Соблазн осенних акварелей. Психологический детектив

– На редкость практичная и целеустремлённая особа. – немедленно подтвердил догадку Артём. – Из тех, вы знаете, кто способен вырасти от младшего курьера до директора компании. Мадина отлично работает. Но вряд ли она у нас надолго задержится.

– Остался ваш помощник…

– Павлик. Он тоже к нам попал не по объявлению. Сын маминой подруги. Мама очень просила помочь тёте Люде и куда-нибудь его пристроить. Два года назад он получил диплом и никак не мог найти работу. Учился, кстати, там же, где и я – в Сочинском университете – но на восемь лет позже. Ну вот… а я как раз, когда мама попросила, начал задумываться о помощнике. Потому и согласился взять Павлика.

– Понятно. И что же Павлик? Оправдал ожидания?

– Да не было у меня ожиданий, – пожал плечами Артём. – Тёти-Людин «сыночка» всегда был рохлей. В целом, ничего – звёзд с неба не хватает, но справляется.

Он умолк, Майя молчала тоже – не столько обдумывала сказанное, сколько рассматривала своего собеседника. Собеседник нервничал – хоть и поменьше, чем в четверг, но всё ещё очень заметно. И собеседник темнил – не то чтобы врал напропалую, но явно старался скрыть нечто важное. «Он знает, что я это замечу. Знает – и всё равно недоговаривает. Значит, вытягивать его на откровенность бессмысленно – он просто-напросто откажется отвечать!» – подумала Майя. Но попытаться всё же решила.

– Артём, – проговорила она настолько тихо, насколько позволял монотонный гул двигателей. – Скажите честно, у кого из персонала есть на вас зуб? Знаете, как бывает – мелкие обиды накапливаются незаметно, пока однажды не…

– Надеюсь, ни у кого! – посмотрев ей в глаза, неожиданно резко перебил управляющий. – Новогоднего… инцидента мне хватило. Со всеми разногласиями я стараюсь разбираться сразу.

– Хорошо-хорошо, насчёт «зуба» я не настаиваю. Но тогда, может быть, наоборот? Имею в виду, может быть, вы сами… неравнодушны к кому-то из своих подчинённых?

Поверить в то, что Артём увлёкся овечкой Тамарой или «практичной и целеустремлённой» чужой невестой Мадиной, Майе было сложно – однако ей очень хотелось увидеть его реакцию.

– Я не смешиваю работу с личной жизнью, – ещё более резко сказал он, и румянец на его щеках разгорелся ярче. – Послушайте! Я просто честно делаю своё дело и жду от людей того же самого. Тех, кто работает хорошо, я поощряю. Кто меня обманывает или не справляется – наказываю. Любовь и ненависть в этой схеме совершенно лишние.

– Не сердитесь, Артём, – Майя мягко коснулась его плеча. – Вы прекрасный администратор, я в этом уверена. Но сейчас вы морочите мне голову, и я никак не могу понять, почему – отсюда все эти неприятные вопросы.

Повисла пауза, а потом он сказал, глядя в сторону – и голос его звучал уже не резко, а как-то жалобно:

– Простите, Майя Михайловна. Я не морочу вам голову. Просто пока не хочу делиться своими догадками. Лучше, если ваше первое впечатление будет непредвзятым. Пожалуйста, не надо меня пытать!

– И охота вам играть в таинственность, – вздохнула она, удостоверившись, что по доброй воле он со своим секретом не расстанется. – Хотите молчать – молчите, что я могу поделать? Но потом…

– Потом вы, конечно, всё узнаете, – поспешно посулил Артём, и после этого о проблеме, которая свела их вместе, они в пути не говорили.

* * *

Почти до конца перелёта Артём оставался таким растерянным и хмурым, что Майя даже пожалела о своей попытке залезть ему под кожу: «Подумаешь, чего-то недоговаривает! Я бы сама обо всём догадалась. Не я ли, в конце концов, профи в том, чтобы понимать невысказанное?» Она склонялась к мысли, что Артём, действительно, влюблён. Неизвестно только, в кого именно – и есть ли какая-то связь между его влюблённостью и «полтергейстом» в гостевом доме. Может, и нет её, этой связи – а дело всего лишь в том, что реплика Майи о слабости к кому-то из подчинённых угодила принципиальному Артёму в больное место.

Впрочем, во время посадки хорошее настроение к Майиному спутнику вернулось. Из самолёта он выходил с улыбкой до ушей и глазел по сторонам с таким видом, что сразу было ясно: соскучился.

– Сколько же вас не было дома, Артём? – шагая с ним рядом, полюбопытствовала Майя.

– Всего-то десять дней, – отозвался он и добавил, словно прочитал её мысли: – А соскучился, будто полгода болтался неизвестно где. И как вы только в ней живёте, в своей Москве?

– Нормально живём, – пожала плечами Майя. – Мне нравится.

– Она такая огромная. Машины и люди – все куда-то несутся. Я там себя чувствовал… – Артём поморщился, подбирая метафору, – я там себя чувствовал щепкой в горной реке. Исчезнешь – никто и не вспомнит. Но это ещё куда ни шло, к этому можно привыкнуть. А что у вас вообще не пригодно для жизни – так это климат.

Майя вздохнула:

– К нему-то мы как раз привыкли, куда деваться? – и, вспомнив о климате, вдруг спохватилась: – А где мой плащ? В самолёте забыли, что ли?

– Не волнуйтесь, тут он, – Артём приподнял руку, через которую была перекинута и его, и Майина верхняя одежда, – Но до воскресенья он вам не пригодится. Разве это не здорово, Майя Михайловна?

– Здорово, кто бы спорил, – снова вздохнула она.

Путешественники вышли из здания аэропорта, и в лицо им плеснул тёплый ветер, в котором Майе почудились запахи моря и гор. Солнце сияло и согревало, но не жарило, а небо было по-летнему высоким и светлым. Артём вскинул голову и расправил плечи:

– Как же тут кайфово!

В нём появилось вдруг столько свободы и лёгкости, что Майя невольно залюбовалась. В каждом его движении просматривалась ликующее «я дома!»

– Мы возьмём такси? – спросила она через минуту, видя, что их никто не встречает.

– Нет. Нас должен забрать отсюда мой помощник, – озираясь, произнёс Артём.

Но Павлик в поле зрения отсутствовал, Артёму пришлось ему звонить, и тон управляющего, когда он дозвонился, был, прямо скажем, не из любезных.

– Говорит, что будет минут через двадцать. Хотите пока перекусить?

– Не хочу, спасибо. Доберёмся до места – тогда и поем.

– Дело ваше, Майя Михайловна. Натэлла вас уже заждалась. С обедом, я думаю, она превзойдёт саму себя.

– А я-то как заждалась её обеда!

Майе стало тепло от воспоминаний. То ли поварихе рассказали правду о новогоднем происшествии и о причастности одной из московских гостий к его счастливому исходу, то ли Вадим и Майя просто ей понравились – но зимой она их потчевала, как родных.

– Всё-таки жаль, что вы не приехали в августе! – вдруг заявил Артём. – У нас была тогда настоящая сказка.

– Простите, – развела руками Майя. – Я побывала на море в мае, там, куда захотелось моему мужу. Потом уже не сумела вырваться с работы. Но ничего, сейчас я наверстаю упущенное.

– Да уж я постараюсь, чтобы наверстали. Кстати, имейте в виду: у нас никто не знает, зачем я вытянул вас из Москвы. Я всем сказал, что вы едете отдохнуть и развеяться.

– Так я и думала, – кивнул Майя.

Приготовившись ждать, она достала телефон – и увидела сообщение от Вадима: «Прибыл и устроился. Целую». Набрала его номер, но ответа не получила – конгресс, вероятно, уже начался. Позвонила девочкам, сначала одной, потом другой, те тоже не откликнулись – судя по времени, были на лекциях. Пришлось и самой ограничиться сообщениями, что долетела благополучно, а в Адлере – ура! – до сих пор настоящее лето.

Потом Майя написала своей коллеге Чулпан, с которой частенько обменивалась услугами – поручила ей поиски Юрия Федюхина, чей возраст и доход позволяли покупку большого дома, а детали биографии могли объяснить настойчивый интерес к домам в Абхазии. Очень редкое сочетание имени и фамилии делало задачу не слишком сложной.

Павлик приехал почти через час – Артём к тому времени выглядел уже не раздражённым, а рассерженным. Помощник вылез из машины – знакомого Майе белого внедорожника неведомой марки – и пошёл открывать багажник, обронив на ходу:

– С прибытием! Извините, что я опоздал. Перед границей проколол колёса. Уродов, бросающих бутылки из окон, я считаю, нужно отстреливать.

Врёт он насчёт колёс, уловила Майя. Подумала, не дать ли об этом знать Артёму, покосилась на него и по тому, как сжались его губы, поняла, что никаких иллюзий относительно честности помощника у него нет.

Павлик оказался крупным рыхлым блондином, с одутловатым вытянутым лицом, носом-картошкой, красивыми светло-голубыми глазами в пушистых ресницах, маленьким женским ртом и высоким голосом. Слово «рохля» подходило к его облику как нельзя лучше.

Представив друг другу Майю и Павлика, Артём устроил свою спутницу на заднем сиденье, а сам уселся за руль. Помощник занял место рядом с водителем, уставился в телефон, да так и таращился в него всю дорогу.

Высмотрев море из окна машины, Майя возликовала как дитя.

– Сегодня же отвезу вас на пляж! – засмеялся Артём. – Водичка ещё отличная, с погодой нам в этом году повезло.

До «Сердца гор» добрались в половине третьего. В последние минуты пути Майя осматривалась не без опаски – помнила, какие жуткие снежные завалы громоздились повсюду, когда она уезжала. Ей было бы очень грустно увидеть теперь вместо леса сплошной бурелом, оставшийся после лавины. К счастью, страхи не оправдались. Возможно, лес и поредел, но буйная зелень, чуть тронутая красками подступающей осени, полностью скрывала ущерб. Никаких поваленных, искривлённых и сломанных деревьев видно не было – по крайней мере, возле дороги.

– Мы всё тут прибрали, – пояснил Артём. – А выше поставили снегозащитное сооружение. Приглашали эксперта, он сказал, что сам дом и без того защищён рельефом. Тот, кто его построил, понимал, что делает – недаром нас тогда обошло. Но на всякий случай…

– Правильно, лучше перестраховаться, – согласилась Майя.

– А по-моему, это были лишние траты, – отвлекаясь от телефона, буркнул Павлик. – Можно подумать, нам деньги девать некуда.

Артём не удостоил его ответом.

За рыжим кирпичным забором гостевого дома произошли перемены. Входная дверь, разумеется, не была теперь украшена еловыми лапами и надписью «С Новым годом!» – проём обрамляло какое-то вьющееся растение с узкими листьями и мелкими розовыми цветами. К самшитовым зарослям во дворе прибавились ухоженные пышные клумбы и кадки с фикусами и пальмами. С одной стороны ворот появились качели и горка, с другой – пара шезлонгов под зонтиком и ярко-жёлтый надувной бассейн, в котором плавал весёленький сине-белый мяч. На бортике бассейна, опустив в воду загорелые до черноты поцарапанные ноги, сидела девочка лет семи-восьми в красном купальнике и панамке в горошек. Балконы второго этаже пестрели сохнущими полотенцами.

– Стало даже лучше, чем было, – молвила Майя, выбравшись из машины и осмотревшись.

Артём польщённо улыбнулся:

– Спасибо, Майя Михайловна, стараемся.

Друг за другом все трое вошли в дом. Павлик с Майиным чемоданом двинулся наверх, а сама Майя угодила в короткие, но очень крепкие объятия Натэллы. Скупая на улыбки повариха сейчас лучилась радостью.

– Красавица вы наша! Долго же мы вас ждали, – прогудела она, и было понятно, что речь не о дороге из аэропорта, а о том, что Майя основательно припозднилась с визитом. – Идёмте, пока всё не остыло – я буду вас кормить!

Из глубины дома появился Нури, вполне приветливо произнёс:

– Здравствуйте, Майя Михайловна. Хорошо доехали? – и цепко, внимательно посмотрел на прибывшую.

Во взгляде старого горца читалось слегка насмешливое понимание. «Неужели он догадался, почему я здесь?» – насторожилась Майя; по спине у неё прошёл холодок.

– В самом деле, идите скорее обедать, – поторопил Артём.

– А как же вы?

– А я потом. Дел по горло, меня же столько времени не было!

Он ринулся в свой кабинет, а она помыла руки и пошла в столовую, где было уже накрыто на одну персону. Обедая, краем уха услышала, как управляющий устраивает кому-то разнос. Судя по обрывкам фраз, этим «кем-то» был Павлик.

* * *

Наелась Майя так, что едва могла дышать – Натэллино высокое искусство любого стоика лишило бы самообладания. Подбирая с тарелки остатки медового торта, она пообещала себе, что сегодня вечером – нет, завтра утром! – снова возьмется за ум. Но знала заранее, что слово сдержать не сумеет.

В этот раз Майе достался просторный номер на втором этаже, где зимой жили Софочка, Алексей Петрович и Борюсик. Кроме двуспальной кровати, шкафа и тумбочки, здесь имелись раскладной диван, журнальный столик и кресло. Майя просила Артёма поселить её на прежнем месте, но там оказалось занято. Сперва она огорчилась, а потом решила, что это к лучшему – воспоминания о счастливых днях и ночах, проведённых в мансарде вместе с мужем, теперь разрывали бы ей сердце.

На журнальном столике стояли здоровенное блюдо с фруктами, бутылка вина – именно такого, какое Майя охотнее всего пила зимой – и широкая стеклянная ваза с охапкой пурпурных и белых роз, аромат которых ощущался ещё на лестнице. У Майи защекотало в носу. Всё в этом доме свидетельствовало: её тут ждали.

День клонился к вечеру. Майя приняла душ, надела шёлковое платье-балахон, белое в синий цветочек, и уселась в кресло. Ужасно хотелось на море, но напоминать Артёму об обещании прогуляться туда уже сегодня было совестно – парню и без того найдётся, на что потратить вечер. Майя взяла телефон – сигнал, к её облегчению, был приличный, – проверила, нет ли пропущенных вызовов, опять позвонила Вадиму, но он опять не ответил. Не особо надеясь, набрала домашний номер, однако тут её ожидал сюрприз: дочери были дома.

– Ваяем Танькину коллекцию, – сообщила Анюта. – А ты там как? Хорошо устроилась?

– Лучше не придумаешь! – абсолютно честно ответила Майя. – Вы с папой разговаривали? Он что-то не берёт трубку.

– Разговаривали. У него всё в порядке. Сказал, что вечером у них будет фуршет на корабле.

– Фуршет на корабле? Какая прелесть.

Майя не стала просить девчонок передать отцу, чтобы он с ней связался. Пускай Вадим позвонит ей сам. Когда захочет. Если, конечно, захочет. Настроение у неё испортилось.

На экране возник конвертик входящей почты – похоже, в «Сердце гор» всё наладилось не только с телефоном, но и с интернетом.

Письмо было от Гоши.

Гоша писал, что автора отзывов вычислить не удалось – сайт, где их опубликовали, никакой авторизации не требует. Единственное, что получилось выяснить: оба они отправлены из одного и того же кафе в Ростове-на-Дону, а значит, одним и тем же человеком. Камеры наблюдения его, конечно, засекли, но добраться до записей невозможно – владелец кафе утверждает, что хранит архивы ровно месяц, и ни днём больше; даже если лукавит, без официального полицейского запроса шевелиться всё равно не будет.

Негусто, подумала Майя, но лучше, чем совсем ничего – и отправилась к управляющему поделиться находкой.

Артём сидел за своим компьютером и с отсутствующим видом смотрел куда-то поверх экрана. При появлении гостьи он оживился и просиял:

– Как хорошо, что вы пришли! Я не знал, что делать – то ли позвать вас купаться, то ли дать вам отдохнуть с дороги. Если ехать на пляж, то нужно прямо сейчас – скоро станет прохладно.

– Конечно, поедем, – кивнула она. – Спасибо за угощение и цветы.

– Рад, что вам понравилось.

– А у меня есть новость.

– Вы уже что-то выяснили? – удивился Артём.

– Пока совсем немного. Только то, что отзывы, с которых всё началось, были отправлены из Ростова.

– Из Ростова? – он удивился ещё больше. – Надо же. Кому мы помешали в Ростове? Я вообще никого там не знаю.

– И клиентов у вас оттуда не было?

– Были. Анжела и Валентин.

– Точно, они ростовчане! – вспомнила Майя.

– Эти двое от нас оба раза уехали очень довольными. Может, кто-то ещё… надо проверить по базе. Но сначала, – Артём вскочил, – я всё-таки отвезу вас на пляж. База от нас никуда не убежит.

* * *

Майя сходила к себе надеть купальник и взять полотенце, и они покатили на море. Дорога на берег оказалась неожиданно короткой, а пляж – ожидаемо чистым, маленьким и почти пустым. Артём остановил машину метрах в десяти от берега.

– Купайтесь, Майя Михайловна, я вас тут подожду.

Солнце садилось, на воде пламенела закатная дорожка. Прозрачные низкие волны лениво перебирали разноцветную гальку. У Майи даже сердце зашлось, так сильно ей захотелось в воду. Скинув босоножки и платье, она почти бегом устремилась к полосе прибоя. Тёплая-претёплая волна окатила колени. Майя обернулась. Артём стоял, прислонившись к капоту и скрестив руки на груди, и провожал её взглядом.

– Пойдёмте со мной, – позвала она. – Вода как парное молоко!

– Да ну, не стоит, – он улыбнулся и покачал головой. – Не беспокойтесь обо мне, плещитесь сколько хотите.

– Сколько раз за лето вы купались? Один или два?

– Три. Некогда мне, Майя Михайловна, вы же понимаете.

– Понимаю – поэтому и зову. Пусть будет хотя бы четыре!

Артём колебался, его улыбка стала смущённой.

– Вам не в чем? – предположила Майя.

– Мне есть в чем. Где-то в багажнике были плавки.

– Тогда и думать не надо. Переодевайтесь – и идите! – велела она, нырнула в очередную волну и поплыла, наслаждаясь каждым своим движением и каждым движением моря.

Вскоре Артём её догнал. Он был превосходным пловцом – длинные крепкие руки двигались размеренно и мощно, как лопасти гребного винта. Моментально ушёл вперёд, но вскоре возвратился и по-дельфиньи нарезáл около Майи большие круги, пока она бултыхалась на глубине. Когда карминный солнечный диск коснулся горизонта, Майя двинулась назад; Артём и теперь её опередил. Выйдя на берег, она увидела своего спутника уже облачённым футболку и джинсы.

К хорошему быстро привыкаешь – толстую махровую простынь, словно по волшебству укрывшую плечи, Майя восприняла как нечто само собой разумеющееся.

В «Сердце гор» они вернулись затемно. Тянуло вкусным смолистым дымком, в дальнем углу двора колдовал над мангалом коренастый парнишка с копной взъерошенных чёрных волос.

– Мурат, – показал на него подбородком управляющий. – За шашлык у нас отвечает он. А ужинаем мы обычно на свежем воздухе.

От души поблагодарив Артёма за прогулку, Майя поднялась в номер. Она собиралась смыть с себя морскую соль и надеть платье с длинными рукавами, после чего поужинать и познакомиться с Муратом и его невестой. Но за порогом вдруг поняла, что сил не хватит даже на первый пункт плана – слишком уж продолжительным получился заплыв. В ушах до сих пор шумело море. Единственное, что Майя сумела сделать – отыскать в потёмках телефон и убедиться, что Вадим ей так и не позвонил. После чего упала поперёк кровати и сразу уснула.

Она бы, наверное, проспала до утра, если бы в половине третьего её не разбудили постукивание и скрежет, доносящиеся откуда-то снизу. Секунды спустя к ним прибавился протяжный, мучительный стон, который сменился меленьким дробным смехом. От этого смеха у Майи всё тело покрылось мурашками, и сон с неё слетел, как не бывало.

Глава 4. Ночные контуры, дневные краски

Майя рывком уселась на постели и прислушалась. Было так тихо, что она различала стук собственного сердца, которое колотилось как бешеное. Ни шагов в коридоре, ни голосов за стеной, ни собачьего лая снаружи. Похоже, никого, кроме Майи, зловещие звуки не потревожили. А ведь они, и в самом деле, пробирали до костей – не знай она заранее, что в этом доме кто-то разыгрывает «ужастик», испугалась бы по-настоящему, особенно спросонья. Минуту спустя и скрежет, и смех, и стоны раздались опять, теперь к ним добавились приглушённые крики, похожие на отчаянные мольбы о помощи. «Сильно! – с оттенком восхищения подумала Майя. – Я бодрствую и я уверена, что это спектакль, а всё равно мороз по коже!» Она поднялась, подошла к двери, приоткрыла её и снова прислушалась. Дом продолжал безмятежно спать, из чего Майя сделала вывод, что представление устроили персонально для неё.

Первым её побуждением было отправиться на поиски злоумышленника, но она сдержалась. Пользы всё равно не будет – пока она спускается по лестнице, он успеет удрать. А навредить можно – если шутник насторожится раньше времени, это усложнит расследование. Поэтому Майя поступила так, как, на её месте, поступила бы обычная, неосведомлённая женщина: вернулась в номер и крепко-накрепко заперлась изнутри.

Звуки больше не повторились, но и спать уже расхотелось. Майя включила свет – пусть тот, кто её пугал, думает, что достиг цели. На подносе с фруктами отыскала несколько персиков, забралась с ногами в кресло и принялась размышлять, вытирая ладонью текущий по подбородку душистый сок. Итак, подозреваемых изначально было шестеро: Нури, Натэлла, Тамара, Павлик, Мадина и Мурат. Теперь их осталось пятеро – Тамара появится в доме только завтра, а значит, к недавнему происшествию она, определённо, непричастна. Для простоты, решила Майя, нужно пока исходить из того, что задача у шутника самая очевидная – лишить гостевой дом потока клиентов – и что действует он в одиночку и добровольно. Если всё так, значит, им должен быть человек, который не связывает своего будущего с «Сердцем гор» – по крайней мере, в том виде, в каком этот дом существует сейчас. Стало быть, именно с поисков временщика и нужно начинать.

Пока не закончились персики, Майя прикидывала, о чём и как ей беседовать с каждым подозреваемым. Затем умылась, вместе с липкими следами чревоугодия смывая остатки сонливости, расчесала волосы, поменяла измятое платье на брюки и блузку и занялась ещё одним нужным делом – залезла в интернет и стала разбираться, что представляют собой источники направленного звука. Перескакивая с одной страницы на другую, она не забывала прислушиваться – ей не терпелось спуститься вниз, чтобы проверить одну свою гипотезу, но следовало дождаться подходящего момента.

Без четверти пять этот момент, наконец, наступил – внизу громко хлопнула какая-то дверь. Сунув телефон в карман, Майя выскользнула из комнаты и поспешила на первый этаж.

В холле у входа она увидела Мурата. На парне была штормовка – он или только что вернулся со двора, или намеревался выйти. Майя окликнула его ещё с лестницы:

– Доброе утро!

Помощник Нури поднял на неё глубоко посаженные тёмные глаза, но не ответил. «Очень неразговорчивый» – вспомнила она слова Артёма.

Мурат был юн – вряд ли ему перевалило за двадцать. Простое квадратное лицо казалось бы симпатичным, если бы не стиснутые губы и не резкая складка между широких чёрных бровей. «Хотела бы я знать, из-за чего он так напрягается!» – подумала Майя и спросила, изобразив особенную улыбку – приветливую и испуганную одновременно:

– Вам тоже не спится?

– Бэсоница! – с заметным кавказским акцентом выговорил Мурат после долгой паузы, когда Майя уже решила, что ответа не будет.

Голос у него оказался слишком низким для его возраста.

– А меня, – вздохнула Майя, – посреди ночи разбудили какие-то жуткие звуки. Вы ничего не слышали?

– Нэт! – теперь уже без паузы ответил он, невежливо развернулся и вышел из дома.

Как минимум одно из двух произнесённых им слов было ложью. А может, и оба сразу. Но ни ложь, ни напряжённая мимика ещё не делали Мурата подозреваемым номер один – мало ли у людей бывает причин для беспокойства и вранья?

В доме по-прежнему стояла тишина, и Майя, ловя момент, переместилась в гостиную, расположенную непосредственно под её номером. В незанавешенное окно снаружи светил фонарь; во дворе было пусто. Осмотревшись, Майя определила, над какой частью гостиной расположено изголовье кровати, направила в потолок свет телефонного фонарика и тут же нашла искомое. На белой водоэмульсионной краске виднелся тонкий дугообразный след – такой слабый, что его не удалось бы заметить, если не знать заранее, что искать. Этот след был оставлен раструбом звукового приспособления, который прижимал к потолку злоумышленник.

Очень довольная находкой, Майя немедленно отправилась к Артёму, ночевавшему, как она помнила, в крошечном помещении позади кабинета. Её нимало не смущал тот факт, что на часах нет ещё и пяти – она была готова поднять управляющего с постели и только не могла сходу сообразить, стучать ли к нему, рискуя раньше времени перебудить обитателей «Сердца гор», или позвонить по телефону.

Но будить никого не пришлось. Артём открыл на первое же осторожное царапанье в дверь кабинета и, судя по прибранной одежде, бодрому внешнему виду и включённому компьютеру, не спал уже давно. Майя приложила палец к губам и шагнула внутрь, прежде чем администратор успел что-то сказать. Он кивнул, понимая, заперся изнутри и лишь тогда вполголоса произнёс:

– Доброе утро, Майя Михайловна! Что-то случилось?

– Доброе утро. А вы чего так рано встали?

Артём пожал плечами:

– Проснулся и встал. По утрам лучше работается, – и настойчиво повторил вопрос: – Случилось что-то, Майя Михайловна?

– Ничего неожиданного, – улыбнулась она. – Просто у меня к вам дело. С которым лучше было бы разобраться, пока все спят.