Ромас. Морские рассказы

– А теперь у тебя есть время самому ознакомиться со схемами трубопроводов. Возьми бумажку и рисуй сам себе схемы.

– Какие схемы рисовать? Они что, на переборках не висят? – удивился Леонид.

– Висят-то они, висят. Но надо конкретно для себя обозначить, чтобы ты сам знал, где каждый клапан находится в машинном отделении. Чтобы в любой момент, когда даже мы обесточимся и в темноте, ты бы смог туда добраться без всяких фонарей, на ощупь.

Чтобы отвязаться от Бородкина Леонид деланно с ним соглашался:

– Да, понял я. Понял. Всё понял, – кивая при каждом его совете.

А как же оказался прав Бородкин, когда советовал Леониду самому, на пузе проползти всё машинное отделение, чтобы каждой клеточкой тела прочувствовать его. Как же он был прав!

Но, самоуверенный, вновь испеченный четвёртый механик, поленился это сделать, подумав:

«Да ну его в баню, устал я, пойду ка я лучше в каюту и посплю».

Так Леонид и пошёл в свою новую каюту, оставив без внимания наставления Бородкина.

Каюта ему очень понравилась.

Большой прямоугольный иллюминатор хорошо её освещал. Сейчас, зимой, он оказался плотно задраенным на барашки. Общий кондиционер не работал. Каюта обогревалась только электрическими грелками, установленными у бортовой переборки и излучавшими достаточно тепла. Температура в каюте регулировалась термостатом на панели грелок. Переборки, обшитые светло-коричневым пластиком, создавали уют, а с подволока лился ненавязчивый свет люминесцентной лампы.

К бортовой переборке, под иллюминатором, стоял прикрученный стол, справа от которого находился шкаф, а перпендикулярно к переборке умостился небольшой диванчик, на который запросто могли сесть три человека. А вот уже к диванчику, параллельно коридорной переборке прилегала кровать.

На неё просто так не ляжешь, потому что она стояла на постаменте, в низу которого находились два пустых выдвижных ящика. Поэтому в кровать, чтобы в ней улечься, приходилось вскарабкиваться.

Ящики под кроватью оказались пустыми и только в одном из них Леонид нашёл какой-то коричневый ящичек. Он попытался его открыть, но крышка не поддалась, и Леонид задвинул его в глубь. Не твоё – не трогай. Не знаешь – не лезь. Принцип, усвоенный им из предыдущей своей морской жизни. Лучше спроси, а не лезь.

Леонид посчитал коричневый ящик судовым имуществом и поэтому больше не пытался открывать его.

Только намного позже он понял, что же находилось в этом ящичке, а сейчас не придал этому значения и задвинул его в дальний угол, заложив одеждой, чтобы он во время качки не «поехал».

***

При одной из жестоких качек, через несколько месяцев, при прохождении Четвёртого Курильского пролива, когда «Чита» попала чуть ли не в центр циклона, этот ящик начал «ездить» по дну рундука.

Приходилось упираться руками во время сна в переборку, а ногами в основание кровати, чтобы хоть как-то уснуть, а тут ещё шёл раздражающий скрежет из этого проклятого рундука под кроватью. Вещей, которыми Леонид расклинил этот небольшой коричневый ящичек, видимо, не хватило, чтобы зафиксировать его в неподвижном состоянии.

Что оставалось делать? Сохраняя равновесие, Леонид выкарабкался из кровати и включил свет в каюте.

Так ему не хотелось этого делать! Ведь через несколько часов надо вставать и идти на вахту…

Но он заставил себя вылезти из кровати. Ведь надо же как-то заснуть.

Встав и, соблюдая равновесие, Леонид открыл ящик рундука.

При очередном крене изловчившись, он достал из него этот чёртов ящичек, от которого раздавался шум, скрежет и шуршание, не дающее ему уснуть.

С трудом удерживаясь на ногах, Леонид приподнял его крышку.

Хотя, когда он впервые увидел этот ящичек, то крышку так и не смог открыть, да ему это тогда и не требовалось. Он же тогда только устраивался в каюте.

А тут… Крышка легко открылась, и Леонид обездвижил от ужаса.

И, как будто, весь мир замер у него в глазах. В ящике находилась бутылка с ртутью.

Леонид сразу понял, что это ртуть! Она со смертельным блеском плавно переливалась в тщательно укупоренной бутылке, лежавшей в специальных мягких креплениях.

«Что делать?» – Леонид даже не успел об этом подумать, как ноги сами понесли его на палубу.

Несмотря на то, что бутылка провела под кроватью столько времен и елозила по дну рундука, как хотела, с ней ничего не произошло. Она оказалась целой.

Но сейчас Леонид держал этот чёртов ящик с бутылкой в руках, как полную чашу с водой, опасаясь расплескать хоть каплю, несмотря на качку в десять секунд с борта на борт, иногда доходящую до пятнадцати градусов.

Отдраив правой рукой кремальеру броняшки, выводящей на палубу и, широко расставив ноги, Леонид вышел на гладкую, зеленую, недавно покрашенную боцманом палубу и, чтобы не соскользнуть по ней за борт, ухватился за леер на надстройке.

Дверь выходила в сторону кормы и волны не доставали до третьей палубы, где находилась каюта Леонида. Они свободно гуляли только по главной грузовой палубе.

Страшно завывал ветер и Леонида сразу же обдало фонтаном злых и колючих брызг.

Вокруг стояла чёрная ночь. Только буруны волн, белеющие у борта, которые судно с трудом преодолевало, едва освещали путь к бортовым леерам.

При очередном крене Леонида вынесло к ним, где он и выпусти из рук столь ненавистный ему ящик за борт.

При следующем крене его унесло к двери надстройки, в которую и закинуло инерцией. Оказавшись в надстройке, Леонид плотно задраил за собой дверь и вернулся в каюту.

От такого приключения его здорово колотило. Ведь он был на грани…

Но, обмывшись пресной водой из умывальника и растеревшись сухим махровым полотенцем, он расклинился уже на диване, пытаясь заснуть, до того времени, пока его прекрасным голосом не поднимет на завтрак буфетчица.

***

А сейчас Леонид переоделся, разложил вещи в шкаф и ящики под кроватью.

В каюте имелся только умывальник. Душ и туалет находились в коридоре, поэтому он прошёл в душевую, помылся, вернулся в каюту и завалился без зазрения совести спать.

Ноябрь 2017

Владивосток

Рейс первый

Часть вторая

(жизнь судового механика)

Глава первая

Утром Леонид проснулся от приятного женского голоса. Сквозь сон он услышал мелодичное:

– Четвёртый механик, просыпайтесь! Я приглашаю Вас на завтрак.

Леонид почувствовал себя больше, чем ошарашенным! Такого подъёма у него ещё никогда в жизни не случалось. Никто его так никогда не будил, кроме мамы, которая всегда мягко целовала в щечку и обнимала нежной рукой со словами:

– Лёнечка… Пора вставать, солнышко моё… Смотри, какое утро начинается… – ворковала она над ушком своего старшего сыночка.

А он, потягиваясь, обвивал её шею и отдавался столь любимым ласковым и мягким рукам.

Леонид проходил практику на трех судах, но, чтобы буфетчица вот так обходила каюты комсостава и будила… А особенно четвёртого механика… Он такого ещё не видел и не слышал. Но, если на этом судне так заведено, то он против этого.

Леонид больше привык к подъёму под крик дневального по роте:

– Рота!!!! Подъём!!!! На зарядку!!!! Выходи!!!!

Или, когда его поднимали мотористы на вахту или на работу:

– Харѐ дрыхнуть… Подъём! – и вдобавок кто-нибудь подшучивал: – Сэр, Вас ждут великие дела…

А от такого мелодичного голоса, Леонид открыл глаза, отодвинул занавеску на кровати и ничего непонимающими глазами смотрел на милое создание, которое доброжелательно улыбнулось и ещё раз повторило:

– Доброе утро! Вставайте, пожалуйста! Я приглашаю Вас на завтрак.

Оставалось только помотать головой и, в ответ на столь лестное предложение, хриплым со сна голосом ответить:

– Да-да, хорошо, сейчас, – и буфетчица, как мимолётное сновидение, исчезла, и Леониду волей-неволей пришлось вылезать из кровати.

Что ж ложиться уже? Тем более, что у него сегодня первый рабочий день.

Да! Его первый рабочий день в новой должности. Одеться требовалось поприличнее, чтобы показаться в кают-компании.

Раньше Леонид допускался только в столовую команды. Кают-компанию он по уставу не мог посещать. Она ведь только для командиров. А теперь и ему можно присутствовать в ней.

Но особых одежд Леонида не имел. После курсантства у него оставалось два костюма: один свадебный, а на другой папа с мамой выделили ему в своё время семьдесят рублей, и он сшил его в ателье. Костюм сшили точно по его фигуре. Пиджак с отложным воротничком и красивыми расклешенными брюками сшили по моде 1974 года в доме моделей города Владивостока.

Но не оденет же он его в кают-компанию. Ведь требовалось только позавтракать, переодеться в рабочую одежду и спуститься в ЦПУ на приём первой вахты.

Но Леонид имел очень стильные брюки, сшитые в ателье. Они напоминали матрасовку, так как их сшили из полосатой ткани. Когда Леонид первый раз пришёл в них на танцы в Большой парк, то все обалдели от их расцветки.

Вскоре в таких «шедеврах» Леонид видел несколько ребят, выгуливающихся по Ленинской.

И он решил надеть эти супермодные штаны. Надев цветную рубашку на выпуск, тоже сшитую на заказ в ателье, он спустился в кают-компанию.

В кают-компании стояло два длинных стола, накрытые белоснежными скатертями и сервированных для завтрака. Столы с постройки установили по диаметрали судна.

Возле каждой тарелки лежали ножи и вилки, а перед ними стояли стаканы для чая в мельхиоровых подстаканниках.

Столы окружали красивые, оббитые бежевой габардиновой тканью стулья, притянутые к палубе никелированными изящными талрепами.

Во главе первого стола, слева от входа, сидел капитан, а за вторым – стармех.

Рядом со стармехом сидел толстый дядька в возрасте далеко за пятьдесят, а около капитана – симпатичный, поджарый, одетый в аккуратный костюм мужчина.

Как только Леонид вошёл в кают-компанию, все сидящие моментально прекратили разговоры и у них чуть ли не попадали вилки из рук, а толстый дядька выдавил из себя возглас изумления:

– Эт-то что такое?

Не обратив внимания на его вопрос, Леонид вежливо поздоровался:

– Доброе утро! Здравствуйте! Я новый четвёртый механик.

Капитан, очень вежливый и интеллигентный человек, как потом оказалось, осмотрел Леонида с ног до головы и скомандовал:

– Четвёртый механик! Кругом! И приобретите вид настоящего командира, – и уже мягче добавил, – а не шута горохового с балаганной фабрики!

– Есть! – вырвалось по привычке у Леонида и он, чётко развернувшись через левое плечо, рванул в каюту переодеваться с одной только мыслью:

«Чем же им мои штаны не понравились? Всем нравились. А тут на тебе – не нравятся…»

Вернувшись в каюту, он нашёл свои серые, простые затасканные брюки, надел их и вернулся в кают-компанию.

Дневальная вчера вечером предупреждала Леонида, когда он ужинал в столовой команды:

– Уж очень строгий у нас пароход. Перед тем как в кают-компанию заходить, надо постучаться и обязательно спросить разрешения у капитана.

После переодевания Леонид вновь спустился к двери в кают-компанию и, предварительно постучавшись, вошёл, повернулся в сторону сидящего капитана и вежливо спросил:

– Разрешите войти? – застыв в ожидании разрешения у порога.

Капитан осмотрел его с ног до головы:

– Ну вот, – удовлетворенно хмыкнул он, – пожалуйста, проходите, садитесь.

Толстый дядька, сидевший около стармеха, показал Леониду место напротив себя:

– Вот это будет твоё место.

Леонид сел на указанное место, а буфетчица тут же поставила передо ним яичницу с куском обжаренной колбасы. На столе на отдельном блюде лежал белый, нарезанный тонкими ломтиками хлеб, выпеченный, скорее всего, на судне, масло, чай и сахар.

Леонид быстро уничтожил завтрак и, не обращая внимания на прерванную беседу начальников, спросил разрешения у капитана:

– Разрешите выйти?

Капитан доброжелательно кивнул головой:

– Да. Пожалуйста, идите! – продолжая разговор со стармехом.

Леонид осторожно поднялся из-за стола и вышел из кают-компании под любопытными взглядами окружающих.

Только тогда он понял, что что-то съел. А то, в присутствии четырёх старших командиров, он так быстро закидал в себя завтрак, что даже не заметил, что же ел.

Придя в каюту и переодевшись в рабочую одежду, спустился в машинное отделение, вход в которое находился почти напротив его каюты.

В машинном отделении все уже собирались в ЦПУ на разводку.

Когда Леонид вошёл в ЦПУ, то ему сразу бросился в глаза второй механик, вальяжно развалившийся в кресле и куривший. Рядом с ним на втором кресле сидел толстый дядька, которого Леонид видел в кают-компании.

Как потом оказалось, что электромеханика звали Владимир Петрович Черенков.

***

Потом уже через несколько месяцев, когда Леонид освоился на судне, он с электромехаником очень сдружился. Владимир Петрович жил от Леонида через переборку.

Иной раз, когда в Петропавловске он устраивал ночные гулянки, Леонид стучал ему в переборку или заходил в каюту и умолял:

– Владимир Петрович… Ну дайте поспать… Ведь завтра же на работу!

– Ничего, мой юный друг, терпите. Не у каждого у нас бывает вторая молодость. У молодых людей, вообще-то должен быть крепкий сон. Ну а если его нет, то покрепче держитесь за кардан, – на что ему всегда отвечал старый одессит, – и пожалуйста, отдыхай себе на здоровье и не обращай на нас внимания, – похлопывал он по плечам (и не только по ним) своих веселых спутниц.

Леониду приходилось возвращаться, поворачиваться ногами к переборке каюты электромеханика, накрывать голову подушкой и пытаться заснуть, а то и уходить к третьему механику поспать у того на диванчике, или к мотористу Саше Ермакову, с которым он как-то сразу сдружился.

А Саша Ермаков очень дружил с обладательницей столь прелестного голоса, буфетчицей Зиной.

Немного позже на судне собралась компания молодых и здоровых людей. Зинка, Саша Ермаков, Леонид и сварщик Валера Платонов. Они сдружились и частенько проводили свободное время во время стоянок в Питере то за городом, то в ресторанах. А один раз даже облетели на вертолете над Корякским вулканом, а в другой раз летали в Долину Гейзеров.

***

Ну, а тут, первый рабочий день. Что делать? Леонид понятия не имел. Он скромно стоял посередине ЦПУ напротив главной мнемосхемы и с любопытством рассматривал многочисленные приборы и красно-жёлто-зелёные лампочки.

Второй механик, видя его нерешительность, посоветовал:

– Так, четвертак… Вот тебе карандаш, ручка и бумага. И иди-ка ты с мотористом в машину и рисуй схемы. Вот тебе вахтенный моторист, – кивнул он на симпатичного рослого парня, – он тебе будет всё рассказывать и показывать.

Судно стояло в порту и грузовые операции производились только береговыми кранами.

Главный двигатель стоял, работал только один дизель-генератор, поэтому моторист оказался свободен. В знак согласия со вторым механиком он кивнул и повёл Леонида по машинному отделению.

Леонид сразу попросил его:

– Покажи мне механизмы моего заведования. Я вчера со старым четвёртым прошёлся и уже подзабыл кое-что.

– Нет проблем, – весело отозвался моторист. – Для начала, давай познакомился, – протянул он руку, – Саша.

Вот так Леонид сразу и познакомился с Сашей Ермаковым.

Когда они спустились на нижнюю платформу, где почти не слышался грохот от работающего дизель-генератора, он дружески продолжал:

– Ну, давай! Что тебя больше всего интересует?

– Котёл и испаритель, – тут же выпалил Леонид.

Саша, махнув рукой Леониду, чтобы тот следовал за ним, поднялся палубой выше.

– Вот тебе котёл, – показал он на блистающий серебром котёл и предложил: – Давай его запустим, а потом остановим.

Леонид сразу согласился. Потому что вчера, всё то, что показывал ему старый четвёртый механик, из-за обилия информации, перемешалось в его памяти. А переспрашивать, Леонид постеснялся, чтобы тот не подумал, что он какой-нибудь тупарик.

Саша поманипулировал кнопками и котёл остановился, а потом сам запустился в автоматическом режиме.

Всё это он проделал так быстро, что Леонид опять ничего не запомнил. На тут он уже не постеснялся и попросил Сашу:

– А ну-ка ещё раз повтори то же самое. Но медленнее.

Тот мило улыбнулся и повторил все операции заново с детальными объяснениями. Его советы и разъяснения Леонид сразу же записывал в приготовленный блокнот.

Вот тут Леониду уже всё стало более-менее понятно, и он попросил Сашу:

– Давай-ка я сам всё это сделаю.

Под руководством Саши Леонид уже сам нажимал на кнопки. Всё получилось и котёл запустился на автомате.

Рядом с котлом стоял, выкрашенный серебрином массивный агрегат.

Саша кивнул на него головой:

– А это наш самовар.

Леонид с непониманием посмотрел на него.

Видя, что этот термин Леонида не впечатлил, Саша поправил сам себя:

– Испаритель это, – и добавил: – Это будет твой головняк! Его нужно очень осторожно запускать и останавливать.

Леониду казалось, что он вчера усвоил уроки сменщика, поэтому не стал заострять на испарителе внимание:

– Понял, понял. Опреснитель. Всё ясно.

Хотя на судах, где он до этого проходил практику, они все находились не в рабочем состоянии. Воды, набираемой в портах в мытьевые и питьевые танки хватало из-за коротких рейсов. Леонид лелеял надежду, что и здесь опреснителем не будут пользоваться, ведь переходы между портами составляли не больше четырёх суток.

Ну, а дальше Саша начал объяснять Леониду системы трубопроводов. Пресной и забортной воды, топливной и масляной…

Они зашли в небольшое помещение, в котором оказалось намного тише, чем в основном машинном отделении и Саша со смехом пояснил:

– А так как ты у нас начальник г… на, воды и пара, то вот тебе этот гов… ый насос. Это фекальная цистерна, – похлопал он по небольшому танку, выкрашенному в белый цвет, – и вот тут ты уже сам всё должен разведать, – развел он руками, – Потому что я тут ничего не знаю и в такие дела лезть не буду. Потому что запах этот не переношу, – при этом он даже брезгливо поморщился.

В помещении и в самом деле стоял какой-то удушающий «аромат».

В общем, до вечера Леонид не выходил из машинного отделения, зарисовывая и записывая в блокнот всё увиденное.

Вахтенные мотористы менялись, а он ходил, осматривал механизмы, залезая в дебри трубопроводов, периодически донимая мотористов вопросами.

Когда он поднялся на обед, то ему очень не хотелось переодеваться и он попросил буфетчицу:

– Зина, можешь ты мне накрыть тут, в столовой команды? – и, показав на свою робу, пояснил: – Переодеваться мне неохота.

Во время практик Леонид видел, как механики обедали и ужинали, не переодеваясь в столовой команды.

Зинка с иронией посмотрела на Леонида:

– Что, не хочешь попадаться деду на глаза?

На её слова Леонид пожал плечами, но она, улыбаясь, продолжила:

– А всё равно придётся. Никуда ты от этого не денешься.

Но постелила газетку на стул в столовой команды:

– Садись сюда, – и, указав Леониду на место, где бы он мог сесть, принесла тарелку, вилку с ложкой и поставила предо ним керамическую супницу.

Леонид налил ароматного вкусного борща и с аппетитом поел.

После обеда можно было и отдохнуть часок, но ему не терпелось продолжить изучение машины, и он вернулся туда.

Для Леонида такое изучение оказалось, словно наркотик. Чем больше он вникал в сложности машинного отделения, тем ему становилось интереснее и хотелось всё больше и больше узнать.

Второй механик несколько раз встречал его в машинном отделении.

Он только окидывал Леонида взглядом и удовлетворительно кивал, но при одной из встреч поинтересовался:

– Помощь нужна? – но получив отрицательный ответ, ушёл в ЦПУ.

Конечно, он контролировал Леонида. Наверное, и переживал, чтобы тот что-нибудь по незнанию не накрутил или не запустил.

В пять часов вечера по судовому расписанию происходил ужин. Но Леонид опять не пошёл в кают-компанию, а быстренько, не переодеваясь, перехватил в столовой команды и вернулся в машину.

До восьми часов вечера он ходил по машине и записывал всё новое для себя в блокнот.

А так как четвёртый механик нёс вахту с восьми до двенадцати утром и вечером с двадцати до нуля часов, то в двадцать часов заступил на вахту с мотористом Максимовым.

С Максимовым он ещё раз подробно обошёл всю машину. Тот показывал и рассказывал Леониду о работе механизмов в машинном отделении. Это был его третий или четвертый «рассказчик».

Но, зато Леонид чувствовал, что знания, подчерпнутые им сегодня, прочно уложились в его голове.

Второй механик пришёл на вахту без десяти двенадцать.

Он, как всегда, удобно устроился в кресле, закурил и с любопытством уставился на Леонида:

– Ну, и как первый рабочий день? Всё выучил?

Леонид пожал плечами:

– Всё выучить сразу невозможно. А вот основное – здесь, – и показал Бородкину на голову, а потом на распухший блокнот.

– Если что не понятно, то ты спрашивай. Не стесняйся. Никто тебя за вопросы не убьёт. А вот за поломки – получишь по полной программе, – добавил второй усмехаясь.

– Ну, ладно, – завершил он свой допрос, – Иди. Отдыхай. Наверное, вымотался за сегодня? – это он говорил уже сочувственно.

Леонид вышел из ЦПУ и, уставший, вернулся в каюту. Снял с себя пропотевшую робу и пошёл в душ.

Душ находился в коридоре. Он долго мылся, а вернувшись в каюту в бессилии плюхнулся на диван и даже не заметил, как его сразу же унесло в страну Морфея.

Молодой, здоровый сон моментально сразил Леонида.

Глава вторая

Проснулся Леонид только среди ночи, с удивлением обнаружив, что калачиком свернулся на диване в обнимку с полотенцем.

Размяв затекшую руку, он перебрался на кровать и продолжил прежнюю манипуляцию в виде сна до самого утра.

А утром его вновь разбудил мелодичный голос:

– Четвёртый механик, пора на завтрак! Доброе утро! – заглянула Зинка за шторку кровати.

Убедившись, что Леонид начал просыпаться, она прикрыла шторку и вышла из каюты.

Пришлось вставать, размяться и собираться на завтрак.

Наученный горьким опытом, Леонид не стал надевать свои полосатые штаны, а оделся, как и прежде, в скромные серые брюки и однотонную рубашку.

В кают-компании завтракали не только капитан со стармехом, но и все помощники с механиками.

Сегодня последний день стоянки. Механики и штурмана со вчерашнего дня перешли на морские вахты, поэтому на завтрак за столами сидел весь комсостав.

Все с любопытством осмотрели Леонида, а он, как под микроскопом, пробрался на своё место.

Но, это оказалась только секундная заминка. Ритм разговора за столом возобновился и все продолжали завтракать.

Стармех, допив чай, грозно осмотрел подопечных и негромко рыкнул:

– После завтрака всем механикам зайти ко мне в каюту, – и исподлобья осмотрел своих подопечных, чтобы убедиться, что его приказ понят.

Механики только закивали в ответ:

– Да, да. Понятно, понятно, – подтверждая принятие приказа.

После выхода стармеха из кают-компании, Леонид хотел ринуться к деду в каюту, но второй механик задержал его:

– Стоять! Мы туда зайдём через пять минут. Он сейчас устроится, разложит бумаги, а тогда уже и мы пойдём.

Поэтому, руководствуясь указанием старших товарищей, Леонид закончил пить чай и через пять минут двинулся в сторону каюты стармеха.

Вначале туда вошёл второй механик, за ним – третий, а следом пристроился и Леонид.

Владимир Петрович уже сидел на диване около банкетного столика, расставив ноги и разложив на них свой объёмный живот. Он важно курил болгарскую сигарету и о чём-то важно вёл беседу со стармехом.

Когда механики зашли в каюту, то им никто не предложил сесть и они остались стоять возле двери.

Дед внимательно осмотрел механиков с ног до головы и наоборот, а потом изрек:

– Господа-товарищи механики… – тут последовала небольшая пауза, – сегодня будет отход, и я думаю, что никто из вас не повторит предыдущих ошибок, которые с кем-то и когда-то однажды случались, – и пристальным взглядом, как удав, выбирающий жертву из предоставленных ему кроликов, осмотрел стоящих у дверей механиков. – Нам надо сегодня выйти и через четверо суток прийти во Владивосток. Всем всё ясно?

– Конечно, ясно, – понимающе закивали послушные механики. – Всё понятно.

Только второй механик добавил:

– Ясно, Сергей Николаевич. Всё будет нормально, вы не переживайте.

– Я знаю, о чём я переживаю, – недовольно пробурчал дед и посмотрел на Леонида уничтожающим взглядом.

На что второй механик ответил, посмотрев на Леонида: