Галс

Галс

Сергей Нагаев

© Сергей Нагаев, 2022

ISBN 978-5-4474-1078-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Вначале всё было прилично.

Изысканный серебристый летний пиджак, и розоватая сорочка, и атласный галстук с косыми полосками бордового цвета, – все излучало респектабельность. Обладатель костюма неспешно орудовал вилкой и ножом, приканчивая салат из авокадо.

Официант со стаканом красного сока на подносе торжественно и вместе с тем достаточно быстро плыл через зал ресторана.

Оформление заведения вызывало ощущение, что вы попали внутрь огромного круглого сыра. Стены были светло-желтые, бугристые. Они плавно, без углов переходили в желтый потолок, испещренный глубокими как бы промоинами, которые испускали мягкий свет вниз, на немногочисленную состоятельную публику. Вся обслуга, что сновала туда-сюда, хлопотала, окружая гостей вниманием, была одета так же, как и тот официант, что нес на подносе сок, – в униформу мышиной окраски и действовала, как и он – живо, но не создавая при этом суеты.

Звучала приятная негромкая мелодия, нечто из классики джаза – как раз то, что может устроить клиентов дорогого ресторана. Официант с соком продефилировал в конец зала, к двоим посетителям (на одном из них и был тот самый безупречный летний костюм), и учтиво поставил стакан на столик. Спросив: «Еще что-нибудь?» и не получив ответа, он отошел к расположенному в нескольких шагах округлому окну бара, положил книжечку с отрывными счетами на стойку, придвинул к себе калькулятор и погрузился в подсчеты.

Официант некоторое время не оглядывался на покинутый стол, а зря – мог бы не пропустить скандального зрелища.

– Вы хотели томатный сок, – тихо сказал своему визави мужчина в костюме, – пейте. Пейте, Николай Алексеевич, и давайте уже заканчивать разговор. У меня прямой вопрос: я могу считать, что завербовал вас?

В ответ – молчание.

– У меня, честно говоря, осталось мало времени, – продолжал первый размеренным тоном никуда не спешащего человека. – Если вы сейчас не готовы ответить, вот моя визитка, позвоните позже. Обычно мы даем на размышления не больше трех дней. Сегодня двадцать третье июля. Николай, вы здесь? Вы слушаете? Значит – двадцать третье июля две тысячи девятого года. Сосредоточьтесь, прошу вас. Итак, ноль девятый год. Кстати, если не знаете, мэр объявил этот год в Москве Годом равных возможностей, ха-ха. Прошлый – Год семьи – был не вашим годом, прямо скажем: в прошлом году вы как раз развелись. Но сейчас наступило время, которое вы можете сделать вашим. Мы предоставляем вам такую уникальную возможность. Через три дня, двадцать шестого июля, или нет – это будет воскресенье, значит, в понедельник, двадцать седьмого, позвоните по этому телефону, вас соединят со мной, и просто скажите мне «да». Мы еще раз встретимся, обсудим детали. Уверен, вы будете сотрудничать с нашей организацией. Но имейте в виду, чем больше вы тянете с ответом, тем хуже для вас – тем менее выгодные условия вы получите.

В ответ – снова молчание. Правда, на сей раз собеседник серебряного пиджака взял перечницу и хорошенько поперчил принесенный официантом томатный сок.

– Итак, Атапин Николай Алексеевич, так и будем в молчанку играть?

И вдруг, когда после паузы серебристый пиджак с пренебрежением и скукой в голосе произнес: «Ну, каков ваш ответ?», и когда выверенным, благородным движением отправил в рот последний кусочек авокадо, и с чувством собственного достоинства задвигал нижней челюстью, – вот тут над столом внезапно мелькнул поток, некая темная струя, и великолепный костюм оказался безнадежно испорченным. Густо-красные пятна, огромные, мерзкие, обезобразили и пиджак, и сорочку, и атласный галстук.

Владелец костюма, бросив вилку и нож, отпрянул, схватился за салфетку пунцового цвета, что лежала у тарелки, суетливо попытался оттереть пятна, но затем возвратил салфетку на место.

О, сколько выразил этот медленный жест! И досаду по поводу невозможности вернуть одежде прежний вид, и стыд человека, который и представить себя не мог в такой непотребной ситуации, но все же попал в нее, однако главным образом рука выдала уязвленное самолюбие и желание поквитаться.

– Хех, как в кино, когда кого-нибудь убили, – послышался тем временем за столиком другой голос – голос Атапина, к которому адресовался летний пиджак. – Там, говорят, на артистов тоже томатный сок льют.

– Ах ты… тварь! – голос пиджака был по-прежнему очень тих, но звучал уже совсем не так безмятежно, как в момент, когда он спрашивал у своего собеседника: «Каков ваш ответ?».

– Теперь ты тоже… – продолжал как ни в чем не бывало Атапин, – как ты меня назвал? Э-э… депрессивный. Вот, теперь… – Атапин взял со скатерти визитную карточку, – Клепанов Петр Леонидович (прости, я сразу имя не запомнил), вот теперь, – и он еще раз глянул в карточку. – Теперь, менеджер Петя, мы на равных. И можем спокойно поговорить.

Однако насчет спокойной беседы Клепанов имел, похоже, особое мнение. Он вскочил и подался вперед, а многозначительная рука его, сжавшись в кулак, устремилась к лицу Атапина.

Атапин, плотный мужчина чуть старше сорока лет, с темно-русыми волосами, судя по всему, предвидел возможность подобной вылазки. Он сделал движение навстречу Клепанову и, не пытаясь заслониться или уклониться от выпада, привстал и тоже отправил вперед, к лицу собеседника, свой правый кулак.

Оба кулака синхронно достигли целей. Оба соперника получили по крепкому удару под глаз. Затем одновременно уселись и помотали головами, чтобы прийти в себя.

После того как они смогли вернуться к действительности, оказалось, что Клепанов выглядит несколько опешившим, а Атапин – нимало, он смотрел на оппонента в упор, как бы спрашивая: «Ну что, съел авокадо?».

Клепанов, это было ясно, разозлился пуще прежнего и тут же снова вскочил и предпринял повторное нападение, прикрывшись при этом левой рукой.

Однако Атапин на сей раз не поддержал его энтузиазма. Наоборот, вмиг поднявшись, отступил на шаг влево с одновременным поворотом корпуса и, таким образом, устранился от направления атаки. Грудь Атапина выгнулась при этом парусом – на нем была белая летняя сорочка.

Клепанов замахал руками в воздухе. Он пытался добраться до обидчика и в то же время словно останавливал себя, явно опасаясь перевернуть стол, как будто перевернутый ресторанный столик для таких обстоятельств – это уже что-то совсем за гранью приличий.

Видя, что ловля Атапина затягивается и не дает результата, Клепанов бросился в обход стола. Атапин метнулся в обратную сторону. Тогда Клепанов резко развернулся и рванул навстречу Атапину. Тот мгновенно среагировал и с ухмылкой поменял направление: было ясно, что он твердо решил уклониться от продолжения потасовки, а процесс гонок и бессильная злость противника его вполне устраивают и даже радуют.

Сложно сказать, чем закончилось бы это преследование, но возле Клепанова и Атапина как из-под земли выросли два охранника ресторана. Один из них крепко взял под руку Клепанова, а другой – Атапина.

– Господа, – торжественно произнес метрдотель, также откуда ни возьмись появившийся рядом со столиком, – в ресторане «Сыр» подобное поведение неприемлемо. Будьте любезны…

– А мы и так любезны, – перебил его Атапин.

– Я имел в виду, будьте любезны покинуть ресторан, – уточнил метрдотель.

– Да ладно. Мы шутили. Правда, Петь?

– Я тебе не Петя!

– Петя. Если мы не договорим, я позвоню в твою контору, – Атапин вынул из кармана брюк визитную карточку Клепанова и помахал ею, – позвоню и скажу твоему начальству, что готов был сотрудничать, но ты сорвал переговоры из-за своей плохой… э-э… стрессоустойчивости. – Атапин вновь повернулся к метрдотелю. – Мы шутили. Теперь вы нам объяснили, что такие шутки неприемлемы, и мы больше не будем. Да, Петя?

Метрдотель с сомнением воззрился на Клепанова.

– Ну что, Петя, каков твой ответ?

– Да, мы посидим тут еще, – нехотя проговорил Клепанов. – Мы тихонько.

– Уверены? – спросил метрдотель.

– Да-да, он уверен, – ответил за Клепанова Атапин и, воспользовавшись тем, что опекавший его охранник ослабил хватку, освободил руку и занял свое прежнее место за столиком. – Садись, менеджер Петя, уверенный в себе человек.

Клепанов уставился на Атапина и хмыкнул, как бы переоценивая ситуацию и своего собеседника.

– Все нормально, ребята, – подсобравшись, заверил он метрдотеля и охрану. – Абсолютно. Я заплачу за неудобства, включите все это в счет.

Он сел на свой стул и, потирая наливающуюся синевой скулу, стал молча рассматривать Атапина в ожидании, когда лишние люди удалятся. Судя по выражению лица Клепанова (управленца среднего звена лет тридцати пяти), собеседник пробудил в нем не то чтобы любопытство, а скорее азарт.

– Значит, как я понимаю, ты сломался и готов сотрудничать, – мстительно сказал Клепанов, едва они остались одни. – Так и запишу в отчете: «Атапин Николай Алексеевич – готов»! По-другому в принципе и быть не могло. А знаешь почему? Могу объяснить. Ты в депрессии. Я уже это говорил, но ты не понял, в чем твоя главная проблема. Так вот, послушай. Ты – в бесконечной депрессии. Причем не просто из-за каких-то там неудачных обстоятельств. А из-за того, что ты сам полный неудачник. Разницу ощущаешь?

– Будешь хамить, – сказал Атапин, – закажу еще сока.

– Кишка тонка слушать правду?

– Не тонка. Просто давай без хамства.

– Какое ж это хамство? Это факты, – сказал Клепанов. – Ты был офицером, подводником, ходил на атомных подлодках по всем океанам. А теперь? У тебя малый бизнес, так? Ты и твой дружок Миша – предприниматели! И чем же ты в своем бизнесе занимаешься? У твоего ООО контракт с МВД, и звучит это, конечно, эффектно: тренировочная база спецотряда ОМОНа! Но что в реальности за этим стоит? Ты инструктор по подводному плаванию у ментов – вот что. Надо было иметь такую подготовку, как у тебя, чтобы заниматься этой чушью! Только не говори, что тебе нравится таскаться в Подмосковье, на эту вашу яхту, и учить каких-то болванов нырять с аквалангом! Хотя нет… Вы с Мишей еще катаете других бизнесменов на яхте по выходным. Они там пьют, блюют, трахают проституток, а вы им прислуживаете и потом за ними всё моете. По-твоему, это круто? Бизнесмен со шваброй – это что? Ну скажи мне, да и себе самому скажи: зачем это тебе?

– Корабль в чистоте держать надо, – ответил Атапин. – Немытый корабль по волне не ходок. А эти… отдыхающие – ну так что? У нас сфера обслуживания…

– Так и я говорю. Именно про это и говорю. Раньше ты служил, а теперь обслуживаешь.

– Работа как работа. Как у всех.

– Вот! Вот ты и сказал. Как у всех. Вот теперь мы дошли до главного, если ты хочешь услышать правду про этих «всех», про таких, как ты. Хочешь?

– Ну, говори, хотя ты же вроде спешил куда-то.

– Вы – «все» – кое-как пережили переломные времена. Тогда, в девяностые, у людей была возможность подняться, сделать хорошие деньги, занять какое-то положение. Но такие, как ты, не смогли, да особо и не пытались. А теперь всё опять устаканилось. Теперь у нас, как в Америке. И как везде в тихих странах. Ты обрати внимание, даже этот лозунг у американцев переперли – «равные возможности». Год равных возможностей! Их элита тоже промывает мозги своим людям – «общество равных возможностей»! Каких, к черту, равных?!

– При чем здесь Америка? – сказал Атапин. – У нас это Год инвалидов.

– Да-да, я знаю, что у нас Лужков, когда называл этот год Годом равных возможностей, имел в виду инвалидов, что о них в этот год Москва будет особо заботиться, что у них будут равные со здоровыми людьми возможности, и качество жизни, и бла-бла-бла. Нельзя же было назвать: «Год инвалидов». Звучит некрасиво, всё понятно. Хотя на самом деле это было бы в точку – Год инвалидов. Год таких, как ты. Вы (без обид, это просто моя оценка), вы, так называемые все, и есть настоящие инвалиды. Больные на голову. Вы сами не в состоянии кардинально что-то изменить в своей жизни. Ваша жизнь – это бесконечный зал ожидания. Ждете, пока накопятся деньги на что-то – на мебель, компьютер, машину. Ждете, когда добрый дядя прибавит зарплату. Ты сам себе зарплату платишь, но сейчас это не важно. Так вот. Вы десятками лет ждете в очереди на жилье, когда можно будет протиснуться под какую-нибудь социальную программу, чтобы переехать в новую квартиру. И все равные возможности, какие у вас имеются, сводятся к одной возможности – ишачить, крутиться за то, чтобы как-то, более-менее жить и дальше чего-то ждать. Вы ждете, ждете, ждете, а потом – оп-па, всё, жизнь закончилась. Полковнику так никто и не написал, по большому счету. И дальше начинают ждать ваши дети. У кого они есть. Короче, ты классический неудачник, каких вокруг девяносто процентов. А для тех, у кого действительно есть возможности, для элитной части общества вы – никто. Вы для них даже не мелкая рыбешка, вы – планктон. А в твоем случае, кстати, всё обстоит еще хуже. У тебя и в личном плане – извини… Тебя жена бросила в прошлом году, теперь она ждет ребенка от другого, насколько я в курсе. А с тобой у вас детей так и не было. Ты неудачник, Коля. У тебя и яхта называется «Галс», то есть по морской терминологии, если я не ошибаюсь, это движение парусника по ветру. Куда дует – туда и несет. Ты пожизненный неудачник. Ни детей, ни семьи, ни настоящей работы. Ты лузер! И то, что ты мне тут костюм соком облил, тоже ничего не меняет. Это у тебя, я думаю, всего один костюм – дежурный, на все случаи жизни. А я свой могу спокойно выбросить, их у меня еще штук десять или больше, я не считал.

– Официант, – сказал Атапин. – Мне нужен кофе.

Клепанов с тревогой глянул на него и затем на пятно на своем костюме, но у Атапина был такой задумчивый вид, что Клепанов сразу успокоился.

– Ладно, хватит о грустном, – снисходительно сказал Клепанов.

– Да, хватит, – согласился Атапин. – Давай теперь о веселом. Во-первых, «галс» означает не движение корабля по ветру, а направление движения относительно ветра. Это совсем другое дело, правда? И между прочим, на парусах можно двигаться даже практически против ветра. А, во-вторых, теперь я пару слов скажу о тебе.

– Вот как? – Клепанов поднял бровь и усмехнулся. – Ну хорошо.

– У тебя жизнь удалась, и всё у тебя есть, так?

– Э-э, да. Представь себе.

– Есть высокооплачиваемая работа. Интересная работа. Так?

– Да. Конечно.

– Видимо, есть семья, дети?

– Да, есть.

– Есть большая квартира, есть хорошая машина и дача под Москвой.

– И не одна машина, и дача не только под Москвой.

– Наверно, для комплекта имеется и длинноногая любовница.

– Ну… да. А что? Осуждаешь?

– Дело не в этом. То есть у тебя абсолютно всё в порядке.

– Гм. Да, всё. А к чему этот список?

– И нет ничего, никакой мечты, которой ты не достиг?

– В каком смысле «мечты»?

– В обычном. Ты никогда не мечтал, к примеру, о далеких путешествиях? Не хотел посмотреть удивительные страны?

– Я раза по три-четыре в год летаю отдыхать в удивительные страны, живу там в самых престижных отелях.

– Я, наверно, не так сказал, поэтому ты не понял. Когда лет двадцать назад, ты был пацаном и читал романы Стивенсона, Жюля Верна, ты не хотел куда-нибудь отправиться? Я имею в виду не туристом, а путешественником. Понимаешь?

– Ну, нашел, о чем поговорить… Все читали эти книжки в детстве, и все чего-то такого хотели. Ну и что?

– Или, может, у тебя какая-то другая была мечта? Была?

– Подожди, ты сейчас серьезно говоришь?

– Абсолютно серьезно. Ты же серьезно говорил о том, что я лузер. Или шутил?

– Нет. Что же тут шуточного?

– Ну тогда и отвечай серьезно, давай, не бойся: была у тебя мечта – такая, как я сказал, или еще какая-то, другая?

– Другая? – Клепанов, судя по выражению лица, старался вспомнить. – Э-э… Да, что-то не помню.

– Но вот эта, значит, все-таки была – путешествовать?

– Ну, да, можно сказать, была. Но мало ли что было. Было, да сплыло. Я вообще-то уже не мальчик, не заметно?

– Хочешь сказать, что больше ты к этой мечте уже не возвращаешься? Что тебе никогда не хочется взять и все бросить к черту и, к примеру, сесть с верными, надежными друзьями на яхту, под паруса, и махнуть по океанам? Останавливаться где захочется, общаться с людьми без гидов, видеть разные места на планете – тоже не со смотровой площадки, ну короче говоря, по-настоящему путешествовать – нет желания?

Пока Атапин разъяснял, что, в его понимании, можно считать путешествием, Клепанов становился все более задумчивым, и на лице его все явственнее проступала тоска, словно у мальчишки, которому родители отказали в покупке заветной игрушки.

– Я вот думаю скоро пойти в кругосветку, – сообщил Николай.

Петр зло сузил глаза и ухмыльнулся.

– Конечно, тебе-то нечего терять, – сказал он. – В твоем положении самый лучший выход сбежать куда-нибудь подальше от проблем. И выглядеть это будет не как бегство, а очень типа солидно. В кругосветное путешествие человек отправился! И солидно, и романтично.

– Ну почему же нечего терять? – спокойно ответил Атапин, было заметно, что он обдумывал эту тему. – Если я уйду на такой срок, мой эмведешный заказ уплывет другим людям. А сейчас кризис, такие стабильные заказы на вес золота. Вернусь, что тогда буду делать?

– Из такого похода можно и не вернуться… – словно задумавшись о чем-то своем, сказал Петр.

– Это – да. Шторма и покрепче корабли топят – не то что мою яхту.

– Я, вообще-то, не о том. Я имел в виду, что самому можно не возвращаться, остаться просто где-нибудь и жить там. Гм. Ну, ладно, ты все про меня сказал, что хотел?

– Нет. Еще немного есть. Теперь два абстрактных вопроса, – сказал Николай. – Первый: что тебе больше всего не нравится в женщинах?

– То есть? При чем тут женщины?

– Сейчас объясню. Ты только сначала честно ответь на вопрос.

– Ну, предположим, мне не нравится, когда женщина – клуша, растение. Ничем не интересуется, кроме бытовых или семейных каких-то проблем.

– Ясно. И второй вопрос: а что еще тебе больше всего не нравится в женщинах?

– Это такой особый, второй вопрос, да?

– Да.

– Ладно, скажу. Еще мне не нравится, если у женщины манеры, как бы сказать, хабальские, провинциальные, что ли.

– То есть тебе не нравятся провинциалки?

– Нет, дело не в том, откуда человек родом. Среди москвичек тоже столько хабалок! Самомнение до небес, а сами иногда сказать что-то правильно не могут. «Ехай», – говорят! Вот это «ехай» меня просто бесит.

– Понятно. Значит, итожим: у тебя клуша жена, хабалка любовница, каждая тянет тебя к себе на разрыв, а ты при этом говоришь, что у тебя все отлично. И что ты не хочешь свалить к чертовой матери от этой жизни. С трудом как-то верится.

– Послушай, что за бред ты тут несешь?

– Нет, не бред. Ты хотел бы все бросить, но боишься. Как все бросишь? Всё так налажено. Нет, ты в кругосветку никогда не рванешь, потому что это займет год-два, а у тебя на такое пороху не хватит. Или хватит?

– Это просто бред какой-то! Ты двинулся? Что ты про меня вообще знаешь, чтобы здесь рассуждать?! Во-первых, мою любовницу все устраивает и никуда к себе она меня на разрыв не тянет.

– Это она сама тебе об этом говорит?

– Конечно, говорит.

– Ну раз так, я даже могу сказать, как она это говорит. Она говорит так. Что она не собирается ничью семью разрушать и что не для этого с тобой сошлась, а просто потому, что ей с тобой интересно. И еще обязательно добавляет, что самое главное, чтобы твоя жена ничего про нее не узнала. То есть, как бы даже заботится, чтобы, не дай бог, ты не развелся. Да?

– Да, – подтвердил Клепанов.

– Смех просто.

Клепанов молча теребил салфетку, но при этом улыбкой и всем своим видом старался дать понять, что Николай сейчас мелет чушь.

– А ты ведь наверняка иностранный язык знаешь, – продолжал Атапин, – а может быть, даже и не один…

– Да, не один, – с долей гордости проговорил Петр.

– Так значит, ты мог бы вообще спокойно из кругосветки не возвращаться. Остался бы где-нибудь, где понравится. И нашел бы себе кого-то…

В эту секунду Атапин и Клепанов смотрели друг на друга так, что казалось, они даже могли бы отлично поладить. Но момент миновал, взгляд Петра стал наливаться мстительностью. Он расправил плечи и посмотрел, словно боксер, измотанный схваткой, но зато понявший, в чем слабина противника.

– Если ты такой умный, – сказал он, – то где же твои денежки?

Не обращая внимания на его слова, Николай вдруг добавил:

– А вот я скоро пойду в кругосветное путешествие. Я тоже мечтал об этом, и уже ходил по океанам. На подлодке. А теперь еще пойду на яхте, как полагается. Вот так. И кто из нас тогда будет планктоном за бортом? Планктоном, который плывет по течению, как…

– Ну хватит! – зло прервал его Петр. – Ни в какую кругосветку ты не пойдешь, пока яхту не починишь – тебе деньги нужны. Я про тебя все знаю, я к разговору подготовился. Вот сдашь мне дружка, и тогда пойдешь по морям. В общем, всё! Я тебе сказал, что хотел, и ты все сказал, что хотел. А теперь давай о деле.

– Я так понимаю, ты в этот дорогой кабак меня специально пригласил? – сказал Николай. – Чтоб я понял, какой я планктон?

– Неважно, про это не думай. Я ведь сразу сказал, за ресторан плачу я. Давай лучше пройдемся по делу, но более подробно. Итак. Нашу фирму интересует твой однокашник по мореходке – Горшков Александр Юрьевич, который назначен зам командующего ВМФ. Ты должен возобновить с ним знакомство, а потом свести с ним меня. Свести так, чтобы он считал и меня своим человеком, понимаешь? Получишь за эту легкую работу десять штук баксов. Нет, уже девять с половиной – пятьсот я с тебя снимаю за мой костюм. Но все равно неплохие бабки. Насколько я понимаю, у тебя мама тяжело болеет. Ей нужно лечение.

– Лечение у нее нормальное.

– Ну, яхте нужен ремонт.

– Тоже не срочно, яхта на плаву.

– Яхта на плаву, а капитан на мели… В общем, это не мое дело, на что тебе тратить деньги. Значит, так. Как только сведешь нас с Горшковым, сразу после этого получишь всю сумму.

Николай молча смотрел на Петра.

– Ну, хорошо… – вздохнул тот. – Ладно, предположим, тысячу я могу дать авансом.

– А если я тебя в вэкаэр сдам?

– В какой еще вэкаэр?

– Не в какой, а в какую. Не придуривайся. В военную контрразведку. Нашу, флотскую.

– А-а, так вот что ты решил!..

Николай молча смотрел на Петра.

– Господи! Думаешь, мне нужны секреты твоего родного флота? Подумал, что я из иностранной разведки какой-то? Понятно. Да, я, конечно, должен был предусмотреть, что у тебя такая мысль на эту тему появится. Ладно. Слушай: я не из какой не из разведки. Организация у нас сильная, это точно, и на иностранные рынки мы уже с нашими предложениями выходим, это тоже правда. Но делиться с иностранцами мы ничем не собираемся.

Официант принес кофе и удалился.

– Тогда что же вам от Горшкова нужно?

– Это неважно. Важно, чтобы ты снова сблизился с ним, как в старые добрые времена. Это тебе ясно? Вы с ним, конечно, сто лет не виделись. Но ничего. Мы выяснили, что он как раз недавно стал активно общаться со старыми друзьями в соцсетях, в основном на «Одноклассниках». Поэтому действуй через этот ресурс – все будет выглядеть очень естественно. А когда восстановишь знакомство, сблизишь с ним меня. А дальше я сам сделаю ему предложение.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.