Достучаться до звёзд: сборник фантастических рассказов

– Мне жаль, что так получилось, – тяжело вздохнул дед. – Но правду, какой бы страшной она ни была, нужно принимать стойко. Вспомни: древние постоянно искали Истину. Но никто не задумывался над тем, готовы ли мы принять её. Когда же Истина стала достижимой реальностью, оказалось, что в космосе нас никто не ждёт. Сломать стену можно только знанием. Тяжело бороться с собственными привычками, въевшимися в кровь. Можно обманывать себя, уверять остальных в своей исключительности, но итог один – пока мы не созреем, в космосе нам делать нечего. Нас будут обманывать до тех пор, пока мы готовы принимать ложь. И будет ещё не одна экспедиция, но все они закончатся так же, как одиссея «Фрейи», – ничем.

Голос старика становился слабее. Было видно, что дед держится из последних сил, стараясь успеть выговориться, скинуть с плеч тяжкий груз ответственности.

Руслан слушал, не перебивая.

– Будущее зависит от думающих людей. Только они смогут дойти до конца, принять мироздание. Ложь принимает лишь тот, кто не вкусил горечи правды. Но ложь не может быть бесконечной. Рано или поздно мы придём к Гармонии. Нужно только верить…

Старик вновь замолчал. Последние слова дались ему с трудом. Пошарив рукой по тумбочке, дед дрожащей рукой поднёс кружку к губам, отхлебнул.

Руслан смотрел на покрытое испариной лицо бывшего астронавта, ощущая себя жалким пигмеем у ног пирамиды. Как нелегко сделать выбор. Истина или ложь во спасение? Трудные поиски правды или идиотский человеческий нарциссизм?

– Руслан, у меня будет к тебе одна маленькая просьба…

– Да, дед.

– Постарайся оставаться человеком. Не верь лжи, а иди к Истине, как бы тяжела ни была дорога познания. И не вини старика, поверь, мы не могли по-другому. Наше время диктовало свои правила…

Руслан закусил губу, стараясь не выдать охватившего его волнения. Старику легко говорить. А каково ему, Руслану, вмиг потерявшему все жизненные ориентиры?

– Руслан, я умираю. И на пороге смерти хочу сказать – я рад, что у меня есть ты. Я знаю, ты не оставишь космоса даже после того, что я тебе наговорил. Но теперь ты будешь знать, с чем придётся столкнуться. Верь только опыту, смело иди вперед, и истина, которую искали древние философы, сама упадёт в твои руки.

* * *

Деда похоронили с почестями. Сам президент Земной Федерации присутствовал на погребении командира «Фрейи». Славословие лилось рекой, добавляя в бочку лжи ещё одну ложку неправды.

Руслан с успехом окончил университет, затем аспирантуру, но космосом больше не занимался, всецело сосредоточившись на исследованиях человеческой психики.

Старик ошибся.

О дедовой тайне Руслан не вспоминал, променяв поиски Истины на богатство и славу.

Достучаться до звёзд

Научно-исследовательская лаборатория НАСА.

США. 14.09.2010

Полковник Юрген Дитль, куратор проекта поиска внеземного разума, остановился у дверей лаборатории наблюдения за космосом. Он вытащил носовой платок и, в который раз за последний час, вытер пот с лица. Одёрнув мундир, он пожалел о том, что нельзя ослабить узел галстука. Лето выдалось жарким. Скорее всего, сказывались последствия глобального потепления.

Сунув смятый платок в карман, Дитль привычным движением приложил пропуск к системе сканирования. Позволив искусственному интеллекту считать сетчатку глаза, он толкнул массивную металлическую дверь.

– Добрый день, господин полковник! – дежурный наблюдатель Гарри Силверсберг поднялся со своего места и вытянулся по стойке «смирно». Вслед за парнем вскочили и остальные учёные.

Юрген кивнул и, подойдя к пульту, остановился, внимательно глядя на монитор. По огромному экрану тянулись бесконечные столбцы данных: диаграммы, графики, схемы, таблицы… Колоссальный массив результатов мониторинга космического пространства для непосвящённого показался бы сущей бессмыслицей, однако персонал лаборатории искусно ориентировался в потоке информации, по крупице выуживая из него любые сведения, касающиеся возможности существования инопланетных цивилизаций. Большие антенны были установлены высоко, над многометровым слоем земли и бетона, прикрывавшим исследовательский центр.

Благодаря этим антеннам можно было заглянуть вглубь безмерного космоса и дотянуться до самых отдалённых его точек. Мощная аппаратура, постоянно просеивая радиосигнал, внимательно следила за состоянием звёзд и вынюхивала признаки сигналов искусственного происхождения.

Для своего времени лаборатория была передовой. Миллиарды вложенных долларов говорили лучше всяких слов. К большому сожалению полковника, исследовательский центр так и не смог получить положительных результатов. Космос молчал, и это безмолвие являлось строго установленным научным фактом, который следовало принимать со всей серьёзностью. И не только принимать, но и сделать пусть и горький, но неизбежный вывод: многолетние целенаправленные поиски прямых сигналов внеземных цивилизаций или любых следов их жизнедеятельности ни к чему не привели… А если добавить к этому прискорбному факту ещё и весь комплекс прочих астрономических наблюдений, любительских и профессиональных, то получится внушительный объём информации, который просто не даёт ни одной зацепки, пусть даже и призрачной, в пользу существования мощных технических цивилизаций за пределами Солнечной системы.

– Можете чем-нибудь порадовать меня, Силверсберг? – устало спросил Юрген, прекрасно осознавая, каким будет ответ подчинённого. В душе Дитля до последнего момента жила надежда на чудо.

– Никак нет, господин полковник, – покачал головой дежурный наблюдатель. – Ничего…

Дитль тяжело вздохнул, чувствуя, как на его плечи ложится многотонная плита разочарования и подавленности. Видимо, придётся всё же признать, что дело, которому он отдал большую часть своей жизни, оказалось пустышкой, и в Космосе нет иных разумных форм жизни. Осознавать поражение было чертовски трудно и обидно… А ведь когда-то Юрген верил в единство законов развития материи и типичность образования Солнечной системы, при которой отсутствуют существенные основания для выделения Солнца среди множества подобных ему звёзд Галактики. Юрген отчаянно надеялся, что братья по разуму всё же сыщутся. Смешно вспомнить, с каким трепетом учёные и романтики ожидали встречи с предполагаемыми обитателями Галактики, не желая даже представить, что мириады прекрасных миров Вселенной могут оказаться безжизненными и мёртвыми. Как свято верили в то, что жизнь пока ещё обращена к обитателям Земли лишь одним своим ликом – тем, что определяется способом существования белковых тел.

«А как богато фонтанировала наша фантазия, вооружённая знаниями об основных законах развития природы, – с усмешкой подумал Дитль. – Какие смелые мы создавали гипотезы и теории о внеземных формах жизни, об интеллекте представителей звёздных цивилизаций. Любыми способами мы старались приподнять завесу, скрывающую чудеса и тайны Космоса. Самые отчаянные головы даже пытались смоделировать предстоящий контакт с инопланетянами… Но ни одна из фантазий так и не сбылась… Люди оказались единственными разумными существами во всей Галактике. Подававшая большие надежды астробиология так и осталась прихотью чудаков и теоретическим поиском звёздных экосфер. А ведь так хотелось верить в то, что далёкие звёзды населены живыми тварями, пусть даже и иных, неведомых доселе форм…»

– Несмотря на все наши старания, – продолжал дежурный, – нам так и не удалось увидеть планетные системы даже у ближайших к нам звёзд, возможно, из-за несовершенства существующих телескопов. За всю историю наблюдений получены лишь косвенные указания на их наличие. И это несмотря на то, что во Вселенной существуют миллиарды звёзд, окружённых планетами с атмосферой и водой в жидком состоянии. Там синтезируются органические соединения, что означает эволюцию жизненных форм. Теоретически мы можем утверждать, что Космос населён множеством рас, вот только на практике доказать это мы не в силах. Блестящее подтверждение парадокса Ферми. Ко всем прочим неприятностям добавляется ещё и то, что все использованные нами частоты – радиолиния водорода, линия водяного пара, гармоники и комбинации из основных частот с математическими константами – также не показали ни единого признака обитаемости Вселенной. Радиодиапазон оказался слишком широк, а наши возможности ограничены. Наличными средствами сканировать все звёзды в нём просто немыслимо.

– А что говорят многозеркальные телескопы на Луне?

– Как и космические радиотелескопы – ничего, – ответил Силверсберг, беспомощно разведя руки. – Наши приёмные антенны не позволяют подслушивать «внутренние разговоры» других планет. А возможностей у нас хватает лишь на то, чтобы ловить самые мощные сигналы. Не мне говорить вам, господин Дитль, что программа поиска братьев по разуму чересчур несовершенна, а наши наблюдения за мирозданием скоротечны. Ведь даже самым близким звёздам мы уделили не более 15-ти минут внимания! Вряд ли предполагаемая высокоразвитая цивилизация именно в эти четверть часа отправит в нашу сторону мощные радиопозывные и пойдёт на то, чтобы тратить огромное количество энергии лишь для того, чтобы не расстраивать радиомолчанием своих менее развитых и нетерпеливых соседей вроде нас с вами. Мы даже не знаем, на какой частоте ждать ответа, откуда и в какое время… Тыкаемся носом в пустоту, надеясь на «авось».

И в результате мы располагаем только нашими абстрактными умозаключениями. И мне кажется, господин полковник, мы зашли в тупик…

– Согласен, – кивнул Юрген. – И как бы больно ни было это признавать, но если бы во Вселенной существовали разумные формы жизни, то мы давно встретили бы их. Где же они все? Почему молчат?.. Никогда бы не подумал, что скажу такое, однако факт остаётся фактом: все наши поиски и метания бесперспективны. Хуже того – это понимают и властьимущие. Президент и Конгресс весьма недовольны разбазариваем денег налогоплательщиков. ООН вообще считает программу поиска внеземного разума опасной… Я не могу идти против начальства. Придётся закрыть лабораторию и свернуть все работы по проекту SETI. К тому же, чёртовы бюрократы!.. нам уже перекрыли и финансирование.

Собеседники замолчали.

Полковник был человеком военным, поэтому привык подчиняться приказам. Но закрытие проекта воспринял с трудом. Фактически, это означало крах всей его жизни, его устремлений и мечтаний. Когда-то Джордано Бруно пришла крамольная мысль о том, что люди – не единственные жители Вселенной. И тяга к звёздам привела мыслителя на костёр инквизиции. Однако мечта найти братьев по разуму не только не сгорела вместе с телом великого астронома, но и зажгла умы многих поколений исследователей. И пусть люди так и не нашли ни одного подтверждения, что внеземной разум действительно существует, но Юрген не собирался сдаваться и впадать в уныние. Ведь кроме официальных способов добраться до тайн мироздания существовали ещё и приватные…

Дитль вымученно улыбнулся. Железный характер не позволял полковнику пасть перед обстоятельствами. Он помассировал виски и произнёс:

– Возможно, внеземные цивилизации начали эволюционировать гораздо позже землян и пока не могут проявить себя. К тому же радиоволновое зондирование – не такой уж удобный способ коммуникации. И совсем необязательно, что «другие» им пользуются… А может быть, эти цивилизации просто не желают вступать в контакт с кем бы то ни было, так как идут по замкнутому пути развития. Не следует забывать и то, что развитые цивилизации могут самоуничтожаться, будучи не в состоянии справиться с собственной техникой или оружием. Причин – сотни, и все они так или иначе могут объяснить молчание братьев по разуму. А ведь обнаружь мы хоть какой-нибудь признак населённости Космоса, это было бы величайшим достижением людского рода, позволяющим сделать далеко идущие выводы. Выявление разума вне нашей планеты имело бы колоссальное значение для разработки фундаментальных проблем происхождения и сущности самой жизни. Будем реалистами – нам не осталось ничего, кроме веры, что ответа на посланные сигналы дождутся хотя бы наши потомки. Ведь сообщения, переданные гигантским радиотелескопом в Аресибо, уже находятся в пути к дальним шаровым звёздным скоплениям. И хотя до них радиолуч будет идти ещё многие тысячи лет, но первых «попутных» звёзд наше послание уже достигло. И если вблизи них разумные существа прослушивают радиоэфир, то получив наше чудное сообщение из единиц и нулей, они безусловно расшифруют его: «Мы живём на третьей планете, мы имеем две ноги, две руки, одну голову…» Главное для нас – верить и ждать…

– И не забывать о миссии автоматических станций… – напомнил наблюдатель.

– Да, «Пионер-10», «Пионер-11» и «Вояджеры» – наш последний шанс достучаться до звёзд. На их борту находится информация о людях. И хотя эти данные неполны, однако общее представление получить можно. Жаль только, что зонды в пути будут миллионы лет и результатов мы не дождёмся. Впрочем, наука не стоит на месте, и возможно скоро будут запущены более совершенные зонды. Для человечества ещё всё впереди!.. Контакт рано или поздно всё равно станет реальностью. Как и когда это произойдёт, не знает никто. Но вера будет жить вечно, поскольку именно она толкает человечество к звёздам, двигает прогресс и заставляет людей карабкаться к вершинам мироздания…

Приступайте к консервации лаборатории и эвакуации персонала.

* * *

Несколько дней спустя.

Тишина исследовательского центра была нарушена появлением странного сигнала. Мощный электрический импульс пробудил дремавшее оборудование. Через несколько мгновений по монитору побежали скупые строчки текста:

«Приветствую вас, братья по разуму!

Люди, ваше сообщение принято. Рассмотрено. Получено согласие на вступление человеческой расы в звёздную конфедерацию. Поздравляем!

В случае готовности к контакту в течение отрезка времени, соответствующего одной минуте по вашему времяисчислению, подтвердите своё согласие присоединиться к сообществу Универсума.

Начинаю отсчёт времени: шестьдесят секунд… пятьдесят девять… пятьдесят восемь…»

Родослав Гедас

Аполлон-11

Миссия «Аполлона-11» близилась к концу. Громоздкий космический корабль медленно подобрался к лунной орбите. Замер, словно не решаясь преодолеть невидимую черту.

Нил Армстронг, командир «Аполлона-11», вытер выступивший на лбу пот и взглянул в круглое стекло иллюминатора. С орбиты Луна казалась чудовищно огромной, режущей глаз. Поверхность спутника покрывали многочисленные оспины, оставленные метеоритами. От крошечных до многокилометровых, эти раны вызывали невольные ассоциации с последствиями массированной бомбардировки.

– О’кей, мы на месте! – Армстронг повернулся к товарищам. – Сообщите Хьюстону – полёт прошёл успешно!

Коллинз кивнул. Щёлкнул тумблером. Связь взорвалась резким скрежетом помех. Пилот командного модуля пробормотал в микрофон слова командира, а затем добавил:

– Отличная работа, сэр. Они поздравляют нас. Можем приступать к прилунению.

Армстронг улыбнулся. Пока всё шло по плану. «Аполлон-11» стартовал 16 июля 1969 года в 13 часов 32 минуты. Достиг лунной орбиты после 76 часов нелёгкого полёта. Мало кто верил, что американцам удастся добраться до Луны. Только редкие оптимисты, среди которых был и капитан корабля, надеялись на чудо. И оно произошло. Они сделали это! Утёрли нос русским. Пусть хвалятся тем, что первыми вышли в космос. Невелика заслуга. А они долетели! Ещё немного – и прилунятся. Сердце Армстронга переполняла радость. Подумать только – он станет первым человеком, который ступит на поверхность спутника Земли!

– Внимание! Начинаем отстыковку лунного модуля! – объявил Коллинз.

Армстронг и Олдрин возились с замками креплений. Через несколько минут всё было закончено. Американцы проверили работу приборов. Улеглись в противоперегрузочные кресла. Щёлкнули ремнями безопасности. Армстронг поднял большой палец.

– Начинаю обратный отсчёт! – крикнул Коллинз. – Пять! Четыре! Три!..

Лунная кабина содрогнулась. Затем включился двигатель посадочной ступени, и модуль двинулся к поверхности Луны. Автоматическая система посадки неожиданно потащила кабину прямо в кратер, под завязку набитый камнями. Зажёгся аварийный сигнал. Армстронг выругался. Перешёл на ручное управление, изменяя тягу посадочного двигателя по сигналам радиовысотомера. Красный огонёк действовал на нервы, заставлял покрываться холодным липким потом, будил в душе первобытные страхи. Армстронгу не ко времени припомнилось, как ещё при подготовке к полёту в боку «Аполлона-11» обнаружили трещину. Пробоину быстро залатали, но суеверные Коллинз и Олдрин всё равно посчитали это дурным знаком. Командир корабля только посмеялся над подчинёнными. Однако сейчас происшествие не казалось таким смешным.

– Хьюстон! Это Игл. У нас тут «аварийка» полыхает вовсю. Что делать? – стараясь не выдать страха, спросил Армстронг.

– Игл, это Хьюстон, – голос оператора прозвучал с секундным опозданием. – Не обращайте внимания. Продолжайте выполнение пилотного задания.

– Понял вас, Хьюстон! – капитан надавил на рычаги ручного управления, как можно дальше отводя модуль от наполненного смертью кратера. Прилунись он на камни – и обшивка не выдержит. Резкий удар сомнёт тонкую перегородку. Потом улетучится воздух. И даже если они успеют натянуть скафандры, запаса кислорода хватит всего на несколько часов. Вполне достаточно для того, чтобы «Колумбия» смогла вызвать помощь. Но Никсон, разумеется, не захочет попусту переводить деньги налогоплательщиков. Зачем рисковать вторым кораблём? Погибших астронавтов просто спишут как безвозвратные потери и с почестями похоронят за государственный счёт. И начнут программу сначала…

Армстронг тряхнул головой, отгоняя печальные мысли. Выровнял лунный модуль.

– Шестьдесят секунд! – напомнил центр управления полётом. Это означало, что горючего у тормозного двигателя оставалось ровно на одну минуту работы. После чего нужно было либо возвращаться, либо прилуняться. Предельный минимум запаса – 20 секунд. Модуль завис. Армстронг почему-то тянул, не спешил принимать решение.

– Сэр? – встревожено заговорил Олдрин. – Двадцать секунд! СЭР?

Прошло ещё несколько мгновений. Армстронг по-прежнему медлил, не решаясь опуститься на поверхность. Пальцы вцепились в рычаги управления, готовые раздавить ни в чём неповинную пластмассу. Армстронг с усилием втянул в себя воздух:

– Спокойно, Эдвин! Сейчас проклятая пыль рассеется, и мы сможем спокойно причалить!

Олдрин с недоумением глянул в иллюминатор. Вот оно что! Струя газов, вырываясь из сопла работающего двигателя, подняла большое облако пыли, и капитан просто не видел места посадки.

Наконец кабина опустилась и замерла. До критической отметки в десять секунд оставалось всего ничего.

– Хьюстон, говорит «База Спокойствия». Игл сел! – выдохнул Армстронг.

– Понял вас, «Спокойствие». Вы прилунились. Мы тут аж посинели. Теперь можно перевести дух. Спасибо! – послышались робкие аплодисменты.

Они посинели – вот ведь скажут тоже! Капитан фыркнул. Ему-то пришлось куда хуже. Астронавты едва не погибли. Если бы чёртова пыль не улеглась, модуль могло расплющить о камни. Ни могилы, ни памятника, ни скорбящих родственников… В висках стучало, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Но раздражение живо улеглось, уступив место рабочей сосредоточенности.

– Эй, Эдвин! Приступаем!

Армстронг выбрался из противоперегрузочного кресла. Проверил работу бортовых систем. По плану следовало отдохнуть, но переполнявшее американцев возбуждение требовало немедленного выхода. Капитан «Аполлона-11» связался с центром управления, и медицинский руководитель дал добро на изменение первоначального плана. Нервное напряжение всё равно не дало бы уснуть.

Астронавты напялили скафандры. Проверили герметичность. Армстронг включил внешнюю бортовую камеру, взялся за ручку люка. Крутанул. Затем плавно потянул массивную пластину на себя. Скинул лестницу. Немного помедлив, стал спускаться. Мягко коснулся поверхности. Подошвы утонули в мягком грунте.

– Что там, сэр? – послышалось в динамике внутренней связи. Олдрин сунул голову в открытый люк, наблюдая за тем, как капитан топчется у лунного модуля.

– Всё нормально, Эдвин! Просто пыль. Ощущение такое, словно идёшь по траве… – Армстронг осторожно шагнул вперёд. И выпалил: «Это один маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества!»

С помощью специальной камеры Армстронг сделал несколько панорамных снимков. Прошёлся, непривычно пошатываясь, с осторожностью впечатывая тяжёлые ботинки в пыль. Та клубилась, весело обволакивала подошвы.

– Сэр, я выхожу! – сообщил пилот лунного модуля. Через мгновение возбуждённый Олдрин уже стоял на Луне, с удивлением и детским восхищением глядя по сторонам. – Пустынное великолепие!

Армстронг пожал плечами. Делать это в скафандре оказалось неудобно. Командир «Аполлона-11» скинул крышку контейнера, закреплённого на одной из посадочных опор. Посмотрел на памятную табличку с картой земных полушарий. Стал читать в микрофон, стараясь придать голосу уверенность:

– Здесь люди с планеты Земля впервые ступили на Луну. Июль тысяча девятьсот шестьдесят девятого года от Рождества Христова. Мы пришли с миром для блага всего человечества… – слова звучали до неприличия напыщенно. Почему во всех фильмах пришельцы всегда говорят подобную чушь?

Луна была великолепна. Отсутствие атмосферы придавало спутнику дополнительную торжественность и своеобразную изящность. Контрастность же была вне всяких похвал. Но куда более величественной казалась Земля. Бело-голубой шар планеты навис над американцами, заставив их замереть от восторга. Люди казались муравьями на фоне массивного тела Земли. Как странно и в то же время интересно смотреть на колыбель человечества со стороны, летя среди серебряной россыпи звёзд в черноте царственного космоса.

Армстронг улыбнулся. Сбылась вековая мечта романтиков о крыльях. То, что казалось смелой фантазией, вымыслом писателей, стало реальностью. Они на Луне! Капитан «Аполлона-11» едва сдерживался, чтобы не пуститься в пляс. Репутация командира космического корабля (будь она проклята!) не позволяла астронавту выразить чувства должным образом. Вместе с Олдрином Армстронг попрыгал, подобрал несколько камушков – они здорово смахивали на куски швейцарского сыра.

Когда возбуждение улеглось, астронавты установили телевизионную камеру. Вбили в грунт нейлоновый флаг США. Придали полотнищу надлежащий вид. После чего провели короткий сеанс связи с Ричардом Никсоном. Президент широко улыбался, говорил напутственные слова: долг, честь, патриотизм, великая ответственность, первые люди на Луне… Однако в голосе Никсона легко улавливались фальшивые нотки. Высадка на Луне – это, конечно, замечательно, но куда более важно то, что янки всё-таки утёрли нос Советам, прилунились первыми! Это давало определённые дивиденды, a NASA теперь смело могло рассчитывать на дополнительные, и немалые, ассигнования. Для Армстронга не было секретом, что правительство США затеяло всю эту шумиху насчёт Луны с одной-единственной целью – заполучить билет в космос, чтобы нашпиговать его оружием. «Холодная война» была в самом разгаре, и дяде Сэму не хотелось отдавать в руки русским стратегическую инициативу. Овладев космосом, американцы могли диктовать Советам свои условия… Впрочем, ему-то что? Он просто выполняет свою работу, а на остальное наплевать!

Для памяти сфотографировались на фоне пустынного пейзажа, изображая всем своим видом непомерную радость. Сделали пару фотографий для «яйцеголовых» – пусть порадуются. Напоследок пробежались, поднимая клубы пыли, радуясь лёгкости, вызванной пониженной гравитацией. Улетать не хотелось. Когда ещё придётся прилуниться?..

Армстронг в последний раз оглядел Море Спокойствия. Затем развернулся и решительно зашагал к лунному модулю.

Внезапно внимание астронавта привлёк какой-то диковинный предмет. Армстронг медленно двинулся в его сторону. Присел. Принялся очищать от толстого слоя пыли. По мере того как предмет приобретал всё более ясные очертания, росло изумление американца. Астронавт отказывался верить своим глазам, раз за разом повторяя как сумасшедший:

– Не может быть… Не может быть!..

Пигмалион и Галатея

Вечерело.

Мягкий летний ветерок пробежал по волнам. Поиграл с брызгами, ткнулся шаловливо в прибрежный песок. Тонкая пелена медленно затягивала небо. После изнурительной жары серые облачка казались спасением, посланным жителям Эллады милостивыми богами Олимпа. Подарок Зевса возвращал к жизни, заставлял выбираться на улицу, подставлять лицо прохладным струям воздуха.

Пигмалион, царь Кипра, вышел из мастерской. Убрал свисающую на глаза седую прядь. Промокнул чистой тряпицей лоб. С удовольствием потянулся, разминая затёкшие члены. Тело ломило. Однако эта было приятно. Работа спорилась. Очередная статуя вышла на редкость удачной – не чета предыдущим. Словно живая… Всё-таки не зря уговорили его использовать привезённый издалека, редкий, белоснежный, словно вершина Олимпа, мрамор.