Отряд бессмертных

Савельев кивнул и сказал:

– Надо бы. Но мы, как и вы, не успевали к деревне. Переправа чрез реку задержала. Мы знали, что Надир пойдет на Дергу, и ничего сделать не могли, сумели лишь выйти сюда. Нынче поутру отряды Захира должны были напасть еще на деревни Веселка и Покровка, а также на село Броды. Один его отряд идет сюда, ведомый Надиром. Другой, под началом Рустама, должен был разорить Веселку. Мирза и Саид пошли на Броды и Покровку. У меня нет никакого сомнения в том, что все эти селения уже разорены.

– Отчего вы не прикрыли их? – спросил Баймак.

– Кем? Какими силами? На этих землях только один Бабаев и стоит.

Тут голос подал Агиш:

– Но предупредить людей об опасности можно было?

Княжич опустил голову и сказал:

– Нет. Селения разбросаны верст на двадцать от крепости, никак не менее. Да, все они на берегу Колвы, но на лодках до них добираться слишком долго. Ханша казанская Сююмбике не хотела отпускать этого Захира в набег, но не могла остановить его. Тот был любимчиком ее покойного мужа Сафа-Гирея. Он является родственником крымского хана. То, что не позволено другим, разрешено Захиру. А тому же сидение в Казани в тягость, ему вольница нужна, кровавая потеха. Многие считают, что на крови он совсем лишился разума. Но на землях ханства разбой не устроишь, а рядом пограничные земли Руси. Поначалу мурза вроде не замышлял разбой, а потом вдруг неожиданно собрал сотню, переправился чрез Волгу и пошел сюда. Покуда гонец с известием о том прибыл в Москву, мурза уже разбил стан где-то в этих местах. Посему мы здесь. Нам велено уничтожить сотню Захира, взять его живьем и доставить к царю.

Агиш, как это принято у восточных людей, цокнул языком.

– Сложная задача для столь малого отряда. С Надиром мы, конечно, справимся, княжич, а далее что? Пусть мы возьмем живым десятника, и тот поведает, где стан мурзы. Но ведь Захир легко сменит место или уведет свои основные силы к Волге, а оттуда – в земли ханства.

Княжич покачал головой.

– Нет, побитым псом мурза не пойдет в Казань. Он знает, что сильной дружины тут быть не может. Решит, что какой-то пограничный отряд нарвался на Надира, и устроит охоту за ним. То бишь за нами. А мы ему поможем. Но это все потом. Дрозд подает сигнал. К нам идет разведчик.

Скоро к поляне из леса вышел Балаш.

– Пить хочется, – сказал он.

Ему дали бурдюк с родниковой водой.

Напившись, Балаш вытер усы и доложил:

– Княжич, татары верстах в четырех отсель. Идут медленно, хоть пленных и погоняют. При них скот, две повозки со скарбом и женщиной.

– Женщиной? – переспросил Савельев.

– Да, Дмитрий Владимирович, женщиной, молодой еще, да, видать, безумной. Спутана веревками и еще ремнями к телеге привязана.

– С чего бы это? – спросил Бессонов.

– Я тоже подумал о том. Решил пройти на запад и нашел обезглавленное тельце младенца. Мальчика. Это, наверное, ее сынишка. Мать, понятное дело, билась за дитя, да разве могла справиться? Вот и помутился рассудок. Резать ее басурмане не стали. Женщина красивая, статная, для продажи негодна, а вот для утехи вполне подходит.

– Собаки бешеные! – Княжич взглянул на разведчика и спросил: – Когда, по-твоему, Лукьян, татары выведут пленников сюда?

– Думаю, к закату.

Савельев посмотрел на небо и повелел:

– Тебе, Балаш, с Рябым выйти к Дрозду! Вас там будет четверо. Пропустите татар и наглухо закройте тропу. Надеже Дрозду быть в готовности стрелами снять караульных. Пусть бьет их, как только услышит крик совы. И тут же нападаем!

– Да, княжич, понял.

– Ступай!

Балаш скрылся в лесу.

Воевода разрешил служивым татарам отдохнуть в ближних кустах и сказал Бессонову:

– Объедем наших, Гордей, покуда есть время, и доведем порядок действий.

– Слушаюсь, Дмитрий Владимирович!

Воевода и ратник подъехали к восточной опушке. Из кустов вышли Кузьма Новик и Истома Уваров. У того за спиной висел лук, сбоку – колчан со стрелами.

Княжич посмотрел на елань и проговорил:

– Татары встанут саженях в пятидесяти от вас. Чуть ближе – глубокая балка с довольно крутыми склонами. Лучшего места для невольников не найти. Их будут охранять. Тебе, Истома, придется прибить караульных, которые окажутся возле пленников. Сможешь?

– Обижаешь, княжич. Две стрелы, и басурман нет.

– Хорошо. Далее нападаем на ближних татар, которые отойдут к склону. – Савельев еще раз осмотрел поляну. – Здесь, с этой стороны, держать табун и стадо татары не будут. Лучшее место – на севере. Бить всех, кто попадет под руку, но только не главаря Надира. Тот нужен мне живой.

– А как распознать его? – спросил Новик.

– Распознаешь. У басурманского начальника, даже мелкого, и одеяние богаче, и доспехи лучше. Может, и шатер для него поставят, но это не обязательно. Скорее всего, главарь будет среди рядовых, но там, где их больше. Рядом с ним постоянно должен держаться один из нукеров, личных охранников. Он может быть и помощником, и гонцом.

Новик кивнул.

– Все понятно, княжич, не волнуйся, мы свое дело сделаем.

– Уничтожение караульных и нападение по крику совы. Ежели у вас что пойдет не так, зажигайте факел. Подойду я с Бессоновым и служивыми татарами.

– А что, объявились они?

– Объявились.

Уваров усмехнулся и спросил:

– Неужто заплутали эти проводники?

– Нет. Они были в Дерге.

Савельев коротко поведал воинам о бойне в деревне.

Лица их помрачнели.

– Ни одна собака не уйдет отсюда живой! – процедил Новик.

– Не забывайте о главаре.

– Помним. Того не тронем, тебе, воевода, оставим.

– Вот и хорошо. Прячьтесь, наблюдайте.

– Все как надо сделаем, княжич.

Савельев с Бессоновым проехали краем елани до северной опушки и никого не увидели.

– Дрога, Черный! – крикнул Бессонов.

Воины выросли как из-под земли. Да так оно и было. Они устроились в канаве, закрылись ветками сосен. С сажени не видать.

– Тут мы!

– Молодцы, место подобрали хорошее. Вас не только с середины поляны не увидишь, а и в упор, – проговорил княжич. – Так оно и надо.

Савельев определил задачу и этим ратникам. Тарас Дрога должен был пустить в ход лук и стрелы в случае, если Уварову и Дрозду не удастся с первого раза положить охранение. В остальном то же самое, что и ратникам, разместившимся восточнее, – нападение на татар, уничтожение всех, кроме главаря.

После княжич и Бессонов навестили Дрозда, Горбуна и разведчиков Рябого и Балаша, примкнувших к ним. Состоялся короткий разговор, в котором особое место было тоже отведено действиям лучника. Княжич велел известить его о подходе татар с полоном криком кукушки.

Далее воевода с ратником проехали к южной балке. Их встретил Бажен Кулик. Он показал им место, выбранное для нападения на врага, и запасное, на случай осмотра татарами елани.

Потом княжич с Бессоновым ввернулись к месту, где отдыхали служивые татары. Оттуда Савельев еще раз оглядел поляну. Ратников не видно, кони спрятаны, но они рядом, на мордах мешки с овсом. До того их напоили. Все готово.

Теперь оставалось дождаться появления татар с невольниками и посмотреть, как они разместятся на поляне. Потом княжич должен был внести изменения в общий план своих действий, если таковые понадобятся, и ждать наступления сумерек.

Наступило затишье. На востоке небо потемнело. Дождь сейчас был бы некстати, но туча прошла стороной и пролилась где-то за рекой Колвой. Появилось солнце.

Оно уже начало склоняться к западу, как от тропы донесся крик кукушки. Это был сигнал Надежи Дрозда. Такие же звуки долетели с севера, с востока и с юга из балки. Это означало, что сигнал принят всеми ратниками. Внимание воинов и княжича сосредоточилось на западной лесной прорехе, откуда тропа выходила на поляну.

Первыми на край елани выехали Надир и его нукер Вали. Десятник внимательно осмотрел поляну, даже принюхался. Уж что за запах он желал уловить, вестимо было только ему.

Потом он подозвал к себе Батуллу и сказал:

– Поедем посмотрим елань.

– Вдвоем?

– Ты кого-то боишься?

Батулла принял гордый вид.

– Я никого не боюсь. Но привык всегда соблюдать осторожность.

Надир хорошо знал Батуллу.

Он усмехнулся и спросил:

– И кто может быть здесь кроме нас?

– Для того чтобы убить нас, достаточно одного опытного русского охотника, который вполне может промышлять здесь.

– Если мыслить так, Батулла, то нам по всему пути надо выставлять дозоры. Ты должен знать, что русские охотники не удаляются от своих поселений на значительные расстояния. Это им просто не нужно. Зверья и птицы здесь полно даже на окраинах деревень.

Батулла смутился. На самом деле он был столь же хитер и безжалостен, сколь и труслив. Особенную храбрость он проявлял, когда ему доводилось грабить беззащитные русские села и деревни. Вот тогда этот герой смело бросался за добычей.

– Едем! – повторил приказ Надир. – По краю поляны, затем в центр.

Они повели коней на восток, объезжая балки, буераки, обогнули выступ кустарника.

Здесь Надир остановил коня и сказал:

– Плохо.

– Что плохо, ага? – спросил Батулла.

– Плохо, что на поляне торчат эти кусты.

– Мне посмотреть их?

– Да, причем хорошенько.

Батулла поехал вдоль кустов. Он внимательно всматривался в них и не увидел ничего, что могло бы вызвать подозрения.

Батулла вернулся к десятнику и доложил:

– Все чисто. Никого. И еще я заметил, что птицы ведут себя спокойно. Они увидели нас, чуть покричали и утихли.

– Не ты один такое заметил. Но за этим выступом надо смотреть. Впрочем, нам в любом случае придется выставлять посты охранения. Нет, вовсе не потому, что я вижу угрозу. Так должно быть всегда и везде, даже в собственном доме.

– Никто и не спорит с этим, Надир.

– Едем дальше.

Они обогнули елань, вывернули к ее середине, осмотрели глубокую балку с крутыми склонами.

Надир довольно проговорил:

– Здесь все играет в нашу пользу. Я ломал голову, где держать ночью невольников. Эти русские мужики и бабы отчаянные люди. Они могут и бунт поднять, напасть на нас, даже не имея оружия, и разбежаться по лесу. А тут овраг. Лучше не придумаешь. Загоним вниз всех невольников, сверху поставим воинов, двух сменных. И никуда эти скоты не денутся. Значит, здесь двое охранников. Они будут меняться чрез два часа, чтобы хорошо отдохнули все. Надо только отделить от пленных пару баб, чтобы приготовили еду для этих бродяг. Старую клячу забьют твои люди. Ты же отбери и баб. Остатки мяса положи в телегу.

– Протухнет.

– Значит, на последнем дневном привале полоняники будут жрать тухлятину. Да, воды им надобно дать.

– В телегах места нет, как в одну из них положили сумасшедшую бабу!

Надир сморщился и распорядился:

– В овраг ее, ко всем! Пусть отхаживают. А подохнет, так и шайтан с ней. Все одно это ясырь Анвара. Он ее лишил разума, пусть и забирает.

Физиономия Батуллы расплылась в довольной ухмылке. Он опасался Анвара, завидовал ему, ненавидел его. Поэтому такие слова начальника отряда пришлись по душе Батулле.

Надир же проехал немного вперед, указал на большую ровную площадку, занимающую середину поляны, и проговорил:

– Стан будет здесь. И от леса далеко, и пастбище с водой, и невольники рядом.

– Верное решение, Надир.

– Не тебе оценивать мои решения.

– Извини, господин.

– Езжай на тропу, приведи сюда Анвара, Динара, Вали и Бакшана.

– Слушаюсь!

Вскоре все указанные воины собрались возле главаря.

Он указал на середину поляны и заявил:

– Здесь будет стан. Южнее, в двадцати саженях от выступа кустарника – пост из двух воинов. Восточнее – овраг с крутыми склонами. Туда загоняем невольников. Ими займется Батулла. Анвару и Динару отрядить ему по два человека. К табуну отправить Ядгара. Бакшану начать готовить еду для отряда. Кормежкой невольников займутся их бабы. Забейте старую клячу, которую гнали от деревни. Половину отдать, остальное в телегу вместо сумасшедшей бабы. Ее отправить в овраг. Туда же сразу загнать всех невольников и приглядывать за ними. Сейчас надо осмотреться, подготовить места отдыха, выгнать коней и деревенский скот на пастбище, расположенное на северной стороне. Потом молитва, как того требует наша вера. Это все. Вопросов у вас нет! Занимайтесь тем, о чем я сказал.

Главари пятерок пошли к своим людям, которые уже стояли на середине поляны.

Вали, верный нукер Надира, подошел к нему и сказал:

– Господин, тучи закрывают небо. Птицы пока летают высоко, но может пойти дождь.

– Я и без тебя это вижу, и что?

– Дозволь, ага, я тебе шалаш сделаю, почти незаметный, но очень удобный и сухой? Мне известно, что ты привык быть с воинами, но я слышал, что Анвар говорил о шалаше для себя. Если твой помощник может так отдыхать, то почему ты нет?

– Анвар решил соорудить для себя шалаш?

– А разве ты запрещал это?

– Не запрещал, но… хотя шайтан с ним. Это его последний поход с моим отрядом. Пусть мурза переведет Анвара к какому-нибудь другому начальнику. Надоел он мне.

– Так сделать?

– Чего?

– Шалаш, господин.

– Да, делай. Все же я не рядовой воин.

– Воистину так!

– И помоги Бакшану.

– Я всегда ему помогаю.

– Лепешки мы испечь не сможем, нет тандыра. Пеките караваи, как русские. Для этого в телеге есть кусок железа, там же масло в чане.

– Да, господин. Дозволь удалиться?

– Ступай!

За движениями татар внимательно следили воины княжича. Он расчистил небольшой кружок от травы и делал на нем заостренной палкой какие-то обозначения.

Солнце постепенно уходило на запад. Татары помолились. Нукер Вали соорудил посредине елани небольшой шалаш для Надира, потом помог повару приготовить еду. Налетчики отужинали и разошлись по поляне.

Две женщины-невольницы сварили похлебку для своих собратьев по несчастью. Татары зарубили старую клячу, дали мясо, крупы.

Они перетащили невменяемую женщину с телеги в овраг, загнали туда всех невольников. Их освободили от пут только на время еды, затем связали вновь.

На охрану, как и предполагал княжич, десятник Надир выставил двух человек. Еще пару он отправил на пост, представлявший собой яму с насыпанным невысоким валом.

Когда наступили сумерки, княжичу стало ясно, как и где расположились татары, невольники, охрана и табунщик. Теперь ему надо было уточнить задание ратникам.

Он выехал на восточную окраину поляны, там, в буераке, собрал около себя Кузьму Новика и Истому Уварова. Савельев повелел им уничтожить татар, охранявших невольников, а потом идти по лощине к краю елани, где пасся скот.

– Там вы соединитесь с Тарасом Драгой и Филатом Черным, потом все вместе нападете на тех басурман, которые расположились на отдых на северной части ровной площадки. Выходить к пастбищу надо скрытно.

– Так оно и получится, если ночью пойдем, – сказал Новик.

– Мы пойдем в самом начале утренних сумерек. Поляна уже будет просматриваться, пусть и плохо. Так что идти осторожно, если надо, то и ползком. Понятно?

– Понятно, княжич.

– К шалашу не приближаться.

– К какому? – спросил Уваров. – Их два. Один в середине поляны, другой чуть западнее.

– К тому, что в середине.

– Ясно. Сделаем.

Княжич добрался до Тараса Дроги и Филата Черного. Им он определил то же задание, что и Новику с Уваровым, с той разницей, что эти воины перед атакой должны были дождаться подхода своих друзей с востока. Предупредил их княжич и о шалаше.

Потом он лесом проехал к тропе. Там были Надежа Дрозд, Осип Горбун, Лукьян Балаш и Боян Рябой. Их задача оставалась прежней. Лучник Дрозд должен был снять татар, стоявших на посту. Вслед за этим воины атакуют группу татар, расположившуюся в западной части поляны. Они тоже получили строгий запрет на приближение к центральному шалашу.

После этого княжич навестил Бажена Кулика и Лавра Нестерова.

– Вам, ребята, надо будет положить тех двух татар, которые разместились у шалаша. Если попадут под руку еще какие-то, то и их. В сам шалаш никому не входить!

Кулик кивнул.

– Ясно, княжич.

Напоследок, уже вернувшись на свое место, княжич позвал к себе Гордея Бессонова, служивых татар Анвара Баймака и Ильдуса Агиша.

– Мы с вами идем на тех татар, которые разместились в западной части поляны, недалеко от оврага с невольниками. – Дмитрий взглянул на Бессонова и продолжил: – Побив их, мы с тобой, Гордей, валим шалаш и вытаскиваем из него Надира. Запомни, что бы он ни делал, как бы ни отбивался, его надо взять живым!

– Тут и мы можем помочь, – сказал Баймак.

– Будете рядом с нами, – сказал княжич. – Понадобится – подсобите. Если мы упустим шайтана Надира, то вы схватите его. Но только живым!

– Ясно, княжич.

– Вот вроде и все. Теперь нам осталось самое тяжелое – ждать. Отдыхать будем по очереди. Как чуть посветлеет, так и начнем.

– Да, княжич.

Вскоре солнце ушло за горизонт, и на поляне сразу потемнело. Поднялся ветер, отогнал тучи, и небосклон расцвел россыпью звезд. Их холодный свет позволял хоть как-то отслеживать обстановку.

Летние ночи короткие, не успеет мгла опуститься на землю, как уже утренние петухи поют. Здесь их не было, но с каждой минутой на поляне становилось все светлее.

Княжич повернулся к Бессонову и приказал:

– Пора, Гордей! Начинаем!

Заухала сова.

Надежа Дрозд и Уваров тут же натянули тетивы луков. То же самое сделал и Тарас Дрога, но вступать в дело ему не пришлось. Стрелы, выпущенные Дроздом и Уваровым, насквозь пробили тела татар, несших караульную службу.

Русские ратники обнажили сабли и без криков, молча, бросились на вражеский стан. Но сражения как такового не произошло. Нападение было столь дерзким, стремительным и неожиданным, что татары ничего не успели сделать. Воины княжича порубили их спящими.

Только Анвар, который в эту ночь маялся бессонницей, услышал подозрительный шум и схватил саблю. Он выбил заднюю часть шалаша, выскочил на поляну и оказался перед богатырем Осипом Горбуном. Помощник десятника поднял саблю, дабы нанести рубящий удар, но тут же так получил кулаком по физиономии, что отлетел на сажень и грохнулся без чувств на мягкую траву.

Княжич приказал уничтожить всех татар, кроме вожака, но Осип подумал, что еще один язык лишним не будет. Он навалился на татарина, связал его.

К этому времени все головорезы Надира были порублены. Большая часть русских воинов сгруппировалась вокруг шалаша.

К нему подошел Бессонов и мигом повалил. Надир проснулся и открыл глаза, в которых металось непонимание происходящего и ужас.

Княжич поднял саблю.

– Нет! Не убивай! – заорал Надир.

Княжич опустил оружие и сказал Бессонову:

– Оттащи его в сторону и свяжи покрепче. – Он повернулся к ратникам и распорядился: – Всем в овраг, освободить людей, вывести на поляну! Да поаккуратнее, там женщины, дети, могут быть и раненые.

– Раненых они добивают, княжич! – проговорил Бессонов.

– И все одно аккуратнее.

Дружинники пошли к оврагу.

Тут Горбун и Балаш подтащили к княжичу связанного татарина.

– Кто это? – удивился Савельев.

– Да тот самый господин, который устроил для себя второй шалаш. Не спал, видать, гаденыш, услышал шорох, хотел бежать, да на меня нарвался, – ответил Горбун. – Ну а я ему в морду. Связал потом. – Ратник посмотрел на свой кулак и добавил: – И чего это он отлетел как чучело, даже саблю свою потерял? Бил-то я слегка.

Княжич усмехнулся.

– А если бы со всей силы врезал, то голова этого господина отлетела бы прямиком вот сюда.

– Может, так и случилось бы. Но коли тебе не нужен этот басурман, то я добью его.

– Погоди. Это всегда успеем. Пусть пока поживет.

Неожиданно зашевелился еще один окровавленный татарин.

– Глянь, княжич. – Балаш указал на него. – Этот вот тоже выжил.

– Лукьян, посмотри, как он ранен. Если серьезно – руби, нет – подыми!

– Понял.

Выжившим оказался повар Бакшан. Он с ужасом смотрел на русских богатырей.

– У него всего лишь порез на руке, чуть выше локтя.

– Это кто ж так его бил, что нанес лишь царапины? Ладно, – сказал княжич. – Что бог ни делает, все к лучшему.

Тут из оврага показались пленники. Впереди шли мужики, которые тащили на себе обезумевшую и не реагирующую ни на что женщину. За ними шагали бабы и дети. Все они на минутку присели на краю оврага, осознали, что свободны, бросились к княжичу, упали перед ним на колени.

– Ну что вы, люди, не надо так.

– Спаситель ты наш, назовись, дабы мы могли молиться за тебя и твоих ратников.

– Дмитрий я, люди добрые. И встаньте с колен.

Радость тоже иногда сводит человека с ума. Невольники, теперь уже бывшие, поднялись, немного успокоились.

Но тут безумная женщина, смотревшая на все отрешенно, увидела связанного Анвара. Что-то блеснуло в ее глазах. Красивое лицо исказила гримаса ненависти. Она подскочила к пленнику и стала бить его своими маленькими кулаками.

Княжич, видя это, приказал:

– Воины, оттащите женщину!

Гордей Бессонов без труда поднял Марину.

К ней вернулся рассудок, и она крикнула:

– Отдайте мне его. Это он убил моего сына.

Бессонов и другие воины посмотрели на Савельева.

– Вот оно что. Подведите ее ко мне.

Бессонов сделал это.

– Велико твое горе, женщина. Как звать тебя?

– Марина. – Она указала на связанного Анвара. – Это он отрезал голову моему сыну. У малыша болел животик, он плакал, досаждал проклятым басурманам. Их главарь обещал мне прислать знахаря, а отдал этому поганцу. Вот он и вылечил ребенка, собака. Отдай мне его воевода, а потом убей меня. Не хочу жить.

– Грешно так говорить, Марина.

– А резать младенцев не грешно?

– Успокойся. Он понесет заслуженное наказание.

Голос подал повар банды:

– Господин, прошу не убивать меня. Я знаю, что еще сделал Анвар.

– Кто? – Княжич повернулся к пленному татарину, легко раненному в руку.

– Он. – Повар ткнул пальцем. – Это Анвар, помощник Надира.

– И что же он сделал?

– Он еще убил мужика в деревне, хотел снасильничать его жену, лишил жизни и бабу, и ее дочку. А еще Анвар зарезал стариков.

Ратники и невольники угрожающе загудели.

– Смерть собаке! – крикнул кто-то.

– Смерть! – проговорили уже несколько человек.

– Поднять его! – приказал княжич.

Воины подняли Анвара и поставили его перед своим воеводой.

– Погулял, пес? – спросил княжич и всадил в него железный взгляд.

Татарин неожиданно рассмеялся и ответил на русском:

– От души погулял, воевода. Много неверных порезал. За это мне будет рай на небесах.

– Княжич, да этот пес издевается над нами. Убей его! – выкрикнул какой-то воин.

– Тихо! – Савельев поднял руку, сблизился с Анваром и проговорил:

– Рай, говоришь, ждет тебя? А разве туда попадают воины, лишившиеся оружия в бою?

– Вы захватили меня не в бою.

– Ну да, на игрищах. Значит, много наших людей убил?

– Много. Баб, мужиков, стариков, детей, чтобы выродилось ваше неверное племя.

Крики усилились, все требовали прикончить татарина.

Княжич же не спешил.

– Я обязательно убью тебя, поганый шакал, – заявил он. – Ты умрешь быстро, если скажешь, где находится стан мурзы Захира. Будешь молчать – отдам этой женщине, сына которой ты убил, и всем невольникам. Они будут тебя на куски рвать, а ты – молить о скорой смерти. Выбирай.

– Ничего я тебе, неверный, не скажу. – Анвар плюнул, и его окровавленная слюна попала на носок сапога Савельева.

Княжич вытер его о траву и заявил:

– Ладно. Ты сделал свой выбор. Главаря сюда!

Воины подвели к нему Надира.

Тот был хмур, глазки его бегали. Он искал выход из создавшегося положения и не находил его.

– Вопрос к тебе, Надир.

– Я не понимаю!

– Вот как? Сейчас будешь понимать. – Княжич подозвал Баймака. – Анвар, переводи.

– Да, господин.

Надир разразился быстрой гневной речью.

– Что он? – спросил Савельев.

– Ругается. Проклинает меня за то, что я продался вам.

– А ты чего молчишь? Объясни ему, что никогда не был в услужении ни у казанского, ни у крымского хана.

– Объяснить? Это можно. – Анвар резким прямым ударом разбил рот десятника.

Тот устоял на ногах, но выплюнул пару зубов вместе со сгустком крови и замолчал.

– Да, действенное средство. А теперь спроси у него про стан мурзы.

Анвар задал вопрос.

Надир отвернулся и ничего не сказал.

– Смотри, какой упрямый. Ну так скажи ему, что если будет молчать, то с ним произойдет то же самое, что сейчас случится с Анваром, его помощником.

Служивый татарин перевел слова княжича.

По физиономии Надира прошел тик, он слегка побледнел, но продолжал стоять, отвернувшись.