bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 6

– А может, у вас есть друзья хорошие? Им не нужен котенок? – тут же спросила она.

– Они-то хорошие… – потянул он, не зная, как девочке объяснить, что чёрная животина никому не нужна.

– Соня, прекрати навязывать. Придумаем что-нибудь с твоим котёнком, – уже миролюбиво проговорила Наталья.

Ее обрадовало, что Вольский сейчас уйдёт. Ему и правда не место в ее доме. Она пригласила, чтобы доказать свою доброжелательность, выразить благодарность. Криво-косо, но Наталья посчитала, что это удалось. И поскорей бы эта «неловкость» пропала из ее дома.

– Соня, помнишь, что я говорил тебе в машине? – спросил мягко мужчина, перед тем как выйти из чужой квартиры.

– Да, я больше никогда так делать не буду, – пробормотала девочка, прижимаясь к маме.

– Умница, малышка! – сказал на прощание, поджав губы и заглядывая в глаза Наталье.

Она же только кивнула после нескольких секунд зрительного контакта. Закрыв дверь, Наташа прислонилась к ней спиной, потирая себя за плечи. Стало зябко под его внимательным взглядом, который словно в душу смотрел. Она ведь общалась с ним уже раньше, но никогда не знала, что у него в голосе есть настолько мягкие нотки, которыми он обратился к ее дочери. Да ну, не железный он ведь. Воспоминания подкинули их последнюю встречу в больнице, когда он боролся с очередью на МРТ, но тут раздался тонкий голос дочери:

– Мам, мы же не выкинем Тома, правда? – открыв глаза, Наталья хотела ответить «посмотрим» и действительно думала сплавить животное на днях, но… То, как дочь аккуратно держала это милое чудо, как открыто ему улыбнулась и звонко чмокнула в макушку, почесывая за ушком, не дало ответить то, что хотела изначально.

– Не выкинем, малыш. Не выкинем… – уже тише повторила.

– Спасибо, мамуль! – радостно воскликнула дочь.

– Иди за стол, я сейчас подойду, – она провела ласково по голове Сонечки и направилась на кухню к аптечке.

Похоже, антигистаминные таблетки теперь будут ее постоянным спутником. Аллергия на шерсть с самого детства мешала Наталье наслаждаться мелочами жизни, но она не станет лишать этого удовольствия свою дочь. Хочет она котёнка, пусть будет котенок.

Сев за стол аж в полдвенадцатого ночи, молодая женщина и восьмилетняя девочка наконец-то серьезно поговорили. Соня рассказала, что именно произошло, и попросила прощения. А Наташа потратила добрые пять минут на нравоучения. И обе, нарыдавшись, уже мило болтали, наслаждаясь обществом друг друга. Им никто больше был не нужен.

– Мам, а какое желание ты сейчас загадаешь? – спросила Соня, когда по телевизору начал говорить про прелести жизни президент Путин.

Наташа ответила не задумываясь:

– То же, что и последние восемь лет, – мягко улыбнулась.

– Так что? – не поняла намёка Соня.

– Чтобы ты никогда не терялась и счастлива была, большего мне не нужно, – хоть она и говорила искренне, но все же немного слукавила. Да, каждый год она желала одного, но не только счастья – мы строим его сами – а чтобы её дочка была здорова. Просто боялась говорить это вслух.

Девочка родилась семимесячной, очень слабенькой, и они с врачами полгода боролись за ее жизнь. До полутора лет было очень непросто. И то чувство страха, бессилия, когда совсем не можешь ничем помочь своему самому дорогому существу на свете, порой душило хуже удавки. Хотелось самой умереть, лишь бы дочь жила. Стоило это вспомнить, как страх подкатил к горлу.

– А я загадаю, чтобы наконец-то приехал папа! – вывела ее из мрачных мыслей дочь.

– Лучше загадай что-нибудь реальней, Сонь, – чуть нахмурилась Наташа, понимая, насколько желание несбыточное, и дай бог, чтобы никогда не осуществилось! – Например, чтобы в этом году у нас с отпуском все получилось, и мы бы поехали вдвоём отдыхать.

Раз уж она не может это загадать, то пусть хотя бы дочь. Авось в этом году все сложится.

Соня воодушевилась этим предложением! Она в том году так сильно хотела поехать, и они с мамой даже путевки купили, но съездить так и не удалось, правда, девочка не могла вспомнить, почему.

Куранты начали бить, а семейство Бондаревых из двух человек загадывало свои желания. Соня – поехать на море, Наташа – здоровья дочери. Но впервые в ее голове мелькнул образ мужчины, как бы намекая, что, может, загадать что-нибудь ещё? Но нет. Ей не нужен ни один мужчина. Хватит с неё.

Глава 3. Можно ли любимую работу ненавидеть?

Соня вырубилась уже в час ночи, когда Наталья бездумно смотрела телевизор. Все там радовались, смеялись, но у нее почему-то не выходило улыбаться. То состояние паники и волнения, которое она сегодня испытала, когда поняла, что Соня пропала, до сих пор не отпускало. А как она отгоняла от себя мысли, что могло произойти! Какая же девочка у нее все еще глупая… Ведь могло случиться все что угодно! А если бы там какие-нибудь придурки были? А если бы под машину попала? Прикрыв глаза, молодая женщина все же попыталась успокоиться. Все обошлось. И может, это послужит дочери уроком на будущее?

Надо угомониться, ведь утром на работу, и там уже не до эмоций. Их она никогда не показывает сотрудникам и пациентам. Наверное, ее считают сухарем. Нет, как врача Наталью уважали, она не за красивые глаза была любимицей заведующего и, можно сказать, его правой рукой. Просто проявлений ее чувств никогда и никто не видел. А она не считала необходимым их показывать. Зачем? Кому они нужны? Её пациентам и так плохо, а если она покажет свою сочувствие или сострадание, что от этого изменится? Им станет легче? Нет, они перестанут бороться. Сложат лапки и потонут в жалости. А это до добра не доведёт. Наташа видела такое каждый день.

Молодая женщина не заметила, как проснулся котенок, а только ощутила это, когда тот неожиданно вцепился своими острыми когтями ей в большой палец ноги.

– Ах ты ж! – тут же нагнулась, отвоевывая ногу у животного и поднимая его двумя пальцами к лицу.

Глаза зеленые, но с бирюзовыми прожилками и, на удивление, такие ясные…

– Мяу, – жалобно заговорило это чёрное чудо.

– Что? Есть, наверное, хочешь? – взяв со стола кусочек мягкой колбаски, положила его на пол.

Котёнок, учуяв запах, замяукал пуще прежнего, вырываясь из хватки. И стоило его отпустить, как он вцепился в этот несчастный кусок колбасы с дикой жадностью. Бедный, сколько ж он не ел?

Все же поднявшись, Наталья убрала со стола, помыла посуду и даже нашла миску для животного. Встал вопрос: чем оно питается-то? Кроме колбасы и молока, на ум ничего и не приходило. Мысленно поставила себе галочку, что завтра на работе нужно спросить у девчонок. У кого-то наверняка есть животные.

Остановившись посередине кухни, Наташа тяжело вздохнула. Около стола на полу лежал торт, который она прикрыла полотенцем, когда они пришли домой. А все это время старательно обходила его стороной, делая вид, что так и должно быть. Но никто за нее это убирать не будет, поэтому, посверлив еще минуту полосатое полотенце взглядом, она, вооружившись пакетом и тряпкой, начала собирать свой «шедевр».

Уборка, душ – тоже отняли время, и Наталья легла только в четвёртом часу, а вставать нужно в полвосьмого.


Телефонная трель с трудом заставила открыть глаза. На удивление, это был не будильник.

– Да? – сонно ответила в трубку, даже не посмотрев, кто звонит.

– Наталья Сергеевна, извините, ради бога, с Новым годом вас, кстати, – затараторила девушка на том конце трубки.

– Марина? Что случилось? – ее постовая медсестра явно бы не стала звонить по пустякам.

– Операционную уже приготовили, а у Дмитрия Михайловича… – тут девушка запнулась, но Наталья и так уже поняла, в чем дело, и встала с кровати.

– Выпил? Ясно, сейчас буду, – не дожидаясь ответа, откинула трубку в сторону.

– Вот мудак! – сквозь зубы проговорила она, направляясь в душ.

Димка нормальный врач, но вот его любовь выпить… Его одно спасало – руки обычно не тряслись после пьянки, поэтому и позволял себе подобное. Видимо, дежурство было спокойное, и он не предполагал, что могут кого-либо привезти. Но это его никоим образом не оправдывало! Наталья уже продумывала, что она с ним сейчас сделает. А если бы она так близко не жила? Никто бы так быстро не добрался. На кого потом списывать смерть больного?

Состояние было ужасное, словно она двигалась через слой ваты. Все-таки два часа на сон в сутки – это очень мало для нейрохирурга. Холодная вода немного просветлила голову, и через пятнадцать минут женщина уже мчалась на работу в порванном пальто, наспех скрепленном булавками.


Город ещё не спал. В ночной тишине отчетливо слышались возбужденные смешки гуляющих. Им не мешал даже мороз, прилично кусающий за щеки. Благо, метель уже успокоилась, и Наталья быстро добралась до своей больницы, где трудилась уже шесть лет.

Буквально залетев на третий этаж, побежала в ординаторскую переодеваться.

Дмитрий сидел за столом, опустив голову на руки, и как только женщина вошла, тут же поднялся.

– Наташ, прости…

– Заткнись, иначе я за себя не ручаюсь. Быстро рассказывай, кто там и в каком состоянии, – она, не отвлекаясь, сразу начала переодеваться.

Мужчина пьяным не был, но сутки без сна и пара рюмок коньяка сказывались. Он явно не мог оперировать. И благо, что умел признаться в этом сам себе. Перейдя на деловой тон, отрапортовал, что с прибывшей женщиной, а Наташа вздрогнула при названной фамилии пациентки.

– Вольская? Дима, твою мать, ты знал, что я уже год веду ее? Ты не мог сразу мне позвонить? – она еле сдерживала себя.

– Да я карту глянул, когда уже к операционной шёл, и там сразу и заметил, что руки трясутся…

Бросив полный ненависти взгляд на Дмитрия, Наталья пулей побежала к оперблоку.

Пришлось приложить немало усилий ещё перед дверью операционной. Очень важно было успокоиться и с холодной головой провести операцию. Если она даст волю усталости или же злости, то это все. Тупик. Закрыв глаза, она делала глубокие вдохи, вспомнив сына пациентки. А это тоже было проблемой. Вольский входил в разряд гиперактивных родственников, желающих решать все сам, даже порой не слушая врачей.

– Наталья Сергеевна, там наркоз… – медсестра тихо напомнила о важном моменте.

– Пошли…

* * *

Операция на позвоночнике никогда не была простой, но, на счастье, все прошло относительно удачно. Спустя два часа пациентку повезли в реанимацию, а Наталья, выжатая как лимон, прилегла в сестринской, еще в оперблоке. Ей нужно пять минут тишины. Все знали особенность Натальи, и никто не смел нарушать ее покой в эти драгоценные минуты. Наталья не смыкала глаз, просто боялась заснуть, а ведь рабочие сутки только полчаса назад начались.

Она услышала возню перед комнаткой, как грубый мужской голос разрезал утреннюю тишину. Сомнений в том, что это к ней, не возникало. Но у неё ещё есть заслуженные две минуты, а девочки-медсестры уж как-нибудь справятся. Порой казалось, что она ненавидит свою работу всеми фибрами души. Тяжело и физически, и морально. Но тут стоило спросить: «А без неё ты сможешь? Выживешь?» И на этом моменте ненависть пропадала. Не сможет. Не выживет. Знала уже.

Все же встав и затянув хвостик на голове повыше, поправила халат, расправляя складки, достала из кармана бейдж и, аккуратно нацепив его, вышла из комнаты медперсонала.

– Я не могу ждать! – прорычал Вольский на окруживших его медсестёр, ещё не замечая, что врач вышла.

Он был в том же пуловере и брюках, которые она видела на нем вчера. Весь помятый, легкая щетина покрывала лицо, придавая ему некое очарование. Только злые карие глаза сверкали, перекрывая его усталость.

– Успокоительное не пробовали принимать? – в ее голосе проскользнули стальные нотки.

– Наталья? Что вы тут делаете? – нахмурившись, мужчина смотрел на неё в полном недоумении.

– Работаю.

– Отлично, проводите меня к врачу, который сейчас оперировал мою мать, Вольскую Маргариту Петровну.

Он требовал. Этот нахал стоял и требовал. Ох, зря он это сделал. Если ее и мучила немного совесть за свое перед ним поведение дома, то сейчас все растворилось без следа.

– Врач не хочет вас видеть, устал, – сказала легко и, отвернувшись, пошла по коридору в отделение.

Игорь опешил. Но уже зная характер этой язвы, махнул на неё рукой, про себя обозвав стервой. Две медсестры ещё не ушли, поэтому он вновь обратился к ним.

– Мне нужно позвонить вашему главному, чтобы вы зашевелились? – грозно спросил.

– Но вы же слышали Наталью Сергеевну, она устала. Мы в который раз говорим, сейчас состояние…

– Мне нужен врач! – упрямо проскрежетал он.

Как они не могут понять, насколько ему важно знать, что случилось? Насколько сейчас больно от бессилия?

Когда позвонила Тамара, сиделка мамы, он уже успел изрядно выпить. Причем, когда поднял трубку, оказалось, что ему уже час не могли дозвониться. Погруженный в громкую музыку ночной клуб не хотел отвлекать своих гостей от веселья. Хорошо, что Игорь вообще взглянул на телефон, посмотреть время. Еще и никак не мог сесть за руль, а чертово такси ехало больше часа!

– Игорь Константинович, вы можете подождать в приёмной, там есть мягкие диваны и аппарат с кофе, а как только Наталья Сергеевна будет готова, она с вами поговорит.

В начале монолога этой женщины в огромном белом колпаке он завёлся и хотел уже перебить и послать кое-куда подальше их и предложение посидеть на диванчике. Но после уловил важную вещь.

– То есть, хотите сказать, мою мать оперировала она? – он указал рукой на выход.

– Да, Наталья Сергеевна прекрасный доктор…

Но мужчина не дослушал, а выбежал в коридор отделения. Здесь не было ни одной души, и стояла глухая тишина. Лишь неприятный запах лекарств резал ноздри. Его Игорь ненавидел с детства.

Нужная дверь ординаторской нашлась быстро, и он вошёл без стука.

Наталья сидела на диванчике, держа в руках документы, когда другой врач подносил ей кофе. Они оба посмотрели на бесцеремонного мужчину с недовольством. Никто не любил, когда врываются без спроса.

– Наталья… Сергеевна, можно вас на минутку? – Игорь не хотел, чтоб их разговор слышали другие.

– Зайдите, раз уж вломились. У меня от коллеги секретов нет, – спокойно ответила она, принимая кружку.

– Это конфиденциальный разговор, – с нажимом проговорил Игорь.

– Дмитрий Михайлович, пройдись к Зое, пусть принесёт из архива МРТ Вольской, я его тут не вижу, – она понимала, что так просто от сына пациентки не избавиться, поэтому и направила провинившегося врача погулять. Хотя его смена уже закончилась.

Не испытывая радости, врач выполнил просьбу и удалился из ординаторской. Игорь же вошёл, закрывая за собой дверь. Широко расставив ноги, встал перед Натальей, скрещивая руки на груди.

– Вы оперировали мою мать, я правильно понял? – Произнес он это все не очень вежливо, что вконец не понравилось Наталье.

– Вы, оказывается, бываете понятливым, – съязвила она.

Это ж надо, стал тут как царь на пьедестале. "Может ему в ножки еще откланяться надо, чтоб гнев сменил на милость?"

– Наташа…

– Так! – Молодая женщина отставила кружку на тумбочку, стоявшую рядом, и встала прямо напротив мужчины. – Во-первых, я вам не Наташа, я сейчас на работе. Во-вторых, если будете продолжать себя вести по-хамски, то о состоянии вашей матери я не скажу ни слова, а вы вроде бы пришли именно за этим.

Теперь она скрестила руки на груди, с вызовом глядя на мужчину. Все прекрасно понимала, и что переживает он, и что тоже не спал, но и по-другому с ним не могла. Тоже устала.

Игорь же очень не любил, когда ему указывали, привык все решать сам, но голосу разума внял. Позу не сменил, но тон смягчился:

– Расскажите, как прошла операция.

– Есть волшебное слово «пожалуйста», – намекнула она.

– И вы со всеми родственниками так разговариваете? – снова завёлся Вольский, не воспринимая ее язвительность.

– Нет, только с такими, как вы. У остальных ума хватает, чтобы разговаривать вежливо.

Он глубоко вздохнул.

– Мало того, что у вас клоповник, а не больница, так еще и врачи туговатые?

– Найдите мне хоть одного клопа, а уж потом жалуйтесь. А с туговатыми врачами можете не разговаривать, кажется, вас никто не заставляет, – она говорила сквозь зубы.

– Наталья Сергеевна, будьте любезны… – выдавил из себя Вольский.

Наташа отошла от него, открывая историю болезни и подходя к рабочему столу.

– Только из-за вашей помощи моей дочери я еще не выгнала вас отсюда, – никогда не любила нахалов, и будь это кто-то другой, она бы не церемонилась.

Не раз такое бывало, когда зарвавшиеся родственники вели себя подобным образом, и чаще всего Наталья просто отказывалась с ними говорить, посылая к заведующему.

– Операция прошла успешно, она сутки побудет в реанимации, потом переведём в палату, сможете ее навестить, – Игорь ее напрягал, поэтому она вернулась в рабочий режим, желая поскорее от него избавиться. – В силу возраста потребуется длительная реабилитация, но думаю, с основной проблемой мы справились. Теперь, скорее всего, будет другая…

Наталья расписывала возможные последствия операции, и глаза Игоря становились все больше с каждым словом.

– Почему вы раньше не сказали? Это же именно ты вела ее здесь? Да, я узнал тебя, – Наташа вздохнула, когда он снова перешёл на «ты», – нельзя было предупредить? Она же теперь станет инвалидом!

– Орать на меня не нужно. Мы думали, до операции не дойдёт, и не раз обсуждали это с вашей мамой. И да, помнится, еще год назад ее прислали ко мне именно на операцию, но мы старались избежать этого, что у нас удачно получалось. Но сегодня ночью она упала дома, что, естественно, сказалось на позвоночнике! Повторяю, операция прошла более чем удачно, в ее случае все могло закончиться инвалидной коляской! И вместо благодарности я слышу это?

Он стоял, поражённый ее словами. Вдумавшись, понял всю ситуацию и буркнул себе под нос «Спасибо». До сих пор не отпускал шок от всего происходящего…

И теперь Наталья наблюдала, как он достаёт из кармана пачку денег и кладёт их на стол.

– Я надеюсь, что твое отношение к моей матери теперь будет куда лучше, – он начал отходить от стола.

– С ума сошёл? – Наталья круглыми глазами смотрела на пачку, перетянутую резинкой, даже не представляя, какая огромная сумма там была. – Мое отношение ко всем пациентам одинаковое! Можете забрать свои деньги!

Она встала из-за стола, действительно оскорбившись.

– Пальто себе купишь, – невежливо ответил Игорь, быстрым шагом направляясь прочь.

Глава 4. Черная полоса набирает оборот

Наталья проводила его взглядом и поморщилась, когда Вольский хлопнул металлопластиковой дверью. Это ж надо умудриться издать такой звук дверью с доводчиком. Вот хам! И где тот вежливый мужчина, который разговаривал с ее дочерью?

Отношение к его матери! В голове не укладывалось, что он думает, будто она может себя плохо вести с пациентами. Или это он таким образом купил отношение к себе? Нет, ее мнение касательно этого человека вряд ли изменится, как и поведение. Как ты, так и я.

Пачка тысячных купюр на столе вновь притянула взгляд.

Да уж, столько денег зараз она со времен бывшего мужа не видела. Наверняка несколько ее зарплат… Даже не став пересчитывать, Наташа, взяв пачку, положила ее в единственный сейф, где в основном находились наркотические препараты. Забрать их себе она даже не подумала, рассудив, что бегать за этим товарищем не вариант, просто отдаст его матери, когда та окажется в палате.

Это ж сколько Вольский зарабатывает, если позволяет себе кидаться такими суммами? Да и вообще, как его жаба не задушила? Знала она прекрасно, что чем больше у человека денег, тем его алчность сильнее. Проходила она это с бывшим мужем. Да и дружки его были такие же. Такие как он считают, что раз деньги есть, значит им все дозволено! А про Вольского она знала только то, что он вроде хозяин сети ювелирок или даже совладелец мини-цума, как называли его в городе. Там пара десятков магазинов, довольно престижных, и Наталья в нем даже ни разу не была: зарплата не позволяла. Еще его мама упоминала, что ночами он пропадает в каком-то клубе, который вроде бы тоже ему принадлежит. Да, он не бедный мальчик, но тут уже дело принципа.

Открылась дверь, впуская Диму, который с радостной улыбкой и большим пакетом направился к столу.

– Все-таки в праздники хорошо работать, смотри, сколько вкусняшек нам передали, – приоткрыв пакет, мужчина показал добычу: разные фрукты вперемешку с конфетами.

– Классно, – безэмоционально отозвалась она.

– Заберёшь Соне? – достав яблоко, мужчина отнёс пакет к холодильнику.

– Заберу, почему нет? Хотя и дома этого добра хватает. Дим, где МРТ? – это ее беспокоило куда больше конфет.

– Зоя сейчас принесёт, – мужчина подошёл к Наталье вплотную и присел на корточки. – Наташ, прости меня, клянусь, такого больше не повторится.

Он нежно взял ее руки в свои. Хотел поцеловать ладони, но Наташа вывернула их из некрепкой хватки.

– Конечно, не повторится. В следующий раз я скажу Воронину, – она не врала, и ее угроза пожаловаться заведующему была реальной, в чем Дмитрий не сомневался.

– Да, согласен, – он занервничал, но и правде в глаза мог посмотреть смело. Встав, присел на своё место напротив нее.

– Но на самом деле, хорошо, что так случилось, – он удивился, возвращаясь к ней взглядом. – Если бы ты прооперировал мою пациентку без моего ведома, поверь, было бы в сто раз хуже. Тут я бы сама тебя придушила.

– Ну, я согласен, да, хорошо…

Это было нерушимое правило. Операции в их отделении всегда планировались заранее, и, конечно же, их делал тот врач, что и вёл пациента. Исключения были только для случаев по скорой, но если пациента наблюдал определённый врач, то вызывали его. Правда, такое случалось очень редко. Срочных чаще всего везут в ЦГБ, но, видимо, в новогоднюю ночь сюда машине ехать было ближе. А может, и сама Маргарита Петровна попросила.

– Иди домой уже, – закопавшись в истории болезни, Наталья намеревалась полностью уйти в работу, и сейчас, как никогда, хотелось тишины и одиночества.

– Ты точно справишься? Я уже трезв давно, дома никто не ждёт, давай хотя бы тут отметим? Без алкоголя, естественно, – он легко засмеялся своей шутке.

Но Наташа не оценила. Склонив голову набок, выразительно глянула на мужчину. Она не проронила ни слова, но они тут были ни к чему. Дима по взгляду все прекрасно понял.

Раздалась мелодия из мультика «Какой чудесный я», и Наталья юрко подскочила к своему пальто, висевшему в шкафу.

– Привет, роднуль, ты проснулась? – ответив, женщина широко улыбнулась, возвращаясь за стол и уже не обращая внимания на мужчину напротив.

– Да… – сонно пролепетала девочка. – Мамуль, а можно я к Ксюше днём схожу?

– Нет, – ответ был категоричный. – Вчера уже погуляла, хватит. Пусть она к тебе придёт, покажешь зверя.

– Точно! – Соня, похоже, совсем забыла про спасённого котёнка. – Ладно, мам, я тогда сейчас ей буду звонить, пока!

– Сонь! С Новым годом! – вспомнила о празднике Наталья. – Подарок тебя ждёт под елкой, – обрадовала она дочь.

– Точно! Спасибо, мамуль! Я побежала смотреть! – кажется, большего счастья ей было и не нужно.

В трубке раздались гудки, а Наталья ещё не успела сказать, чтобы та позавтракать не забыла.

Не любила она праздничные дни из-за того, что приходилось работать сутки. Благо, ее уже несколько лет выручала соседка, тетя Маша, которая в обед и вечером заглядывала проверить, как дела, да проконтролировать, чтобы дитё поело. А то дитё вполне могло и забыть.

– Я пошёл, да? – Дима уже успел переодеться и стоял около двери.

– Да, Дим, пока, – отозвалась Наталья, даже не глядя в его сторону.

Мужчина, поджав губы, ещё несколько секунд смотрел на неё, сам не зная, чего ждет. Может, хотя бы ласковой улыбки?

– С Новым годом, – уже сказал тише перед тем, как все-таки уйти.

Как только за ним закрылась дверь, Наташа вздохнула свободней. Она знала, что нравится Димке и с его стороны все куда серьёзней. Правда, как таковых отношений у них и не было. Просто периодически два свободных человека скидывали сексуальное напряжение. И такой расклад устраивал их обоих. Но последнее время, кажется, Дима хотел чего-то большего. В отличие от неё. И сейчас Наташа поняла, что в новом году им не стоит больше встречаться. Ему уже тридцать три, пора жену себе искать, а если он продолжит питать ложные надежды в отношении нее, толку не будет.

* * *

Рабочие сутки Наташи прошли на удивление спокойно. Все операции были запланированы после праздников, а сейчас шло обыкновенное ведение стационарных. Вечером забегал Димка, преподнес шарфик ее любимого бирюзового цвета, странно похожий на прошлогодний его подарок, и очень быстро скрылся, сказав, что торопится к родителям. Его внимание в этот раз казалось навязчивым, скорее всего, потому, что она сделала для себя окончательные выводы. Ночью Наталье даже удалось немного поспать, так что на второе января у нее были блестящие планы.

На страницу:
2 из 6