Города под парусами. Рифы Времени

Будучи опытным ветроходом, он отлично понимал, что, когда начнется абордаж, он будет только мешаться. И, ох, не приведи случай угодить под руку разгоряченному в пылу драки бойцу!

Корнстон на крейсерской скорости шел навстречу преследовавшему его двухмачтовику.

С учетом того, что двухмачтовик пока еще не понял, что произошло, и бодро двигался вперед, встретиться они должны были минут через двадцать.

– А что, если он тоже развернется и станет убегать от нас? – спросил у Элора Болгера Игорь из Ридла.

– Для этого ему сначала придется сбросить скорость, развернуться и снова разогнаться, – ответил Болгер. – Мы настигнем его раньше.

– А что, если он проделает тот же маневр, что и мы?

– Нет, – уверенно качнул головой Болгер.

– Почему это?

Элор Болгер провел кончиками пальцев по идеально выбритому подбородку и улыбнулся.

– Таких безумных офицеров, как в Корнстоне, больше нигде не сыщешь.

Игорь только хмыкнул в ответ – со сказанным трудно было поспорить.

Глава 4

Элор Болгер оказался прав.

Когда двухмачтовик понял, что Корнстон больше не убегает, а движется ему навстречу, он не стал совершать никаких маневров, которые привели бы только к неизбежной потере скорости и, как следствие – к скорой встрече с противником. Вместо этого он увеличил скорость до максимума, рассчитывая на полном ходу разминуться с Корнстоном и, пока тот будет совершать новый разворот, убраться куда подальше.

Семафор города, как и прежде, молчал – команда двухпарусника не имела намерения вступать в переговоры. Однако МакЛиру удалось найти в Атласе Барта профиль, соответствующий городу, курсом на столкновение с которым шел Корнстон.

Город назывался Уммарт. Последние пятнадцать лет на его капитанском мостике бессменно стоял капитан Хосе Александр Корсуньков. В атласе было сказано, что Уммарт «занимается выполнением частных заказов». Энгель-Рок к написанному добавил, что знает он этого Корсунькова. Его основная специализация – мелкая контрабанда, за которую, если и попадешься, отделаешься небольшим штрафом. Сам Корсуньков любит корчить из себя крутого ферзя и делать вид, что он большой мастак разные темные делишки обделывать. Но за серьезное дело взяться – у него кишка тонка.

– Чего же он тогда за нами тащится? – спросил МакЛир.

– Откуда я знаю, что у него на уме, – пожал плечами Энгель-Рок. – Вот встретимся, тогда и спросим.

Капитан Уммарта имел все основания рассчитывать на то, что ему удастся разминуться с Корнстоном. Даже столкновение бортами на таких скоростях непременно закончилось бы катастрофой. Лобовое же столкновение было чистым самоубийством.

Тактика абордажного боя неизменно сводилась к двум вариантам. Либо атакующий город заходил сверху и высаживал абордажную команду с помощью спущенных вниз канатов и веревочных лестниц. Либо охотник догонял свою жертву и, чтобы высадить абордажную команду, становился с ним борт к борту.

Все так.

Капитан Корсуньков не принимал в расчет только то, что, как сказал Элор Болгер, такой безумной команды, как в Корнстоне, больше нигде не было. Хосе Александр понятия не имел, что все они прежде, чем оказаться в Корнстоне, успели пройти через Зей-Зону. А Зей-Зона – это такое место, где даже самому здравомыслящему человеку в голову начинают приходить очень неожиданные мысли. Говорят, что знаменитый любомудр Бенедикт Исудо, создатель всеобъемлющей и самодостаточной Теории Всего, прежде, чем приступить к работе над главным трудом своей жизни, пять лет прожил в Зей-Зоне. Инкогнито, разумеется, выдавая себя за разжалованного и списанного на берег за пьянку офицера. Впрочем, это совсем другая история, к которой мы непременно когда-нибудь вернемся.

Города стремительно сближались.

– Убрать бортовое ограждение! – скомандовала Анна-Луиза.

Бойцы быстро демонтировали ограждение по левому борту.

– Поднять абордажные клинья!

Бойцы взялись за канаты.

Так называемые абордажные клинья представляли собой рамы из стальных балок в форме остроконечных треугольников, установленные на прочно закрепленных на палубе, тяжелых станинах. Внутри рамы были уложены толстые доски. Такие, что не проломятся, когда по ним затопают тяжелые сапоги. Расстояние от острого угла до середины противоположной стороны треугольника составляло три метра. Три абордажных клина были установлены вдоль борта на расстоянии десяти метров друг от друга. Поднятые в вертикальное положение абордажные клинья удерживали только натянутые канаты, которые держали бойцы. Стоит им отпустить канаты – клинья упадут за борт.

Если команда Уммарта и наблюдала за приготовлениями на палубе Корнстона, то им эти действия должны были показаться, по меньшей мере, странными. Бойцы Корнстона готовились к абордажному бою у левого борта, в то время, как, двигаясь прежними курсами, города должны были разминуться, едва не коснувшись друг друга правыми бортами. Выходило, что либо Корнстон наметил себе другого противника, которого никто на борту Уммарта в упор не видел, либо капитан Корнстона сбрендил, но никто из офицеров не хотел ему об этом говорить. Одно из двух. Третье, как известно, если и дано, то лежит за границами понимания того, кто видит мир только в одной плоскости.

– Страховочные петли! – скомандовала Анна-Луиза.

Присев на корточки, бойцы вновь продели кисти рук в закрепленные на палубе ременные петли.

Резко завалившись на правый борт, Корнстон скатился с гравитационной волны, по которой скользил. Быстро теряя скорость, но все еще продолжая двигаться по инерции, он проскочил перед самым носом Уммарта и вышел по левому его борту.

– Опустить абордажные клинья!

Три остроконечных треугольника глубоко вонзились в борт Уммарта, накрепко приковав его к Корнстону.

Обремененный повисшим на его левом борту грузом, Уммарт начал разворачиваться, теряя волну и скорость.

– Катапульты! Залп!

На палубу Уммарта обрушился град камней и зажигательных снарядов. Вспыхнул один из кубриков.

– На абордаж! – выхватив из ножен меч, закричала Анна-Луиза.

– На абордаж! – подхватили ее крик командиры абордажных команд.

Уже охваченные азартом сражения, бойцы кричали не пойми что. И подгонять их не требовалось. Они сами запрыгивали на деревянные настилы клиньев и перебегали по ним на борт вражеского города.

– Катапульты! Залп!

Новый удар каменных ядер и зажигательных снарядов обрушился на палубу Уммарта.

– Прекратить огонь! – взмахнула мечом над головой Анна-Луиза. – Абордажную команду на палубу!

Бортовое ограждение Уммарта оказалось сломано за считаные секунду. И поток вооруженных до зубов головорезов, покрытых шрамами и татуировками, в красно-белых тельняшках, натянутых на крепкие, мускулистые тела, с головами, повязанными разноцветными банданами, устремился на побитую ядрами, горящую в нескольких местах палубу.

Следует отдать должное экипажу Уммарта – они готовились защищать город и вышли на палубу с оружием. Но, увидев бойцов Корнстона, они поняли, что сегодня не их день. И побросали оружие на палубу. Одно дело получить тяжелое ранение или даже погибнуть, сражаясь в равном бою. Когда шансы умереть или выжить, равны. Ну, или почти равны. Но просто так отдавать себя на заклание никто не хотел. Нет, ну правда же, при всем уважении к таким понятиям, как «честь» и «чувство долга», порой все же следует проявлять благоразумие. Хотя бы для того, чтобы остаться в живых. Между прочим, это не так уж и мало.

– Ну, нет! – Элор Болгер разочарованно развел руками. В одной у него был длинный, узкий меч с закрытым эфесом, в другой – тонкая, как шило, дага с раздвигающимся клинком. – Господа! Скажите, что вы это не серьезно!

– Мы сдаемся, – сказал кто-то из команды Уммарта.

Остальные согласно закивали.

– Не, ну это фигня какая-то, а не абордаж. – Кулаком, в котором у него был зажат боевой топор, Оралд-Ир провел под носом. – Я, весь в соплях, поднялся с постели только ради того, чтобы не пропустить хорошую драку! А вы!..

Не найдя что сказать, Оралд-Ир обиженно шмыгнул носом и безнадежно махнул рукой.

– Нет, ну в самом деле, парни, – принялся уговаривать сдавшихся противников Игорь из Ридла. – Давайте, поднимайте оружие. И подеремся хотя бы немного. Зря мы, что ли, пришли?

– Это не спортивно, – авторитетно заявил татуированный здоровяк с тяжелым двуручным мечом.

Но, несмотря на то, что их было почти вдвое больше, чем ворвавшихся к ним на борт противников, защитники Уммарта даже и не думали о том, чтобы начать драку. Причина, по всей видимости, крылась в отсутствии глубокой личностной мотивации. Бо́льшая часть бойцов Уммарта была нанята только на один рейс. А потому не видели ни малейшего смысла в том, чтобы отдать свои жизни за честь и славу чужого города. Они рассчитывали, что им придется лишь следить за тем, чтобы ветроходы не учинили бунт. Потенциальных же врагов они должны были отпугивать одним своим присутствием на палубе. Не сработало – ну, значит, ничего не попишешь. Лучше сдаться, чем остаться без руки. А то и без головы.

Помимо всего прочего, сыграло свою роль и то, с какой невообразимой дерзостью, которую многие назвали бы безумной, провел свою атаку Корнстон. Невольно складывалось впечатление, что экипаж города состоял из тех, кому вообще уже нечего было терять. И если собственная жизнь для них ничего не значила, то что уж говорить о чужой?

К бойцам Уммарта подскочил невысокий, подвижный, как обезьяна, Федор Капримский. Виски у Федора выбриты, а волосы заплетены сзади в косичку. На левом виске у него – третий глаз, на правом – слово «ШПОК». Федька утверждает, что обе татуировки ему сделали приятели по пьяни, поэтому, что́ все это означает, он понятия не имеет.

– Ну, ладно! – Федор бросил на палубу кинжал с длинным, прямым лезвием и боевой топор с наконечником в виде пятиконечной звезды. – Давайте просто на кулаках!.. Ну?.. Кто первый? – Федор толкнул кулаком в грудь бойца на голову себя выше. – Давай ты!..

Боец недовольно оттопырил губу.

– Ну же, давай! – продолжал подзадоривать его Федор.

– Хватит!

На палубе Уммарта появилась Анна-Луиза в черном с красноватым отливом кожаном костюме. Волосы ее были заплетены в косу и уложены на затылке.

– Они не хотят драться! – пожаловался Федор.

– Это их право, – сказала Анна-Луиза.

– А как же наши права? – Федор вывернул руку кренделем и приложил два растопыренных пальца к своей груди.

– О чем ты? – непонимающе посмотрела на него Анна-Луиза.

– Мы пришли сюда, чтобы как следует подраться.

– Верно! Верно! – поддержали его другие.

– Это не спортивно, – снова произнес татуированный здоровяк с двуручным мечом. – Мы ведь готовились. Тренировались.

– А что получили? – разочарованно развел руками Федор.

Анна-Луиза усмехнулась и обвела взглядом своих бойцов.

– Знаете, что сказано по этому поводу в великой книге «Искусство войны»? – Она взглядом отыскала Джапа. – Уверена, ты знаешь!

– Откуда? – непонимающе пожал плечами здоровяк с уродливым шрамом на щеке.

– Хочешь сказать, ты не читал «Искусство войны»? – недоверчиво прищурилась Анна-Луиза.

Джап что-то невнятно промычал в ответ и попытался скрыться за спинами других. Хотя с его ростом и комплекцией это было непросто.

– В «Искусстве войны» сказано, что самая лучшая победа та, которая одержана еще до начала битвы. – Анна-Луиза сделала паузу, давая бойцам возможность переварить услышанное. – Так что – наслаждайтесь!

Бойцам требовалось время для того, чтобы в полной мере осознать всю красоту одержанной победы. Но сама мысль о том, что они одержали победу, о которой уже было написано в книге с замечательным названием «Искусство войны», несколько поумерила их боевой задор. Руки, сжимавшие оружие, расслабились. На лицах появились задумчивые выражения.

– Йонас! Организуй пленных – пусть начинают тушить пожары на палубе, – принялась отдавать распоряжения Анна-Луиза. – Семи человек тебе хватит?

Йонас Ор оценивающе посмотрел на пленных, усмехнулся и молча кивнул.

– Хорошо. Дирк, бери шесть человек и займись сбором оружия. Все как следует проверь, не только оружейку.

– Понял, – кивнул Дирк Шнайдер.

– Джап, поставь своих парней охранять абордажные клинья. Чтобы никто не мотался без дела туда-сюда. Болгер, Орал-Ир, Игорь – вы пойдете со мной на мостик. Нужно найти капитана, чтобы официально принять капитуляцию.

– Капитан здесь!

Из-за спин пленных вперед вышел человек невысокого роста – капитан Хосе Александр Корсуньков.

От роду ему было шестьдесят два года. И ровно на столько он и выглядел. Хотя изо всех сил старался вести здоровый образ жизни: по утрам делал гимнастику и бегал по дорожке вдоль борта, три раза в день пил кефир, мясо ел только два раза в декаду, не курил и не прикасался к спиртному. К женскому полу Корсуньков был равнодушен – соответственно, и семьи у него никогда не было.

Сложение его нельзя было назвать тщедушным. Скорее уж – нелепым. Корсуньков выглядел так, будто был собран из конструктора, все детали в котором были от разных моделей. Ноги у него были слишком тонкие, а руки – слишком длинные. Желая казаться выше ростом, он постоянно выпячивал грудь и втягивал живот, из-за чего казалось, что он в любую секунду может потерять равновесие и упасть. Лицо Корсунькова было крайне неприятным. Длинный нос, большой, как у жабы, рот с тонкими губами, срезанный, безвольный подбородок, уши, будто приклеенные к черепу. Довершали картину маленькие, близко посаженные глазки, смотревшие холодно и недоверчиво, как будто их обладатель всех вокруг в чем-то подозревал.

На самом деле так оно и было.

Хосе Александр Корсуньков был подозрителен и недоверчив как никто в целом мире. Он не верил ни единому сказанному в его присутствии слову. А потому и сам никогда не говорил правду. Он был уверен, что вокруг него плетутся заговоры. Что ветроходы готовят бунт, а офицеры только и думают о том, как бы опорочить его честное имя. Именно поэтому он перед каждым рейсом почти полностью обновлял команду. Он не верил в преданность людей. Зато не сомневался в том, что любого можно купить. А если не купить, то на чем-нибудь подловить. Или – запугать. При этом себя Корсуньков на полном серьезе считал образцом добродетели. А потому искренне не понимал, почему его никто не любит. Одним словом, это был совершенно уникальный тип личности – негодяй и подлец, считающий негодяями и подлецами всех, кроме себя самого.

Одет Корсуньков был… ну, скажем так, вызывающе. На ногах у него были ботфорты с широкими раструбами у бедер и высокими каблуками – опять же, чтобы казаться выше. Далее – бархатные малиновые панталоны с желтой прошивкой по бокам. Под фиолетовый камзол с множеством золотых пуговиц была надета белоснежная рубашка с пышным кружевным воротником, жабо и манжетами. Через плечо была перекинута широкая перевязь, расшитая золотыми нитями, на которой висела шпага с позолоченным эфесом, больше похожая на игрушку, нежели на оружие. Плешивую голову капитана Корсунькова прикрывала зеленая треуголка с пышным плюмажем.

– Вы – капитан? – недоверчиво посмотрела на Корсунькова Анна-Луиза.

Человек, стоявший перед ней, в наименьшей степени был похож на лидера, способного держать в подчинении и вести за собой команду города. Скорее уж его можно было принять за актера, сбежавшего с репетиции в сценическом костюме. То, что он не чувствовал себя глупо в этом нелепом костюме, свидетельствовало лишь о том, что он находился в своем амплуа.

– Капитан Хосе Александр Корсуньков. – Лицо капитана было обращено к Анне-Луизе, но взгляд устремлен куда-то вбок. Поэтому было совершенно непонятно, кому адресованы его слова, которые он в своей обычно манере не произносил, а будто выплевывал, как куски жесткого на зуб и гадкого на вкус, непрожеванного мяса. Он положил руку на золоченый эфес шпаги. – Кому я могу отдать свой клинок? – пафосно отплевался Корсуньков и сжал губы так, что они побелели.

– Старший офицер Анна-Луиза Бетанкур Дель-Градо Иннуэндо.

Представившись, Анна-Луиза едва заметно наклонила подбородок. В знак вежливости и уважения к поверженному противнику. Так было принято. Ведь тот, кто сегодня проиграл, завтра мог оказаться победителем.

– Я спросил, кому я могу отдать свой клинок? – ледяным голосом повторил свой вопрос капитан Корсуньков.

– Я готова принять вашу капитуляцию, – сказала Анна-Луиза.

Корсуньков окинул ее холодным, презрительным взглядом.

– Я не намерен вести переговоры с женщиной, – отплевался Корсуньков.

Стоявший рядом Элор Болгер, как букет, зажал в кулак плюмаж капитанской треуголки, поднял шляпу вверх, а свободной рукой дал хорошего леща капитанскому плешивому затылку.

– Ты разговариваешь с помощником капитана, – очень спокойно, почти без эмоций, ну, разве что капельку нравоучительно, произнес Болгер. – Понял, моль белая?

Боец отпустил плюмаж, и треуголка косо села на голову капитана Корсунькова.

Корсуньков дернулся так, будто его хлестнули кнутом по ягодицам, суетливо ухватился за треуголку, дернул ее в одну сторону, в другую, сорвал с головы и замахнулся, словно собираясь ударить ею оземь. Но все же одумался и снова натянул шляпу на голову.

Конечно, можно сказать, что капитан Корсуньков был в бешенстве. Но на самом-то деле он был растерян. Еще ни разу в жизни он не оказывался в подобной нелепой ситуации. Поэтому и не знал, как поступить. Корсуньков всегда был уверен, что занимаемая им высокая должность надежно защищает его от любых посягательств со стороны тех, кто ниже его чином. До сегодняшнего дня он и представить себе не мог, что простой боец может вот так, запросто, взять и дать ему леща! Однако казавшееся невозможным случилось. Капитан Корсуньков был раздавлен, размазан и смят.

Корсуньков бросил умоляющий взгляд на Анну-Луизу, надеясь, что она, как офицер, встанет на его сторону и защитит его честь от совершенно неуместных на нее посягательств. Но офицер Иннуэндо смотрела на него с таким видом, будто ничего не произошло.

В плешивую голову Хуана Александра Корсунькова закралась мысль о том, что власть в Корнстоне захватили сумасшедшие. Иначе чем еще можно объяснить то, что рядовые бойцы ведут себя так, будто правила для них не писаны. А женщина-офицер? Да это же вообще за гранью понимания! Корсуньков почувствовал, что жизнь его висит на волоске. Стоит только этой сумасшедшей девице дать знак своре своих головорезов, и его тотчас же разорвут на части. А он этого совсем не заслуживает. Значит, чтобы выжить, нужно играть по их правилам.

Вот так, легко и без затей, капитан Хуан Александр Корсуньков нашел вполне достойное оправдание своему малодушию. Он никогда бы не признался даже себе самому, что попросту струсил.

– Я бы вызвал вас на дуэль, – сказал Корсуньков Болгеру. – Но, боюсь, для меня вы слишком низкородны.

Болгер безразлично дернул плечом – для него эти слова были пустым звуком.

Капитан Корсуньков красиво выдернул шпагу из ножен и эфесом вперед протянул ее Анне-Луизе.

– Отдаю вам мой клинок и мой город, – произнес он высокомерно.

– Госпожа старший офицер Иннуэндо, – подсказал ему Болгер.

– Госпожа старший офицер Иннуэндо, – стиснув зубы, повторил Корсуньков.

– Ну, вот, можешь же, когда захочешь, – довольно улыбнулся Болгер. – А теперь еще раз, все вместе.

Капитан Корсуньков закрыл глаза и стиснул зубы так, что уши побелели.

Он не мог позволить так с собой обходиться!

Но с другой стороны, если он не сделает то, что от него требуют, этот гадкий боец с наглой ухмылкой снова сдернет с него треуголку и даст леща.

И, черт возьми, это будет гораздо, гораздо унизительнее!

Хуан Александр Корсуньков открыл глаза, посмотрел на Анну-Луизу, кашлянул, чтобы прочистить горло, и отчетливо и ясно произнес:

– Отдаю вам мой клинок и мой город, госпожа старший офицер Иннуэндо!

Ощущение – как головой в бездну.

Глава 5

Хуан Александр Корсуньков снова почувствовал себя в своей любимой тарелке с золотой каемочкой, только когда его привели в каюту капитана Корнстона.

Элмор Ван-Снарк сидел за столом, стоявшим у дальней от двери стены. По правую руку от него в креслах сидели трое офицеров. Еще один старший офицер, здоровый, как бык, сидел на крепком деревянном табурете – кресло бы под ним развалилось.

Самое главное – рядом не было этих ужасных, озверелых рож бойцов, только и ищущих повод, чтобы выхватить из-за поясов ножи и пустить их в дело.

Сделав шаг вперед, капитан Корсуньков сдернул с головы треуголку с несколько потрепанным плюмажем и изящно взмахнул ею перед собой.

– Хуан Александр Корсуньков, капитан Уммарта, к вашим услугам! – отрекомендовался он.

– Элмор Ван-Снарк, капитан Корнстона, – без особой радости представился Ван-Снарк.

Корсуньков ему с первого взгляда не понравился. Как своей наружностью, так и манерой поведения. Разрядился, как райская птица, потому как думает, что это аристократично. На самом же деле наряд Корсунькова свидетельствовал о полном отсутствии вкуса у того, кто его на себя напялил.

Анна-Луиза подошла к капитану и положила на стол шпагу Корсунькова.

Ван-Снарк с задумчивым видом щелкнул ногтем по золотому эфесу. Затем провел пальцем по лезвию.

– Чистейшая карнахская сталь! – с гордостью заявил Корсуньков. – Работа мастера Комса! Хотите знать, сколько я за нее заплатил?

Ван-Снарк не удостоил Корсунькова ответа. Он взял шпагу за лезвие и рукояткой вперед протянул здоровяку.

– Что скажешь, Энгель-Рок?

Здоровяк в офицерском мундире внимательно осмотрел шпагу. Взялся одной рукой за рукоять, другой – за кончик острия и чуть согнул полотно. Отпустив острие, посмотрел, как оно вибрирует. Затем положил клинок на указательный палец, подкинул вверх и поймал за рукоять. Провел широким ногтем по лезвию. После чего безапелляционно заявил:

– Дешевая подделка.

И кинул шпагу на стол.

– Как? – возмущенно вскинул брови Корсуньков. – На лезвии есть клеймо мастера!

– На базаре Ур-Курсума можно купить клинок с клеймом любого оружейника, как ныне живущего, так и почившего много лет назад. Стоить это будет в среднем от тридцати до пятидесяти алларов. А всего за пять алларов вам набьют любое клеймо на ваше собственное оружие.

– Но я заплатил за нее!..

– Не о вашей шпаге сейчас речь! – жестом остановил его Ван-Снарк.

– Да, разумеется, – с готовностью согласился Корсуньков.

Он посмотрел по сторонам, ища, куда бы присесть. Но последнее свободное кресло заняла Анна-Луиза. Выбор был невелик, и Корсуньков оставался стоять на ногах.

– Могу я попросить бокал вина? – спросил он тем не менее.

– У меня в каюте нет вина, – ответил Ван-Снарк.

– Но разве нельзя послать кого-нибудь?.. – Корсуньков провел пальцами по шее. – Должно быть, сорвал горло, отдавая команды во время сражения.

Анна-Луиза ничего не сказала, но по губам ее скользнула юркая, как ящерка, улыбка.

– Сражение было жарким? – спросил капитан Ван-Снарк.

– Еще бы! – вскинул подбородок Корсуньков. – Я будто на Сибуре побывал!

– Каковы потери? – спросил Ван-Снарк у Анны-Луизы.

– Сгорели два кубрика на палубе Уммарта, – ответила офицер Иннуэндо. – Вроде бы все.

– Я имел в виду людские потери, – уточнил Ван-Снарк.

– Ноль, – ответила Анна-Луиза. – С обоих сторон.

– Как так? – удивленно воззрился на нее капитан Ван-Снарк.

– Мы победили по очкам.

Финн МакЛир, не удержавшись, хлопнул себя по коленкам и захохотал.

– Держите себя в руках, господин МакЛир, – сделал ему замечание капитан Ван-Снарк.

Хотя у него самого губы непроизвольно расползались в улыбке.

– Прошу извинить меня, господин капитан. – Финн наклонил голову, стараясь не упустить все еще продирающийся сквозь зубы смех. – Я просто представил, как это было… – Не удержавшись, Финн хрюкнул в кулак. – У них там было жарко, как на Сибуре!.. – давясь смехом, добавил он.

– Признаюсь, ваши бойцы… – Корсуньков чуть приподнял руки и снова бессильно уронил их. – Это какие-то монстры, а не люди! Они требовали крови даже после того, как мы сдались!

Ван-Снарк бросил вопросительный взгляд на Анну-Луизу.

– Парни были разочарованы тем, что все закончилось, не успев начаться, – объяснила та. – Но в целом наши бойцы вели себя в высшей степени корректно.

– Мне испортили плюмаж! – пожаловался Корсуньков.

– Вас научили хорошим манерам, – холодно взглянула на него Анна-Луиза.

– И кто же это был? – поинтересовался Финн.

– Какой-то тип с исключительно наглой, гадкой ухмылкой, – взмахнул руками Корсуньков. – Похожий на ловеласа.

– Элор Болгер? – спросил Финн.

Анна-Луиза молча кивнула.

– Вы легко отделались, – успокоил Корсунькова Энгель-Рок. – Элор терпеть не может хамов.

– Где вы вообще набрали эту шайку? – Корсуньков от возмущения аж ногой притопнул.