получили.

– То есть?

– То есть не получили, да и все. Исчезли. Четыре дня поработали, каждый раз обещали принести документы, подписать договоры, а потом закончили ту самую стенку и пропали. Прораб только рад был, что наемные работники куда-то подевались. Можно не платить за тот объем, записать его на других или даже взять себе. Но важно не это, а другое. На них теперь ничего нет.

– А описание, фотороботы пробовали составить?

– Мы не уверены, что описание точное. Для составления фотороботов мы пригласили и рабочих, и самого прораба, но в процессе возникло столько разногласий, что за результат я бы ручаться не стал. Единственная зацепка – небольшой шрам на темени у одного из парней. Да и этот факт удалось установить совершенно случайно. Паренек со шрамом никогда не снимал кепки.

– И все? – Орлов недоверчиво посмотрел на сыщиков.

– Нет, конечно. – Крячко с довольным видом улыбнулся. – Есть и еще кое-что. Они совершали кражу в обычных рабочих нитяных перчатках, которые продаются в каждом хозяйственном магазине. Привычные вещички, так сказать. Важны и имена. Они вымышленные. Оба парня сказали, что их зовут Колянами. Прораб их звал Первым и Вторым. Второй – это со шрамом. Он такой щупловатый, не очень инициативный. Что интересно, оба явно учились в технических училищах, получили специальности, связанные со строительством или отделкой.

– Что, все умеют?

– Не просто все умеют, а именно учились этому. Это прораб заметил в них такое. Он утверждает, что рабочие сейчас на нелегальном рынке труда встречаются двух видов. Первые получили специальность в учебном заведении, вторые – самоучки, которые нахватались азов в частных бригадах от других мастеров. Разница заметна, особенно специалисту. Объяснить, в чем она?

– Не обязательно, – отмахнулся заинтересовавшийся Орлов. – Если это утверждение прораба точное, тогда стоит поработать с техническими училищами в Москве и области. Чем черт не шутит, вдруг и по этим фотороботам их кто-то узнает? Есть еще и шрам на темени.

– Если парень его получил не после окончания училища, – скептически заметил Гуров. – Я задания дал по отделам полиции, чтобы оперативный состав проработал местные ПТУ, но думаю, что это ничего не принесет. Важнее второе. Станислав тут идею выдвинул, которую я одобряю. Изложи, Стас.

– Идея простая. Я подумал, что ребятки вложили в это ограбление столько выдумки, так к нему готовились, что вряд ли можно сказать, что это их дебют. Если они уже наследили в Москве, то нужно эти следы искать именно в преступлениях, совершенных с особой выдумкой, с вывертами вроде этой фальшивой стенки.

– И что? – Орлов вскинул брови.

– Нашлось три подобных преступления, совершенных за последние полгода. Все они настолько нестандартны, что их можно объединить именно по этому принципу. Тут явно работал извращенный ум талантливого афериста.

– Да, Петр, – вставил Гуров. – У них есть главарь. Это очень яркая личность. В нем есть изюминка. А его помощники – два или три человека – ничего собой не представляют. Шушера, которой полно на улице. Мы со Станиславом сперва даже подумали, что у главаря каждый раз другая команда, но потом решили, что есть признаки, которые описывают всю группу как постоянную.

– Так что за преступления вы в наших сводках искали?

– Вот первое. – Крячко загнул палец. – Январь этого года, Северо-Западный округ. Некий художник, представившийся Эдуардом, пригласил на фотосессию нескольких девушек, начинающих моделей. Красавицы в количестве двенадцати штук явились в назначенное время в фотостудию, разделись в отдельном помещении, забрали ключ с собой. Фотограф сделал несколько снимков и вышел по какой-то надобности. Девушки ждали его около часа, потом стали замерзать в купальниках и парео.

– В чем? – не понял Орлов.

– Парео, – терпеливо повторил Крячко. – Это большой кусок цветной легкой ткани, которую в Юго-Восточной Азии и в Полинезии женщины носят в виде юбок или платьев. Не так давно эти самые парео стали популярны и среди наших дам, особенно на курортах. Очень удобно. Одно движение руки, и ты уже не в купальнике, а вроде как одета. Даже в магазин зайти можно. А в фотостудии съемка велась на экзотическом фоне.

– Знаток! – заявил Орлов и покачал головой. – Вот и отпускай тебя на курорты. Значит, девушки решили вернуться и накинуть на плечи шубки.

– Совершенно верно. А там ни шубок, ни колечек, ни сережек. Естественно, не было там и следов фотографа. С не меньшей выдумкой было организовано и еще одно мероприятие, которое, по нашему мнению, устроила та же самая группа. Это произошло уже в марте. Через Интернет был объявлен кастинг для отбора претенденток на какой-то там контракт или проект. Желающие должны были через яндекс-кошелек внести по тысяче рублей. Разумеется, несколько десятков барышень явились в назначенное время в нужное место. Там, естественно, никто ни сном ни духом. Третья афера была проведена два месяца назад. Открылся липовый магазин по скупке электронной техники. За два дня аферисты собрали три десятка хороших мобильных телефонов, несколько электронных книг, ноутбуков, цифровых фотоаппаратов. Разумеется, эти ушлые ребята исчезли вместе с добычей.

– Хорошо, согласен, – кивнул Орлов. – Необычность и определенный уровень криминальной хитрости тут имеется. Но это и все, что объединяет данные преступления? Или вы усмотрели в них еще что-то подобное?

– Собственно, это и стало определяющим признаком для объединения преступлений в рамках нашей темы, – нетерпеливо стал объяснять Гуров. – Это же очевидно. В деле о фотосессии есть два значимых момента. Первый таков: некто снял помещение в убогом состоянии, обязуясь отремонтировать его в счет аренды. То есть преступники разбираются в подобных делах. Они ведь наверняка оговаривали с собственником примерный объем работ. Теперь второе: кто-то из преступников разбирается в фотографии, аппаратах, цифровой технике. Иначе они не смогли бы обмануть девушек, привыкших видеть профессиональное оборудование и уверенную работу с ним.

– Так-так! – заинтересовался Орлов. – То же и с кастингом. Кто-то у них близок к этим кругам, знает эту кухню.

– Точно, – согласился Гуров. – Связь с предыдущим делом самая непосредственная. А вот в истории о скупке опять проявилось знание не только аппаратуры, цифровой техники, но и ремонтно-строительных работ. Там речь изначально шла о найме бригады для проведения ремонта в помещении, предназначенном для открытия цветочного магазина. А про ювелирный салон и говорить нечего. Тут их строительный талант применен просто с блеском. Мы, конечно, не ограничились этими тремя случаями. Есть еще пяток, которые стоит проверить, но упомянутые очень уж четко попадают в нашу тему.

– Хорошо, кажется, вы поймали ниточку за кончик. Похоже на серию, – согласился Орлов. – Раскручивайте это направление. А что с подделкой?

– Тут мы наметили два направления. Первое – отработка линии изготовления камней из фианита, второе – изучение возможности подмены непосредственно в ювелирных салонах. Мы полагаем, что эти две ниточки должны сойтись. Ведь камни нужно сперва изготовить, а потом уже реализовать идею. То и другое очень непросто, как мы убедились. Оперативный состав ГУВД получил задание проверить все ювелирные магазины и салоны на своих территориях с целью выявления в них аналогичных подделок.

Глава 3

Нужного ему человека Легницкий узнал сразу. Он ожидал, что субъект, который берется за деньги решать чужие проблемы, будет выглядеть примерно так. Выше среднего роста, жилистый, с пронзительным и цепким взглядом. Вроде не особо приметный, но если ты с ним столкнешься нос к носу, то у тебя сразу возникнет впечатление, что перед тобой личность, по-настоящему сильная, с железным характером, беспощадная и хладнокровная.

Человек подошел к Легницкому, остановился в полушаге и глянул в глаза. Владислав Янович усилием воли с трудом поборол спазм желудка. Еще не хватало бояться того фрукта, которого ты нанимаешь для выполнения работы.

– Это вам нужно решить проблемы? – сипло спросил этот тип и представился: – Меня зовут Хруст.

– Понятно, – кивнул Легницкий. – Хруст. А имя у вас есть? Как прикажете мне вас называть?

– Хруст, – без всяких интонаций произнес человек, и его собеседнику как-то сразу стало понятно, что настаивать и допытываться совершенно бесполезно.

Ты станешь ему неинтересен, он повернется к тебе спиной и уйдет. Сделанная работа и деньги за нее. Вот и все, что вас связывает, а имя – какое отношение оно имеет к теме их встречи?

– Да, вы правы, – кивнул Легницкий. – Где мы поговорим? В мой офис вы являться не захотели…

– У вас проблемы, а это значит, что за вами может быть установлено наблюдение. Зачем рисковать?

– Но здесь, на улице, за мной тоже могут наблюдать те самые люди, которых вы имеете в виду.

– Здесь за вами наблюдения нет, – спокойно и уверенно заверил Хруст. – Я проверил, шел следом на всем вашем пути сюда.

– Да?..

Они стояли неподалеку от выхода из метро «Охотный Ряд». День был будничным, поэтому людно в эти часы было лишь у входа в Исторический музей. Легницкий посмотрел по сторонам. Вести данного субъекта в кафе и разговаривать с ним за чашкой кофе ему расхотелось. Бизнесмен вообще не знал, как вести себя с этим человеком, которого он хотел нанять.

Это было новое, совершенно непривычное ощущение. Дело Легницкого росло и процветало. Он уже не первый год пользовался наемным трудом. За это время у Владислава Яновича выработался определенный подход к своим работникам. Он вроде бы относился к ним с уважением, особенно к ключевым фигурам, к ведущим специалистам, но все равно держал дистанцию. Легницкий не мог считать равным себе того человека, который стал хорошим специалистом, но так и не сумел организовать свой бизнес, может зарабатывать только лишь собственными знаниями, ограничен в своих организационных способностях, не умеет руководить хотя бы парой десятков человек.

Но вот этот человек, который стоял сейчас перед ним, был в чем-то на голову выше крутого бизнесмена. Он умел то, до чего Легницкому не дорасти никогда. Владелец крупной компании повелевал судьбами людей, а этот Хруст – даже их жизнями. Страх, брезгливость? Что Владислав Янович испытывал к этому человеку? Наверное, он просто не воспринимал его как существо из этого мира. Видимо, примерно такие ощущения испытывал Фауст, вызывая Мефистофеля и общаясь с ним. Один правит в этом мире, а другой – в потустороннем.

– Давайте пройдемся вот по этой тихой улочке и побеседуем, – предложил Легницкий. – Мне нужен надежный человек, который нашел бы негодяев, посягнувших на мой бизнес. Я владелец сети ювелирных салонов…

– Я знаю, кто вы, – прервал Легницкого Хруст.

– Тем лучше, – сказал бизнесмен. – В моем салоне откуда-то появились несколько изделий, в которые вместо дорогих бриллиантов были вставлены дешевые фианиты. Меня беспокоит вовсе не материальный ущерб, а репутация моих салонов, в которых нет и не может быть дешевых подделок, где продаются изделия только гарантированно высокого качества. Понимаете?

– Ваш салон недавно ограбили, – не столько спросил, сколько констатировал Хруст.

– Да, но данное событие не имеет отношения к сути вашего задания. Эту шушеру пусть ищет полиция. Мне нужны те поганцы, которые осмеливаются выдавать дешевку за дорогие изделия. Вы должны их найти, а уж я потом решу, что с ними делать.

* * *

Ленька Богатов понимающе посмотрел на Кошелева. Жаль парня, для него любая баба, которая согласится лечь с ним в постель – уже счастье. Вот он сам, Ленька, сейчас уйдет с Юлькой. Скорее всего уведет ее к себе домой. А Вовка?

«Правда, Ирка вон сидит, делает вид, что ни черта не понимает, – подумал парень. – Страшненькая, неуклюжая, в салоне красоты, наверное, ни разу в жизни не была. Да одевается так, что без слез не взглянешь. Фигура тоже не из лучших. Толстовата она, на мой взгляд, фитнеса ей не хватает. И чего приперлась, зачем ей Юлька понадобилась? Говорит, что к ней, а сама и парой слов не перебросилась. Правда, с Юлькой говорить уже не о чем, она готовенькая, совсем в хлам».

– Володя, мы двинулись, – сказал Ленька, подходя к другу и снова с сожалением глядя на его горб и перекошенную фигуру. – Спасибо, как говорится, за приют, за хлеб-соль!

Кошелев как будто очнулся от своих мыслей и отложил гитару.

Он посмотрел на Ирку, перебиравшую на тумбочке старые виниловые пластинки некогда модных групп, потом повернул голову к Леньке и проговорил:

– Да, двигайте. Ты, главное, Юльку не потеряй. Она нетранспортабельная.

– Довезу как-нибудь, – пообещал Ленька и посмотрел на Ирку.

Девушка никак не реагировала на их уход и только прикусила нижнюю губу.

– Ира, – вдруг тихо сказал Володя. – Не уходи. Побудь со мной еще немного.

– Хорошо, – так же тихо ответила девушка, не поворачиваясь к уходящим гостям.

Ленька сдержал улыбку и стал подталкивать пьяную Юльку к выходу. Она пыталась выдать какую-то шутку, но язык ее не слушался. Ленька направлял ее по коридору, чтобы она не снесла какую-нибудь вешалку.

– Двигай, подруга дней моих суровых! Мы уходим в ночь, теряясь в тумане…

Юлька пьяно захохотала, и дверь в коридоре захлопнулась. Володе показалось, что плечи Ирки даже вздрогнули от этого звука. Он сидел на краю дивана и смотрел на нее.

Девушку так увлекли пластинки? Их начинал собирать еще отец Владимира. Коллекция хорошая, особенно много в ней было дисков семидесятых-восьмидесятых годов.