Осуществление и защита гражданских прав

В рассмотренных значениях используются термины «реализация нормы гражданского права», «осуществление объективного гражданского права» («осуществление гражданского права в объективном смысле»).

В более узком значении термин «осуществление гражданского права» рассматривается как стадия реализации нормы права конкретным субъектом, т. е. речь идет исключительно о реализации субъективного гражданского права (гражданского права в субъективном смысле). Подтверждением этому является использование законодателем данной терминологии. Именно в данном значении этот термин дан в положениях ст. 9 ГК РФ. Аналогичное применение рассматриваемого понятия находим и в других статьях – как в ГК РФ, так и в иных гражданско-правовых актах.

Например, п. 2 ст. 1304 ГК РФ гласит: «Для возникновения, осуществления и защиты смежных прав не требуется регистрация их объекта или соблюдение каких-либо иных формальностей».

Другими словами, в объективном гражданском праве проявляется объективная свобода, а в осуществлении субъективного гражданского права – субъективная свобода личности[86]. Осуществление субъективного права и исполнение субъективной обязанности – это фактическое правомерное поведение, исполнение (соблюдение, использование) правовых норм, являющееся одним из видов реализации норм объективного права[87].

Не следует смешивать понятия «осуществление (реализация) гражданско-правовых норм» и «осуществление (реализация) субъективного гражданского права». Данные понятия находятся в одном категориальном ряду. Если первое понятие можно рассмотреть с методологической точки зрения как итог, проявление общего правила поведения в общественных отношениях, в достижении той или иной социальной цели, материального либо нематериального результата, т. е. как более общую категорию по отношению к понятию «осуществление (реализация) субъективного гражданского права», то смешение данных понятий не в полной мере оправданно.

Так, А.А. Серветник пишет: «Субъекты гражданского права, используя предоставленные им возможности, реализуют объективное право [выделено мною. – Е.В.] в основном путем совершения сделок и юридических поступков, создавая тем самым для себя субъективные права и обязанности»[88].

Действительно, субъективные права, создаваемые действиями лиц, традиционно понимают лишь как способ реализации позитивного права[89]. «Такой подход страдает ограниченностью, поскольку исключает из сферы рассмотрения процесс принятия и реализации гражданами и организациями решений по созданию собственными действиями субъективных прав и юридических обязанностей»[90].

На наш взгляд, субъекты права реализуют не объективное, а субъективное право. Лицо по определению не может реализовать объективное право: в ином случае объективное право сливается с субъективным правом, что будет представлять собой контаминацию, т. е. обычное смешение понятий.

Норма права является общим правилом поведения, поэтому она не может исчерпать всех возможных проявлений субъективного права[91]. Сужать объем нормы права до объема субъективного права, ставить их на один системный уровень функционирования – значит упрощать структуру и действие механизма правового регулирования, признавать всеобъемлющее (тотальное) гражданско-правовое регулирование общественных отношений.

«Норма права сама по себе не действует. Заложенные в нормах объективного права возможности превращаются в реальные, конкретные возможности и притязания посредством юридических фактов и, прежде всего, волевых действий субъектов, в результате чего и возникает субъективное право»[92]. Таким образом, норма права, правосубъектность и юридические факты (в первую очередь действия и бездействие субъектов) в совокупности в требуемом сочетании (конфигурации) являются основанием возникновения субъективных прав и субъективных обязанностей.

А.А. Серветник приводит пример: «Реализация объективного права и, в частности, правовых норм, закрепляющих возможность возникновения, изменения или прекращения правоотношения (например, заключение договора), – это не предпосылка, не стадия претворения права в жизнь, а уже состоявшаяся реализация нормы права»[93].

В данном случае заключение гражданско-правового соглашения – это не реализация нормы права, а осуществление (реализация) другого субъективного права – права на заключение договора, возникшего из совокупности юридических оснований: правоспособности, нормы права, юридически значимых фактов, в том числе так называемых секундарных прав. В свою очередь, оно также формирует или может формировать (в зависимости от содержания договора) уже иные субъективные права и субъективные обязанности.

«Объем субъективных прав и юридических обязанностей сторон договора не тождествен содержанию договорных институтов, он всегда значительно шире и в решающей степени зависит от согласованного волеизъявления сторон»[94]. Кроме того, «закон указывает на возможность возникновения субъективных прав и юридических обязанностей из договоров, вообще не предусмотренных законом»[95].

Совершенно справедлива мысль, высказанная Н.И. Матузовым:

«Объективное право не может быть реализовано иначе, как через субъективное право [выделено мною. – Е.В.], а последнее не может последовательно осуществляться, использоваться без опоры на позитивное. В этом диалектика их взаимосвязи, невозможность существования друг без друга, вне взаимной корреляции, ибо это органическое единство двух подсистем»[96].

Можно рассмотреть обозначенную проблему и с другой стороны. В соответствии со ст. 8 ГК РФ гражданские права и обязанности могут возникать не только из оснований, предусмотренных законом и иными правовыми актами, но также из действий граждан и юридических лиц, которые хотя и не предусмотрены нормативными правовыми актами, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности.

Если граждане и (или) юридические лица устанавливают в отношении друг друга права и обязанности, не предусмотренные нормами права, то о какой уже состоявшейся реализации норм объективного права может идти речь? Более того, один из ведущих разработчиков теории правовых средств Б.И. Пугинский отмечает такой важный признак правовых средств (договоров), как их ненормативность. Суть его заключается в том, что «содержание и порядок применения средств в решающей степени определяется не нормами права, а согласованным волеизъявлением субъектов, вырабатываемым в общих границах правовой дозволенности»[97]. В отношении непосредственно гражданско-правового договора: «…ненормированные условия, будучи определяемы интересами и реальными возможностями самих субъектов, образуют наиболее значимую часть в содержании договора, достигая 4/5 его объема»[98]. Таким образом, договор является самостоятельным средством правового регулирования. Аналогично дело обстоит и с другими правовыми средствами: мерами договорной ответственности, оперативного воздействия, самозащиты и др., которые предусматриваются и применяются во взаимоотношениях субъектов по их усмотрению, в определяемых ими параметрах и порядке[99].

По нашему мнению, норма права устанавливает основания возникновения субъективных прав и обязанностей.

В частности, если имеются юридические предпосылки, то возникает субъективное право на заключение договора. «По своей юридической природе оно относится к числу так называемых Gestaltungsrecht, т. е. прав, содержание которых сводится к образованию другого права (права на правообразование), что в какой-то мере сближает его с элементами правоспособности»[100]. Возникает правоотношение, но не вещное или обязательственное, а организационное (в которое включаются и юридические процедуры), в соответствии с которым никто не вправе создавать препятствия к заключению договора. Организационное правоотношение по своей природе является абсолютным правоотношением, поскольку управомоченному лицу противостоит неопределенный по субъектному и количественному составу круг обязанных лиц.

Реализация субъективного права на заключение договора (как процесса, а не итога деятельности), по сути, представляет собой порядок заключения договора, т. е. «процедуру, последовательность совершения действий, необходимых для заключения договора тем или иным способом»[101].

Данное организационное правоотношение является тем непосредственным связующим звеном между нормой права и возникновением традиционной (признанной) разновидности правоотношения, вещного или обязательственного.

Таким образом, само по себе, т. е. без посредства субъективного права, объективное право реализоваться не может.

На наш взгляд, норма права не изменяется и «не пропадает», это «статичная» категория в смысле неизменности ее структуры и содержания. Измениться либо осуществиться (реализоваться), т. е. достигнуть того момента, когда право было «использовано», а значит, «исчерпало» себя, свое предназначение, может только право субъективное.

Если исходить из суждения, что норма права реализуется, то логика рассуждения нас приведет к тому, что и другие юридические предпосылки (наряду с нормой прав) – юридические факты и правосубъектность – реализуются. Это приведет к парадоксальному замкнутому кругу реализации всех рассматриваемых правовых явлений на той или иной стадии своего действия в качестве элементов единого механизма и к смешению правовых понятий одного категориального ряда.

Одно из оснований (предпосылок) возникновения субъективного права – норма права. Реализовано субъективное право или нет, исполнена обязанность или не исполнена – норма права остается неизменной, она не утрачивает свой смысл и актуальность, поэтому говорить о реализации нормы права в той или иной известной форме – применением или осуществлением (или способами: исполнением, использованием) – или о частичной реализации (недостаточной и т. д.) можно только условно, с точки зрения методологической.

На наш взгляд, нормы права не реализуются субъектами права, будь то государственные или иные властные органы либо иные субъекты права; нормы права распространяют свое действие на предусмотренные общественные отношения, в которые вступают те или иные указанные в правовой норме лица. Другими словами, нормы права являются предпосылками возникновения субъективных прав и обязанностей.

Субъективному праву свойственна смена его состояний, которая имманентна процессу (стадиям) осуществления права. Иная природа у нормы права: она всегда статична.

Обратимся к соотношению других категорий. Выражения «осуществление субъективного гражданского права» и «исполнение субъективного гражданского права» – также исключительно близкие по своему значению термины. Вызывают большое сомнение суждения тех авторов[102], которые высказывают необходимость и возможность разграничить связанные с данными терминами понятия. Этого не следует делать, потому что слово «исполнение» номинативно либо выражает «осуществление», «претворение чего-либо»[103], либо показывает выполнение требования, достижение необходимого. В отношении юридического смысла слова «исполнение» предельно лаконично высказался Д.Д. Гримм: «Исполнение есть доставление должного»[104].

Таким образом, необходимо рассматривать выражения «осуществление субъективного гражданского права» и «исполнение субъективного гражданского права» как синонимичные. В ином случае фраза «исполнение субъективного гражданского права» выглядит парадоксальной (противоречивой), потому что слово «исполнение» характеризует состояние субъекта по выполнению обязывающего правового предписания в отношении к своей обязанности (должное), а не к субъективному праву.

В целом, подводя итоги изложенному материалу, можно обозначить следующие концептуальные аспекты.

Во-первых, при характеристике субъективного права целесообразно различать виды субъективных прав применительно к их отраслевой принадлежности. Поскольку одна отрасль права отличается от другой предметом и методом регулирования социальных отношений, а также характерными функциями и принципами, то и субъективные права будут иметь свои конституирующие специфические черты. Структурные элементы субъективного права должны быть адекватны отраслевому характеру регулируемых общественных отношений.

Во-вторых, если объективное право находится в статике и по определению не может быть в динамике, то субъективное право с момента своего возникновения находится в состоянии исключительно своей реализации. Субъективные права, правоотношения опосредуют объективную реальную действительность, состояние постоянного движения овеществленной материи. Следовательно, они также постоянно изменяются в содержательном (структурном), функциональном и временном качестве. В связи с этим субъективные права осуществляются и реализуются с момента своего возникновения у конкретного лица.

Статики осуществления субъективных прав и исполнения обязанностей, правоотношений (состояния отношений), по сути, не существует, поэтому подобная характеристика правовых отношений может рассматриваться лишь условно, для решения определенных методологических, учебных, исследовательских задач.

В-третьих, «осуществление субъективных гражданских прав» и «исполнение обязанностей» можно рассматривать в нескольких значениях:

а) как деяния – определенное поведение субъекта (действия или бездействие) в конкретном и определенном состоянии общественных отношений, жизненных реалий, направленное на достижение желаемого юридического (формального) и фактического результата;

б) как заложенный в праве (обязанности) итог деятельности, т. е. достижение юридической (правовой) цели.

В-четвертых, целью осуществления субъективного гражданского права является полная реализация предоставленного лицу права. Фактическое использование субъективного гражданского права складывается из двух элементов: формальной составляющей, которая фиксирует совокупность и алгоритм действий или бездействия, и сущностной стороны данного процесса – справедливого действия (бездействия), отражающего выполнение надлежащего.

В-пятых, «реализация гражданского права» и «осуществление гражданского права» – термины синонимичные. Однако они могут иметь несколько значений. С методологической точки зрения можно рассматривать осуществление (реализацию) гражданского права с позиции «реализации нормы гражданского права», «осуществления объективного гражданского права» («осуществления гражданского права в объективном смысле») как воплощение его смысла, цели, в конечном счете – урегулированности тех или иных возникающих общественных отношений.

В другом значении термин «осуществление гражданского права» рассматривается как стадия реализации нормы права конкретным субъектом, т. е. речь идет исключительно о реализации субъективного гражданского права (гражданского права в субъективном смысле). Именно в данном значении этот термин используется в положениях ст. 9 и других статей ГК РФ.

§ 2. Понятие исполнения субъективных гражданских обязанностей

Период кардинальных системных изменений в политике, экономике, социальной сфере и других областях деятельности предопределяет особую важность осмысления существующих теоретических подходов по определяющим, системообразующим, структурным элементам правовой действительности, которые обеспечивали бы «высокую степень развития правовых средств и методов регулирования экономического оборота»[105].

Так, на состояние и процесс развития гражданского оборота, поступательного становления судебной практики по гражданским делам (в том числе по многим новым для отечественной практики категориям дел) влияет восприятие отечественной правовой доктриной сущности непосредственного осуществления субъективной гражданской обязанности. Кроме того, некоторые авторы справедливо отмечают недостаточную разработанность данной категории, указывая на то, что основной акцент ставится на изучении субъективного права[106]. «…И в советской и постсоветской юридической литературе обязанностям уделялось несоизмеримо меньшее внимание, чем правам»[107].

Состояние отечественного законодательства, современная судебная и иная правоприменительная практика подтверждают, что проблема исполнения субъективных гражданских обязанностей продолжает оставаться центральной, во многих случаях требующей комплексного, системного научно-теоретического и практического подхода с целью усовершенствования действующих юридических механизмов и правовых средств (правовых инструментов).

Один из главных выводов: необходимо создание принципиально новых цивилистических правовых моделей, правовых механизмов и правовых инструментов, адекватно отражающих состояние правовой действительности и сегодняшнего гражданского оборота.

Во многих случаях категории «юридическая обязанность», «исполнение субъективной гражданской обязанности» рассматриваются специалистами в контексте общей характеристики прав и обязанностей (понятия, содержания, осуществления и их исполнения). Соответственно, это обусловлено рядом существенных методологических причин: неразрывной связью прав и обязанностей, их взаимовлиянием и парностью, а также с точки зрения практической – удобством анализа и объяснения их правовой природы друг через друга.

Исполнение субъективной гражданской обязанности корреспондирует осуществлению (реализации) субъективного гражданского права и также с объективной необходимостью входит в содержание правового отношения. Если гражданское право в субъективном смысле отражает вид и меру возможного поведения управомоченного лица, то юридическая обязанность выражает вид и меру должного поведения обязанного лица. Поэтому при объяснении категории «исполнение гражданско-правовой обязанности» закономерно затрагивается вопрос осуществления субъективного гражданского права.

Традиционно понятие «обязанность» определяется как «определенный круг действий, возложенных на кого-нибудь и безусловных для выполнения»[108], как долг[109]. В свою очередь учеными-правоведами выводится и характеризуется специальная правовая категория «юридическая обязанность»[110] – предписанная обязанному лицу мера необходимого поведения, которой лицо должно следовать в соответствии с требованиями управомоченного в целях удовлетворения его интересов[111]. По мнению Н.И. Матузова, юридическая обязанность представляет собой установленную законом точную меру общественно необходимого, наиболее разумного и целесообразного поведения, направленного на удовлетворение интересов общества и личности[112].

Лексический анализ предложенных в юридической науке определений приводит к выводу, что понятие юридической обязанности как в объективном, так и в субъективном смысле чаще всего раскрывается через свою реализацию, осуществление, другими словами, через ту содержательную составляющую, которая указывает на идеальную модель поведения, деятельности обязанного лица. С точки зрения методологии исследования данный подход выглядит вполне оправданным. Действительно, на первый план выступает именно осуществление гражданско-правовой обязанности. Это квинтэссенция рассматриваемой категории. Развитие ее, выявление и формирование качественных характеристик являются приоритетными, актуальнейшими задачами.

Таким образом, категория «исполнение субъективной гражданско-правовой обязанности» – неотъемлемый содержательный элемент понятия «субъективная гражданско-правовая обязанность». Однако она представлена не только как обязательная составляющая в предлагаемых специалистами дефинициях юридической обязанности, но также и в выявлении ее структурных элементов (содержания), в соотношении с категорией «субъективное гражданское право».

Совершенно логична и понятна в этом случае характеристика исполнения обязанности. Исполнение субъективной гражданской обязанности – это воздержание от запрещенных действий либо осуществление обязанным субъектом действий, которые составляют содержание обязанности. Условно формы исполнения обязанности можно определить как:

а) состояние – воздержание от недозволенных действий со стороны обязанного лица (форма исполнения обязанностей пассивного типа), т. е. как определенная форма движения материи, не являющаяся статикой;

б) процесс (движение, динамика) – совершение обязанным лицом требуемого в силу обязанности действия (форма исполнения обязанностей активного типа).

В этимологическом значении слово «исполнить» заимствовано из старославянского языка (исконное «выполнить»), где оно является префиксальным производным от «плънити» – «исполнить» (от «плънъ» – «полный»), буквально – «сделать что-либо полностью (до конца)»[113].

Формально-логический, статистический и системный анализ формирования судебной практики по гражданским делам дает представление о том, что принятие судебного решения или исполнение судебного решения судебным приставом-исполнителем зачастую отражает сугубо формальный подход, т. е. правильный с точки зрения формы и квалификации, применения закона или иного нормативного правового акта.

Однако всегда ли юридическая (формальная) составляющая имманентна действенному настоящему, т. е. правильному по сути исполнению гражданско-правовой обязанности (а также ответственности), а значит, и надлежащей непосредственной реализации субъективного гражданского права (осуществления защиты гражданского права)?

В качестве примера весьма показательным представляется дело, рассмотренное Арбитражным судом Саратовской области.

ФГОУ ВПО «Саратовский государственный аграрный университет им. Н.И. Вавилова» в соответствии с заключенным договором передало обществу с ограниченной ответственностью «Биос» строительную площадку, расположенную в Октябрьском районе г. Саратова на пересечении ул. Горького и ул. Бахметьевской, с находящимся на ней объектом незавершенного строительства – девятиэтажным общежитием, которое представляло собой сооружение, состоящее из двух этажей и фундамента. Общая площадь первого этажа составляла 900,16 кв. м, общая площадь второго этажа – 893,72 кв. м. ООО «Биос» после передачи объекта строительства произвело надстройку восьми этажей над переданными ФГОУ ВПО «Саратовский государственный аграрный университет им. Н.И. Вавилова» двумя этажами. 17 декабря 2001 г. Арбитражным судом Саратовской области были применены последствия недействительности ничтожной сделки и вынесено решение, в соответствии с которым суд обязал ООО «Биос» возвратить ФГОУ ВПО «Саратовский государственный аграрный университет им. Н.И. Вавилова» строительную площадку с находящимся на ней объектом незавершенного строительства – девятиэтажным общежитием ФГОУ ВПО «Саратовский государственный аграрный университет им. Н.И. Вавилова».

Судебный пристав-исполнитель, выехав на место, составил протокол об отсутствии объекта реституции – незавершенного объекта строительства. Свои выводы пристав обосновал тем, что возведенное здание содержит десять, а не девять этажей. На основании протокола пристав обратился в суд с требованием о прекращении исполнительного производства. ООО «Биос» обратилось с заявлением в суд об изменении способа исполнения судебного решения. 10 декабря 2003 г. суд вынес определение, которым изменил способ исполнения судебного решения, обязав ООО «Биос» уплатить ФГОУ ВПО «Саратовский государственный аграрный университет им. Н.И. Вавилова» 909 495 руб. 82 коп. – сумму размера вложенных федеральных средств в ценах 1984 г.[114]

Таким образом, суд формально защитил субъективное право ФГОУ ВПО «Саратовский государственный аграрный университет им. Н.И. Вавилова», однако фактически закрепил возможность другой стороны исполнять обязанность по возврату имущества (денежных средств) в объеме, значительно (в кратном отношении) меньшем фактически необходимого. Суд не учел ни внушительный размер инфляции (не проиндексировав размер вложенных денежных средств), ни фактическую рыночную стоимость незавершенного строительства, которая в кратном размере превышает присужденную арбитражным судом.

Другой пример из судебной практики, где судебный пристав-исполнитель не использует предоставленные ему законом те или иные эффективные способы исполнения судебного решения. В частности, в соответствии с абзацем пятым п. 2 ст. 12 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 118-ФЗ «О судебных приставах»[115], Федеральным законом от 21 июня 1997 г. № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве»[116] судебный пристав-исполнитель имеет право арестовывать, изымать, передавать на хранение и реализовывать арестованное имущество. В свою очередь в предлагаемом на рассмотрение казусе суд выносит решение, руководствуясь в первую очередь формальными обстоятельствами, не утруждая себя поиском фактического, адекватного сложившейся спорной ситуации решения, которое бы требовало от должника надлежащего (объективного, справедливого) исполнения гражданско-правовой обязанности.

Гражданин С. в 2000 г. заключил с обществом с ограниченной ответственностью «Трест № 7» договор долевого участия в строительстве жилого дома, по которому С. должен был внести 573 846 руб., а ООО «Трест № 7» обязано было предоставить в апреле 2002 г. двухкомнатную квартиру общей площадью 62 кв. м. Гражданин С. выполнил свои обязанности в полном объеме, а ООО «Трест № 7» с ноября 2001 г. приостановило строительные работы. В июне 2003 г. гражданин С. обратился с иском в Октябрьский районный суд г. Саратова с требованием о расторжении договора и возврате денежных средств с неустойкой, предусмотренной договором. Суд удовлетворил требования гражданина С. и взыскал с ООО «Трест № 7» 611 917 руб. В процессе исполнительного производства судебным приставом был выявлен факт отсутствия на балансе ООО «Трест № 7» денежных средств и другого имущества, за исключением не завершенного строительством жилого дома. Гражданин С. обратился в суд с требованием обязать ООО «Трест № 7» передать ему квартиру площадью 62 кв. м. Суд отказал в удовлетворении требований, сославшись на отсутствие договорных отношений между гражданином С. и ООО «Трест № 7», а также на то обстоятельство, что до сдачи дома в эксплуатацию и регистрации в установленном законом порядке прав на квартиры ООО «Трест № 7» не может быть собственником жилого помещения, находящегося в незавершенном жилом доме[117].