Полная версия
Царская. Поэма-симфония
Царская
Поэма-симфония
Лека Нестерова
© Лека Нестерова, 2018
ISBN 978-5-4493-3523-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ВСТУПЛЕНИЕ
Полумрак. В глубине сцены – обгоревший остов деревянной избы; на её передней части – уцелевшие ступеньки от крыльца и наполовину – стенка с оконным пустым проёмом. Над избой – колокол.
Слышатся звуки ветра-суховея.
С правой стороны показывается юродивый Н и к о лк а.
НИКОЛКА
Невозвратное, Невозвратное,Что так сыпешь песком в глаза?Что ж так выколотыми глазницамиПровожают твои образа?С левой стороны начинается медленное шествие народа: Царская семья, её приближённые«белые» офицеры, священники, дети и женщины, старики, – словом, весь русский народ во главе со своим Государем. Все – с прострелянными лбами, с разбитыми иконами и свечами в руках.
Н и к о л к а переходит им дорогу – и идёт к избе.
Провожают в равнины чёрные —То ль от пахоты, то ль от похоти, —Где молитвы чуть слышны скорбныеВ грохоте.Где в порушенных хатахОбиженныйУмом тронулся ветер —и прячется;Где клоками свисают —повыжжены —Небеса и испуганоПятятся;Где, в страданиях не упасенная,Погребенная душенька заживоТащит глыбы земли многотонные…Кто здесь только по ней не хаживал!Чужеродного дикогоплемениГосподинчиком едет-возносится!Средь поганого этогосемениНичего ни растёт, ни рОдится.И затоптаны в прахеумильныеУдалых наших песенколеньица…Слышно только в утробемогильнойСтонет, стонетбессмертная пленница.
ПЛАЧ ЮРОДИВОГО
Н и к о л к а проходит сквозь толпу, которая удаляется совсем, и выходит на авансцену.
Ах ты, Господи, не воротится!Погубили, да возлюбили.А теперь ничего не хочется,Кроме Были.Быль былинная – вековая пыль.То святая пыль, поклонялись ей.Ветр безумный —Ух! – и другая быльОт неведомых проросла корней.П а у з а.А Николка юродивый, сам с вершок,Возьми да и капни корешок…
Вытирает слёзы, размазывая их по лицу.
Да Божьей милостью упасён…Слышится тихий колокольный звон.
«Бом, бом». —Слышь? По ком это он, по ком?НИКОЛА – УГОДНИК
Не знаешь ты по ком немолчный звон?Николка пугается и прячется
Спроси себя, коль плач в душе и. стон.Услышишь имя и своё ты и моёИ чашу истины наполнишь до краёв.И слёз своих утишишь ты потоки.Крылами Духа пролетишь и все истокиПоймёшь и станешь в помыслах и строже и свободней…НИКОЛКА
Ей-богу, страх сковал меня! Кто ж ты?НИКОЛА-УГОДНИК
Хранитель-Ангел – Никола Угодник.Николка крестится. Выбегает из укрытия и смотрит на святого, который появляется над крышей дома у колокола.
С тобой в симфонии терзать начнём мы клеть.(Дай, Господи, нам силы отперетьЗамки пудовые, где пленница-Душа,О коей плакал ты, томится чуть дыша.)Не знаем мы, где, пав в изнеможенье,Вопль издадим, где песней воспарим;А где – молитвой кто, во вспоможение,Сам к нам пожалует, как вещий Серафим.Но говорю: сложив лишь пару строк,И автор наш не знал, сколько дорогВ мгновение сплелось, как вздумал он начать.И дерзость эту не ему венчать.Ударяет в колокол.
Т е м н о.Ч А С Т Ь П Е Р В А Я
Ангел-Хранитель, Николка юродивый, Государь Николай второй
Постепенно наступает утро. Заметен лишь небольшой отсвет с востока. В окне избы отчётливо виден телефонный аппарат времён последнего русского царя.
НИКОЛА-УГОДНИК
Вставала неба благодать там, на восходе.Ночь уходила, а, казалось, нет конца ей.Он не уснул в неистовой работе:Гул топота, стенанье и бряцанье.Он не уснул – и – белое на чёрном,И чёрное на белом – каруселью.И облаком прозрачным и тлетворнымВставало небо над его постелью.Давили руки цепью у затылка,И голова, что колокол звенела…Выходит народ с уже чистыми лбами в белых одеждах балахоном. Выносят огромный щит, на котором лежит Государь Николай Второй; выходят на середину и ставят его на некое возвышение, покрытое саваном.
НИКОЛКА
кружась среди народа
Сосуд Божественный! Не уж-то, как бутылкаПростая на осколки полетела?!садится у подножия и плачет
НИКОЛА-УГОДНИК
бьёт в колокол
Звон – осколковЗвук – пустой!Как – щелчокЗатвора: – «Стой!Кто – идёт?!– Никем – не узнан.Пусто, – пусто,Пусто, – пусто…Пусто – той,Как пухом – устлан!Звон колокола сливается и перебивается, в конечном итоге, длинным звонком телефона, повторяющимся несколько раз. В это же время опускается огромная рама окна «крестом» на всю сцену. Почти рассвет.
НИКОЛА-УГОДНИК
Звонил телефон.Так давно, что развился в голос.И светлело окно,Как светлеет седеющий волос.Чем слабее объятия тьмы,Тем дыхание легче.Но тихи уста и немы —И сознанье далече.И не вырвать ему вовекИз себя – плен, себя – из плена.Как Земли сумасшедший бег,Пригвождён во Вселенной.Звёзд кружится бредовый диск —Ловко брошенная тарелка.Лучевая взметнётся стрелка —И послышится… взвизг!Звонок телефона несколько раз повторяется в тишине. Николка, бегая то к телефону, то к Государю, порывается взять телефонную трубку, но не решается.
Звонил телефон.Так давно, что не смолк доныне.А ему только – стон,Тихий стон неподвижности стынет.А Ему – только день и ночь,Их скупое отличье;Оттолкнувшее прочьОбличье.Настороженный сам на себя,Самому себе – зов и отклик,Произносимым «мя», «бя»Перерезанной глоткой.Погоняй, сумасшедший бегРастряси до глубин Святую!– Вот, послушайте, Человек,Нашу песнь простую.НИКОЛКА ЮРОДИВЫЙ
Выходит на авансцену и поёт.
П е с н я
Ночь и степь.Работники вповалку.– Мама, спеть! —– Ну, слушай свою мамку:Спи, сыночек мой, усни, Господь с тобой.Слышу, носится по ветру тяжкий вой.Но не бойся, слышу – тихий топот скор.То Святой Георгий вышел на дозор.Спи, мой мальчик…Крепко мамочка дремала.Дрогнул пальчик, и ты встал, и одеяло,Как скорлупку сбросил и пошёл.Топ да топ – тебе не страшно и свежо.Топ да топ – как будто кто позвалРанней ранью, и никто не услыхал.Топ да топ, – дорог не различая, —Крутолоб, – свою лишь замечая…Для чего подрос так крепок ты и смел?Топ да топ. Едва ходить уразумел.В ползунках с прорвавшейся стопой…Растворился, словно не был, образ твой.Горизонт вставал колючими тисками.Мальчик, страшен жребий твой! Искали,Знать не ведали, как жаждою сомлев,Под палящими лучами землю ел.И нашли… лишь одежонку тут и там.Степь играла и шептала: «Не отдам».НИКОЛА УГОДНИК
грозно
Заклинаньем звучало в мозгуИ неверьем смущало,Что написанное в строкуВдруг легко зазвучало!И пошло! И пошло по умам,Как волна по равнине,И все вспомнили, вспомнили тамОб истерзанном сыне.Что истерзанный – вечного пусть! —Сна не ведает, страждет во прахе.Что всё тянется, тянется путь,В жутком пройденный страхе.Бьёт тихо в колокол, но всё с большим нарастанием
ЮРОДИВЫЙ НИКОЛКА
Мечется в окне на авансцене.
Сквозь тучи луч не проскользнёт.Скупой рассвет похож на вечер.С ужасным стуком распахнётОкно всё тот безумный ветер.И вместе с ним – внезапный гость,Тревожный лязг разбитой полоти:По мостовой стучала трость,И падал колокол напротив.И пробивался ярый крик,звонит телефон, сливаясь со звоном колокола
Сопровождающий паденье.И только он земли достиг —Забвенье!
Звучат одинокие безответные звонки телефона. Николка подползает к телефону и плачет.
АГНЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ
НИКОЛА УГОДНИК
Звонил телефон.Прорывался сквозь бред и виденье.Звонил телефон.Словно за руку брал, теребя.А день наступал.И откуда-то выросли тениГосударь поворачивает голову и оглядывается вокруг.
Он вдруг их увидел.И видел как будто себя.Государь встаёт и смотрит на тени и на белый холм из савана. Николка пугается.
Узнал… или что-то ему подсказало…ГОСУДАРЬ НИКОЛАЙ ВТОРОЙ
Бесформенный холмики длинная тень от окнаКрестом, словно росчерк перана конверте, упала,Отчётливо. Будто произнесена.Подходит к окну.
НИКОЛКА
Какие же двериоткрыл он, что ясно так видит?Иль снова виденьяи бред – и конца ему нет?Но, нет. Не по чувству, иль разуму,нет, по наитьюСкорее он понялвоскресшие чудом каким-тои тени и свет.Юродивый и Государь легонько кружат окно, которое уже и как бы конверт.
НИКОЛА УГОДНИК
Но росчерк являл:«Сей был жизнью допущен ко смерти».Стоят все печати,все цифры, где нужно, стоят.ГОСУДАРЬ
Но имя моё?..Что там?! Что на конверте?НИКОЛКА
Лишь цифры и даты,Лишь даты и цифры пестрят.ГОСУДАРЬ
Ни званья, ни имени…Кто же я? Раб или воин?По косточкам – остов,По капелькам – кровь размели.Пригоршней земли, столь удобренной,Кем-нибудь нынче освоен…Ну, что ж?Кто бы ни был народа всея Земли:Слуга, иль помещик,Солдат, самодержец, крестьянин…НИКОЛА УГОДНИК
Он взял за основубеспамятства – кем бы ни быть.И вспомнил нечаянно:«Часто, бывало, потянет —Любимое дело —рубить бы дрова и рубить.Государь подходит к плахе с топором и поленьям, берёт в руки топор.
И вмиг набросала картинукисть воображенья.Он видит, как бьётся топоро живые поленья,Он чувствует силмолодящихся злую игру!Удар! – и пенёк улетает,как пыль на ветру…Но вместо поленаКонец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
