Очарованные бездной

Моя мама была очень привязана к своей двоюродной сестре Татьяне, единственной дочери Раи и Тихона. Таня родилась в 1937 году, её личная жизнь была бурной. Печать антисемитизма была поставлена на её биографии с рождения. Вот уже больше тридцати пяти лет о ней мы ничего не знаем. Её привязанность к секретным службам отражалась даже в выборе любовников. Она закончила стоматологический факультет медицинского института, была врачом-стоматологом в поликлинике Генерального штаба, участвовала в операции, которую позже назовут «Карибский кризис» – плыла на корабле на Кубу, а вокруг летали американские истребители.

Она признавалась, что мечтала работать разведчицей, но удовлетворялась привязанностью к шпионам, живущим на нелегальном положении или под дипломатическим прикрытием. Мне повезло познакомиться с одним из них, он рассказывал о своих проделках в Индонезии. Ему удалось научить нескольким русским ругательствам работниц бензоколонки под видом, что эти слова означают приветствие. Он настойчиво рекомендовал этими словами приветствовать русского посла, который должен был вскоре появиться на этой бензоколонке. Всё получилось точно по сценарию.

Впоследствии Татьяне удалось переписать свою старую мать из евреек в русскую, выйти замуж за очередного представителя секретных служб и порвать со всеми еврейскими родственниками, порочащими её украинское происхождение. Будучи важной персоной, Тихон использовал свои связи, чтобы помочь племяннику своей жены Юре получить тёплое местечко после окончания института, – конечно, медицинского, и конечно, – стоматологического факультета. Юра стал военным врачом и был направлен работать в госпиталь в Германию. В Восточной Германии находились советские оккупационные войска, военные городки и госпитали. И назначение было завидным.

Его отец Миша, младший брат моей бабушки, сделал прекрасную карьеру, работал в Центральном банке и всю войну провёл в тихой Монголии. Женат он был на русской женщине, Паночке, которая родила ему единственного сына, никогда не работала и очень любила им командовать.

Освобождение от опеки родителей для Юры закончилось моментальной связью с медицинской сестрой, немкой, родители которой остались в Западной Германии. Рената сразу забеременела. Эта женщина и была Юриной единственной любовью. Юра хорошо проводил время в Германии, посещал рестораны. Он подал рапорт с просьбой оформить его брак с Ренатой, но тогда шёл 1965 год, и до открытия границ было ещё далеко.

Мои воспоминания о водворении Юры в Москву я пишу со слов мужа сестры Ренаты, с которым он сидел в тот день в ресторане. Зашли двое в форме, подошли к столику и увели Юру с собой. Юру привели на квартиру, где он жил, дали 15 минут на сборы, отвезли в аэропорт, посадили в самолёт – и вскоре Юра, опозоренный связью с иностранкой, приземлился в Москве.

Родственники начали бурную деятельность в двух направлениях. Юру сразу демобилизовали, так что надо было ему подыскать работу; второе же направление заключалось в устройстве Юриной личной жизни. Если на первом направлении успехи было налицо, – Юра благополучно устроился в платную стоматологическую поликлинику города Москвы, – то с личной жизнью возникли проблемы. Попытка познакомить Юру с разными дочками генералов или ответственных работников проваливались, а Юра твердил, что будет добиваться брака с Ренатой. Через три года Рената с сыном появилась в Москве. Брак был зарегистрирован, и вскоре родилась дочка – Инна. Молодая семья жила несколько лет в Москве, но потом переехала в Германию. Позже Юра забрал к себе родителей. Они упокоились на кладбище города Лихена, отец в 74 года, а мать в 91.

Юра с Ренатой были довольно счастливой парой, часто приезжали к нам в Ригу, открыли собственный процветающий стоматологический кабинет. Медсестрой в нём работала Рената. Было два дома, сад, -и жизнь, можно сказать, удалась…

Но, к сожалению, всему хорошему приходит конец. Ренате сделали операцию по поводу аневризмы сосуда головного мозга. И как-то незаметно она пристрастилась к алкоголю в довольно позднем для алкоголизма возрасте – после 55 лет. Юра много лет пытался её возить по разным клиникам для лечения алкоголизма, но, по его словам, безуспешно. Долгие годы семью спасала немецкая пунктуальность, собранность и организованность характера. То есть утром Рената убирала, готовила и всё было, как прежде. После обеда заготавливалась бутылка вина – и вторая половина дня проводилась в постели. Через много лет и это смешалось.

Миша не женат. Дочь, Инна, архитектор, замужем за немцем, – по возрасту он годится ей в отцы. Он проектировал дворцовую парковую архитектуру, среди его клиентов были многие известные люди. Он тяжело переживал уничтожение парка при дворце Саддама Хуссейна, который он создавал. Детей у Инны нет.

Моя бабушка и мать остались в живых во время войны благодаря любимому бабушкой самому младшему брату – Иосифу. Иосиф был военным. По воспоминаниям бабушки: самый способный из всей семьи, – он успел перевезти в Москву из Конотопа свою семью, жену и дочь. Получил крохотную комнату на Смоленской, около Киевского вокзала.

Он приехал в Конотоп за два дня до войны и велел всем еврейским родственникам срочно покинуть Украину, так как в ближайшие дни начнётся война. Он – единственный из всех братьев и сестёр погиб на войне.

Его дочь Ольга всю жизнь прожила со своей матерью, которая умерла в возрасте 95 лет. Мать – Нина, яркая, красивая еврейская женщина, работала связистом, получила звание «почётного связиста СССР», замуж больше не выходила.

Ольга была успешным инженером-строителем, работала в главке. Во время перестройки ушла из главка и долгих 10 лет проработала кассиром в наркологической клинике Довженко (сейчас в этих шикарных помещениях находится галерея известного художника Ильи Глазунова). Родила единственного сына Иосифа, который назван в память погибшего отца.

Иосиф – врач-ортопед с выраженной еврейской внешностью, вьющимися чёрными волосами, долго не женился. Его жена – Валентина Ивановна, общих детей у них нет. Валентина Ивановна любит путешествовать, но почему-то всегда предпочитает один маршрут – на корабле по реке Волге. По этому маршруту они с Иосифом прошли уже пять раз.

Моя бабушка вышла замуж за Залмановича Хаима Мордехаевича. Человек он был тихий, советскую власть ненавидел, умер в эвакуации в Омске от кровоизлияния в мозг в возрасте 62 лет. Он был старше моей бабушки на 20 лет.

Бабушка всю жизнь прожила с моей мамой, единственной дочерью. Сначала в Москве, потом на Дальнем Востоке, куда уехала мама после замужества в 1947 году с моим отцом, Ханиным Вульфом Ильичом. Потом она переехала в Ригу, и с 1956 года жила там до своей смерти в 65 лет, в 1965 году. Прах её покоится на Лесном кладбище в Риге.

История семьи отражает историю евреев, которые пришли в этот мир в конце прошлого века, рожали детей в 20-е – 30-е годы и закончили свой земной путь в разных городах великой империи под названием Советский Союз. Наверное, есть множество более счастливых историй. Но эта – наша.

2012 год

Кто я?

Вопрос «кто я, откуда и куда иду?» во все времена заставлял человека думающего остановиться и взглянуть на себя и своё окружение. Прогулка по старинному кладбищу под Парижем, заставила взглянуть на жизнь людей второго и третьего тысячелетия нашей эры по другому. Рассматривая надгробья и склепы, в которых упокоились 8—10 поколений одной семьи, я задумалась о тех блуждающих по земле, к которым относится моё еврейское племя.

Патриархальный, раз и навсегда заведенный порядок жизни разбросанных по российской империи еврейских местечек затрещал по швам с приходом революции 1917-го. Исчезновение черты оседлости дало возможность устремиться в крупные города громадному количеству еврейской молодёжи, разбуженной революционными лозунгами и желающей быть в самой гуще всего происходящего. Этот процесс привёл к исчезновению еврейской жизни, к ассимиляции и рождению нового социума, не знающего своих еврейских, – да наверное и русских, и украинских корней, – и к появлению миллионов и миллионов «половинок», которые испытывали некоторую двойственность в собственной национальной самоидентификации.

Нет, конечно, большинство до следующей революции 1991 года причисляло себя к неевреям. Но изменившаяся ситуация, дававшая возможность ускользнуть из развалившейся «совдепии» в более цивилизованные страны, привела к появлению «евреев» с четвертинкой или одной восьмой еврейской крови, которые двинулись в Государство Израиль как наиболее доступное для выезда из бывшего Союза.

На днях мне попалась на глаза статья, в которой автор пытался проанализировать причины, побудившие сотни тысяч людей, причисливших себя к евреям, переехать в Германию – благодаря одной из безумных идей в головах так называемых либеральных демократов, пытающихся возродить умерщвлённую общину евреев, которые сотни лет ощущали себя принадлежащими немецкой культуре и немецкому народу.

Вопрос самоидентификации, по моему мнению, очень непрост и для так называемых «чистокровных евреев», давным давно порвавших с еврейским образом жизни и изредка вспоминающих своё еврейство при походе за мацой в синагогу. Ощущали ли они себя принадлежащими к «жестоковыйному племени» семитов, рассеянных по земле после разрушения Первого и Второго храма? Или чувствовали себя космополитами, ищущими спокойную гавань и сытую, удобную жизнь?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Кадиш – еврейская поминальная молитва.