Один ради другого

– Что, все так же по бабам? – спросила Мария.

– Да, частенько.

– А ты что?

– А что я? Пусть себе. А что я буду без него делать? Работать что ли пойду? А так он делом занят и мне есть чем заняться. Меня все устраивает.

– Понятно, – сглотнула Мария. – У нас не так было. Паша всегда домой приезжал, как только мог, и баб особо у него не было. Не скажу, что любовь у нас там прям такая. Ну, было, когда познакомились, а потом как-то каждый своей жизнью зажил, только с ним была как за каменной стеной. Никогда не обижал, не попрекал, если надо, еще и помогал.

– Да, Паша у тебя, что надо мужик был. Жаль, что так вышло, – согласилась Света.

– Жаль, – снова начала всхлипывать Мария.

– Ладно, подруга, давай бери себя в руки. Нам нужно к Насте ехать и как-то ей про мужа говорить, – положила ободряюще руку на плечо Марии.

– Ой, что же теперь делать? – снова стала причитать Маша.

Пока Мария собиралась, Светлана оплатила счет и они вышли к такси, чтобы ехать в больницу.

– Надежда Никитична, мне сон такой странный снился, – сказала Настя, когда немного отошла ото сна.

– Какой, доченька? – спросила Надежда Никитична.

– Какой-то странный. А Миша не звонил? Уже 3 дня от него новостей нет. Даже не знаю, как ему теперь про ребенка говорить, он же его так ждал!

– Не переживай, Настенька, все образуется, – говорила Надежда Никитична, присев рядом и гладя по голове Настю. – Расскажи лучше, какой сон тебе снился.

– Да как-то непонятно. Снится мне, что мы вверху в этом здании сидим в ресторане, отец входит. А в этот момент внизу перестрелка начинается, слышны крики и автоматные очереди. А Миша как раз ищет, где припарковаться. Он поворачивает голову в сторону, и вдруг в стекло попадает пуля. Оно рассыпается, и Миша падает на кресло.

– Да, Настенька, это называется сон в руку.

– Что? Как? – спросила Настя, не понимания о чем идет речь.

– Дело в том, что так все и было, – ответила Надежда Никитична. – Мы уже 3 дня тебе сказать боимся, не знаем, как подойти.

– Почему? – спросила Настя, смотря внимательно в глаза своей заботливой помощницы.

– Да потому, что не каждому человеку суждено в жизни в один день сразу троих людей потерять, – с горечью ответила Надежда Никитична.

– А… – протянула Настя, и она вспомнила отца. У нее навернулись слезы и она замолчала.

– Жаль, конечно, что так вышло. Но он сам виноват. Я в этот Дубай гребанный вообще ехать не хотела и в ресторан этот тоже идти не хотела, а никто меня не слушал, как всегда. Иди, да и точка. Вот и пошла. А что теперь. Нет папы!

Незаметно она погрузилась в свое детство.

– Эй, Настя! – услышала она голос детский. – Ты чего сидишь грустишь? Пошли с нами играть!

– Не хочу! – буркнула девочка.

– Чего ты?

– Ничего, – отворачиваясь, ответила она.

– Что опять родители нагоняй устроили?

– Опять!

– И что теперь не так?

– Все то же!

– Понятно! – ответила Ира. – Ну, ладно, ты не расстраивайся. Давай играть с нами. У нас весело.

– Давай, – обрадовалась участию Иры Настя, и они побежали играть в мяч.

Глава 3

– Петя, ты сделал уроки? – спросила мама, заходя в комнату и внимательно изучая, что делает ее сын. Он как обычно сидел за столом с раскрытым учебником и тетрадью, крутил ручку и о чем-то думал.

Мальчик обернулся в сторону мамы и дальше стал смотреть в учебник.

– Ты математику написал? – спросила мама еще раз.

– Нет, – ответил Петя, нахмурившись.

– Почему?

– Я не понимаю, что там написано.

– Давай читать вместе.

– Не хочу! – вздыхая, ответил Петя.

– Надо сделать уроки, – сказала мама и села рядом, чтобы начать помогать решать задачу заново. Час назад они уже читали несколько раз условия и даже написали дано, но Петя ни в какую не хотел разбираться с математикой самостоятельно.

– Я не хочу решать математику, – ответил Петя и собирался уйти, но мама его остановила. – Что? – спросил он, недовольно.

– А то, что пора бы уже в 3 классе научиться самостоятельно делать уроки.

– Не хочу! – ответил Петя и обреченно сел за стол. – Зачем мне все это надо? Сколько можно меня мучить?

– Тебя мучить или меня? – уточнила мама, читая вслух заново задачу.

Петя слушал, слушал, думая опять о своем и ему не было никакого дела до какой-то школы, задачи по математике и уроков. Все его мысли летели туда, на природу, где они были на выходных. Ему там очень понравилось, и он очень хотел поехать туда снова. Но это вряд ли случится, потому что родители работают. Мама итак по вечерам с ним уроки дописывает, а он всячески отлынивает от этого занятия.

– Все, Петя, если через 10 минут задачи не будет в тетради, пеняй на себя, – сказала мама, вставая и уходя доделывать ужин. Уже второй час она пытается добиться от Пети выполнения уроков, а он ее игнорирует и постоянно думает о своем. – Папа уже домой едет, так что если не успеешь к его приезду, будет тебе «веселое приключение».

Заслышав слова о папе, Петя встрепенулся и тут же понял, как решать задачу. А через 5 минут она была уже готова. Оставалось только дописать русский и все – ура!!!!!! Можно заниматься своими делами!

Папа вернулся вовремя. В 20.00 он уже ужинал за семейным столом и многозначительно смотрел на сына, уплетавшего картошку с курицей. Петя очень любил это блюдо, и ему сейчас было так радостно – вкусненькое, наконец, дождался. Жена уже сказала, как Петя делал уроки, и надо было провести воспитательную беседу, чтобы «разбудить» Петю и больше не давать ему «спать» во время выполнения домашних заданий. Такие беседы приходилось проводить достаточно часто, но они почему-то не действовали на сына. Отец всячески старался запугивать, наказывать, лишая радостей, но что-то ничего на него не действовало. Но зато выяснилась одна деталь – оказывается Пете очень нравится бывать в горах и, может, если договориться, что они будут ездить в горы в определенные дни, то сын станет более серьезно относиться к школе.

Петя не замечал размышления отца, он был поглощен своим вкусненьким, и сейчас ему было все равно, что завтра опять тащиться в эту школу, опять высиживать целых 6 уроков, потом обратно идти домой и делать эти бесконечные уроки. Он быстро менял свое настроение. Если ему давали его маленькие радости, то остальные горести он тут же забывал. Он еще с 1 класса понял, что если слишком серьезно относиться к тому, что тебе чего-то не дают или что-то заставляют делать, то жизнь очень быстро станет блеклой и несчастной. А ему нравилось радоваться, пусть и чему-то маленькому.

Он поднял глаза на папу и снова улыбнулся своей обворожительной улыбкой.

– Эх, Петя, Петя, – со вздохом сказал папа. – Когда уже ты поумнеешь и станешь более серьезно относиться к жизни.

– Наверно, никогда, – выпалил Петя, доедая картошку и заедая чесноком. – Ведь так радостно жить, когда тебя ничего не тревожит и не мучает, как эта школа. – Про школу он упомянул зря, потому что это слово в их семье давно стало красной тряпкой для папы. И тут началось. Нотации продолжались еще где-то час. Потом всем надоело выедать плешь в голове сына, и отец ушел смотреть телевизор.

Ему тоже много чего в жизни не нравилось, а еще больше доставало. А сейчас, когда людей увольняют пачками, или снижают зарплату в 2—3 раза, он места себе не находил, потому что очень боялся того, что в один прекрасный день его уволят, а ведь им еще выплачивать ипотеку. Этот страх заставлял на работе постоянно быть на чеку, выкладываться из последних сил, задерживаться допоздна в самые авральные времена и переживать и днем и ночью, что будет дальше с их семьей.

У него была хорошая должность. Он уже почти стал начальником отдела, как пошли массовые сокращения. Его, как и многих, могли уволить легко, и даже один его друг из руководящего звена упомянул как-то, что готовят очередные списки на увольнение и его фамилия там есть. В тот день ему казалось, что жизнь вот-вот оборвется. Но потом к вечеру на их сервер началась очередная атака хакеров, которым явно было нечем заняться в такие тяжелые времена для страны, и он каким-то способом смог вывести все системы в штатное положение и остановить блокировку хакеров. Конечно, тогда он сильно перенервничал, пришлось применять все свои способности, чтобы на ходу придумывать быстро и четко, что и как делать. Но его рвение заметило начальство, друг смог замолвить словечко и его фамилию благополучно вычеркнули из тех списков.

Но Владислав знал, что еще пройдет какое-то время, и его снова занесут в эти списки обратно. Потому что он не был суперталантливым, всего лишь обычный программист, с обычным набором качеств, и к тому же очень уставший от этой скучной работы, на которой иногда давали премии. Кстати, это помогало даже возить семью на море раз в пару лет. А сейчас ни о каком море и речи нет. Хоть бы на ипотеку хватало. Зарплаты стали снижать, премии перестали давать. И сотрудники постоянно перекидывались намеками, что скоро их фирма накроется медным тазом и тогда всем им придется искать работу.

А тут еще сын постоянно витает в облаках и всячески отлынивает от своих обязанностей. Нет, по дому он все делает, о чем его попросишь, но если он садится за стол делать уроки – часами будет сидеть, но так ни одной строчки и не напишет. Что за человек? Как можно таким быть, ума не приложу! – так размышлял Владислав, смотря в окно на вечерний город. Уже во многих окнах погас свет, а он стоял и думал, что же будет дальше с их семьей, этим городом и, когда, наконец, в этой стране наведут порядок. Уже сил нет, столько всего сваливается каждый день на голову.

Глава 4

– Настя, привет! – звонил телефон, который несла Надежда Никитична, нажав на вызов.

– Держи, дочка. Ира звонит.

– Ира! Это ты!!! – обрадовалась Настя.

– Конечно, это я. А ты думала кто? – удивилась Ира.

– Ира, а ты где сейчас? Я хочу тебя увидеть?

– Где? Да, я в этой вашей больнице вообще потерялась. Мне сказали, что ты на 3 этаже, я почему-то оказалась на четвертом. Короче, попроси Надежду Никитичну меня забрать, я ужасно говорю по-английски. Я тут возле лифта стою теперь на первом этаже справа от входа.

– Сейчас она тебя заберет! – обрадовалась Настя.

Надежда Никитична уже помчалась, пока они договаривали последние слова.

– Спасибо, что ты приехала! – сказала Настя. – Значит, ты все знаешь, – грустно добавила она и замолчала.

– Да, знаю. Мне мама твоя вчера позвонила и просила приехать. Сказала, что ума не приложит как жить дальше и что тебе про мужа теперь говорить… Ой, – запнулась Ира. – Я это…

– Своей прямолинейностью опять все рассказала нечаянно? – продолжила за нее Настя, едва улыбаясь. Слабость после наркоза уходила очень медленно.

– Ну да. Как-то так само вышло, – оправдывалась Ира.

– Ладно, Ира, не парься. Мне сон сегодня снился про Мишу, Надежда Никитична сказала, что так все и было. Так что я уже все знаю.

– И как ты?

– Нормально.

– Нормально? Точно? – удивилась Ира.

– Да я уже 3 дня в больнице, а от Миши ни слуху ни духу. Я стала переживать. Все уклончиво отвечают на мои вопросы, правду не говорят. Ну, вот мне сон и приснился. Ты же знаешь, что если я хочу что-то знать, то прошу перед сном, чтобы показали во сне. Вот мне и показали.

– Да, знаю я, твою привычку, – согласилась Ира.

– Ладно, Ира, я пока полежу. Что-то силы плохо возвращаются ко мне, – она отключила телефон и отвернулась, смотря в окно.

Высотные здания, элитный район. Дымчатый воздух и ощущение, что все время не хватает кислорода и хочется спать.

Ира пришла не сразу. Они пошли с Надеждой Никитичной встречать маму Насти, обсуждали новости, принимали решения и думали, как сделать все получше для Насти.

А Настя, как будто ушла в себя. Казалось, что ей все равно, что пришла мама, что она что-то от нее опять хочет. Настя на все говорила «нет», иногда соглашалась, но все понимали, что для вида, чтобы не ссориться с мамой, а потом она все равно сделает все по-своему.

Прошло еще два дня. Настю выписали. Из больницы такси доставило ее с Ирой и Надеждой Никитичной в гостиницу. Самолет через 3 часа. Она молча собрала вещи и направилась в аэропорт. Никто не стал ей перечить, поехали с ней ждать регистрацию на рейс. До вылета еще целый час. Все молчали, сказать было нечего. Каждый погрузился в свои мысли.

В Москву они прилетели за полночь. Квартира Иры была ближе к аэропорту, решили переночевать у нее, чтобы не ехать через всю Москву домой. Сил у Насти было маловато. Едва добравшись до кровати, она тут же упала и заснула.

Спала она долго. Будить ее никто не стал.

– Ира, – послышалось из комнаты. – Я пить хочу.

– Да, да, сейчас несу, – ответила Надежда Никитична. Она как всегда была рядом.

– А где Ира? – спросила Настя, когда принесли воды.

– Она еще в ванной. Уже выходит.

– Хорошо. Пусть идет сюда. Я сон расскажу, – ответила Настя.

– Хорошо, – ответила Надежда Никитична и позвала Иру.

– Да, да, уже бегу. Сейчас полотенце только накину, – донесся голос Иры.

Все сели и стали внимательно слушать Настю. Они уже привыкли, что Насте давно снятся какие-то необычные сны. Иногда из прошлого, иногда из настоящего, а бывает что-то будущее. Что же было сейчас? Каждый пытался угадать.

– Я видела Мишу во сне. Он сказал, чтобы я не горевала, ведь он итак всегда знал, что я его не любила и замуж пошла только ради папы. Он показал мне наш дом в горах, как я там живу. Иногда выезжаю куда-то за границу с выставками картин. Мои картины стали покупать люди, в Европе появились новые знакомые и друзья. Раз в несколько месяцев стали проходить выставки. Я стала очень красиво писать, раньше так не умела. Именно природу. Мы с Ирой специально ездим в какие-то уголки, где очень живописная природа и там живем какое-то время, пока я не сделаю эскизы, а дома уже все дописываю и доделываю.

Так однажды мы куда-то поедем, и я встречу свою половинку. Я видела его. Он такой чудесный человек! Именно о таком муже я всегда мечтала. Я запомнила его глаза.

– Здорово! – выдохнула Ира! – Я тоже так хочу! Видеть такие сны!!! Красотища!!! – с восторгом сказала она.

Подруги посмотрели на Надежду Никитичну. Она таинственно улыбалась.

– Ну что девочки? Когда едем в загородный дом?

– Сегодня! – в один голос ответили подружки.

– Настя, а в твоем сне моего мужа не было? – поинтересовалась Ира, готовя ужин. Настя долго спала, и уже было время ужинать.

– Надо вспомнить, – задумчиво сказала она. – По идее, если мы там вместе, значит, и ты встретишь своего суженого, – сделала вывод Настя.

– Девочки, думаю, что все у нас будет очень хорошо! – оптимистично заключила Надежда Никитична.

Глава 5

– Петя, возьми с собой контеньер с едой, – услышал он грозное заявление мамы, открывая входную дверь.

– Ну, зачем, мама, я все равно не буду там есть! – воскликнул он, не замечая, как мама уже застегивала его рюкзак. – Я не ем в школе отдельно от всех, мы едим в столовой, а где мне это есть? Все смеяться будут.

– А ты бери и ешь в классе на перемене! – ответила мама.

– Не буду, – буркнул он и закрыл дверь. Быстро вытащил еду и поставил под дверью соседки, у которой была собака, любившая его контейнеры. – Пусть Белка ест! – сказал он вслух и, умчался по лестнице, счастливо улыбаясь.

– Ну, что за ребенок! – сокрушалась мама, вынося мусор и увидев свою еду под дверью соседки. – Ну, как можно так обращаться с едой. Итак, еле находишь деньги, чтобы его кормить, а он постоянно выкидывает какие-то номера. Вот соседскую собаку решил прикармливать, а я все думаю – почему контейнеры домой не возвращаются, куда они пропадают?

Она подняла контейнер и унесла на кухню. Все помыла, убрала и еду взяла с собой сама.

– Раз сын не хочет, то тогда я поем, – сказала она и стала проверять выключен ли свет, газ, вода и уходить на работу.

– Да сколько можно это терпеть? – услышала она крики возле подъезда. – Сколько будут нас убивать заживо своими законами, налогами! – возмущалась какая-то старушка. – Итак, пенсии урезали, так они теперь коммуналку подняли в 2 раза! Что же это за правители такие, без совести совсем.

Ее поддержала другая соседка, которая откуда-то появилась с сумками и так же громко возмущалась.

– Да, лихие времена настали! Народ итак еле выживает, а они его налогами душат! – доносилось едва до мамы Пети, когда она выходила из двора.

– Да, действительно, тяжело стало жить и конца еще не видно, когда же все поменяется к лучшему, – подумала она, смотря на дорогу, не едет ли ее автобус.

***

– Так, чего сидим? Я не понял, – голос начальника снова раздался в большом помещении, где стояло много столов с компьютерами. – Что ждем с моря погоды?! Але!

Голос был все ближе, а Петин папа еще не мог понять, что с ним происходит. Вдруг ни с того ни с сего стало сильно болеть сердце. Раньше он даже не знал с какой оно стороны. А тут как прихватило, воздуха сразу не хватает, он стал задыхаться. И в этот самый момент начальник нарисовался прямо возле его стола.

Увидев, что на него не реагируют должным образом, Павел Степанович стал еще громче ругаться, что пора начать работать. Но Владислав хватал воздух ртом, как рыба, и бледнел.

– Эй, народ, бегом скорую вызывать! Че расселись! Не видите – человеку плохо! – закричал начальник на других сотрудников.

Кто-то звонил в скорую, кто-то пытался дать Владиславу воды. Но время шло, а ситуация не выравнивалась. Кто-то предложил положить его на диван и дождаться скорой. Кто-то бегал и заламывал руки, что все так неожиданно произошло, и никто не заметил, что Владиславу стало плохо.

В общем, скорая наконец приехала. Жене позвонили уже из больницы, предупредив, что он в предынфарктном состоянии.

Ситуация была совершенно неожиданной и Света помчалась в больницу со всех ног, едва отпросившись у начальника отдела.

Она позвонила сыну, чтобы выяснить, все ли у него в порядке. Но говорить, что с отцом что-то не так, не хотела.

– Зачем зря ребенка расстраивать, он у меня итак впечатлительный, – добавила она вслух, махая рукой проезжающему мимо такси.

– Вам куда? – донеслось из машины.

– Больница №6.

– Хорошо, садитесь. Я почти туда еду.

– Спасибо! – она быстро закрыла дверь и уже набирала другой рукой номер мужа. Телефон был в не зоны доступа. Света старалась держать себя в руках и не подавать виду, что что-то случилось. Она не любила, когда окружающие читали на ее лице мысли, поэтому долго училась прятать свои эмоции от посторонних глаз. Внешне она была спокойна, а внутри все кипело и взрывалось, миллионы мыслей проносились, а вдруг что-то серьезное, а если с ним что-то случилось, как они теперь будут одни с сыном.

Незаметно машина остановилась возле места назначения и Света поспешила на второй этаж, куда ей подсказали подойти по телефону. Врач выходил из палаты и она успела у него все узнать.

– Да вы не беспокойтесь, жить будет, – уверенно ответил врач. – А последствия бывают разные, – он многозначительно посмотрел на нее и ушел по своим делам.

Она стояла какое-то время возле окна в своих переживаниях. К мужу еще не пускали, просили подождать.

Глава 6

Владислав еле открыл глаза, кто-то настойчиво у него что-то спрашивал, а он никак не мог понять, где он и что происходит.

– Молодой человек, вы меня слышите? – наконец смог он разобрать слова.

– А? Что? Где я? – вырвалось у него.

– Вы в больнице, все нормально. Вас успели доставить вовремя, – успокоил его мужчина в белом халате невысокого роста в очках.

– Что?.. В больнице?.. Какой еще?.. – пытаясь встать, удивился Владислав, но встать не получилось. – Что случилось? – непонимающе посмотрел он на врача.

– Так я уже битый час пытаюсь у вас спросить, что вы пили утром? – держа одну руку в кармане халата, а второй жестикулируя, говорил врач. – Наконец-то вы пришли в себя и сейчас мы во всем разберемся.

– Я… пил… А, кофе, конечно! Я же ночью почти не спал, пришлось на работе сделать двойной кофе, чтобы работать нормально.

– Тогда все понятно. Молодой человек, Владислав, кажется, – обратился врач.

– Да, – внимательно посмотрел он.

– Кофе вам больше нельзя. Совсем. И ни в каком виде – ни одном, ни двойном, ни в тройном.

– Как это? – забеспокоился Владислав, ведь без кофе он не сможет нормально работать и тогда его точно уволят. Последнее время он часто плохо спал, и на работе был в непонятном состоянии. Приходилось делать себе кофе пару раз в день и достаточно крепкий, чтобы хоть как-то взбодриться и работать.

– А вот так это! – отрезал врач. – Никакого кофе!

– Ну вот, приехали. Теперь меня точно уволят, – закатывая глаза, сказал Владислав. – Конец.

– Нет, это только начало вашего постельного режима! – улыбнулся врач.

– Что, какой постельный режим?! Мне на работу надо! – воскликнул Владислав.

– Недельку полежите, успокоитесь, восстановите сон, тогда и кофе не понадобится, – успокаивал врач.

– Теперь меня точно уволят! – обреченно выдохнул мужчина.

Его глаза уткнулись в потолок, и он уже больше ничего не слышал и не видел. Он не заметил, как врача сменила медсестра, ставившая капельницу. Потом кто-то приходил, уходил. Через какое-то время появилась Света, и он не знал, что ей сказать.

– Меня могут уволить, – еле выдавил он, смотря на жену. – Я не знаю, что делать.

Она успокаивала его и говорила, что все образуется и все наладиться, а сама переживала, что будет с ними теперь. Понятно, что мужа уволят, они не смогут выплачивать ипотеку, ведь ее зарплата совсем небольшая, она же работает только на полставки. У них на работе тоже были сокращения и ей дали выбор – работать на полставки за двоих или увольняться. Конечно, она согласилась, куда деваться. А теперь у мужа не будет работы, быстро он ее не найдет, а им итак едва хватало на жизнь. Спасибо родители иногда дарили внуку одежду, еще чем-то помогали, а теперь у них только одна половина ее зарплаты, которой хватит только на еду, но не на кредит.

– Что мы будем делать? – спрашивал он ее. А она в ответ только едва улыбалась и держала крепко его руку.

Их мысли прервал телефон. Звонил Петя и говорил, что не может дозвониться до папы, поэтому звонит маме. Они решили пока ничего не говорить сыну, и Света сказала, что папа очень занят на работе, и не может ему ответить.

– Ну, ладно, – сказал Петя, слыша взволнованный голос матери. – Тогда я пойду домой после баскетбола. Ты уже будешь дома?

– Да, конечно, солнышко. Я буду дома через 2 часа.

– Ну, хорошо, тогда я пошел.

– Давай, сынок. Я скоро буду, – ответила Света и отключила звонок.

– Ладно, давай пока выводы преждевременно делать не будем, – посмотрев на мужа, сказала она, – ты пока лежи, а я пойду домой. Нам нужно успокоиться. Думаю, что решение будет.

– Хорошо, – согласился Владислав. – Все равно идти мне сейчас некуда, придется лежать.

***

Прошло несколько дней. На совещании руководителей поднимались очередные списки на увольнение.

– Так, посмотрим, что тут у нас, – читал внимательно фамилии Павел Степанович.

Все следили за его взглядом, молча и взволнованно. Штат сотрудников опять сокращают. Это значит, что на фирме дела точно идут плохо и скоро придет день, когда они все будут вот в таком же списке.

– Таак, – протянуто сказал Павел Степанович. – Что там с нашим Шишкиным Владиславом, есть какие-то новости? – он внимательно посмотрел на друга программиста.

– Да, есть. Еще неделю в больнице, – ответил Денис.

– Неделя – это для нас много. Так что утвердим его на увольнение, – сказал начальник.

Эта фраза всех как ножом по сердцу резанула. Вот тебе и помощь, когда человек в больнице.

– Так у него же ипотека, – заступился было Денис.

– Была ипотека, теперь не будет, – отрезал начальник и зло посмотрел на всех. – А вы думаете, мне легко принимать такие решения? Еще месяц и мы с вами сами будем или в больнице, как этот Шишкин, или на улице.

Возмущений не было, все молчали. Сказать было нечего. Все, кто здесь остался, привыкли молча принимать все оскорбления и наглость, которые лились на них как из ведра. Такая у них работа – они привыкли, кроме одного – Дениса. Ему терять действительно было нечего. Семьи у него нет, квартира своя, капитал еще есть неизрасходованный, хорошо припрятанный на черный день, поэтому он не мог промолчать в этот раз.

– Но ведь так нельзя, – встал Денис.

– Что?! – возмутился Павел Степанович. – Захотел вместе с Шишкиным?

– Лучше с Шишкиным, чем с вами тут во всем этом гадстве участвовать. Сами так живите, а я больше не хочу! – он решительно встал, собрал все документы и вышел.