Пять рассерженных мужей

Людмила Милевская

Пять рассерженных мужей

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Глава 1

Ярким солнечным днём у въезда в уютный старый московский дворик остановилась красная «Альфа Ромео». Небрежно хлопнув дверцей, степенно вышел из неё элегантный высокий мужчина в модном летнем костюме. С грацией, присущей сильным тренированным людям, он стремительно пересёк залитую солнцем площадку двора, вошёл в подъезд, легко взбежал на второй этаж по истёртым каменным ступеням, уверенно направился к обитой чёрным дерматином двери, остановился, оглянулся…

Мягкая мечтательная улыбка озарила крупные резкие черты его загорелого лица. Мужчина удовлетворённо тряхнул головой, отправляя на место прядь выгоревших, рыжеватых от солнца волос.

– Все почти как вчера… – тихо проговорил он, решительно утопив кнопку звонка.

Электрические трели проникали из-за двери, мужчина слышал их и прислушивался, словно настраиваясь угадать шаги, которые вот-вот прозвучат, но…

Никто к двери не подошёл. Мужчина снова утопил кнопку звонка и снова прислушался. Потом он постучал, сначала тихо, затем все громче и громче.

– Ну же, ну, – нетерпеливо приговаривал он. – Спит что ли?

Он недоумевал, куда можно исчезнуть в воскресный день, когда такой гость стучится в двери?

В конце концов мужчина разочарованно качнул головой, сделал два шага влево и так же решительно нажал на кнопку соседнего звонка.

В этот раз ему повезло – дверь распахнулась и из квартиры, удаляясь, донеслось:

– Лена, я занята, поставь сумку в коридоре и сбегай за хлебом.

Мужчина смущённо гмыкнул, потоптался в нерешительности и ещё раз утопил кнопку звонка. Раздались лёгкие шаги, на пороге появилась маленькая веснушчатая женщина лет тридцати в лёгком халате и стоптанных тапочках. Она изумлённо уставилась на щеголеватого незнакомца, гадая на кого он больше похож: на Тома Круза или на нашего Игоря Старыгина. И тот и другой ей нравились очень, впрочем, так же, как понравился и этот молодой человек.

«Он иностранец,» – подумала она и, стараясь казаться приятной, спросила:

– Вам кого?

– Евгений Астров здесь проживает? – вежливо кланяясь и обнаруживая красивый густой бас, спросил незнакомец.

Говорил он без всякого акцента, и женщина подумала: «Надо же, я ошиблась. Он русский, но слишком холёный. Значит „новый русский“. Новый русский? К Женьке? Зачем?»

Она помялась и неохотно ответила:

– В соседней квартире.

– А когда он бывает дома? – лишая её возможности скрыться за дверью, быстро спросил незнакомец.

– Ну-у, – растерянно протянула женщина. – Это трудно сказать…

От его внимания не ускользнула некоторая неопределённость ответа, впрочем, как и её причина. Рука его мгновенно исчезла за спиной и… перед женщиной возникла жёлтая роза с каплей росы. Благоухающая и безупречно свежая.

Женщина испуганно отшатнулась, затем улыбнулась и всплеснула руками:

– Вы фокусник?

– Нет, я надоедливый гость, который причинил вам некоторое беспокойство, – галантно пророкотал мужчина, вновь застывая в почтительном поклоне. – Примите, прошу…

И он ослепил её белозубой улыбкой.

«Нет, он больше похож на Старыгина,» – подумала женщина и спросила, не спеша брать розу:

– А кто вы?

– Старый друг. С края света приехал, много лет не виделись, а вот застать не смог. Жаль…

И он опять ослепил её улыбкой, немного грустной, даже печальной.

«Нет, он вылитый Том Круз,» – решила женщина, принимая розу и зарываясь носом в её благоухающие лепестки.

– Вряд ли вы здесь Женьку застанете, – вновь стараясь нравиться, сказала она.

Незнакомец насторожился:

– Почему?

– Женя теперь здесь почти не бывает.

– Переехал? – в светло-карих глазах появилась тревога.

– Ну-у, – протянула она, кокетливо прикрывая пухленькие губки розой. – Женился.

Сказала и пожалела – растерянность возникла в его глазах и вопрос: «Как же сам не догадался?».

– Простите, что потревожил.

– Ничего.

Женщина пожала плечами и отступила в квартиру, но ласковый голос незнакомца её вернул.

– Ваша роза, – воскликнул он.

Она вздрогнула, удивлённо глянула на цветок, который держала в руке, растерянно перевела взгляд на мужчину и улыбнулась.

– Ваша роза, – повторил он.

В его руке действительно была роза, на этот раз белая.

– Вы фокусник! – рассмеялась она.

– Возьмите.

Помедлила, смущённо и все же кокетливо играя глазами, осторожно шагнула к незнакомцу и аккуратно, стараясь не уколоться, взяла цветок.

– Спасибо.

Мужчина галантно кивнул, повернулся, шагнул к лестнице…

Она не уходила, застыла на пороге. Точно ожидая чего-то, провожала его зачарованным взглядом.

Мужчина сделал несколько неуверенных шагов, словно передумав, вернулся и, вновь подарив ей свою ослепительную улыбку, спросил:

– А где теперь живёт Евгений? Вы, случайно, не знаете?

– Знаю, – кокетливо прикрывая губы уже двумя розами (жёлтой и белой) ответила женщина. – У меня есть адрес. Секунду.

Она порхнула в квартиру и быстро вернулась с блокнотом.

– Записывайте.

– Надеюсь его жена не будет против визита старого друга? – минутой позже спросил мужчина, укладывая в карман пиджака стильную электронную записную книжку с адресом Евгения Астрова.

– Не думаю, – с мечтательной улыбкой ответила женщина. – Она добрая и милая, между прочим, известная писательница.

– Вот как? – приятно удивился незнакомец.

– Да, наверняка и вы её книги читали. Софья Мархалева.

Секундная растерянность в его глазах сменилась восторгом.

– Ну как же! Как же! Конечно читал! Вот только забыл её отчество. Софья… – незнакомец сделал паузу.

– Софья Адамовна, – мечтательно подсказала женщина. – Софья Адамовна Мархалева. Женьке безумно повезло!

– Я очень рад, – он подарил ей ещё одну ослепительную улыбку. – Вы сообщили мне весьма приятную новость. Что ж, прощайте, ещё раз прошу прощения и спешу повидаться с другом.

– Всего хорошего, – с лёгкой грустью ответила женщина, удаляясь в квартиру.

– О, постойте!

Его рука вновь скользнула за спину и снова, словно из ниоткуда, выросла роза. Благоухающая и безупречно свежая.

На этот раз красная.

Глава 2

Если у человека нет мечты, это никуда не годится – вял и неинтересен человек без мечты. Жизнь его пресна и стерильна, и какими излишествами её ни украшай, все серо, все уныло.

Да-а, не роскошь для человека мечта, а острая жизненная необходимость, ну просто хлеб духовной пищи. Это бесспорно, поэтому каждый из нас с младых ногтей и старается обзавестись если не громадной мечтищей, то хотя бы малюсенькой мечтенкой. Разумеется, чем масштабней человек, тем масштабней у него мечта…

Есть люди, чьи мечты уже сами по себе сверхполезный продукт для общества. Таким людям и делать-то ничего не надо, только сиди себе и мечтай, и мечтай!

Вот какенный у них масштабище! Вот какенный размах! В связи с этим могу сказать, что уж я-то! Я!!!

Я аж целая Софья Мархалева! Этим сказано все! Тут и пояснять не нужно, а моя мечта…

Впрочем, речь здесь не обо мне, как это ни обидно, и уж тем более не о моей мечте. Речь здесь о мечте Маруси.

Маруся тоже масштабный человек, но лишь внешне. В смысле масштабности она ограничилась весом, ростом и объёмом и дальше этого не пошла, как я её к тому ни принуждала.

О чем мечтает Маруся с младых ногтей понятно каждому, хоть раз взглянувшему на неё. Конечно о муже, о чем ещё ей мечтать?

И так дорожила всю жизнь Маруся своей мечтой, что никак не решалась перейти к её воплощению. Да и не везло бедняжке лет до сорока. Зато потом так повезло! Так повезло! Такой мужчина остановился на её пути, такой взгляд задержал на Маруси!

Ох! Сначала я была против…

Не знаю почему, может по привычке.

Но против я недолго была. Такой мужчина! Гигант! Ну чистый горилла в самом лучшем смысле. Силища немерянная. Лицом вылитый Илья Муромец, а имя!

Имя ну самое русское – Иван. Да ещё и Фёдорович. А фамилия!

Архангельский!

Архангельский! Чудо что за фамилия, хоть себе такую бери.

Как подумаю, что теперь Маруся моя будет не Курдяшкина, а Архангельская, даже настроение портится. И это при том, что я всего лишь какая-то Мархалева. И не какая-то, а Мархалева, которую, слава богу, бросил муж. Слава богу, потому что обо мне теперь судачат все мои друзья – добрая половина Москвы. Конечно слава богу, хоть в связи с моим горем поговорят о прекрасном – обо мне.

Вот о чем я размышляла по дороге на свадьбу Маруси. Наконец-то выходит замуж моя любимая подруга, с которой я дружу всю жизнь, с самого нежного, почти ясельного возраста. Надо же, Маруся выходит замуж. С детства она к этому была готова и вот, наконец сбылась мечта…

Событие грандиозное. Соберутся все-все друзья. Увы, и Юлька с Женькой там будут.

Мой Женька! Мой Астров! Мой бывший муж придёт на свадьбу Маруси не со мной, а с Юлькой! С Юлькой, которая ещё недавно (совсем как Маруся) тоже мечтала…

И её мечта сбылась.

Но почему-то с моим мужем. А я одинока.

Боже, как одинока я! Я! Умница и красавица!

Надеюсь, это продлится недолго, я одиночество имею ввиду. Тоже выйду замуж и устрою пышную свадьбу, ещё пышней, Марусиной, а её свадьба врежется в сердца и головы приглашённых. Уж Маруся им это «прямо вся» пообещала.

Да-а! Свадьба Маруси! Грандиозно!

По этому случаю я была одета и причёсана так, что хоть бери и отправляй меня на вручение Оскара или Пальмовой ветви. На заднем сидении моего новенького «Мерседеса» лежал баснословной цены букет и подарок.

О, подарок! В него я вложила всю горечь своей неудавшейся жизни. Я приготовила подарок, который должен был и Женьке и Юльке и всем-всем-всем доказать, что я счастлива!

Как мне удастся доказать это с помощью всего лишь букета и подарка я ещё не знала, но на всякий случай решила опоздать. Опоздавший неизбежно привлекает к себе внимание, чего настоятельно требовали мои новые бриллианты, наряд и причёска. Жаль, на новеньком «Мерседесе» нельзя подъехать прямо к свадебному столу, было бы очень эффектно.

Я глянула на часы и забеспокоилась: не слишком ли увлеклась? Опаздавший чрезмерно, рискует остаться вовсе незамеченным, поскольку гости уже вошли в ту пору, когда говорят все разом и каждый думает только о себе.

Я нажала на газ, «Мерседес» ветерком понёсся по шоссе – вдали показалась призывная вывеска ресторана и…

О, ужас!

* * *

Сверкающая новенькой полировкой красная «Альфа Ромео» влилась в поток автомобилей, пронеслась по проспектам Москвы и вновь степенно припарковалась у добротного дома сталинской постройки.

Глядя на крупного мужчину, покинувшего «Альфа Ромео», оставалось лишь удивляться, как его костюм смог сохранить первозданную свежесть в тесноте автомобильного салона.

Мужчина удивительно лёгкой походкой вошёл в подъезд, на лифте поднялся на девятый этаж, внимательно изучил номера квартир, убедился в правильности выбора и позвонил. Прислушался, позвонил ещё раз, заметно нервничая, и ещё раз, и ещё раз.

Опять его ждала неудача – так никто и не отозвался.

Незнакомец прибег к прежнему манёвру: перешёл к соседней двери. Результат превзошёл ожидания, дверь распахнулась раньше, чем отзвучал звонок. На пороге возникло пасмурное существо.

«Старая дева,» – подумал мужчина.

Догадаться было легко, потому что пол существа определялся с трудом: лишь халатом и многочисленными бигуди, на которые хозяйка скупо намотала по нескольку волосинок.

– Простите, – начал он, но осёкся.

На него, как два буравчика, уставились злющие точечки глаз. Очень недовольно существо проскрипело:

– Сколько раз говорить, не покупаю я «Гербалайф». И без него каждый день худею.

Мужчина попробовал ослепительно улыбнуться – не помогло. Тогда он её успокоил:

– Я не продаю «Гербалайф».

Рука его скользнула за спину и… вернулась со свежей благоухающей розой, которую он с изысканным поклоном предложил существу.

– И что? – ответило оно, ничуть не обрадовавшись и все недовольство уже направляя на розу – роскошную жёлтую розу.

– Я ищу одну милую женщину, Софью Адамовну Мархалеву.

Сказал и понял, что сделал глупость, так почернело существо.

– Милую? Сразу видно, что вы с ней не знакомы. Нет её, бегает все, а ведь давно уже не девочка, – пролаяла старая дева, собираясь хлопнуть дверью.

– Но может быть вы поможете отыскать её мужа? Астрова Евгения! – поспешно выпалил мужчина.

Старая дева изменила намерения.

– Женю? – голос её подобрел. – Да кто ж знает, где искать его? Бедного Женьку теперь и с собаками не найдёшь, пожалуй.

Брови незнакомца поползли вверх, роза в его руке, напротив, вниз опустилась:

– Почему?

И вот тут-то существо наконец улыбнулось, скорее оскалилось – зло и ехидно.

– Потому что сбежал он от Соньки!

– Что-о? – роза и вовсе исчезла.

– От Соньки-вертихвостки Женька сбежал, – презрительно выплюнуло существо и снова оскалилось в улыбке, показав нездоровые зубы.

Мужчина опешил.

– Так они теперь вместе не живут? – уточнил он смущённо и задумчиво.

– Говорю же вам: раз-ве-лись. Сбежал! Сбежал и правильно сделал!

– А где…

Существо хлопнуло дверью.

Мужчина постоял, размышляя, постоял у закрытой двери, а потом повернулся и направился к лифту.

Такой неприятной магией обладало это злое существо, что он потерялся, да и на встречу с Астровым был слишком настроен. А Астрова нет. И неизвестно где искать.

Выходя из подъезда, незнакомец резко остановился, тихо сказал сам себе:

– А почему бы и нет? – и вернулся в лифт.

Вновь оказавшись на девятом этаже, он опасливо обошёл дверь, за которой жило неприветливое существо, и направился к соседней. Решительно нажал на кнопку звонка, вслушиваясь в звуки залихватской цыганской песни, просачивающейся на лестницу. Там, в недрах квартиры, царило веселье, доносились громкие голоса, гиканье и топот.

«Вряд ли услышали,» – подумал незнакомец.

Попытку пришлось повторить, прежде чем дверь распахнулась, явив его взгляду раскрасневшуюся пьяную женщину, все ещё приплясывающую в такт грохочущей цыганской мелодии.

– Заходи, дорогой, – гостеприимно крикнула она, очертив широкий приглашающий жест полной красивой рукой.

Незнакомец и рта не успел раскрыть, как радушная хозяйка, ничуть не сомневаясь что гость воспользуется её приглашением, устремилась через коридор к столу, занимавшему большую часть комнаты.

«Отступать поздно», – решил незнакомец.

Он вошёл, остановился перед гостями и перед женщиной, уже занявшей почётное место за столом. Музыка стихла.

– Наливай! – скомандовала она, сидевшему рядом с ней плюгавому мужичонке.

Тот послушно схватил бутылку водки, налил полный стакан и преданно уставился на хозяйку.

Она одобрительно кивнула и зачем-то пояснила гостю, глядя на стакан:

– Денис из Воркуты, двоюродный брат моего мужа, сегодня уезжает. Провожаем, – и тут же пронзительно запела: – Эх, мама-мама-мама, люблю цыгана Яна, ах дети-дети-дети, есть любовь на свете!

Мужчина напрягся и подумал: «Кому стакан налили? Неужели мне?»

Словно услышав его мысли, женщина песнь оборвала, залпом опрокинула стакан и сказала:

– Я Татьяна. Видишь, снова гости у меня. И гости, и гости, и гости. Всю жизнь гости, со всего света едут. И едут, и едут, и едут. Не квартира, а постоялый двор. Пить будешь?

Гости с осуждением посмотрели на хозяйку.

– Ну и не надо, – сама себе ответила Татьяна, заметив их косые взгляды. – А ты парень ничего. Ой! – вдруг она захихикала и всплеснула руками. – Хорошенький какой! Может все же выпьешь?

Он жалобно посмотрел на гостей, Татьяна тоже на них посмотрела, сердито, даже зло, но тут же улыбнулась, махнула рукой и сказала:

– А ну их! Всем хватит! Пей!

И она сама налила полный стакан.

Мужчина попятился и трижды проделал фокус с розой, протянув хозяйке три цветка. Три розы, удивительно свежих и ароматных – жёлтую, белую, красную.

Татьяна сказала:

– Ой! Ой!

А гости зааплодировали и загалдели:

– Пей! Пей!

Мужчина галантно поклонился.

Компания вновь разразилась аплодисментами и ещё громче заорала:

– Пей! Пей!

– Приношу глубочайшие извинения, – вновь поклонился мужчина. – Лишь чрезвычайные обстоятельства вынуждают меня прервать ваше очаровательное застолье. Я ищу Мархалеву Софью Адамовну.

– Соньку?! – обрадовалась Татьяна.

– Если угодно, её, – подтвердил мужчина.

– Так Соньки сегодня уже не будет, – сообщила хозяйка. – К утру, наверно, пьяная придёт.

Брови мужчины поползли вверх. Татьяна, заметив его удивление, рассмеялась и пояснила:

– Да нет, ты неправильно понял, не алкашка она, просто на свадьбу укатила.

– На свадьбу?

Брови его поползли ещё выше.

«Развелась с Астровым и снова замуж выходит?» – удивлённо подумал он.

– Да, – радостно сообщила Татьяна. – Укатила на свадьбу к Марусе. Представляешь?!

Она игриво толкнула локтем в бок своего соседа, плюгавого мужичонку, и закричала ему в ухо, хотя он не был глухим:

– Маруся замуж выходит! Маруся! Замуж!

– Кто бы мог подумать! – загалдели гости. – Кто бы мог подумать!

– Так что может и к утру не объявится, – вновь обратилась Татьяна к окончательно растерявшемуся незнакомцу.

– А что же мне делать? – спросил он. – Я должен срочно найти Мархалеву.

– Да вы к ней туда и поезжайте. Маруся, вот такая баба! – Татьяна показала свой большой палец. – Маруся всем всегда рада.

– Но я её не знаю.

– Скажите Татьяна, соседка, прислала! И муж её тоже тогда будет рад.

– А муж кто? Муж-то кто? – загалдели гости.

– Да Архангельский, Ваня, – пояснила Татьяна и с гордостью сообщила: – Он меня любит! Он всех женщин любит!

Тут она одумалась и добавила:

– Но особенно любит, конечно, Марусю.

Услышав фамилию мужа, незнакомец вздрогнул и изменился в лице.

– Простите, – обратился он к хозяйке, – не о том ли Архангельском идёт речь, который родом из Архангельска? Не об Иване Фёдоровиче ли вы поминали?

– О нем! О нем, родимом! – радостно подтвердила Татьяна. – Коль его знаешь, тем более на свадьбу поезжай! Там всем рады! Всех звали! И я бы поехала, да гости у меня. А ты поезжай, поезжай обязательно, раз Ваню знаешь нашего.

Услышав это, незнакомец подумал: «Какая удача!» и приободрился.

– Куда? Куда ехать? – воскликнул он.

– В ресторанчик «Ливерпуль». Найдёшь?

– Найду.

– Так пей, – сказала Татьяна, протягивая полный стакан водки.

Компания снова оживилась. Раздались крики:

– Штрафную ему! Штрафную!

Незнакомец любезно отклонил предложение, витиевато сославшись на необходимость вести автомобиль. Впрочем, никто и не расстроился. Татьяна снова выпила сама.

Выйдя из подъезда элегантный мужчина поспешил к своей элегантной машине, но… с ужасом обнаружил, что её нет. Он растерянно повертел головой, сделал шаг вправо, шаг влево, затем в отчаянии махнул рукой и с тихо досадой пропел:

«Я другой такой страны не знаю…»

Глянув на ключи, которые все ещё были в руке, он вспомнил, что по привычке, уходя, не только не поставил автомобиль на сигнализацию, но и не нажал кнопку центрального замка.

– Сам виноват, – пробормотал он. – Эх, уж лучше б водки хряпнул! Говорили же: пей!

Глава 3

Карл Левин, избегая внимания дорожных патрулей, припарковал громадный джип «Линкольн Навигатор», следуя всем правилам, на стоянке ресторана «Ливерпуль». Тонированные стекла машины надёжно скрывали от любопытных глаз все, происходящее внутри.

Карл, не выходя, перебрался через сидения в багажный отсек, извлечёнными из кармана пассатижами повернул едва заметный рычажок, сдвинул металлическую крышку, обнажившую тайник.

В считанные минуты он извлёк из тайника по частям и тут же ловко собрал короткую винтовку с лёгким титановым прикладом и тяжёлым, толстым стволом. Приладил к ней оптический прицел, массивный глушитель. С лёгким немецким акцентом сказал:

– Порядок.

Затем он быстро пристроил к заднему сидению специально изготовленное для подобных случаев приспособление – упор для винтовки. Удобно устроился, положив оружие на это возведение, и принялся наблюдать за входом в ресторан, расположенным на другой стороне бульвара.

Между коротким стволом винтовки, смертоносного девятимиллиметрового «Спрингфильда», и входом в ресторан теперь находилось лишь тонкое тонированное стекло автомобиля.

Карл Левин приготовился ждать.

Он умел это делать. Такое умение редко даётся людям природой. Его воспитывают в специальных школах, где из нормального человека всеми способами и силами вытравливают человеческое нетерпение, взамен которого насаждают качества первоклассной ищейки, способной бесстрашно идти по следу, и охотничьего пса, способного часами сидеть в засаде.

Карл Левин – выпускник такой школы, а потому он умеет и ждать, и догонять, и преследовать, не обращая внимание на погоду и превратности судьбы. В конце концов, удача – продукт терпения.

Однако в случае с Архангельским даже закалённое, тренированное терпение Левина готово было дать сбой. Карл проклял тот день, когда взялся за эту работу.

На первых порах заказ выглядел очень выгодным и нехлопотным, но предполагающаяся лёгкость исполнения на самом деле обернулась неразрешимыми проблемами. Объект, неугомонный Иван Архангельский, бегал от смерти по своим делам, даже не подозревая какой опасности подвергается. Он, как спринтер, носился по городу, петляя, словно заправский заяц, и Карлу прискучила роль несчастливой лисы.

«Как это получается?» – изумлялся Карл после очередной неудачи.

Большего непоседы, чем этот странный объект, он в жизни своей не встречал. Битую неделю Карл гонялся за Архангельским, с профессиональной тщательностью выбирая места и пристраиваясь то с винтовкой, то с пистолетом, а то и с ножом.

Безуспешно! Карл мог хоть всю жизнь сидеть то со своим пистолетом, то со своим ножом – Иван входил в одну дверь, а выйти норовил непременно в другую, приезжал на одном автомобиле, а отбывал на другом, ночевал где придётся, ел на бегу.

В общем, с точки зрения киллера, вёл себя кое-как. Если бы Карл не был абсолютно уверен, что имеет дело с непрофессионалом, он бы, пожалуй, заподозрил в Архангельском выпускника спецшколы ГРУ.

В другое время Карл отнёсся бы к метаниям Архангельского философски, но, не зная этих специфических привычек объекта, он недооценил сложности задания, а потому график был составлен без учёта этих особенностей и теперь не просто трещал по швам, а был уже под угрозой срыва.

Хладнокровный убийца Карл был близок к истерике, так загонял его Архангельский, вселивший в Карла какое-то мистическое ощущение, что этот объект бессмертен, что его ни практически ни даже теоретически нельзя убить.

Карл знал, что так не бывает! Так не бывает даже в том случае, когда речь идёт о президенте очень богатой и влиятельной страны, все смертны и всех можно убить, остальное – вопрос времени и денег.

И все же в этом отдельном случае Карл не мог совладать со своими ощущениями. Архангельский казался Карлу неубиенным.

«Два „клиента“ ожидают меня в Гонолулу, – паникуя, размышлял Карл, – один во Франции и ещё троица на Тайланде. Работы невпроворот. И вся она срочная. А тут какой-то Архангельский… Мать его!»

Карл поймал себя на мысли, что не способен думать ни о чем, кроме своего объекта. Что бы Карл ни делал, в голове только он – Архангельский, этот негожий суетливый мужичонка.

«Что он все мечется? – раздражался Карл. – Мечется и мечется. Даже накануне собственной свадьбы. Если сегодня, в день свадьбы его не пристрелю, точно себе пущу пулю в лоб!»

Убить объект на собственной свадьбе – классика киллерского искусства. Счастливый человек расслаблен, даже матёрый профессионал теряет осторожность.

Карл взял себя в руки и хладнокровно прикинул шансы на успех сегодняшнего мероприятия. По всему, вроде, выходило: вариант, что Иван Фёдорович Архангельский прекратит этой ночью маяться на грешной земле, тянет процентов на девяносто.

«Именно, что вроде, – пригорюнился Карл. – Десять процентов, это непредвиденные случайности, объём которых с учётом патологической непоседливости объекта, порой, возрастает до ста процентов.»

Карл предусмотрел все. Он поставил «Линкольн Навигатор» так, что Архангельский, усаживая свою крупногабаритную жёнушку в припаркованный у входа свадебный автомобиль, неизбежно, хоть на десять секунд, окажется в поле зрения прицела «Спрингфильда».