Цвет Тиффани

Звонок, после которого у него для решения была ровно минута. Пока ОМОН залетал с черного хода, он даже не усомнился в том, по какой причине они тут оказались. Ему удалось вывести Радина из клуба незамеченным. И мужчина оказался очень благодарным. Даже не так. Егорыч стал часто приглашать Игоря на рыбалки, просто в гости. У него не было детей, а молодой и амбициозный парень ему сильно импонировал. Спустя год он сделал предложение, от которого Игорь не смог отказаться. Радин попросил взять на себя управление двумя ювелирными магазинами жены, которая их практически обанкротила. Вольский попробовал. И ему это понравилось. Он поднял эти магазины, а впоследствии сам открыл еще четыре в их городе и один в соседнем. Единственное, что под названием, принадлежащим жене Радина. Но она давным-давно написала доверенность и получала свои проценты, об этом Игорь не забывал никогда. И все было хорошо, пока перед Новым годом не убили человека, который за девять лет уже стал родным. И Игорь знал кто. Булатовские.

Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать, от сегодняшнего приглашения ничего хорошего ждать не приходилось.

* * *

Поздно ночью Игорь сидел в машине перед домом и курил уже третью сигарету подряд. Было тошно, мерзко, но легче. Домой совсем не хотелось. Равно как и видеть кого-то.

Сейчас внутри клокотала только злость. И хотя понимал, что об умершем человеке нельзя думать плохо, но и с собой совладать не мог. А все потому, что Егорыч мог ему заранее все рассказать и объяснить, почему они раньше его не трогали. И чего именно Булатовские хотят.

«Игорь, пойми, с нами сотрудничать очень выгодно».

«Нам всего лишь нужны твои ходы поставок с Европы».

«Тебе же не будет сложно брать лишний груз через Урал».

Игорь ничего толком не понял, кроме того, что они решили очернить его бизнес и провозить что-то незаконное. Булатовский говорил намеками, в основном в шутку, якобы все ерунда и яйца выеденного не стоит. Но только Игорь дураком не был и понимал, что сегодняшний ужин был прелюдией к чему-то более глобальному. Словно пощекотали нервишки, оставляя кирпич на голову на потом.

Глава 8. Мама и дочь – это связь. Больно, когда ее нет

Ехать на рейсовом автобусе в деревню, когда на улице мороз – то еще удовольствие. Наташа с Соней жутко замерзли, потому что дряхленький транспорт совсем не отапливался. Потом еще вызывали такси, и в скрипучей шестерке погреться тоже не удалось. Наташа, как обычно, переживала за дочь, поэтому, как только они добрались до дома ее матери, первым делом поставила чайник и достала лекарства. На ее счастье, матери не было в доме. Видимо, она еще находилась в больнице у Сергея, но звонить и радовать, что они приехали, Наташа не спешила. Наслушаться нотаций она всегда успеет. Но морально подготовиться все равно не удалось. Стоило налить горячий чай, как появилась мама собственной персоной.

– Приехали, а что не позвонили? Меня Санька сосед вез, мы бы вас с района забрали. – Наталья поглубже вздохнула.

– Привет, мам, – тихо ответила, размешивая сахар в кружке.

– Ба! Привет! – Вот кому было плевать на обстоятельства, так это Соне. Дети, к счастью, многого не понимают.

Девочка подлетела к бабушке, крепко обнимая, та тоже действительно была рада видеть внучку и зацеловала еще розовые с холода щечки.

– Сонечка, я тебе тут столько сладостей приготовила! Садись за стол!

Девочка радостно запрыгнула на стул, но, только усевшись, кашлянула. Наташа поставила перед ней кружку и пошла за таблетками. Сейчас ей необходимо поддержать иммунитет.

– Опять ребенка пичкать гадостью будешь? Не нужно ей это давать! У меня варенье малиновое есть, – возмутилась Елена Анатольевна, следя за действиями дочери.

– Мама говорит, что варенье – это плацебо, – встряла дочь, на что Наташа улыбнулась.

– А ты не слушай маму, больно умная она у тебя, вот давай в чай положу варенье, а потом и бутербродик с ним скушаешь…

Бабушка крутилась вокруг внучки, и Наталья решила позже заняться профилактикой дочери. Ругаться сейчас совсем желания не было.

День на удивление прошел хорошо. Наташа с матерью не разговаривала, что вполне устраивало обеих, а дочка же полезла на чердак, что было и летом ее любимым занятием.

Уже сидя поздно вечером на кухне, попивая чай и одним глазом глядя телевизор, Наталья услышала шаги.

– Как дела? – издалека начала мать.

– Все хорошо, работаю, – спокойно ответила дочь.

– Мужика нашла? – Наталья прикрыла глаза.

– И не искала.

– Это ненормально, ты понимаешь?

– Нет, не понимаю. У нас с Соней все и так замечательно, нам никто не нужен.

– Тебе не нужен! Не решай за дочь! Ей нужен отец!

– Зачем? Денег нам хватает, с воспитанием справляюсь. Что еще надо?

– Каких денег хватает? Твоих копеек с больницы?

– Между прочим, на эти копейки я тебе помогла ремонт тут сделать в том году, кажется, ты это уже забыла? А до этого летнюю кухню кто помог тебе заново отстроить после пожара? – Наташа разозлилась. Вот так и делай доброе дело, которое мгновенно забывается. А денег она сюда вбухала немало, но, видимо, зря сделала, что сама выбирала материалы и заказывала машину: мать, кажется, не догадывается, в какую сумму это все обошлось.

И хотя ни разу даже не задумывалась, что делает это ради какой-то выгоды, но что тогда скупое спасибо, что сейчас упоминание денежной темы уже вывели из себя.

Мать Натальи недовольно поджала губы.

– Ей нужна опора! – зашла она с другой стороны. – Тебе с отцом плохо было? Да ты только и бегала хвостиком за ним до самой смерти!

В глазах Натальи защипало, поэтому она отвернулась. Отец для нее очень много значил. Добрый, ласковый… То, как он обнимал ее, прижимал к своей груди, пропахшей табаком, всегда дарило лучик солнца душе. «Ну же, Наташка, не смей реветь, дуреха моя…» Эти слова словно выжглись на сердце, даже снились порой. Как же ей его не хватает.

Но она, в отличие от матери, уделяет должное внимание дочери. Жаль, но Наташа не могла этого сказать в лицо родительнице.

– Ты Андрею давно звонила? – При упоминании бывшего мужа слезы из глаз пропали, и она резко обернулась.

– И не собиралась звонить. Он Соню даже с Новым годом не поздравил! – зло сказала.

– Странно, наверное, в командировке за границей был, не смог.

Наташа улыбнулась. Конечно, в командировке, где-нибудь на Гоа со шлюхой. Это он может.

– Если не хочешь, чтобы мы сейчас поругались, давай закроем тему.

– Нет. И не надо ругаться. Ты только пойми, что Андрей хороший, он до сих пор любит тебя, да и Соню. Стоит ему только позвонить, как он заберет вас! И слова не скажет!

– Что ты такое говоришь? – Наташа замерла.

У них и раньше с матерью разговоры насчет возвращения были, но чтобы так явно… Наташа понимала, что тут что-то нечисто.

– Ты ему звонила? – вкрадчиво спросила.

– Нет, он сам звонил, в ноябре еще, с днем рождения меня поздравлял.

– И…

– И признался, что скучает по вам. Наташа, не будь дурой, помиритесь с ним уже!

– Все, спокойной ночи! – Дочь резко встала из-за стола, со звоном поставила кружку в мойку и направилась на второй этаж.

– Вечно ты меня не слушаешь! Жалеть потом всю жизнь будешь! А с ним могла бы и не работать! – продолжала стоять на своем мать.

– Я никогда жалеть не буду! – тихо сказала Наташа сама себе, взбегая по лестнице.

Как объяснить собственной матери, что не в деньгах счастье, она уже не знала. Именно Елена Анатольевна настояла на браке с Андреем. Еще бы, за дочкой начал ухаживать такой представительный мужчина! Городской, на семь лет старше, работа в администрации, ездит на мазде последней модели! Наталье захотелось сплюнуть с досады, вспоминая, как мать уговаривала ее на брак. Да, он, безусловно, нравился Наташе. Да, ей льстило его внимание. Стоило только вспомнить, как все девчонки в общежитии слюной исходили, когда он подъезжал за девушкой на своей всегда идеально чистой машине. Почему он обратил внимание на нее, студентку медицинского института, Наталья до сих пор ответить не могла. Андрей всегда пел песни насчет ее красоты. Как они шикарно смотрятся вместе.

Наверное, еще сыграло роль отсутствие у него мамы, которая бы никогда не позволила жениться на простой девушке из глубинки. Говорил, влюбился с первого взгляда. Наташе тоже так казалось. Ровно до того момента, как появился штамп в паспорте. Хотя нет, глаза у нее начали открываться, как только столкнулась с проблемами беременности. И когда помощи от него не увидела ни капли. Кроме шелестящих бумажек, которые он ей выдавал в ограниченном количестве и считал, что на этом его долг выполнен. Единственное, за что сейчас она ему благодарна, так это за дочь. Все остальное… Хотелось забыть и никогда не вспоминать. Если бы еще мать не вспоминала!

В покрытой сумерками комнате на огромной кровати уже спала ее любимая девочка. Они всегда, когда здесь вдвоем, почему-то спали вместе. Дочь сама хотела, и Наташа была только за, хотя дома они уже никогда так не поступали. Это осталось где-то в детстве, когда Соня маленькими босыми ножками прибегала к ней на диван, говорила, что ей одной скучно и одиноко, и сладко засыпала под боком Натальи.

Раздевшись, молодая женщина быстро юркнула под толстое одеяло, обнимая любимую девочку со спины. Втянула запах ее волос. Нет, за столько лет не изменился. Ее сладкая девочка…

Умиротворение. Счастье. Все, больше ничего не надо…

* * *

На следующий день Наталья направилась в районную больницу, искренне недоумевая, зачем и для чего. Тезка ее отца и второй муж матери чувствовал себя хорошо, и все, что ему нужно было знать, врачи уже и так рассказали. Они с мужчиной мило пообщалась, куда теплее, чем с матерью, и Наташа в очередной раз удивилась, как же он похож на отца. Чаще спокойный, порой веселый, порой немного грозный, но это больше напускное. Неспособный обижаться, говорит открыто. Матерится, правда, через слово. Наверное, это было единственное различие между мужьями Елены Анатольевны.

Папа умер, когда она училась в выпускном классе, и замену ему мать нашла меньше чем за год. Этого девушка тогда понять не смогла. Сначала Наташа злилась, не хотела принимать другого мужчину, уехала в город в общежитие, и домой даже показываться желания не возникало. Просто было слишком больно. В ее глазах это выглядело как предательство. А спустя год, наверное, учеба в мединституте сделала ее более жалостливой. Научила относиться снисходительней к людям, которые пережили смерть близкого человека. Именно поэтому она и согласилась на уговоры выйти за Андрея. Они с мамой не один год шли к примирению, ее согласие на брак стало словно связующим звеном между ними, и, казалось, их отношения наладились. Мать стала теплее к ней относиться, даже по сравнению с несколькими годами ранее. Наташа, правда, думала, что это смерть отца или новый мужчина ее так изменили, но… Как оказалось, она Андрея, который уж очень часто приезжал в деревню, любила больше, чем ее. После развода все кардинально поменялось, чему Наташа даже не удивилась. И сейчас, по большому счету, их связывала только Соня.

– Тебе Лена про Андрея рассказала? – неожиданно спросил дядя Сережа, когда она уже выходила из палаты.

– Да, а что? – насупилась Наталья.

– Не слушай ее, Наташ, поступай, как сама знаешь, это твоя жизнь. – Мужчина серьезно и пристально смотрел в глаза своей неродной дочери.

– Спасибо. – Улыбнуться не получилось, потому что в горле образовался ком. Она была уверена, будь отец жив, он сказал бы то же самое. – Спасибо, – повторила, закрывая за собой дверь.

Эмоции душили, пока она не выбежала на холодный воздух, и только там смогла вздохнуть свободно. Колючие снежинки кусали лицо, но Наташа его не прятала, казалось, эта ничтожная боль давала хоть какое-то облегчение. Как же ей не хватало отца… Его любви. Внимания.

Дядя Сережа никогда не лез в ее отношения, но она предполагала, что тот тоже думает, как и мать. И слышать сейчас эти слова от него… было больно, и в то же время радостно. Пусть он чужой человек, но это важно для Натальи. Очень важно.

Три дня для Сони пролетели незаметно, а вот для Натальи стали каторгой. Мать не теряла случая напомнить об Андрее, продолжая капать на мозги похуже раскаленной лавы. Даже увидела шов на пальто, тыкая на то, что был бы мужик, а именно Андрей, он явно не позволил бы ей ходить в таком и «позориться». Соня еще ляпнула про машинку и ремонт соседям, что подлило масла в огонь. Поэтому, когда приехало такси, чтобы везти их на вокзал, Наташа летела на всех парах. До лета теперь им не придется видеться, что несказанно радовало.

* * *

Приезд домой оказался невесёлым. Стоило им зайти в квартиру, как пришла тётя Люда.

– Наташ, ну вот держи бумажку, это мальчики мне передали, расписано все необходимое. – Женщина протянула исписанный альбомный лист.

Еще не взглянув на сумму, Наталья спросила:

– Когда нужно отдать?

– Ну-у-у, там же до сих пор сыпется, вот вчера в ванной сидела, а мне побелка на голову упала, – запричитала соседка.

– Через неделю, хорошо? – не желая разводить демагогию, быстро спросила Наташа.

– Да-да, я тогда сыну скажу, что после старого Нового года бригаду нашел. – Наталья про себя усмехнулась. Бригада – чтобы ремонт в маленькой ванной сделать, мда.

Проводив женщину, посмотрела на сумму в конце корявого списка. Двадцать тысяч нужно выложить. Тяжелого вздоха скрыть не удалось. Вновь задумавшись о деньгах, она схватилась за телефон, чтобы позвонить однокласснику.

На ее счастье, оказалось, Миша уволился из органов, но сейчас работает частным детективом, что, собственно, и нужно было Наташе. Быстро обрисовав ситуацию, она ждала, что Миша ей сразу скажет, с чего хотя бы начать, но в этот раз мужчина был слишком молчалив и ответил, что перезвонит на днях. Ее это очень расстроило. Хотелось снять с себя хотя бы этот груз.

Уж чье имя Наташа не ожидала увидеть на дисплее телефона в десять вечера, так это Димино.

– Да, Дим? – рассеянно ответила, насыпая сахар в кружку.

– Привет! Как отчим? – Она не помнила, чтобы говорила, зачем именно уезжала. Только просила поменяться.

– Эм, нормально, но пару недель ещё в больнице будет лежать.

– Ясно. А как мама?

– Дим, ты чего звонишь? Что-то на дежурстве? – Ведь сегодня последний выходной день, и Наталья напряглась, ожидая уже услышать, что что-то случилось с Вольской или другими ее пациентами.

– Нет, тут все спокойно. – Ком внутри ослаб. – Просто завтра утром все будут на работе, поговорить не дадут, как обычно, – протянул он недовольно.

– А нам нужно поговорить? – искренне удивилась она.

– Ну, вообще-то, да. – Она так и представила, как сейчас у Димы появилась глубокая морщина на лбу. – Давай завтра я тебя после работы встречу, сходим поужинаем?

Наталья сразу поняла, о чем он хочет поговорить на ужине. Об их «недоотношениях», и если обойти эту ситуацию молча не получилось, то пора бы по-взрослому это обсудить. И это действительно нужно сделать без ушей коллег и любопытных медсестёр.

– Я пока не знаю, сможет ли Маша, соседка, присмотреть за Соней, все-таки у нее тоже рабочий день. Утром забегу к ней, тогда отвечу.

– Я очень буду ждать, Наташ… – Сейчас его голос был тих и полон надежды, что для Натальи оказалось сложно. Ей не хотелось никаких разговоров, не хотелось чувствовать себя виноватой. А, похоже, именно это она завтра и ощутит.

– Пока, Дим…

Нажав на кнопку, положила телефон на стол, и сделала, наконец-то, глоточек кофе. Она все же полагала, что Дима и так все поймёт, что никаких встреч больше не будет, ведь она вела себя с ним очень прохладно последнее время. Да и сексом они занимались последний раз, наверное, месяц назад или даже больше.

Два года назад у них все началось спонтанно. После сложной операции, в раздевалке он так посмотрел на Наташу, что она сама не сдержалась. Ещё бы, на тот момент у неё уже три года не было секса, она на стенку порой лезла. А там все удачно повернулось. Взгляд, полный восхищения и вожделения, сорвал последние оковы. А возможно, это была потребность организма получить разрядку.

Правда, Наталья об этом тут же пожалела. Ведь совсем не хотела отношений, тем более с коллегой. Но Диме удалось выставить ситуацию в правильном свете, когда она пошла на попятную. Сам сказал: «Секс – важная для женского здоровья штука», и отрицать это Наташа уже не смогла. Да и такой подход ее устраивал. Никаких серьезных отношений. Одно время она боялась, что влюбится в него, ведь секс был очень даже неплох, но этого не произошло. Почему-то Дима ее постоянно отталкивал, именно поведением в мелочах. То засмеётся по-идиотски и не вовремя. То вещи раскидает. То скальпель возьмет криво. Ну и ко всему прочему, раздражало, что он ее слушался беспрекословно. Наташа порой ждала, чтобы он заспорил, доказал свою точку зрения, но он просто соглашался. Не ее он был мужчина, это поняла точно.

Она вообще сомневалась, что на свете есть тот, на кого будет смотреть иначе.

Выйдя из кухни и проходя по коридору, почему-то кинула взгляд на входную дверь, и ей вспомнился Вольский. То, как мило он говорил с ее дочкой, как потом пристально посмотрел ей, Наташе, в глаза. Слишком остро. И было в этом взгляде что-то живое, цепляющее. Но после, во все их встречи, она подобного не замечала. Он был злым, надменным, или шутом, как тогда, на пороге больницы.

Многогранная личность… Оттого и очень опасная. Все же дурой Наташа никогда не была и понимала, что такие мужчины, как Вольский, умеют забиваться в подкорку. И чем дальше Наташа будет от него держаться, тем для нее же будет лучше.

Глава 9. В тихом омуте черти водятся

Хотя выходные не были фактически выходными, первый рабочий день давался тяжело. И даже без операций, осмотр новеньких и стареньких пациентов отнимал с непривычки много сил. Звонок бывшего одноклассника застал ее в смотровой, и ей пришлось выйти в коридор.

– Да, Миш?

– Наташ, привет, сразу перейду к делу. Так, у меня пока есть время, у нас один вариант – ты меня кладешь к себе в отделение, на недельку, думаю, мне хватит, и я потихоньку разведаю всю ситуацию. Других вариантов я не вижу. Разве что…

– Стоп! – остановила его словесный поток Наталья. – Как я тебя к себе положу-то?

– Ну ты врач или кто? Что там у меня должно заболеть? – на полном серьезе спросил он.

– Спина, Миша. Спрыгнешь откуда-нибудь повыше на спину для правдоподобности? – Она язвила, пока судорожно прикидывала варианты, как это осуществить. Сейчас совсем непросто провернуть подобное без тонны анализов и осмотров с отметками в электронной карточке пациента.

– Не, голову жалко, – протянул он, не понимая ее шутки.

Наташа поджала губы, отворачиваясь к стене, так как увидела Диму, идущего в ее сторону по коридору.

– А какой другой вариант?

– Ты должна мне раздобыть адреса и пароли всех сотрудников, я буду подбираться к каждому на расстоянии, это займет куда больше времени.

– У меня нет времени, хочу с этим покончить как можно скорее, я вообще боюсь, что воды уже много утекло и все будет впустую.

– Не переживай, дядя Миша прошаренный, найдем мы, кто такой охотливый до чужих денежек оказался. Вряд ли у тебя там профессионалы в воровстве работают, где-нибудь да засветят деньги.

В его голосе слышалась уверенность, что успокаивало.

– И сколько я тебе буду должна? – спросила она, закусив губу. Понимала, что такие вещи за бесплатно не делаются.

– Ой, сочтемся, не переживай!

– Наталья Сергеевна, у вас нормально все? – Сзади подошел Дима.

– Я тебе вечером позвоню, – сказала Наташа и сбросила вызов, а затем обернулась.

– Да, все хорошо.

– Насчет вечера все в силе?

– Да. А что ты тут делаешь? – Она вспомнила, что он только утром ушел с ночного дежурства домой.

– Я по своим делам, ночью поспал, не переживай. – Он улыбнулся ей и, немного потоптавшись на месте, ушел, еще раз сказав, что будет ждать вечера.

Провожая его взглядом, она думала лишь о том, что совсем не хочет этой встречи. Что-то внутри аж зудело, словно предчувствие нехорошего.

Позже ее удивила Вольская, сделавшая странное заявление.

– Наталья Сергеевна, а можно поинтересоваться, примерно известно, когда меня выпишут?

Наталья не задумывалась пока над этим, но, пролистнув историю болезни, которую и так знала наизусть, все же ответила:

– Думаю, на Старый Новый год вас можно будет отпустить, если анализы будут хорошими, конечно же. – Наташа улыбнулась женщине, которая засветилась на этих словах, и добавила: – Но выписка будет позже.

– Это такая радость! Доктор дорогой, а можно я вас приглашу к себе на праздник?

Такое Наталья слышала впервые. Брови от удивления поползли вверх.

– Зачем? – Это был перебор, даже для этой пациентки, и она никак не понимала, для чего на домашний праздник приглашать своего врача.

– Так у меня день рождения четырнадцатого! Два дня празднуем, так сказать. – Маргарита Петровна продолжала добродушно улыбаться.

Наташа вновь опустила глаза на историю болезни. Да, и правда день рождения четырнадцатого января. Чувствовала она себя очень странно. Это нормально, если она будет посещать все дни рождения своих пациентов? Так и ее не хватит.

– Маргарита Петровна, мне очень льстит, что вы хотели бы меня пригласить на свой день, но извините, вынуждена отказаться.

– Наталья Сергеевна, сделайте старушке приятно! – Наташа усмехнулась. На старушку эта женщина мало походила. – Я как раз дома доделаю ваш подарок, у меня там все материалы, хотя мне Тамара уже почти все сюда притащила, – она кивнула головой на тумбочку у кровати, – но оформить уже дома хочу. Да и вы мне за год близким человеком стали, не встреть я вас, неизвестно, ходила бы сейчас или нет!

– Я… подумаю, хорошо? – Не глядя пациентке в глаза, Наталья вышла из палаты, останавливаясь за дверью.

И зачем она сказала, что подумает? Думать тут нечего, не пойдет она ни на какие праздники! Что это еще за вольности? Чтобы врач к пациентам приходил тортик покушать?! Глупости. Решив даже не думать над этим, она пошла в ординаторскую, где до самого конца рабочего дня оформляла новые истории болезней.

* * *

– Тебе все же не идет медицинская форма, – выдал Дима, как только они сели за стол в маленьком уютном ресторане.

– Это еще почему? – спросила Наташа для проформы, но ответ знала.

– Потому что скрывать такую фигуру каждый день грешно. – Она посмотрела на свое обычное платье. Да, оно подчеркивает фигуру, но и халаты она носит не безразмерные. Тут Дима просто захотел осыпать комплиментом. И, похоже, неважно каким.

– Ты ужинать будешь? – спросила она, взяв меню.

– Даже не знаю. А ты? – он с любопытством посмотрел на Наташу и папочку, которую она держала.

– Дим, мне кажется или ты сейчас стараешься быть галантным, но совсем этого не хочешь? – Все-таки она его знала не один день, и его нетипичного поведения не заметить не могла.

Мужчина поставил локти на стол, сцепляя пальцы в замок. Глянув по сторонам, он как-то подобрался, вперившись взглядом в подходящего официанта.

– Наташ, что происходит? – задал он вопрос, как только паренек с их заказом отошел.

Рано он заговорил об этом. Наташа ещё была не готова. Поджав губы, медленно взяла салфетку и скомкала ее в руке.

– Дим, тебе сколько лет?

– Тридцать три. Тебе ли не знать.

– Вот. Не думаешь, что пора семьей обзаводиться? – Склонив голову набок, внимательно следила за мужчиной напротив.

– Думаю.

– Но я не подхожу на эту роль, ты понимаешь?

– Понимаю, – легко ответил он, а Наталья удивилась. Не такой реакции она ждала.

– Тогда почему мы с тобой тут сидим? – поинтересовалась.

– Я не пойму, как связана моя предполагаемая семья и наши с тобой отношения?

Она его сейчас не узнавала. И даже не знала, что ответить. Что значит «не пойму»? Да и вообще, сейчас в нем было что-то чужое. Будто это не тот Димка, с которым она знакома три года.

– У нас с тобой нет отношений, начнем с этого.

– Значит, когда ты стонешь подо мной, это не отношения? – Наташа хлопнула глазами.

– Та-а-ак… Дима, то, что мы с тобой, кхм, трахались, – девушка понизила тон, – иногда и кроме больницы нигде не встречались, ничего не значит. Почему-то мне казалось, ты это понимаешь!

– Наташ, я не хочу это прекращать, – не хотел сдаваться он.

Молодой человек подошел к ним с подносом, расставляя блюда, и Наташа откинулась на стуле. Впервые за все годы Дима проявил такую решительность. И она просто не знала, как ей реагировать. Вот от него она совсем не ожидала подобного.

– Нет, Дим, это не будет продолжаться. Извини, но все. Я не хочу.

– Ты нашла другого мужчину? – Он находился все в той же напряженной позе, не прикасаясь к еде.