Полная версия
Все бабы дуры
– Линка, это было волшебно, мы занимались любовью, как я давно хотела и мечтала, это было незабываемо, просто восторг, он просто восхитителен, а уж там у него все такое большое, вообще он весь большой, но мне подходит, мой размерчик. – Я смущенно захихикала. – Это просто один сплошной восторг, у меня нет слов, одни эмоции!
Я просто фонтанировала этим счастьем и обуревавшими меня эмоциями, которые не могла удержать в себе, мне нужно было этим поделиться, и Линка порадовалась за меня и поняла мои эмоции, разделив и выслушав мой сбивчивый и восхищенный бред восторженной женщины, потерявшей голову от мужчины.
* * *Мы стали встречаться каждую неделю, и это не надоедало и занятия любовью были все так же остры и вкусны, каждый раз по-новому, а после того, как наши тела насыщались, мы в объятиях друг друга начинали разговаривать обо всем на свете, и это было не менее приятно, чем заниматься любовью, ведь это уже было насыщение душевно-интеллектуальное, а ведь так тянет поболтать после того, как тело удовлетворенно.
Наши тела обнимали друг друга, как бы сплетаясь, и ничего не мешало, хотя Саша был совсем не маленьким, мне была приятна эта тяжесть и упругость и не хотелось выпутываться из этих объятий, хотелось так лежать и наслаждаться этими прикосновениями и поглаживаниями, поцелуями и покусываниями. Это было нежно и игриво и никогда не надоедало.
Мы потихоньку открывали чувственные уголки тела и души друг друга, если что-то было непонятно, мы не боялись спросить, ведь только так можно понять, хотя поначалу все страшновато, но все-таки мы это делали, выясняли и докапывались до истинных причин того или иного поведения и стали еще лучше понимать друг друга, еще лучше чувствовать.
Мне было легко и весело, в голове крутились слова песни Саруханова «Это не любовь». Я понимала, что влюблена, но это не любовь, любовь у меня всегда протекала более сложно, я всегда знала разницу, но это не любовь – твердила я себе – это влюбленность, если бы это была любовь, я бы уже просчитывала, как мы живем вместе, но со мной этого не происходит, я даже не уверена, что хочу с ним этого, я просто наслаждаюсь нашими встречами, мне хорошо, я летаю и сияю и ни с кем не хочу этим делиться, я даже Линке перестала обо всем рассказывать, потому что счастье не выносит суеты, оно любит тишину. Я смакую каждую нашу встречу, мысленно перебираю каждое мгновение, как четки.
Как-то мы переписывались, как обычно рассказывая друг другу о своем дне и каких-то делах. И я поняла, как люблю его, именно люблю, это отличается от всего, что было раньше, это чувство не похоже ни на какие другие мной уже пережитые чувства, эта любовь меня не душит, и я его не душу ей.
Мне просто хорошо, я счастлива, я не страдаю и не боюсь потерять его, может, самую малость. Я вдруг это поняла и даже не испугалась, это было как само собой разумеющееся, просто я не хотела себе в этом признаться, изначально я гнала эту мысль, что это все-таки любовь, которую я ждала и которой страшилась, ведь без любви гораздо проще, мысли и эмоции не захлестывают, ты не попадаешь в плен своих эмоций, ты независима, как в любовном угаре, до сих пор любовь была болезненным чувством, и я страшилась ее намного больше, чем хотела.
Но в этот раз все было по-другому: чувства хоть и захватывали, но уже не было боли, уже не было зависимости от объекта любви, была чистая любовь, не приправленная специей боли и саморазрушения в угоду любимого.
И я понимала, что мы одно целое, он так же любит меня, как и я его, я не произнесла этого, вслух и он не произнес, но я чувствовала, что это так, я это ощущала всем своим существом – так одинаково мы все переживали и чувствовали и в постели, и в жизни. Наши тела и мысли постоянно сходились и пели в унисон, это было необычно и странно, но так восхитительно и сладко было этим наслаждаться.
– Я соскучился и хочу тебя, – высветилось на экране телефона. – И я тебя обожаю.
– А я тебя люблю, – ответила, но поняла, что больше не хочу молчать, я должна это сказать, ведь о любви надо говорить, когда не можешь держать это в себе или когда хочешь знать точный ответ на свой вопрос. Мне не так важен был ответ, в душе я знала ответ, хотя на мгновение испугалась, что ответ не совпадет с моим, но я поняла, что ничего страшного не произойдет, я уже вполне эмоционально устойчива, чтоб выдержать еще одну нелюбовь, но все мои чувства говорили, что я не могла ошибаться.
– И я ведь тоже!
Салют радости заполнил мой одурманенный от счастья мозг, он меня тоже любит, тоже! Значит, меня можно любить, значит, я достойна любви, я люблю и любима, и вот оно счастье, которого я так ждала и которое все время ускользало от меня.
Послала целующий смайлик в ответ, не зная, что говорить от счастья, клокочущего и извергающегося из моих глаз слезами радости.
– А я тебя всю.
– Ммм, это здорово.
– Хочу!
– И я тебя.
* * *Дверь открылась, Инга вошла в квартиру, все было как обычно: разбросанная обувь, вещи, посуда, – как же это достало уже! Зазвонил телефон, звонил Саша:
– Алло, привет!
– Привет, милая, я задержусь, у меня тут работы привалило, а потом качалка. Все нормально?
– Да, мой хороший, если не считать бардака, который оставили наши дети, все прекрасно. Ты не знаешь, где они?
– Карин, наверно, на работе, Эрик на тренировке, все как всегда.
Да, все как всегда, почему же так муторно на душе, почему хочется завыть и все раскидать, а не наоборот – бегать и собирать, складывать, мыть. Как же я устала от всего этого.
Инге было 43, мужу 44, они знакомы с юности, он был ее первым и единственным мужчиной, она даже и не смотрела ни на кого больше, ведь он такой настоящий, за ним как за каменной стеной, он всегда поможет, приласкает, ответит на все вопросы и решит все проблемы. «Таких уже не делают», – частенько говорила ее мама, которой он тоже всегда помогал, когда было нужно, и никогда не отказывал, и не сердился, что его потревожили. Ее семья села ему на шею и свесила ножки, он всегда решал все проблемы, и даже если она понимала, что он злится, он этого не высказывал никогда, она уважала его за это и любила еще больше.
Но она не давала ему то, чего он хотел, хотя понимала, что ему это нужно, она умирала от оргазма, когда у них доходило дело до занятий любовью, он был искусным любовником и всегда доводил ее до экстаза, но ей не хотелось это повторять вновь и вновь, как ему. Она не могла понять, что с ней не так, но ее тело молчало и противилось, она думала удовлетворять его без своего желания, но не могла насиловать себя, да и Саша видел ее нежелание.
Они обращались к врачам, покупали всякие штуки для разжигания женского либидо, но желание не приходило. По молодости все было более приятно и сладко, а после рождения двух детей желание вообще покинуло ее, и она крайне редко соглашалась на интимную близость, хотя Саша был так же нежен и предупредителен, как и раньше. Сначала Саша еще настаивал на близости, потом все меньше и меньше, постепенно она сошла почти на нет, ее это, естественно, устраивало, ей и не надо было, а надо ли Саше или нет – ее эта мысль даже не посещала, раз ей не надо, то и ему уже, наверно, не надо.
Телефон опять завибрировал, пришло сообщение от Стаса, ее бывшего одноклассника, он разыскал ее совсем недавно в ОК и рассказал, что собирается репатриироваться через месяц, спрашивал, как обстоят дела в Израиле, задавал кучу вопросов, на что-то она отвечала, на что-то – Сашка. Пытались помочь как могли, он ни о чем не просил, но они сами с удовольствием помогали и позвали к себе перекантоваться первое время.
Стас недавно развелся, бывшая жена и дочка оставались в их общей квартире, а он решил репатриироваться и начать новую жизнь на исторической родине. Вспомнил про Ингу, которая когда-то так нравилась ему, но она даже не догадывалась о его увлечении, он никогда не показывал свою симпатию, а она была холодна и отрешена, как звезда на небе, возможно, это ему и нравилось, что она такая недоступная, как муза. Он посвящал ей стихи и песни, но время проводил с более сговорчивыми девчонками, в которых не было отказа у обаятельного и симпатичного Стаса, ему все всегда давалось легко и весело, и мысль, что надо приударить за Ингой, даже не посещала его, он издалека наблюдал за ней, но никогда не пытался сойтись с ней поближе, она была недосягаемой мечтой, и не хотелось этот образ разрушать.
Его тайная мечта, незыблемая и недоступная. Он женился, родилась дочка, мысли и мечты о ней не мешали в его обычной жизни, она была далеким образом, от старых друзей и одноклассников знал о ней все и в любой момент мог найти через соцсети. Он стал хорошим ресторатором, ему всегда хорошо давались связи и общение, в легких, не обязывающих ни к чему разговорах, завязывались вполне тесные бизнес-проекты, а его сеть ресторанов была нацелена на хорошую кухню, высокий уровень обслуживания.
При всей легкости в общении он очень хорошо разбирался в людях и всегда знал, кого куда поставить и кто с кем ладит или нет, он, как умелый кукловод, дергал за ниточки своих марионеток.
Израиль – лишь новая платформа для его новой жизни и новых проектов, ему хотелось освоить что-то новое, и он был уверен, что люди – они везде люди, и Израиль не исключение, даже с другой спецификой общепита. Все равно все завязано на людях, с которыми он вполне умел договариваться.
* * *Он признался ей, какое же это счастье наконец-то сказать любимой женщине, что любишь ее. Он с первой минуты их знакомства понял: это она, его женщина, он услышал этот древний зов, древней женщины, она сопротивлялась своей природе, она не верила, что он – ее мужчина, но когда он вошел в нее и ее глаза наполнились слезами, он понял, что она чувствует то же самое, что и он.
Её тело признало его, ни ее сердце, ни ее душа еще не отвечали на этот призыв, но он знал, что это произойдет, слишком явным был этот древний первобытный зов, она тоже это знала, но сопротивлялась этому знанию, только ее тело приняло его сразу и безоговорочно.
Он долго шел к этой своей женщине, и сейчас он не свободен и вряд ли когда-нибудь освободится. Он любил Ингу, не так как Алису.
Инга была соратником, другом, но не его женщиной, которой он бы хотел обладать постоянно, как Алисой. Инга была трезвым выбором под действием обстоятельств, она была его первой женщиной и матерью его детей, но она никогда не отзывалась на его ласки, как это делала Алиса, даже в начале их отношений Инга была почти холодна, что бы он ни делал. Она оргазмировала, он видел это, но это было как-то отстранено, только физически, как будто нехотя, как будто не веря, что это происходит с ней и ее телом.
Он так и не смог разбудить в ней женщину, как ни старался, а после рождения их сына она вообще потеряла всякий интерес к занятиям любовью, а он не хотел ее заставлять, сначала еще как-то пытался достучаться до нее, но потом просто устал унижаться и просить.
Он долго боролся со своей неудовлетворенностью и нежеланием жены его удовлетворять и исполнять свой супружеский долг, пока однажды на одном из корпоративов к нему не подошла его коллега, слегка подвыпившая, но не пьяная, и попросила подвезти ее до дома.
Он, естественно, согласился, они приятельствовали, и ему было по дороге. Когда они подъехали к ее дому, она позвала его выпить кофе, он хотел ехать домой, но случайно взгляд упал на ее расстегнувшуюся блузку, посмотрел на ее призывный взгляд и не смог отказать.
Ее муж и дети гостили у родителей, дом был пуст, как только дверь захлопнулась за ними, она потянулась, чтоб включить свет, ее качнуло в его сторону, и дальше случилось неизбежное: одежда слетела с них обоих в мгновение ока и он овладел ей прямо на коврике рядом с дверью.
Это так поразило его, ведь до своей жены он не знал ни одной женщины и не понимал, как могут себя вести другие женщины, желающие секса и жаждущие этого именно с ним, он не видел себя со стороны и не понимал, как он привлекателен для женщин.
У него были пепельные волосы с проседью, аккуратная стрижка на прямые и густые волосы, очень подходила его лицу, темно-серые глаза, когда он сердился, они становились еще темнее и жестче, взгляд мужчины.
Он всегда занимался спортом и был атлетически сложен и накачен, высокий рост. С того раза он открыл для себя желание получать плотское удовлетворение, его мучила совесть.
Сначала он больше не хотел видеться со своей коллегой, она тоже не изъявляла желание превратить это приключение в полноценный роман, но он стал искать ту, кто этого захочет и будет приятна ему, он не хотел одноразовых отношений, ему нужна была любовная связь, которая бы удовлетворила все его потребности и желания во всех смыслах, было несколько романов, которые заканчивались не очень приятно, но не выходили за рамки тайной жизни.
И вот в его жизнь вошла Алиса, она не была похожа на остальных женщин, которые тоже были пылкими любовницами, и их он тоже любил и хотел, но Алиса была другая, умная, красивая, трепетная, ласковая, страстная – она понимала его во всем, их тела двигались всегда в унисон, даже не надо было думать, она все чувствовала и ощущала так же, как и он.
Ни с одной женщиной, ни тем более с Ингой этого не было, с женой вообще мало что было в чувственном плане, хотя он любил и жалел ее как мать его детей и как лучшего друга, ведь с ней они прожили так долго и понимали друг друга с полуслова, но их тела никогда не говорили на одном языке, и это уже невозможно было изменить.
Он ревновал Алису к ее свободной личной жизни. Никогда и никого он не ревновал, а ее – да, конечно, не как Отелло, нет, это было чуждо ему, он уважал ее, но в то же время ему хотелось обладать ей и ее временем, чтоб она принадлежала ему вся без остатка. Когда она начинала болтать и рассказывать что-то, он почти не слышал ее, хотелось только целовать, обнимать, прижиматься и лежать ни о чем не думая.
* * *У меня было свободное время и меня просто затянуло в магазин, ничего особенного мне там не нужно было, но уже весна, почему бы не посмотреть на летние вещи. Зайдя в магазин, я окунулась в яркую палитру цветов: тут был и желтый, сиреневый, розовый и зеленый, как же долго я ждала этого разноцветья. На вешалках магазинов ведь последнее время были какие-то убогие цвета и никакой яркости в одежде, а я очень люблю разноцветье, терпеть не могу только черно-белые и серые вещи, мне нужна яркость, это радует глаз и дарит настроение. Спасибо дизайнерам, что наконец-то повернулись к цвету лицом и увидели, как много на свете красивых и ярких красок.
Еще в детстве я любила рисовать акварелью, выводя именно цветы, мне нравилась свежая краска, переливающаяся на солнце разными бликами. Сидя на подоконнике в своей комнате, я самозабвенно водила кисточкой по белому листу альбома, раскрашивая его в разные цвета. Для меня белый цвет – это белый лист, поэтому в моей одежде очень долго не было белой одежды, стены моего дома раскрашены в разные цвета, белой поверхности я не приемлю, она обязательно будет раскрашена в какой-нибудь другой цвет.
Хотя уже сейчас я стала покупать белые рубашки или белые брюки, но они все равно разбавляются и добавляются вещами другого цвета. Последнее время для меня стала актуальна тельняшка, очень захотелось полосатую майку иметь в своем гардеробе, ведь она так хорошо сочетается с джинсами, с обычными брюками и даже с юбками, правда, их я не очень жалую, максимум – длинные юбки до пола, так удобнее и силуэт какой-то более женственный и романтичный.
Порадовавшись разноцветию, начала выбирать то, что хотелось бы померить, набрав несколько платьишек и кофточек, отправилась в примерочную.
Примерив все, я поняла, что ничего не возьму, но это и не было моей целью, главное было просто присмотреться к тому, что сегодня есть в магазинах, зарядится этой энергией. Как говорится: зыринг, а не шопинг, посмотрела, примерила и можно, и домой.
* * *Инга брела вдоль магазинов, вокруг было разноцветье витрин, люди бежали по своим делам, спешили и обгоняли, но ее это не сильно интересовало, она была глубоко в своих мыслях. На душе было как-то муторно.
Сашка последнее время все время занят и какой-то другой, немного отстраненный и витает в облаках, говорит, что работы много, не знаю, может, и так.
Скоро Стас приезжает, как-то тревожно, в связи с этим, конечно, их дом привык к наездам разных гостей: то родители приедут, то брат, то друзья очередные.
Инга любила, что у них хлебосольный дом, и Саша никогда ничего не говорил против, он тоже с удовольствием принимал гостей и помогал Инге по хозяйству. Но Стас – это немного другая история, она сама его не настолько знает.
Да, их объединяет общая школа, общий город детства, общие друзья, но она знакома с ним издалека, они только однажды были вместе на одной вечеринке, и там она почувствовала его интерес к ней как к женщине, она не думала об этом никогда, но сейчас вспомнила этот момент.
Их собрала одноклассница Зоя Кудрявцева, собрала практически весь их класс, естественно, и умница Инга тоже попала в список гостей. Инга не была особо популярна в школе, но в то же время она была отличницей, и с этим считались и не гнобили, как это водится в школе, у них был вполне дружный класс, и они частенько собирались все вместе или отдельными компаниями. Класс уже был выпускной, время для влюбленностей, поцелуев и объятий. Было ли большее – никто не делился в общей тусовке, только самым близким.
Ингу этот вопрос не интересовал, за ней никто из парней не ухаживал, и она как-то была холодна к этому вопросу, она слышала перешептывания одноклассниц и подруг, но сама не высказывалась, ее больше интересовала учеба и как она закончит этот последний год в школе, потом отъезд, все было уже решено и ее это страшило, куда поступать в новой стране и как, если она почти не знает языка. Она начала ходить на уроки иврита в Сохнут, но язык был непростым и не давался так просто.
Инга сидела в сторонке, зазвучала медленная музыка, и краем глаза она увидела, что Стас движется в ее направлении, он был очень популярным парнем, не только в их классе, но и вообще в школе, он был очень активным, с хорошо подвешенным языком, умел со всеми договориться, высокий, черноволосый, черноглазый. Многие девчонки вздыхали по нему, он тоже одаривал своим вниманием многих, но с кем точно встречался – было не понятно, хотя частенько с вечеринок уходил то с одной, то с другой, но обиженных девиц не было, никто ни с кем не ссорился по его поводу, и подробностей их связи тоже никто не рассказывал.
– Привет! Танцуешь? – нагнулся Стас над Ингой, ее обдало жаром от его насмешливых глаз, ее никто и никогда не приглашал на медленные танцы, она к этому привыкла и скорее удивилась этому вниманию, да еще от самого популярного парня, она даже не была уверена, что он помнит, как ее зовут, в школе ее звали больше по фамилии.
– Да, танцую, – подала Инга ему руку и посмотрела прямо в его глаза.
Он обнял ее за талию и вывел в середину танцевальной площадки, вокруг уже топтались такие же парочки. Его рука легла выше талии, расположилась на спине, в комнате был полумрак, она чувствовала его прикосновение к ее спине, было тепло и приятно в его объятиях и не чувствовалось неловкости, хотя она раньше и не танцевала с мальчиками, только с папой и братом, но это немного не то.
Вторая ее рука лежала в его ладони, он перебирал ее пальцы, это было так нежно и приятно, побежали мурашки от руки.
В этот момент ворвался Вовка Климов и закричал:
– Ребята, наших бьют, все побежали во двор!
Воспоминание пронеслось в голове у Инги, насколько она помнила, больше они со Стасом так близко не сталкивались, и другие события жизни затмили это воспоминание. Она незаметно для себя свернула на свою улицу, даже не заметив, как прошла этот путь от центра города до ее дома, мысли и воспоминания теснились в голове. Как они уживутся эту неделю все вместе? Надо будет показать страну Стасу, помочь с документами, с поисками квартиры, в принципе они уже сейчас потихоньку начали подыскивать ему варианты, возможно, что он вообще пару дней перекантуется у них и сразу въедет в новую съемную квартиру.
Думаю, все будет хорошо, хотя определенное волнение было. И какая-то даже тревога, как перед началом какого-то нового приключения или путешествия.
Инга много путешествовала с семьей, но каждый раз сердце замирало перед такими путешествиями, вот и сейчас было такое же ощущение, но, может быть, более тревожное, непонятное.
* * *«Доброе утро и классного дня, Лисуня!
Вижу, улыбка озарила уже тебя сегодня! Этому миру стало намного светлее от нее! У тебя получается быть альтернативным источником радости! Но и тебе желаю сегодня радостных событий и кучи поводов для улыбки! Замечательного настроения! И громадную кучу моих вкусных поцелушек и теплых обнимашек!»
Подобные сообщения Алиса получала каждое утро от Саши, она просто купалась в лучах его позитива, улыбки и любви, это такое счастье, когда любишь и любима.
«Доброе утро, нового дня, Алиса! День уже проснулся? Захватил и закрутил?! Дела уже спорятся в умелых ручках? А настроение вооружилось улыбкой? Значит твое сегодня будет записано как еще один успешный день!!! Тогда улыбки твоему настроению! И море поцелушек!»
«Доброе утро и замечательного сегодня, Лисуш!
Поздравляю тебя с хорошим настроением! Обогатилась улыбкой? Вот и я дарю тебе лучи приятных пожеланий! Не жадничай, делись с миром! Ему точно нужна твоя улыбка! Освети его! И пусть у тебя сегодня все получится! Классного дня! Море поцелушек и обнимашек!»
«Доброе утро и замечательного сегодня! Успел соскучиться! Накопилось куча неотданных улыбок и хорошего настроения! Поэтому отдаю с лихвой! Так что зажигайся на здоровье, надеюсь, не переборщу. Великолепного сегодня! Чудного настроения! И много поводов для улыбки! Целую и обнимаю!»
«Приветики-приветики!
И самого доброго утра! И еще одного замечательного дня твоей жизни! И неважно, что небеса хмурятся и солнце сегодня в отпуске. Встань на смену.
Займи свое место! Свети всегда! Свети везде! И тогда нам точно ничего не страшно! Улыбнись и классного сегодня! Море поцелушек и обнимашек!»
Это были утренние приветствия, каждый день новые, бодрящие, радующие, согревающие, заряжающие позитивом, любимые и долгожданные. Они были практически каждый день, иногда не посылаемы в выходные, но я и несильно ждала: все-таки семья превыше всего, и я это знала и понимала, и не пыталась в этом плане что-то менять, меня это положение дел почти устраивало, во всяком случае, я пока еще не задумывалась об этом чересчур глубоко.
Я наслаждалась его и своей любовью, и мне пока этого хватало, «потом» не существовало, было только «здесь и сейчас»: эти утренние приветствия, наполненные радостью и любовью, эти встречи, которые происходили один или два раза в неделю, нам было хорошо вместе, сладко в постели, как никогда и ни с кем не было, и задумываться о том, что будет завтра и нужно ли нам быть вместе навсегда, даже и не мечталось.
Тем более Саша четко объяснил, что из семьи никогда не уйдет, это не вариант, да, он любит Алису, и да, ему нужны эти отношения, но он может ей дать только встречи для занятий любовью и общение по телефону. Он не лезет в ее личную жизнь, не копается, с кем и как она была, и если она решит разорвать эти любовные отношения, он будет счастлив остаться хотя бы просто другом, хотя пока он не представлял, как это возможно, да и я тоже. Пусть будет как будет, идет как идет, я не хочу забегать вперед.
Небо хмурилось, весна была какой-то необычно дождливой и холодной, хотелось спать, но нужно было работать, несмотря на погодные условия и настроение.
Хотя очередной утренний привет зарядил солнцем и радостью, которая разлилась по всему телу и наполнила светом.
– Я соскучилась, – написала сообщение в ватсап.
– Я тоже, очень-очень, когда увидимся?
– Давай попробуем завтра?
– Давай, я очень за, у меня вроде завтра свободный день, если ничего не отменится и не запланируется другое, давай завтра.
– Хорошо, очень жду и скучаю, хочу, люблю!
– И я тебя, целую!
* * *Ну что, остались последние дела в Москве закончить и «здравствуй, земля обетованная». Бывшей жене и дочке оставил все, что попросили, и постарались, насколько это возможно, расстаться миром, обещала зараза отпускать Ляльку хотя бы на каникулы к нему, конечно, она уже не маленькая и уже имеет свое мнение, куда ей ехать, а куда – нет, и отец для нее больше как каспомат, чем как родной человек.