Твоё сердце. Кто мы друг другу?

Жаль, что всё пошло кувырком! Первое время раненая Эль, конечно, хотела всё забыть, говорила, что лучше бы его и не было в её жизни, но со временем, всё прошло, и теперь у неё своя жизнь, у него своя, остались только воспоминания – хорошие и плохие, но они все принадлежали Эль.

***

Это утро для неё началось, как всегда, точнее, пробуждением от восхитительного запаха свежесваренного кофе. Майк, вставал раньше, и успевал приготовить завтрак до подъёма всей семьи. Иногда Майки баловал свою принцессу, и приносил Эль кофе в постель. Это была одна из положительных черт Майка, отличавшая его от Дэна, и добавляющая пару очков в его пользу. Дэн же, всегда любил поспать подольше, поэтому таких знаков внимания по утрам, от него можно было вовсе не ожидать. Эль часто обижалась на то, что даже на восьмое марта и день рождения, он не старался удивлять любимую. Первое время это жутко бесило романтически настроенную девушку, и они ругались из-за этих глупостей. Пару раз, Эль демонстративно надув губы, уходила из кампуса, но Дэн позже реабилитировался в её глазах, устраивая ей свидания, с вылазкой на крышу, звёздами и всякой другой умиляющей ерундой. Он посвящал ей серенады и стихи, и Эль, в очередной раз, растроганная его романтизмом, прощала парню эту маленькую слабость.

Эль проснулась, лениво потягиваясь в кровати, и шумно втягивая аромат кофе, села, свесив свои миниатюрные ножки. К её ногам сразу же приковылял щенок по кличке Шар, за свою излишнюю грузность, и соответственную схожесть с геометрической фигурой. Добродушно виляя хвостом, он начал лизать Эль пальцы, а та заливаться от смеха, вызванной щекоткой.

– Ну, всё, Шар, хватит, иди девчонок буди, а меня оставь в покое! – немного скривившись, велела Эль собаке.

Щенок неизвестной породы убежал, словно понял, что сказала ему хозяйка.

Четыре месяца назад, возвращаясь с работы пешком через парк, так как её машина отказалась заводиться, Эль, вдруг заметила возле лавочки маленький, пушистый, дрожащий, то ли от холода, то ли от страха, комочек. Начинал накрапывать дождь, и завывал ветер, пронизывая Эль, одетую, в тёплое пальто, насквозь, а у этого новорождённого комочка ещё не успела образоваться шерсть. Сердце Эль ёкнуло, и она засунула его себе за пазуху.

Стоит ли говорить, что дети были в восторге?! Конечно, потом пришлось свозить щенка к ветеринару, да и прививки были не дешевым удовольствием, зато теперь преданный Шар, был готов на всё ради неё, и даже не писался по углам! А у девчонок появился настоящий друг!

***

Дети с шумом сбежали на первый этаж, где располагалась столовая, и вкусно пахло блинчиками. Уговорив свой завтрак, Аманда бросила едкий взгляд на родителей:

– Кто из вас сегодня отвезёт нас в школу?

Элианор встала с места и налила всем кофе, затем поставила чашки на стол, и, предложив емкость с ароматным напитком, мужу, попросила:

– О, Майк, совсем забыла сказать, у меня сегодня в клинике, какой-то серьезный случай. Не мог бы ты сегодня отвезти детей, а то мне надо в клинику пораньше?

Эль с виноватым взглядом посмотрела на своего гражданского супруга, и тот не смог отказать её манящим голубым глазам.

– Ну, ладно, давайте, девочки, завтракайте, и я отвезу вас в школу, мне тоже нужно на работу.

– А что за сложный случай у тебя?

– Не знаю, – отмахнулась Эль. – Наверняка, ко мне в отделение попал какой-нибудь капризный и богатый пациент, и потребовал, чтобы врач к нему пришел с утра пораньше. Уверенна, что на самом деле не всё так плохо.

Эль налила себе кофе и собралась съесть свой завтрак, в то время как девочки доели, и, поцеловав мать, схватили ранцы, и выбежали во двор, где их уже ожидал Майк, разогревая свой автомобиль.

Покончив с завтраком, Эль поднялась наверх, и стала собираться на работу. Натянув на себя синие джинсы, бежевую блузку американку и туфли на низком ходу, она схватила сумочку и вышла из дома.

Белый Mini Cooper, подаренный Майком на день рождения, радостно поприветствовал свою хозяйку, мигнув сигнализацией, и включив, свою любимую группу Roxette, Эль плавно выехала из гаража.

***

Царила ранняя осень, всё ещё было тепло, но уже начинали осыпаться листья, подгоняемые шустрым ветерком. Они срывались вниз, и расстилались мягким ковром под ногами прохожих. Всё вокруг уже было пропитано осенним ароматом, который проникал в салон автомобиля. Эль ощущала себя расслабленной, разморенной осенним солнышком, и ехать в клинику, к хмурым, огорчённым своими болячками, пациентам, совсем не хотелось. Вот бы сейчас остановится, выйти из машины, просто стоять и вдыхать эту жизнь, впитывать остатки солнца и наслаждаться моментом. Прочувствовать моменты, которыми щедро одарила нас природа, ведь может быть завтра, налетит смерч и вознесёт тебя на небо. Хотя глупости это всё, в Нью-Джерси смерчи маловероятны, и даже в пригороде, где они жили, этого, скорее всего, не произойдет. Ничего не случиться, жизнь прекрасна, по крайней мере, ближайшее тридцать лет, так что нет поводов для беспокойств!

Дорога почти всегда пролегала по трассе, где довольно оживлённое движение и совсем нет светофоров, поэтому Эль позволяла себе беззаботно подпевать любимой музыкальной группе, настраиваясь на скучный день. За разными мыслями, она не заметила, как доехала до своей клиники.

***

Зайдя в ординаторскую, она переоделась в белый, только что выстиранный халат, и отправилась на утренний обход. Как всегда, здороваясь на ходу, и желая доброго утра своим коллегам, медсёстрам, и даже встречным пациентам. Эль светилась изнутри. Её ослепительная улыбка, казалось, обезоружила сегодня, всех лиц мужского пола, а исходящие от неё флюиды счастья, уже успели спровоцировать разного рода слухи о причинах её настроения. Она даже и сама не понимала, что с ней сегодня такое происходит. Элианор уже начала замечать, что просто идёт по коридору, и улыбается без особых на то причин. Наверное, это было не прилично улыбаться в месте, где у людей мало поводов для радости. Почему – то ей казалось, что сегодня произойдёт что-то хорошее. Она не ошиблась, так и случилось, но, как всегда, с преградами и поправками, на которые может быть способна только жизнь. Ах, эта сложная, и заковыристая штука – жизнь, но вместе с этим, без её выкрутасов, мы бы, наверное, уже давно померли от скуки! Вот и над ней решено было, пошутить, и подарить судьбоносную встречу, но не в тех обстоятельствах, которые, как можно быстрее, привели бы к счастливой развязке.

***

Подходя к своему кабинету, в небольшой очереди, Эль заметила знакомые черты. Ожидающий своей очереди мужчина, был хорошо одет, а разбирающаяся в модных брендах и тенденциях Эль, сказала бы, что очень хорошо, стильно и дорого. Мужчина опустил голову вниз, разглядывая журнал, взятый со столика, и поэтому Эль не видела его лица, только волосы, они были слегка отросшими, уложенными в стильную мужскую причёску – не такими, как у мужчины всей её жизни, но ведь прошло столько лет, он мог начать отращивать шевелюру. И все эти дорогие шмотки, он явно преуспевающий бизнесмен или принадлежит к высшему руководящему звену. Может быть, Эль, охотно поверила бы в то, что Дэн, всё-таки добился, чего хотел. Но что такому импозантному субъекту, нужно в её областной клинике – одной из самых лучших клиник для онкологических больных в стране, но всё же самой простой. Он болен? По всей видимости, это так – первая или вторая стадия, потому что выглядит хорошо, пока ещё болезнь не дала о себе знать настолько, чтобы это отразилось на его внешности.

– Позвольте! – чуть наклонившись, произнесла Эль.

Мужчина вздрогнул от неожиданности, и поднял на неё глаза. Мягкий взгляд зелёных глаз, заставил сердце Эль, колотиться сильнее. Что ж, это он, извиняться за то, что обозналась, не придётся.

– Здравствуй, Эль!

– Здравствуй! А что ты тут делаешь? – задала Эль странный вопрос, и тут же смутилась своей нерасторопности, – ты же не меня проведать приехал из другого штата?!

– Может быть, ты пригласишь меня в кабинет? – задал встречный вопрос Дэн.

– Давай, ты дождёшься своей очереди, и мы всё обсудим! – подавив в себе желание, быстрее узнать, что же с ним случилось, ответила Эль.

Она не стала пренебрегать своими служебными обязанностями, к тому же ещё целый день, и ничего страшного не случится, если он подождёт своей очереди. Тем самым, как ей казалось, Эль продемонстрировала дистанцию между ними, и отношения врач – пациент, которые нужно соблюдать.

Эль зашла в кабинет, и прислонилась к двери, как будто за ней гнался страшный зверь, а она наконец-то нашла спасение. Ладони стали холодными, сердце танцевало в груди. Эль дико разволновалась – и не только потому, что, не готова была его увидеть, а потому, что не была готова увидеть его здесь.

Хотелось бы ему помочь вне зависимости от ситуации. Вот только сможет ли она? Визит в клинику для онкологических больных явно не нёс в себе ничего хорошего. Ранее, она злилась на него, и даже в мыслях желала Дэну возмездия, но видит бог, она не хотела, чего-то подобного. Неужели – это она виновата? Вся злость давно уже прошла, и сейчас ей совсем не хотелось, чтобы некогда любимый ею, человек страдал.

Несмотря ни на что, она нашла в себе силы продолжать принимать пациентов. Беседуя с ними, она могла отвлечься, и мысленно окунуться в переживания другого человека, но когда, тот, раскланявшись, выходил, и заходил следующий, Эль начинала вспоминать, сколько людей сидело перед ним.

***

И вот, наконец, настала его очередь. Дэн уже собирался встать, и проследовать в кабинет, как вдруг почувствовал, что земля выходит у него из-под ног. Почему-то запахло ванилью. Это было последнее, что он запомнил, ему показалось, что он, всего на мгновение закрыл глаза, чтобы стряхнуть с себя, внезапно, накатившее на него оцепенение, но когда открыл, уже лежал на каталке, с иглой от капельницы, впивающейся ему в вену.

– Нет, мне надо увидеть Эль! – то есть доктора Андерсон.

– Извините, но мы вынуждены вас срочно госпитализировать. – Сейчас мы отвезём вас в палату, в отделение к доктору Андерсон, и она к вам подойдёт.

– Нет, но… но так же нельзя. Я приехал просто за консультацией, у меня незаконченные дела в Нью-Йорке.

– Мистер Блейк, дела, могут и подождать, вы нуждаетесь в своевременной и неотложной помощи, которую мы вам и оказываем, постарайтесь расслабиться, всё будет хорошо.

Только сейчас, Дэн заметил, что весь в крови. Тёмно-красная жидкость испачкала рубашку, а рядом валяется носовой платок, полностью пропитанный кровью. От этого зрелища он снова потерял сознание.

***

– По всей видимости, у него острая форма рака крови, сопровождаемая лейкемией. Именно поэтому, он и залил весь приёмный покой. Это очень плохо, из-за неконтролируемой потери крови, ситуация ухудшается. – Нужно провести осмотр, помогите мне, он всё ещё без сознания.

– Этот парень боится крови?

– Может да, а может, и нет, а ты когда-нибудь терял столько крови, сидя в приёмной у онколога? – Эль недобро взглянула на рыжего санитара, привёзшего каталку с Дэном.

– Я и не думал шутить, на самом деле, – растерянно произнёс тот.

Санитар помог приподнять Дэна, чтобы врач проверила состояние его лимфатических узлов.

– Лимфатическая ткань тоже поражена, печень и селезенка увеличены, значит, болезнь прогрессирует уже давно. – Чёрт! Не надо было заставлять его ждать так долго.

– Вы с ним знакомы?

– Да, давно, в прошлой жизни, но это тебя не касается!

***

Дэн очнулся от запаха нашатырного спирта, исходящего от ткани, которой ему упорно тыкали в лицо. Он открыл глаза, и не понял сразу, где находится, невнятно позвал по имени своего друга Чарли. Дэн подумал, что он опять упал в обморок у себя в кабинете, или ещё хуже, на совете директоров, и все теперь будут знать о его болезни, и жалеть его, а жалость к себе, вытерпеть он не мог. Понемногу, расплывчатые круги и звёздочки рассеялись, и Дэн поймал фокус. Перед ним сидела Эль, собственной персоной, и озабоченно смотрела прямо ему в душу, в прошлом, так происходило всякий раз, когда, закутавшись в старый плед, он страдал, от высоченной температуры, или когда у него, что-то болело, и он нуждался в поддержке.

– Почему ты так запустил болезнь, Даниэль?

– Я… я, не знаю. Я не обращал на это внимание, думал это из-за усталости, напряжённого процесса работы, стресса, да мало ли ещё из-за чего, а потом, вот…

– Дэн, у тебя острая форма рака крови, но я тебе помогу, обещаю.

– Я знаю, третья стадия, я не питаю особых надежд, я приехал скорее для того, чтобы попросить прощения.

– Тебе можно помочь, не отчаивайся, просто процесс лечения займёт больше времени, и тебе придётся набраться терпения и мужества.

– Эль, я не боюсь смерти! – Скажи, ты прощаешь меня?

– О, да, конечно, да! – Всё, что было в прошлом, там и останется. – Тебе надо отдохнуть сейчас, а потом, не будем откладывать в дальний ящик твоё лечение, хорошо? – Я договорюсь о первой процедуре химиотерапии.

– Скажи мне, ты счастлива? Как твои дети?

– Что?

– Как ты живёшь, расскажи?!

– Всё хорошо, все счастливы, правда, тебе о себе сейчас надо думать.

– Я пропишу тебе лекарства, которые помогут подготовить тебя к химиотерапии. – Я распоряжусь, придёт санитар, принесёт, а сейчас, постарайся заснуть.

– Нет, нет, Эль…

***

Словно ошпаренная, Эль буквально выбежала из палаты. Верх непрофессионализма, нужно оставить личные мотивы, и вести себя с ним, как врач. Перестать принимать близко к сердцу его боль, только так можно ему помочь. Но, как? Сказать легко, а сделать трудно, у меня даже с абсолютно чужими людьми, так не получается, а с ним, некогда близким, получится, да?! Держи карман шире!

Эль ругала себя за проявленную слабость, но зайти к нему в палату, и снова заглянуть, в его наполненные болью, зелёные глаза, не представлялось возможным.

Вдруг она почувствовала, что начинает щипать в носу, и начали наворачиваться слёзы, нельзя, чтобы кто-нибудь увидел! Эль поспешила в дамскую комнату, умыться и перевести дух.

***

Полностью обездвиженный смертельной усталостью, Даниэль лежал в своей больничной койке, и размышлял о ней, о женщине своей жизни – какая она красивая, и ни одна, никогда с ней не сравнится! Он размышлял о том, что наделал много лет тому назад, и если бы он всё не испортил, возможно, она до сих пор была бы с ним. Хотя, может быть это и к лучшему, ему не так страшно умирать. Интересно, что будет, когда его не станет? Будет ли она расстроена? Будет ли оплакивать его? Или он не достоин этого? Она выглядит, вполне дружелюбной, и как будто забыла старые обиды, так ли это на самом деле или же она просто жалеет его? Вот он, ничего не забыл! Как они были счастливы? Как сильно он её обидел!

Сейчас Дэну уже не было жаль себя, он уже выплакал своё море слёз, когда пришли результаты МРТ, и Бенджамин сообщил ему, что у него рак крови. Сколько анализов он сдал! С кем только не консультировался, чтобы услышать другой диагноз! Все врачи, качали головами и равнодушно сообщали, что у него уже острая, предпоследняя стадия.

Первое время, Дэн не знал, что делать, было жутко жаль себя. Он не мог ни есть, ни пить, резко похудел, все эти напыщенные костюмы, в которых он ходил на работу, в мгновение ока стали ему велики. Словно тень, он слонялся по квартире, переваривая, вынесенный ему приговор. Пытаясь отвлечься, он включал телевизор или ноутбук, но это не помогало, мысленно он всё равно возвращался к тому, что скоро умрёт. Выходя на улицу, ему казалось, что все люди вокруг зло посмеиваются над его несчастьем, и миру станет только лучше, если он исчезнет. Изучая свой недуг, и заходя на соответствующие сайты, ему становилось только хуже. Он не мог поверить, что это реальность, что всё это, действительно происходит с ним. Дэн как будто смотрел на себя со стороны, не понимая, за что с ним так жестоко хотят расправиться. Да, он обидел много людей. Да, он не был ангелом, но за что таким способом, лучше бы под каток – раз и всё! Раньше Дэн считал, что не боится смерти, он уже видел многое, и если судьбе так будет угодно, он не будет противиться. Вот только он не предполагал, что это случиться так скоро. Ещё только вчера, он беззаботно гулял по Центральному парку, со своей новой подружкой, которую снял в очередном клубе, и ничего не подозревал. Он не знал, что вот так вот, внезапно, на него налетит серьёзная болезнь, вследствие которой, он почти стопроцентно, покинет этот мир.

На работе он практически не появлялся. Посвятив в свою деликатную ситуацию Чарли, и взяв небольшой административный отпуск, отправился в штат Нью-Джерси, в самую известную в стране клинику для онкологических больных. О ней ему рассказал Бен, расхвалив условия для лечения, и наблюдения его болезни. Вот только о том, что здесь работает Эль, он не поведал, опасаясь, что приятель туда не поедет, так как Даниэль обладал взбалмошным и упрямым характером, и слишком много было боли в его глазах, когда он вспоминал о ней. О том, что Эль будет его лечить, Дэн узнал только на месте. В регистратуре, ему сказали, что подобными больными в клинике, занимается доктор Элианор Андерсон.

***

К нему зашёл санитар, принёс таблетки, сказал, что надо запить большим количеством воды. Это были лекарства, которые помогут подготовить его к облучению, во всяком случае, как только оно коснулось его пищевода, Дэн начал падать. Падал он долго, ему показалось, что скоро он пролетит сквозь землю, и вынырнет с другой стороны. Ни с чем несравнимое чувство полёта! Почему-то на ум пришёл образ Алисы из сказки Льюиса Кэрролла, помните, как она проваливалась в Зазеркалье?!

Оказалось, что всё это время, он был в бессознательном состоянии, хотя ему казалось, что он бодрствовал, потому что слышал звуки, отдалённо напоминающие голоса. Дэн чувствовал, что его снова кладут на каталку, и куда-то везут, потом выкладывают, и всё его тело сжимают стальные тиски, так, что становится невозможно дышать.

***

Очнулся он уже в своей палате, от стального привкуса во рту. Ужасно хотелось пить, так что губы треснули до крови. Рядом сидела девушка – санитарка, в белом халатике, чуть выше колен и колпаком на голове, отдалённо напоминающая девушек стриптизёрш, и если бы на его желудке не лежал «кирпич», он был бы весьма обрадован этому факту. Рядом стоял бокал воды, Дэн попробовал до него дотянуться, но его попытка проявить самостоятельность не удалась, во-первых, потому что его движения были ограничены, висевшей над головой капельницей, а во-вторых, девушка встала, и отодвинула желаемый стакан, дальше.

– Что, чёрт! … Почему?

– Вам нельзя сейчас пить жидкость, вам провели первую процедуру облучения, можно только губы смочить.

Девушка взяла белый платочек, лежавший рядом, и окунула его в ёмкость. В эту минуту, Дэн позавидовал носовому платку, так как тот полностью набух от проникающей в него жидкости. Инстинктивно Дэн облизал губы – это только усугубило страдания, они болели так, будто бы он, на протяжении нескольких часов, «целовался» с ледяным столбом.

– Сейчас, я смажу бальзамом, ласково произнесла Катрин.

Теперь, когда она подошла достаточно близко, и наклонилась, так, что даже была видна соблазнительная ложбинка между её грудей, Дэн смог прочитать имя на бэйджике – Катрин О’Дэйл.

Надеюсь, это она не специально сделала, – подумал Дэн, в противном случае, придётся просить о замене на другую санитарку.

Катрин поднесла к его губам платок, и Дэн попытался слизать живительную влагу, но его желудок был явно против – Дэна начало выворачивать наизнанку. Ему казалось, что он умирает, рвотные позывы были такой силы, что его скрутило в бараний рог. Пришлось остановить подачу лекарства, и дать ему время отдышаться. Ощущая себя, как побитая боксёрская груша, он откинулся на подушки, безропотно ожидая дальнейших мучений.

***

Так прошёл день, потом наступила ночь, перед сном к нему заходила Эль – проведать, и пожелать спокойной ночи. Даниэль этого не слышал, ему рассказала об этом Катрин, когда на утро, пришла с очередной мучительной капельницей. Ему казалось, что он не спит, а куда-то снова проваливается, и видит чудесные сны, какие точно, он вспомнить не мог, но вместе с тем, его организм защищался из последних сил, отключая его от реальности.

Жизнь его превратилась в вереницу капельниц, больных уколов и курса красного уровня химиотерапии. Самого токсичного из всех возможных, и самого плохо переносимого больным, но только такой, мог ему помочь. Третья стадия, сопровождаемая острым лейкозом – это серьёзно, к тому же, по всей видимости, болезнь прогрессировала с каждым днём. Приступы, сопровождаемые большой потерей крови, случались всё чаще. Жутко болела голова, постоянно тошнило, а через пару недель начали выпадать волосы. Даниэль почти не вставал, только если надо было в туалет или умыться, и на мгновение вновь почувствовать себя человеком. Он уже давно не ощущал себя им. Что-то жалкое и никчемное, проходя мимо зеркала, он боялся в него заглянуть, а когда всё-таки увидел своё отражение – испугался. Некогда, по-настоящему красивое, с правильными чертами и гладкой, пышущей здоровьем, кожей, лицо Дэна сильно осунулось, проявились ранее невидимые морщины, вокруг глаз зияли серые круги, а волосы и брови почти исчезли. Для красавчика Дэна – это было сильным потрясением, привыкший любоваться своим отражением, он настоятельно попросил принести ткань, для того, чтобы закрыть, эти чёртовы зеркала:

– Или клянусь, я разобью их! – кричал, взбешенный Дэн.

Постоянно пребывая в глубокой депрессии, он занимался самобичеванием, вспоминая всё плохое, что успел сделать в жизни, и был уверен, что это воздаётся ему за грехи. Он ничего не ел, от запаха еды становилось ещё хуже и, находясь в удрученном состоянии, даже пару раз кинул подносом в неповинную санитарку, которая посмела принести ему поднос с едой.

Приставленная к нему Катрин, просила его, чтобы он хоть иногда ел. Она приносила ему вкусные овощи и фрукты, приносила разные книги, чтобы ему не было скучно, и даже просила хотя бы изредка выходить из палаты, начать общаться с другими больными. Ведь если постоянно сидеть взаперти, можно умереть не от рака, а от жалости к себе. Она предлагала кресло, понимая, что ему тяжело самостоятельно передвигаться по отделению, отчего ещё больше злила Дэна.

– Убирайся вместе со своей жалостью! – кричал он в безутешном гневе.

Она всё продолжала носить тот соблазнительный халатик, из которого виднелась её полная грудь. Однажды, он закатил по этому поводу скандал, с тех самых пор, Катрин входила к нему в палату только в водолазке с высоким горлом, и в халате, закрывающим колени.

Он отчитывал её, и давал наставления о нравственности, на глазах превращаясь, в старого брюзгу. Если бы мне пару лет назад, кто-нибудь рассказал, что Даниэль Блейк, будет себя так вести с хорошенькой девушкой, я бы не поверил! В те дни характер Дэна, стал ещё хуже, он и так был вспыльчив, а теперь совсем превратился в разъярённую фурию. Катрин не спорила с ним и не обижалась, она уже давно привыкла к таким выходкам пациентов, и уж что там греха таить, жалела Дэна.

Он хотел видеть только Эль, но она не могла постоянно приходить, так как была заведующей отделением, под её ответственностью были и другие не менее больные, и несчастные пациенты. Эль всё равно старалась приходить чаще даже иногда, пропуская свой обед. Она чувствовала вину перед ним за то, что допустила оплошность, и заставила его долго сидеть в очереди, вместе со всеми. Ей говорили, что это не её вина, его привезли не на скорой, он приехал сам, и никто не мог предвидеть, что с ним случится приступ, прямо в коридоре. Эти слова всё равно не успокаивали чуткую девушку.

Она чувствовала свою вину перед ним ещё и потому, что когда-то желала ему отмщения, и думала, что косвенно всё-таки причастна к его болезни:

– А вдруг! – говорила она – изливая душу, своей местной подруге Лизи, проводящей эту страшную химиотерапию для Дэна. Собственно поэтому, ей так быстро удалось приступить к его лечению, не откладывая даже на несколько дней, ведь в его случае, любое промедление грозило бы чем-то непоправимым. Дошло дело уже до того, что она начала жалеть о том, что когда-то бросила его, и теперь он совсем один и, по-видимому, у него нет ни постоянной девушки, ни даже друзей, на чьё плечо, он бы мог опереться.

Если бы они у него были, давно бы уже приехали, даже из другого штата!

Она бы к больному другу или возлюбленному, с другого конца земли прилетела.

Она, конечно, не жалела, о том, что у неё есть семья, дети – разве можно о таком жалеть?!

Наверное – это всего лишь ностальгия, нахлынувшая на неё. Возможно, жалость, но в мечтах, она всё же допускала мысль о том, что было бы гораздо лучше, если бы не было той дурацкой ссоры. Если бы она не вспылила тогда, если бы они не расстались: если бы, если бы. Если бы хоть что-нибудь из этого изменить, всё пошло бы по-другому, и привело бы к тому, что они уже давно были счастливы в браке, и Аманда и Фиби были бы его дочерьми.