Быстрая и шустрая

Если бы еще так спать не хотелось!

Подрулив к уже знакомой Левой Дворцовой аллее, Женя припарковалась чуть в стороне от офиса. Она минут десять погуляет, прочистит мозги и постарается разогнать сон.

За ночь выпал легкий снежок, и Женя с удовольствием утаптывала припорошенные тропинки. Она еще раз прокрутила в уме придуманную ночью концепцию. Кажется, получилось неплохо. Особенно для того, кто никогда столь глобальных концепций не писал. «Что поделаешь – талантливый человек талантлив во всем!» – не очень самокритично подумала Женя.

Подходя к офису, ожив после небольшой прогулки и наслаждаясь своей концепцией, она столкнулась с генеральным директором Дубовым. Олег Петрович шел пешком, помахивал «дипломатиком».

«Смотри-ка, он не на машине… – отметила Женя. – Здоровый образ жизни ведет? Старается быть ближе к народу? Или живет неподалеку?»

– Доброе утро! – улыбнулась она начальнику.

– Здравствуйте, Марченко, – проскрипел Дубов, ныряя в будку КПП.

Его лицо не выразило никаких эмоций. «Хоть бы по имени назвал! Или похвалил, что я так рано… Дуболом!.. Хилый Босс!..» – весело подумала Женя.

Сегодня она совсем не огорчилась холодному приему. Кажется, придется к этому привыкнуть. «Наверно, Дубов – извращенец. Мазохист или… или зоофил!.. Потому и комплексует, видя красивых девушек!» – подумала она и еле удержалась от смеха.

Женя пропустила шефа вперед, задержалась на КПП и выдержала битву со вчерашним неприветливым охранником. Она таки добилась, чтобы ее «Оке» теперь разрешили заезжать во внутренний двор «Глобуса». Правда, парковку ей определили самую дальнюю. От подъезда – метров пятьдесят. Но Евгения самоуверенно решила, что очень скоро за ударный труд ее переведут на более почетное место…

В половине девятого она уже вовсю колотила по клавиатуре компьютера. Пришедшая в девять Юля посмотрела на нее удивленно. Спросила:

– Кофе хотите?

– Ой, Юлечка, – весело сказала Женя, не отрываясь от клавиатуры, – а можно мы с вами будем на «ты»?

Рецепционистка польщенно улыбнулась, сказала важно: «Я не против», а потом принесла Жене чашечку крепчайшего «эспрессо».

Появился Бритвин. Еще не сняв дубленку, подошел к ней. Глянул на Женино осунувшееся, но радостное лицо, потер руки и сказал:

– Ну? Я вижу – что-то родилось? Давай, пойдем ко мне, изложи.

Направляясь вместе с Бритвиным к его кабинету, Женя еле сдерживалась, чтобы идти с ним в ногу и не ускорять шаг. А когда пришла и уселась – выровняла дыхание и настроила себя: говорить неспешно, аргументированно и убедительно. Негоже ей, обладательнице «Стрелы», смущаться и ерзать.

Бритвин выслушал ее молча. Никаких наводящих вопросов. Никаких «м-да», «забавно» или «нет, это вряд ли пойдет». Он дождался, пока Женя закончит и захлопнет папку. Внимательно взглянул на нее и спросил негромко:

– Ты концепциями раньше не занималась?

В его тоне Евгении почудилось сожаление. «Ну все, я пропала», – мелькнула истеричная мысль. Она твердо взглянула на него и решительно – лучше уж сразу! – спросила:

– У меня ничего не вышло?

– Напротив – вышло. И вышло совсем неплохо. Но нужно обсудить с Дубовым. Мне обсудить. Иди к себе, я тебе позвоню.

Женя смотрела на Дмитрия и купалась в его одобрении. Не удержалась и уточнила:

– Вы это серьезно, что неплохо?!

Он улыбнулся – устало, одними глазами. И ей опять показалось, что она видит в них сожаление…

– Иди, Женя, иди. Обустраивайся…

– А чей это дракончик у меня на столе? – вдруг вспомнила она.

И заметила, как Бритвин смутился:

– Дракончик? Какой дракончик? Игрушечный? А, это Ленькин. Он у нас больше не работает.

– Так, может, позвонить? Передать ему? – проявила инициативу Женя. Ей почему-то показалось, что неизвестный Ленька будет рад получить свою игрушку.

Но Бритвин сухо сказал:

– Никому звонить не надо. А дракона можешь выбросить. Иди, Женя, иди…

Марченко возвратилась в свой закуток. Нужно побыстрей навести здесь порядок – выкинуть ненужные бумаги и вытереть пыль. «А то прицепят новое задание, столь же срочное, что и «Новая жизнь», – так и буду в бардаке сидеть…»

А Женя бардак не любила. С беспорядком еще можно мириться на съемных квартирах, где все равно все чужое. Но здесь, в «Глобусе», у нее будет свое и уютное рабочее место.

Нужно поскорей привести его в божеский вид.

Женя попросила у секретарши коробку и принялась складывать туда старые бумаги с книжных полок. Какие-то таблицы, графики, диаграммы, изображающие объемы продаж, – ничего интересного, если не знаешь, о чем идет речь. Она и не рассматривала – еще чего, время терять! Единственный раз ее взгляд задержался на странной пометке на полях какого-то договора. Размашистым, резким почерком там было написано: «Все кончено!»

Что, интересно, кончено? Заказчики договор, что ли, не подписали? Женя автоматически взглянула в конец договора – нет, подписан. С одной стороны – закорючка Хилого Босса Дубова и печать «Глобуса». С другой – какое-то агентство «Кентавр» и его директор – некто П.И. Сердечкин. О чем речь-то? Женя только успела открыть договор, как услышала за спиной кашель – кажется, Бритвина. И тут же раздался пронзительный голосишко Хилого Босса:

– Марченко!

Она отбросила договор, резко обернулась. Дубов, еле дотягивающийся до плеча Бритвину, выглядел сногсшибательно злым. Глазки блестят, бледное личико разрозовелось… Эй, а он на нее не бросится?

Колени опять задрожали. Она покраснела, пролепетала:

– Но…

– Никаких «но»! Для старых бумаг существует шредер!

Бритвин взглянул на нее из-за спины Хилого Босса, успокаивающе кивнул головой. Но Женя уже тоже разозлилась. Да что за бешеный тип этот Дубов, в конце-то концов! Она что – у него в столе, что ли, роется?!! Случайно открыла старый договор, который, между прочим, лежит на ее рабочем месте!

Женя изо всех сил форсировала голос, так и порывающийся сорваться на дрожащие нотки, и парировала:

– Тогда купите мне шредер. И – наймите уборщицу!

В ответ на такое наглое заявление ее предыдущий начальник, ирландец Брюс Маккаген, тут же разразился бы вкусной ругательной тирадой. Дубов же только кисло улыбнулся и вышел из ее закутка. А Бритвин посмотрел на нее с укором:

– М-да, Женя, это перебор. Хотя я тоже виноват. Должен был предупредить: у нас не принято смотреть чужие документы. Внутренняя коммерческая тайна.

Она жалобно взглянула на него:

– Я же просто выкидывала старые бумаги…

– Ладно, проехали, – вздохнул он. – В общем, слушай: Дубову твоя концепция понравилась. Велит срочно составлять смету и слать в «Новую жизнь». Быстренько все просчитай и мне неси – я проверю. До завтра успеешь?

Женя только вздохнула – придется успеть.

…И понеслась ее новая жизнь в «Глобусе». В тот день Женя оборвала телефон и охрипла, но к вечеру предварительная смета уже была готова.

Бритвин взялся сам доводить ее до ума.

А Женю тут же перебросил на следующих заказчиков – делать рекламу медицинскому центру. Опять срочно, опять без обеда и снова нет времени даже на то, чтобы хотя бы перемолвиться словечком с девушкой, что сидит в соседнем загончике. Марченко про себя подумала: «М-да, когда же я познакомлюсь со всеми коллегами? Наверно, через годик-другой…»

…За целую неделю работы ее представили только двум дизайнерам – те всюду ходили вместе и носили фамилии, словно у комического дуэта – Тряпкин и Трубкин. Оба одевались в демократичные свитера и джинсы, в ушах имели по несколько сережек. Один (вот только Женя не запомнила, кто) был брит наголо, второй отращивал длиннейшие волосы. Кажется, они и жили друг с другом. Впрочем, данную версию еще предстояло проверить.

Кроме дуэта дизайнеров, Женя познакомилась с главным бухгалтером, Федором Степановичем. Тот, седой милейший дядечка, сразу проявил к ней недвусмысленный интерес. Немедленно пригласил отужинать вместе. Однако после того, как Женя решительно (и даже сурово) отказала, настаивать ни на чем не стал. Больше с его стороны не последовало ни единой сальности, ни одной пошлости. Улыбался при встрече. Порой проборматывал на ходу изысканно-старомодные комплименты.

А с остальными сотрудниками Женя здоровалась, даже толком не зная их по именам.

Сослуживцы приветствовали ее вежливо, но сходиться не стремились. Они и между собой держались прохладно и отстраненно. Совместный бизнес не обсуждали. Еще реже говорили о модных премьерах или ресторанах и никогда – о своей личной жизни. Женя даже до сих пор не узнала, почему ее ближайший коллега Бритвин носит обручальное кольцо на левой руке. Католик он, что ли? Или, скорее, вдовец? Ну и ладно, не очень-то интересно.

Многие обращались друг к другу на «вы», и никаких, упаси боже, подколов или розыгрышей, чем часто грешили бывшие коллеги Жени из «Ясперс и бразерс». Она с тоской вспоминала, как на прошлое первое апреля Брюсу Маккагену – самому боссу Маккагену! – в кабинет подкинули живую древесную лягушку, приобретенную в складчину в ближайшем зоомагазине. Думаете, Брюс рассердился? Да он хохотал громче всех, а для несчастной перепуганной лягушки приказал купить террариум. А тут – попробуй изобрази что-либо подобное с Хилым Боссом. Предупреждением явно не отделаешься…

Еще и пахать заставляют так, что Женя уже и не надеялась, что ей когда-нибудь удастся нормально пообедать или выспаться. За рабочую неделю она извела целый пузырек «Визина» – в глазах все время щипало. Но зато – похудела аж на четыре килограмма, чему была несказанно рада. И заработала – семьсот пятьдесят долларов! (В пятницу вечером она расписалась за тысячу рублей официальной недельной зарплаты – и получила в конвертике семьсот пятьдесят «зеленых» наличными).

Сумма вскружила голову. Скоро сбудется ее мечта – она обзаведется собственной квартирой! Ах, как жаль, что некому порадоваться за ее успех! Уже нет ни мамы, ни папы… Ни друга рядом… Как она одинока! Остается делить свою радость с немногочисленными подружками…

Женя позвонила Тане Садовниковой, бывшей коллеге из «Ясперс и бразерс».

Татьяна обрадовалась:

– Привет, госпожа Мур-рченко! Какая ты молодец, что звонишь!

Когда Женя услышала веселый Татьянин голос, у нее чуть слезы на глаза не навернулись. Как хорошо им работалось в «Ясперсе»! Вместе пили кофе, шутили, делились друг с другом последними сплетнями. Не то что в холодном «Глобусе»!..

Таня охотно согласилась встретиться с Женей. Она предложила – для начала – отправиться в кафешку со странным названием «Джаннагат», а потом пойти куда-нибудь потанцевать.

– Что за «Джаннагат» такой? – подозрительно спросила Женя. Она об этом заведении никогда не слышала.

– Хит сезона! – заверила Таня. – Вегетарианское бистро, здоровое питание, лечебные коктейли на травах!

– У меня была такая неделька, что я выпила бы чего покрепче, – призналась Женя.

– Так мы ж потом на дискотеку пойдем! Там и лечебное питание растрясем, и пивка дернем!

С подобной корректировкой Женю план устроил, и девушки договорились встретиться в «Джаннагате» в субботу в семь вечера.

Женя в субботу впервые за неделю выспалась – проспала столько, что лицо припухло, пришлось протирать его кусочками льда. С удовольствием повалялась в ванной, сделала масочку, пощелкала каналами «ящика». Перестирала одежду и привела в порядок ногти.

С утра она вовсю наслаждалась одиночеством, но после обеда заскучала. Бродила по квартире, злилась на полинявшие обои, пыталась закрутить плоскогубцами подтекающий кран. Черти бы взяли эту безликую квартирку! Поскорей бы отсюда съехать – или хотя бы уйти на вечер.

В «Джаннагат», на Кузнецкий Мост, она отправилась на такси. «Белка» пусть отдохнет, а на метро, автобусе или маршрутке Женя больше вообще ездить не будет. С ее зарплатой теперь можно хоть вертолет заказывать!

Женя в очередной раз с удовольствием подумала о зеленых купюрах, что лежали дома в жестяной коробке из-под чая «Липтон». Ох и приятно – сколько денег, и всего за одну неделю. А что работа тяжелая и коллеги противные – это мы переживем. Трудности закаляют! Только бы и дальше платили столь же часто и столь же много. Тогда всего за год она заработает на очень приличную, пусть и однокомнатную, квартирку…

Таксист ехал осторожно – оправдывался, что лысая резина. Женя в «Джаннагат» чуть-чуть опоздала.

Тани в ресторане тоже не оказалось. Женя сообщила метрдотелю, что столик заказан на Садовникову. Тот проводил ее – она уселась и погрузилась в меню. В ресторане было полутемно, звучали восточные мелодии и запрещалось курить. За соседними столиками располагались сплошь иностранцы, с удовольствием поглощавшие здоровую пищу. На их тарелках лежали сырные шарики под соусом из трав и пророщенные бобы. Какая гадость!..

Женя заказала себе пресловутый коктейль из лечебных трав и салат-бар. Ее уработанному организму совсем не помешают свежие овощи. А к ним – супчик с гренками.

Женя утолила первый голод и взглянула на часы.

Татьяна опаздывала уже на сорок минут.

Раньше с ней подобного не случалось.

Женя достала мобильник. Стала искать в памяти аппарата Татьянин номер, когда телефон зазвонил сам.

– Женечка, прости меня! – раздалось в трубке.

Но голос Садовниковой звучал скорей не виновато, а зло.

– Что случилось? – забеспокоилась Женя.

– Да мне какая-то сволочь колеса проколола! – прокричала Таня.

– Ты менять не умеешь? – не удержалась от шпильки Женя.

– Не колесо, а ко-ле-са! – крикнула Таня. – Два сразу!

– Да ты что? Кто? Где? Я приеду!

– Не суетись, Женька, – охолонила ее Таня. – Я справлюсь. Уже еду в магазин. Но ты ж понимаешь – пока куплю, привезу, поменяю… В общем, давай часов в десять в «Голодной утке», о'кей?

Женя отложила телефон. Фу, как обидно. И Таньку жалко. Испортили ей субботний вечер. Вместо ужина возиться с дурацкими колесами. Интересно, что за сволочь это сделала? Таня рассказывала: у нее, как и у Жени, довольно противные соседи…

Но и себя Жене тоже было жалко. Сиди теперь одна, как дура, в этом «Джаннагате»…

Женя махнула официанту. Она решила расплатиться и пройтись по магазинам. И где-нибудь по дороге съесть банальную пиццу, запив ее пивом.

Но она не успела встать. За ее столик по-хозяйски уселся молодой мужчина. Он держался настолько уверенно, что Жене показалось: парень ее с кем-то путает.

Незнакомец обратился к ней задушевно, словно к старой знакомой:

– Девушка, вам не кажется, что в «Джаннагате» – все хорошо… Кроме того, что здесь нет пива?

Фи, да это просто банальный «клейщик». Наверняка приезжий. Москвичи уже давно в ресторанах – особенно в недешевых – не знакомятся. А этот опьянел от безалкогольного коктейля и решил атаковать ее с провинциальной нахрапистостью.

– Зато в «Джаннагате» есть надоедливые мужчины, – буркнула Женя.

Молодой человек совершенно не обиделся.

– Первая реакция – абсолютно верная, – с удовольствием произнес он.

– Чего-чего? – не поняла Женя.

– Ну, а как же – приличные девушки никогда с первого червяка не ловятся. Значит – вы девушка приличная! – заключил клейщик с очаровательной простотой.

Жене не очень понравилась аллегория с червяком. Но парень был вроде бы ничего – по крайней мере, без явных дефектов. Не рябой, не кривой, пахнет от него вкусно – кажется, «Гуччи».

– Так как насчет пива? Банального бутылочного пива в хорошей компании?

Да он что, за дуру ее, что ли, держит? Сейчас начнет звать на день рождения к другу – на пьянку с сексом? Или – на секс с пьянкой?

Женя с достоинством поднялась из-за стола.

– Молодой человек, как вас там, я очень занята.

– Миша! Меня зовут Миша, – с готовностью сообщил он. Тоже поднялся и вместе с ней потянулся к выходу. – Ну, как мы все-таки поступим с пивом?

– Никак, – отрезала она. – Дайте мне пройти.

Женя расстроилась – неужели она похожа на девушку, которой можно предлагать подобное? Ну и вечер сегодня – и Танька ее подвела, и дурак какой-то прицепился!

Дурак, однако, не отставал.

– Девушка, милая! Всего одна бутылка пива! В скверике, возле ЦУМа! Здесь замечательный двухэтажный автобус на вечном приколе. Давно мечтал на нем прокатиться. Составите компанию хорошему человеку?

Женя еще раз взглянула на него. Нет, этот Миша на маньяка не похож. Медальное мужественное лицо. Маленький шрамик у глаза. И глаза синие – очень красиво. Большими деньгами от него, конечно, не пахнет – но за пиво вроде заплатить в состоянии. Может, рискнуть? Ей все равно часов до десяти вечера делать нечего. Не подсыплет же он ей клофелин в центре столицы! Все лучше, чем пить пиво в гордом одиночестве.

– Ладно, только – одна бутылка. И не далее вашего двухэтажного автобуса, – строго сказала она. – Полчаса у меня есть.

Миша просиял и галантно свернул руку в крендель:

– Отлично! Вы вернули мне веру в человечество!

Глава 3

Выходные пролетели быстро. Женя не успела оглянуться, как снова наступил понедельник. Начиналась ее вторая рабочая неделя в «Глобусе».

…В понедельник Женя впервые увидела, как Бритвин смеется. И улыбка, и смех начальнику очень шли. Его лицо утопало в милых морщинках. Глаза лучились и казались совсем молодыми. Женя невольно улыбнулась в ответ.

– Чему вы радуетесь? – поинтересовалась она.

– Женечка, мы, кажется, перешли на «ты»! – поправил ее Дмитрий.

– Так чему… – Женя запнулась, – ты радуешься?

– Погода сегодня хорошая, – хитро улыбнулся Бритвин. И добавил – с интонацией бесшабашного подростка: – Настроение – тоже ништяк.

Женя начальственного оптимизма не разделяла.

За окном сыпался неприветливый февральский снег. Кондиционеры в офисе работали плохо – Женя мерзла в легкой шелковой кофточке, непредусмотрительно надетой под деловой костюм. Часы на стене показывали начало десятого утра. А в десять начнут звонить въедливые заказчики из медицинского центра, требовать слоган, который еще не готов. Чего уж тут хорошего?

Но Женя спорить не стала. Нравится Бритвину погода – пусть радуется.

– Я придумал слоган для медицинского центра, – сообщил ей Дмитрий, продолжая улыбаться.

Прелюдия окончена. Начальник заговорил о делах. Женя вздохнула и открыла папку, приготовилась записывать.

– Здоровье – заразительно! – провозгласил Бритвин. – Это – афоризм Лихтенберга. Хорошо сказано, а?

М-да, необычный девиз. Запоминающийся. Только зануды из медицинского центра его сроду не утвердят.

– Да ладно, не пиши! – Одернул ее Бритвин. – И вообще – пошли своих медиков куда подальше. У нас с тобой – новое задание.

– Но… – протянула Женя.

– Без «но». Слова «но», «нет» и «не могу» в «Глобусе» не приветствуются… Передай текущие дела Кате, она уже в курсе.

Женя не знала, кто такая Катя, но спрашивать не стала – выяснит сама. Интересно только, что говорить медикам, когда те начнут обрывать телефон?

Она покорно закрыла папку и спросила:

– А что за новое дело?

– Ищем таланты!

Бритвин наклонился к ее уху и понизил голос:

– Наш Дубов – рухнул с дуба! Опять подписал договор с оргкомитетом «Идеального рассказа».

Он отодвинулся от нее и сказал в полный голос:

– Так что нам с тобой придется выступить в роли отборочной комиссии.

Женя что-то слышала про конкурс на «идеальный рассказ». Когда-то о нем упоминал сослуживец из «Ясперс и бразерс» Леша Данилов. Леша в прошлом году посылал в «Идеальный рассказ» свой опус. Никакого приза не получил и ворчал, что жюри отбирает не нормальные произведения, а высоколобую, завиральную муть.

Женя удивленно посмотрела на Бритвина:

– Но… Мне казалось, что в таких конкурсах в жюри сидят писатели? Мы-то кто такие, чтобы решать, что талантливо, а что – нет?

Дмитрий, блестя глазами, высокомерно заявил:

– А чем мы с тобой не писатели?! Тоже пишем – и слоганы, и рекламные тексты!

Ну точно, у начальника крыша поехала. Или анаши накурился. Бритвин перехватил удивленный взгляд Жени и сказал – уже нормальным тоном:

– На самом деле мы займемся только предварительным отбором. Будем отсекать неграмотные, вторичные или явно безумные тексты. Окончательный выбор, конечно, оставим господам писарчукам.

У Жени на языке вертелся еще один вопрос: зачем «Глобусу» это нужно? Разве на подобном конкурсе можно заработать? Она не успела спросить, Бритвин объяснил сам. И сейчас его глаза смотрели неулыбчиво, жестко:

– Дубов сказал, что контракт с «Идеальным рассказом» – очень ответственный. И выгодный. Нужно бросить на него лучшие силы…

Женя не успела порадоваться тому, что уже попала в «лучшие силы». Она случайно заглянула Дмитрию в глаза и увидела: от его веселого, дурашливого настроения не осталось и следа. В глазах Бритвина теперь плескалась такая тоска, что у Жени даже в сердце закололо.

– Что с вами? – тревожно спросила она.

Дмитрий взглянул на нее отсутствующим, непонимающим взглядом. Его зрачки расширились, и глаза казались совсем черными, страшными. Жене показалось, что Бритвин сейчас упадет, забьется в судорогах, закричит нечеловеческим голосом…

Но тот мгновенно взял себя в руки:

– В каком смысле – «что со мной»? Все в порядке, пошли работать.

Женя отнюдь не считала, что с ним все в порядке, но спорить она не стала. Как сказал Дубов – «Бритвин вам воинский начальник!» А ни приказы, ни, тем паче, здоровье начальника обсуждению не подлежат.

В закутке, примыкавшем к кабинету Бритвина, стоял картонный ящик, до краев заполненный рукописями. К каждой из них был пришпилен конверт с адресом отправителя. Сверху лежала опись: семьсот сорок два соискателя.

– И нам придется все это читать? – опасливо спросила Женя.

Она успела заметить, что многие рассказы написаны от руки, причем почерк оставлял желать много лучшего.

– Придется, – подтвердил Дмитрий. – А что ты хотела – работаем under pressure.[5]

«М-да, сколько я еще выдержу под таким давлением?» – мелькнула у нее мысль.

Женя вздохнула и отправилась искать Катю-менеджера, которой предстояло сдать неоконченную работу по медицинскому центру.

Катя оказалась милой пухлощекой девушкой. Она встретила Женю приветливо, совсем не «по-глобусовски». Сразу, без приглашения, перешла на «ты». Тепло улыбнулась.

– На рассказы тебя бросили? – поинтересовалась Катя. – Сочувствую, работка адова. Я в прошлом году ими занималась. Хочешь совет? Выбирай самую чушь. Всякие «субстанции, обладающие самосуществованием»… Ангелов там каких-нибудь на шпиле Петропавловского собора…

– А нормальные рассказы отбирать нельзя? – иронически спросила Женя. – С сюжетом, интригой, героями?

Катя погрустнела:

– Можно, конечно. Только их все равно зарубят… Ну, давай своих медиков, они уже телефон оборвали.

Женя отделалась от папки с материалами по медицинскому центру и направилась обратно к Бритвину. Ей не терпелось прочесть пару-тройку настоящих рукописей. Смешно сказать – закончила журфак, а рукописей никогда не читала. Даже от положенной на втором курсе практики в районной газете ей удалось отмазаться. С помощью своей профессорши, научной руководительницы, она прикрылась проводимыми ею архиважными исследованиями по рекламе. Ну вот, графоманские рукописи все равно ее настигли…

Бритвин был «в процессе» – ноги закинуты по-американски на стол, дымится поллитровая кружка с кофе, в руках – рукопись, почему-то написанная красными чернилами.

– Интересно? – полюбопытствовала Женя.

– Ага-а… – протянул Дмитрий. – В сопроводительном письме автор сообщает: «В настоящее время я нахожусь на излечении в больнице имени Ганнушкина, просьба ответить по адресу: отделение номер три, палата номер семь…»

Он отшвырнул рукопись в коробку с грозной надписью «брак» и тут же взялся за следующую.

– Давай, подключайся. У нас на все про все – три дня.

Женя не удивилась неприлично жестким срокам – уже успела привыкнуть, что в «Глобусе» с сотрудниками не церемонятся.

Только вот что ей делать с новым знакомым Мишей? И со свиданием, назначенным на сегодняшний вечер?

Миша Бобров, с которым Женя познакомилась в «Джаннагате», Женю заинтриговал. Хотя мужчины не интриговали ее уже давно. Сильный пол – особенно столичный сильный пол – казался ей слишком предсказуемым. Мужское поведение, как считала Женя, укладывалось в одну и ту же примитивную схему: поцелуемся – переспим – поживем вместе – и, возможно, даже поженимся… Когда-нибудь…

Ее такой вариант не устраивал. Никак не устраивал. Скучища – переспим, поживем… А где загадки, где романтические безумства, где то самое чувство, веками воспеваемое в мировой литературе?!

Но с Мишей из «Джаннагата» чувство могло бы возникнуть. Когда-нибудь, еще не скоро – она теперь никогда не торопит отношения! – но могло бы.