Из жизни пингвинов. Рассказы

Из жизни пингвинов

Рассказы

Р. Петрович

© Р. Петрович, 2018

ISBN 978-5-4493-4773-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Если вы думаете, что перед вами записки натуралиста, то вы ошибаетесь. Просто когда-то я пообещал своим друзьям, что моя следующая книжка будет про пингвинов. А обещания, тем более данные друзьям, надо исполнять. Да и неплохая получилась замануха – ну как может пройти читатель мимо книжки про пингвинов? Они же такие мимимишные, забавные. Но не спешите обвинять меня в обмане и откладывать эту книжку в сторону, не прочитав ее. Про пингвинов здесь тоже будет, обещаю! Правда, пингвины у меня получились какие-то очеловеченные, а люди – наоборот, местами забавные, как зверушки, а местами жестокие, как животные. В общем, в какой-то степени все мы пингвины. Je suis le pingouin, так сказать…

Итак, встречайте! Новая книга от автора «Дня рождения Индейца» (ну как же обойтись без скрытой рекламы…)! Снова – разные по настроению рассказы, местами грустные, местами смешные, про все на свете, но больше про нас с вами.

Да, и чуть не забыл: за язык не обессудьте. И не давайте книжку в руки детям до 18 лет, а лучше и вовсе до 40… Всем же остальным – приятного чтения!

Автор

Тысяча чертей

Пугают лишь детей.

Дурак лишь в океане ищет брод.

Коль ты кишкой не слаб

И не пуглив как краб —

Тогда добро пожаловать на борт.

Группа «Бригадный подряд»

Побег

Бежать от себя и глупо, и стыдно.

Бежать от людей, быть свободным – надолго ль?

Бежать от судьбы – да в том-то и фишка,

Что это почти невозможно! Увы.

Вова Строков

Поднимите, пожалуйста, руки, те из вас, кто хоть раз в жизни мечтал сбежать. Откуда? Куда? Вот интересно, отличаются ли друг от друга люди, которые задают два противоположных по смыслу уточняющих вопроса на вопрос о побеге, и если да, то чем? Возможно, те, кто спрашивает «Куда?», имеют характер более склонный к авантюрам и непоседливую натуру, или, наоборот, им во всем нужна точность, особенно если дело касается передвижений в пространстве. А другие, которые спрашивают «Откуда?», больше домоседы, и, задавая этот вопрос, они на самом деле спрашивают «Зачем?» А может, все проще: и тех и других просто достала обыденность, но первые («Куда?») это уже осознают, а другие («Откуда?») пока еще нет.

Впрочем, мы отвлеклись. Откуда? Да отсюда! От холода и серости, от нелюбимой работы и заевшего быта, от возраста и болезней, от… Да от всего, что вам хотелось бы оставить далеко-далеко позади себя! Куда? Точка на глобусе не самое здесь главное. Туда, где нет (или кажется, что нет) того, от чего хотелось бы убежать. Туда, где хорошо – телу, душе, взгляду, желудку, мыслям, нервной системе… У каждого это «туда» свое. Для кого-то «туда» – это далекая страна с рекламного буклета, который разглядывал прошлым летом, выбирая для семьи бюджетный вариант отдыха в Геленджике. Для кого-то – другая женщина (разница, безусловно, есть, и в лучшую сторону, но только первые две-три недели). Для другого – беззаботное детство. В совсем крайнем случае – могила… Я ответил на ваши вопросы? Нет? Тем не менее, думаю, вы понимаете, о чем дальше пойдет речь. Итак, еще раз: поднимите, пожалуйста, руки, те, кто хотя бы раз когда-то мечтал или сейчас мечтает о побеге. Вижу много поднятых рук. А остальные – можете дальше не читать.

***

Совещание длилось уже почти два часа. Говорили в основном два человека из десяти собравшихся – лишь те, кого непосредственно касалась тема совещания. Остальные были массовкой: для придания значимости самому совещанию, для поддержки числом каждой из спорящих сторон, если дело дойдет до голосования, или же просто чтобы как-то разнообразить скучные офисные будни. Исход спора массовку не волновал. Пока спорщики спорили, остальные развлекали себя кто чем: кто с серьезным и сосредоточенным выражением лица рисовал в своем блокноте для записей сложные геометрические фигуры, кто незаметно, как казалось только ему, под столом играл на смартфоне в интересную игру, а кто просто думал о своем. Борис был как раз из таких.

Пока в переговорной комнате звучали в разных сочетаниях и с разной интонацией слова «эффективность», «развитие», «стратегия», «инициатива» (казалось, что спорящие соревнуются друг с другом лишь в том, чтобы составить из ограниченного по составу словаря типовых словечек любого менеджера среднего звена, пары-тройки жаргонизмов, отличающих именно эту компанию от сотен подобных, союзов и соединительных слов «бля» и «нахер» наибольшее количество бессмысленных по сути, но более-менее внятно построенных по форме предложений), в голове Бориса обдумывались лишь две мысли: «Как же вы меня уже заебали» и «Как бы отсюда поскорее исчезнуть». Первая мысль была вызвана тем, что с перерывами этот спор длился уже не одну неделю. Его истинная причина была, конечно, не в том, как наилучшим («наиболее эффективным») образом развивать любимую компанию, просто один из спорщиков хотел занять место другого, а другой по вполне понятным причинам не хотел уступать свое место первому. «Эх, жаль, что время дуэлей прошло, – с грустью думал Борис. – Как бы было здорово: словесное оскорбление, задета честь, вызов, выстрел – и одним мудаком на свете стало меньше. Так ведь нет – „корпоративная этика“, мать ее, вот и тянется вся эта мудянка… А ты сиди и страдай…» С корпоративной этикой была связана и вторая мысль Бориса. Нет, он мог, конечно, сейчас встать, извиниться, сослаться на выдуманные неотложные дела и покинуть совещание. Его мнение мало что значило для обоих оппонентов, и его уход сразу же был бы ими забыт. Но вот массовка бы это дело просто так не оставила. «Ишь, самый умный нашелся! Да мы все хотели бы отсюда свалить поскорее, но вот сидим же с умными рожами, не рыпаемся!» – подумали бы они. И пошла бы по кабинетам, курилками и кофе-румам компании молва о Борисе как об отколовшемся от коллектива индивидуалисте, со всеми вытекающими из этого последствиями в виде демонстративной формальности общения с ним. А зачем ему, Борису, лишний раздражающий фактор на работе? Остается только сидеть и думать о своем. Ну не вслушиваться же в весь бред, что несут эти двое, в самом деле!

Борис украдкой посмотрел на часы, выматерился про себя, вздохнул. Посмотрел в окно. Серый внутренний двор бизнес-центра. Серые стены. Серые окна, за которыми сидят серые офисные работники. Над всем этим – серое небо. Да, не ахти какое буйство красок… Эта картинка практически не менялась круглый год, разве что иногда небо светлело или по нему пробегали облака. Но это было в другую половину года, «зиму с травой и листьями», а пока что длилась бесконечная, беспросветная обычная серая зима. Здесь даже выпавший снег вскоре тоже становился серым. Борису нравились другие цвета – зеленый, синий, желтый, голубой… Но в палитре за окном такие краски явно отсутствовали. Казалось, что даже природа была настроена таким образом, чтобы ничем не отвлекать от работы. Бориса начало клонить в сон – но как тут уснешь? Все ж на виду. Так, надо взбодриться! Думаем о хорошем! Что у нас может быть хорошего? Попить в пятницу пива с бывшими коллегами? Рутина. Те же разговоры – «а у нас», «а у вас», только уже без осточертевшей «корпоративной этики». Встретиться с Ленкой из финансового, симпатичной девушкой с обалденными сиськами, гладкой кожей, приятным запахом и аккуратно подстриженным, но не гладко выбритым лобком? Ленка классная, и с ней Борису было хорошо, но даже наедине их разговор часто скатывался к офисным темам, и Бориса не покидало чувство, что он спит с корпоративной разведчицей, приставленной к нему специально, чтобы выведать его мнение о новом генеральном директоре и грядущих кадровых перестановках. Взять отпуск и куда-нибудь уехать, где много всего зелено-сине-желтого? Это вариант… Одно плохо: максимум через две недели придется возвращаться, и тогда на контрасте все будет выглядеть еще более серым. «А что, если?.. – Нет, ну о чем ты… – А все-таки?.. – Ну как ты вообще себе это представляешь?! – Да вот так – взять и решиться! – Ой, смелый какой! Сколько раз уже об этом думал… – Так то думал, а теперь пора действовать! – Ха, действовать! Ну-ка, и с чего же мы начнем? – Да хотя бы вот с этого!..»

***

Резко скрипнуло отодвигаемое кресло. Все замолчали и тупо уставили на Бориса осоловевшие глаза. Борис встал.

– Так, хорошего понемногу. Спасибо, коллеги, за украденное время. Приятно оставаться.

– Ты куда??

– Туда.

И вышел. Ему было наплевать, о чем теперь будут говорить или думать у него за спиной. Он решился.

Борис так часто представлял себе эту ситуацию, что сейчас делал все на автомате, будто бы уже не в первый раз. Подошел к своему рабочему месту, включил компьютер, написал в «Ворде» два заявления – на двухнедельный отпуск (с завтрашнего дня) и на увольнение (через две недели), отправил оба заявления по электронной почте на почтовый ящик отдела кадров с копией своему начальнику, не забыв при отправке включить опцию «оповестить о доставке», дождался сообщения о том, что оба письма получены, распечатал его и выключил компьютер. Взял свои вещи, сказал всем коллегам «пока», сдал на проходной знакомому охраннику пропуск и вышел из офиса. Больше делать ему на теперь уже бывшей работе было нечего – остальные формальности пусть решаются без его участия. Отпускные, зарплата, компенсация за неиспользованные дни отпуска должны будут упасть ему на карту, трудовую книжку он заберет потом (когда потом? Да и нужна ли она ему будет потом?), компании он ничего не должен. Первый пункт выполнен.

Человека, как корабль якорем, всегда что-то удерживает на одном месте. У каждого эти «якоря» свои – семья, родители, страх перемен, лень, в конце концов. Да много их! Но, если почти по-гамлетовски задать себе вопрос «Плыть или не плыть?» и ответить на него утвердительно, то якоря надо либо поднимать, чтобы тащить их с собой до следующей остановки, либо обрубать. «Какие „якоря“ у меня? – подумал Борис. – Сын уже взрослый, ему уже пора начинать самостоятельную жизнь, а он к этому не стремится, не дурак… Но ведь придется рано или поздно! И для него мой побег скорее будет благом. Родители? Когда-то я покинул родной дом ради самостоятельной жизни. По сути, бросил их. И что изменится, если я перемещусь от них еще дальше в пространстве? И какая по большому счету разница, лететь до них самолетом два часа или девять? Ну а если мне удастся устроиться на новом месте, то уж лучше перевозить их на старости в теплый климат, чем в эту срань. Друзья? Иных уж нет… Другие комфортно чувствуют себя каждый в своем мире и в принципе и так стали ему виртуальными, а что такое при нынешнем уровне развития коммуникаций общаться не лицом к лицу? Да вообще не проблема! Ленка-финансистка? Неужели она откажется жить со мной у теплого моря? Откажется – ну и дура, а зачем мне дура? Деньги. Да это вечная проблема! Но на первые три-четыре месяца хватит, если особо не шиковать. Потом можно сдать или продать оставшуюся от тучных времен квартиру и снять на новом месте приличное жилье, еще и на жизнь будет хватать. Итого имеем где-то год на адаптацию к новым условиям, включая поиск нового финансового источника для существования. Неужели за год не разберешься, что к чему? Ну тогда грош тебе цена! Вернешься с поджатым хвостом к родителям под крыло, они тебя всякого примут. Страх перед новым и неизведанным? Сейчас скорее азарт – вон, даже пальцы подрагивают от волнения. Ничего, не в первый раз ты начинаешь жизнь с нуля. А ленивым ты никогда не был. Так что – не поднять, а рубить якоря! И – вперед, за горизонт!» Гамлетовская дилемма была решена.

Дальше было проще, хотя, казалось бы, самое трудное – определиться с конечным пунктом назначения. Можно было бы пуститься в вечное странствие, нигде не оседая надолго, покуда не надоест или не закончатся деньги. Но Борис не видел разницы между странником и бомжом, а бомжом быть он не хотел. В качестве точки «Куда?» он уже выбрал для себя одну пока что не очень раскрученную в туристическом плане страну в Юго-Восточной Азии. Он там уже бывал, и не раз, успел осмотреться, прицениться и даже завести себе приятелей из местных. И Борис пришел к мысли, что это был бы идеальный для него вариант, чтобы осесть. Климат – круглый год одинаковый, даже традиционный для этого региона сезон дождей отсутствовал как таковой. При этом от жары на побережье можно было укрыться в прохладной высокогорной части страны. Любимая зелено-сине-желтая гамма присутствовала во всей красе, даже с повышенной яркостью: ярко-зеленая пышная тропическая растительность, бесконечные ярко-желтые песчаные пляжи, ярко-голубое, до рези в глазах, небо… Цены – более чем гуманные, люди – приветливые и симпатичные, языковой барьер почти отсутствовал – местное население так же плохо говорило по-английски, как и он сам, но язык жестов прекрасно помогал Борису в общении. Есть пара-тройка довольно крупных городов, включая столицу, – какая-никакая, а светская и культурная жизнь тоже присутствует. Помимо этого – богатейшая история и весьма неплохая медицина. Что еще нужно для комфортной жизни без излишеств?

Остальное было делом техники. Пока Борис ехал домой в такси (спасибо пробкам), он купил билет на самолет (скан загранпаспорта он хранил в своем личном почтовом ящике) с вылетом через пять часов, написал письмо приятелю-аборигену, державшему на побережье маленький отель, в котором Борис как-то останавливался, с просьбой забронировать для него номер на две недели с возможностью продления и спустя несколько минут получил подтверждение, да еще и по приемлемой цене, заранее заказал такси из дома в аэропорт. Как удобно! Еще несколько лет назад на все это у Бориса ушел бы, наверное, целый день. Но, если задуматься, было в этом удобстве какое-то лукавство. Как в том старом анекдоте, что без автомобиля невозможно обойтись только в двух случаях: при поездке в шиномонтаж и на заправку. Так и с передовыми технологиями. Сначала всех приучили к тому, что современно и круто общаться в соцсетях, пересылать друг другу идиотские видеоролики и фотографии котиков, размещать фотки чего угодно и где угодно, а потом для удобства заниматься всей этой фигней предлагают все более современные смартфоны и все более выгодные тарифные планы… Борис вспомнил выдержку из Книги рекордов Гиннесса о самых значимых достижениях человечества по десятилетиям. И если в 1960-х годах это был полет человека в космос, то в 2000-х – самая большая коллекция садовых гномов, а в 2010-х – самое большое количество лайков к одному посту… Вот вам и все результаты применения современных и удобных технологий. «Заодно и избавлюсь от интернет-зависимости, – подумал Борис. – Буду целыми днями сидеть под пальмой и смотреть на океан, а по вечерам ходить к друзьям пить чай, пальмовую самогонку и рассказывать небылицы о далекой, огромной, холодной стране».

Приехав домой, он быстро собрал чемодан, покидав туда только самое необходимое; договорился со своей домработницей, чтобы еще месяц-другой приходила к нему пару раз в неделю – поливать цветы, протирать пыль, выгребать из почтового ящика макулатуру, фильтруя нужное и отправляя ему электронные копии, и пообещал ей продолжать исправно платить все это время; договорился с соседкой, чтобы присматривала за домработницей (впрочем, ее и просить об этом было не обязательно – пожилая женщина и так сполна реализовывала свое возрастное любопытство, приглядываясь и прислушиваясь к тому, что происходило у нее за стеной); еще раз окинул взглядом свою квартиру и спустился с вещами к такси в аэропорт. Побег начался.

***

Как ни странно, и все аэропортовские формальности, и сам многочасовой полет прошли для Бориса практически незаметно. То ли он настолько глубоко погрузился в свои мысли, то ли время и в самом деле ускорилось, но вот уже Борис выходит по длинному коридору в зону прилета, где его встречает белозубой улыбкой приятель-абориген.

– Добро пожаловать, дорогой друг! Как долетел?

– Здравствуй-здравствуй! Замечательно! Как вы тут?

– О, у нас все отлично! Ждали, когда ты снова к нам приедешь. Пойдем в машину, по дороге поговорим – ты, наверное, устал с дороги.

– Ты даже не представляешь себе, насколько я рад к вам вернуться! Ну, пойдем.

По дороге Борис рассказал приятелю о своем решении.

– Трудно, наверное, было тебе бросить все и решиться переехать? Я бы так не смог, – удивлялся приятель.

Борис хотел еще рассказать ему о том, что пятьдесят оттенков серого – это вовсе не выдумка, а вполне реальная картина, но, глядя на пейзажи по обе стороны дороги, передумал. Все равно он не поверит, а вспоминать об этом самому сейчас не хотелось.

– Я уверен, дорогой друг, что ты принял правильное решение! Я очень этому рад. Знаешь, мы здесь верим в то, что у каждого человека в жизни есть не один-единственный путь – вы, европейцы, называете его судьбой, – а бесконечное число таких путей, которые то пересекаются, то расходятся. И на каждой развилке человек сам выбирает, какой дорогой ему идти дальше, доверяя только своей душе. И если душа чиста, то, какую бы дорогу человек ни выбрал, она обязательно его приведет к благой цели. Я вижу, что твоя душа чиста, поэтому ты идешь верной дорогой. Ну а в мелочах мы тебе всегда здесь поможем разобраться.

– Спасибо, друг, мне очень важно было сейчас это услышать.

– Ну о чем ты, мы же друзья! А ты решил уже, чем бы ты хотел здесь заниматься?

– Да, я вот тут подумал… У меня есть немного денег… Ну, вернее, скоро будет… Я бы хотел их вложить в отель – маленький, как у тебя. А может, вместе с тобой скинемся и построим отель побольше, а? Как считаешь?

– О, отличная идея! Ты же знаешь, мы здесь только начинаем раскручивать массовый туристический бизнес, поэтому цены на землю, недвижимость еще не очень высокие. Сейчас самое время вкладываться в это дело! Поверь мне, я в этом хорошо разбираюсь!

– Я тебе верю…

– Понимаешь, здесь самое главное – правильно выбранная стратегия. Управление отелем, особенно небольшим, должно быть максимально эффективным. В условиях ограниченного движения денежных потоков мы должны дорожить каждым клиентом, а для этого надо предвосхищать все его ожидания. Для нас главное – удовлетворенный клиент, потому что это и репутация, и, как следствие, расширение клиентской базы…

– Постой, что ты несешь?!

– Не перебивай, дай я договорю. А каким образом добиться удовлетворенности клиента? Правильно – качественным сервисом и взвешенной ценовой политикой! Поэтому в качестве первоочередных инициатив по развитию нашего бизнеса я предлагаю следующие…

– Эй, друг, очнись!..

***

– …В качестве первоочередных инициатив по развитию нашего бизнеса я предлагаю следующие…

«Вот черт!» – Борис вздрогнул. С силой сжал веки и снова раскрыл глаза. Не больно, но чувствительно ущипнул себя под столом за бедро, после чего окончательно вернулся в реальность. Осторожно оглянулся – не заметил ли кто? Вроде все нормально: никто за столом не смотрел на него ни с осуждением, ни с ухмылкой. Всем было наплевать на Бориса. «Я что, уснул? – подумал Борис. – И на какое же время я отрубился?» Он посмотрел на часы – они отсчитали всего лишь еще две минуты совещания. Снова посмотрел в окно – то же серое небо: ни облачка, ни тучки, ни ночи, ни дня, ни солнца, ни звезд… Цветовой вакуум.

– …Предлагаю голосовать. Кто за мое предложение, прошу поднять руки.

Борис поднял руку, так и не осознав, за что он голосует.

Из жизни пингвинов

«…Хозяйственная постройка рядом с помещением, в котором работал дизель-генератор, загорелась глубокой ночью. Дежурный по станции не сразу почувствовал запах – ветер относил дым в сторону от кают-компании, поэтому, когда он все же пересилил себя и вышел из теплого помещения на мороз, из постройки уже вырывались языки пламени. Дежурный сразу же включил аварийную сигнализацию. Пожар на антарктической станции – это без преувеличения происшествие, от исхода которого зависит жизнь и смерть ее персонала. Поэтому все сотрудники, несмотря на глубокую ночь, быстро мобилизовались на тушение. Паники не было. В ледяном воздухе слышны были только отрывистые фразы, которыми обменивались люди:

– Любезный Алексей Альбертович, голубчик, а не соблаговолите ли помочь мне оттащить эту бочку солярки подальше от огня? Право, самому мне не совладать с ней.

– С превеликим удовольствием, глубокоуважаемый коллега, Павел Андреевич. Я полагаю, это весьма предусмотрительное и своевременное решение.

– А не замечаете ли вы, дорогой коллега, среди наших товарищей Кирилла Петровича, который эту ночь находился на дежурстве? Я уже беспокоюсь, не случилось ли с ним чего экстраординарного.

– Думаю, вы напрасно волнуетесь – ведь кто, кроме него, мог подать нам сигнал тревоги? Но, признаться откровенно, после того как мы окончательно разберемся с этим пренеприятным происшествием, я, да что там я – все мы! – вправе будем от него потребовать подробного отчета, как такое вообще стало возможным!

– Вы абсолютно правы! Меня волнует тот же вопрос. Позвольте отрекомендоваться вашим совершеннейшим единомышленником!

– Сочту за честь, любезнейший! Ну что, взяли?..»

***

«Да ну, хуйня какая-то получается, – подумал Пингвин. – Не так они говорили». Пингвин хорошо помнил событие, случившееся неделю тому назад. На огромной, со среднюю европейскую страну, льдине, на которой жил Пингвин с колонией своих сородичей и находилась человеческая станция, событий за год происходило, мягко говоря, немного, поэтому это происшествие не могло не отложиться в его памяти в мельчайших подробностях. Действительно, тогда что-то у людей загорелось, причем именно ночью. Сам Пингвин сразу почувствовал резкую вонь от горелого, и только спустя достаточно долгое время людишки наконец забегали, засуетились. К их чести, с пожаром они справились быстро. Но говорили, конечно, при этом совсем по-другому – отрывисто, резко, злобно. «Ну и пусть по-другому! А у меня будут говорить так, как я им разрешу говорить! В конце концов, я не стенографист и не историк – я художник!» Пингвин даже встрепенулся. Да, он всерьез считал себя художником слова. Он сочинял разные истории о своей пингвиньей жизни. Истории эти жили у него в мозгу, а спустя какое-то время там же и умирали: их ведь не запишешь (чем? Крыльями-плавниками? На чем? На льду?), не расскажешь (кому? Таким же отмороженным пингвинам? Как? Он ведь мог издавать своим горлом лишь неприятный резкий крик). Но не сочинять Пингвин не мог. Ну а чем еще заняться, если вот уже пятый месяц длится ночь и дует такой ледяной ветер, что холод пробивает перья, теплый пух, несколько сантиметров жира и добирается, кажется, до самого пингвиньего сердца?

Еще Пингвин любил размышлять, благо времени на это у него было предостаточно. Внешние события редко давали ему повод к размышлению в силу своей малочисленности. Ну, прилетит к людям вертолет раз в три месяца. Ну, настанет наконец антарктическое лето и начнется сезон рыбной ловли. Или вот как сейчас, например, вспыхнет невесть каким образом взявшееся в Антарктиде северное сияние. «Оно, конечно, красиво, – думал про сияние Пингвин. – Завораживает. Можно смотреть долго, медитировать. Но откуда??? Откуда ЭТО у нас??? Никогда ведь в южных широтах ЭТОГО не было!!! На то ведь оно и северное сияние! И откуда я знаю, как ЭТО называется??? Не иначе виной всему присутствие людей – и на погоду оно влияет (наверняка люди с собой ЭТО привезли), и на меня (почему-то ведь другим пингвинам пофиг на ЭТО, или только я ЭТО вижу?)».

Но чаще всего, когда в окружающем мире вообще ничего не происходило, Пингвин размышлял о судьбе. «Вот интересно: наверняка в мире есть другие места – более теплые, более приспособленные для жизни. Откуда-то ведь прилетают на станцию люди? А по виду они совсем не созданы для жизни в Антарктике – ни шерсти, ни жира. Значит, они обитают в более теплом климате. Какого хера тогда они прутся сюда – пока оставим этот вопрос за скобками. Меня интересует сейчас другое. Взять нас, пингвинов. Мы можем неделями сидеть голыми жопами на льду, плавать в ледяном океане, питаться несколько дней в году, а остальное время сжигать накопившийся за это время жир. Я понимаю – миллионолетняя эволюция, все дела… Но какого, простите, Дарвина, этот миллион лет ушел у пингвинов на то, чтобы мы приспособились жить в этих ебенях, вместо того чтобы отрастить себе крылья, как другие нормальные птицы, и съебать отсюда туда, где теплее и больше еды? Или хотя бы развить себе мозги, как у людей, и научиться делать отапливаемые дома, вездеходы, вертолеты, консервы и прочие полезные вещи? Хотя присутствие людей на нашей льдине говорит не о развитости человеческого мозга, а скорее наоборот… Это ли и есть наша, пингвинья, судьба? Но тогда чем мы так прогневали Создателя, что он нам даровал именно такую судьбу? Или наоборот: чем эти людишки, – ладно, не людишки, а, например, их собаки, – чем они-то лучше нас? Однако живут себе в тепле и на всем готовом».