Из коробочки. Рассказы и рассказики

– Наташенька, – жарко зашептал я ей в ушко, – я так соскучился.

И потянулся к пуговкам на блузке.

– Мааакс, подожди, – капризно протянула она.

– Кокетка!

Ласково усмехнувшись, я продолжил освобождать ее от одежды, покрывая поцелуями лицо, плечи и грудь. Она не противилась, но и не помогала. А я так хотел ее, что это было неважно.

Только позже, когда мы тихонько лежали рядом, задумался.

«Что это с ней? Заторможенная какая-то. Что-то случилось во время отпуска? А ведь такая горячая девчонка! Спросить? Не спросить?»

Пока я раздумывал, она заговорила сама:

– А знаешь, я теперь состою в грин-клубе. Мы не едим мяса, а наставник говорит, что еще год, и мы сможем стать такими, как рутяне. Для этого надо только пройти полный курс инъекций. И тогда я буду молодой лет сто, без всяких там пластических операций. И питаться Солнцем!

Я просто оторопел. Даже не нашелся, что сказать.

– Не бойся, не буду совсем уж зеленой. Только немного. Ведь тебе понравился новый цвет моих глаз?

– Я и не боюсь. Только как —то это все… непривычно, что ли.

– Ну и что? Подумаешь, это вроде прививки. Когда-то оспу прививать боялись, говорили, что это от дьявола.

Дааа… Наташка медсестра, много чего по медицине знает. И не боится. Но все-таки как-то мне не по себе.

И потом, раньше она была такая горячая девчонка, а теперь стала в постели словно сонная муха. И котлеты для меня перестала жарить.

А вчера… заметил у себя на предплечье… зеленое пятно. Неровное такое. И тут до меня дошло. Это же экспансия. Самая настоящая. Моя девушка не хочет меня, зеленеет не по дням, а по часам, мяса не ест.

Пошел с горя поужинать в любимый трактир «Елки-палки», там офигенное жаркое делают. Съел кусочек и чувствую: не лезет больше. Значит, заразился от нее. И теперь тоже стану зелененьким, патиссончиком-кабачком таким. Добрым, медлительным, ешь-не хочу.

Надо же, прилетели. Братья по разуму! Лишили и секса, и бифштекса. А что будет завтра?

Дома раскалил монету на плите и, удерживая плоскогубцами, приложил к пятну. Черт, и как в древние века выдерживали пытки? Едва прикоснулся, как от боли инструмент уронил, хорошо, не на ногу. Ожог второй степени. Зато, может быть, не полезет дальше зелень проклятая.

А теперь надо думать, что делать. Кто виноват, и так ясно.

Первые желтые листья кружат над землей. Я смотрю в оптический прицел на лужайку перед инопланетным кораблем. Два месяца тренировки, все сбережения ухлопаны на оружие. Качественное, с глушителем.

Шестеро лежат на солнышке далеко друг от друга. Я смогу, не промахнусь, успею!

Две сказки пещерных времен

Круги на воде

Cолнце зацепилось рыжим пузом за дальние деревья, да так и повисло. В озерце оглушительно заорали лягушки. Бесполезные твари, брюхо большое, а лапки, где мясо сочное, – махонькие. Ну их. Зато в прибрежном иле есть вкусные корневища. Легко достать. А если постоять в воде подольше, к ногам присосутся толстенькие черные пиявки. Тоже съедобные, но потом кровь течет и больно. Ча выдрал толстое корневище, ободрал, и разлегся на песчаной проплешине. Хорошо. Безопасно. Пусть охотятся другие, для него всегда найдется еда. Лениво нащупал маленький камушек, покатал в пальцах, швырнул в воду. Бульк! Круги с легким шипением побежали и угасли у берегов. Красота!

Аргл убил олененка и волок в стойбище.

– Бульк!

Остановился, прислушался. Что такое?

– Бульк!

Выглянул осторожно из-за кустов: тощий Ча бросил камень в воду. Круги побежали. Зачем? Спросить? Нет… нельзя спрашивать. Неспособный добыть мясо – под рукой духов, мало ли что.

Аргл силен, умеет охотиться. Но плохо умеет думать. Умел бы лучше – давно стал вождем.

Старый – другое дело. Сила его ушла, но не хитрость. Травы знает: пожуешь, и живот не болит. Умеет лечить раны. Надо у него спросить.

Еще не стемнело. Ча стоял у берега, бросал камни прямо в багровую полоску от заката и смотрел на круги.

Старый смерил взглядом костлявую фигурку, похожую на громадного палочника, потом своего спутника, кряжистого и мускулистого, и изрек:

– Малое идет вглубь. Большое – вширь. Ты понял, Аргл?

Молодой охотник ничего не понял, но согласно кивнул. Тратить слова – не дело для мужчины. Всю ночь проворочался на камышовой подстилке в травяной хижине.

«Старый вождь слабеет. Сила его мала, пора ему вглубь. Я стану вождем. Нгава, бедра – моховые кочки, достанется мне. А потом мы пойдем вширь. Как круги по воде! Убьем зигов, возьмем их женщин, свиней, топоры, дротики и шкуры.»

На закате, проверив, что Ча снова у озерца, Аргл зашел к вождю в хижину.

– Пойдем, вождь! Ты должен это видеть! Ча говорит с духами воды.

– Ча? Неспособный добыть? Врешь!

– Не вру. Пойдем к озерцу. Нгава подождет.

Женщина только сердито взрыкнула, отползая вглубь хижины.

– Смотри! Малое идет вглубь, большое – вширь.

Пока вождь разглядывал из-за кустов, как разбегаются круги по воде, соперник сзади обрушил на его череп мощный удар дубинки.

– Духи вод сказали – вождь слаб! Идем за реку, убьем зигов! – Мощный голос у Аргла. Сильны руки, держащие каменный топор. Племя готово пойти за ним.

Зиги не ждали нападения. Зиги – слабы. Все вышло так, как сказал Старый.

Только новому вождю не повезло. Каменный наконечник копья глубоко вспорол бедро, рана болит. Новые женщины, пляски возле земляных печей, много мяса – все это было много восходов тому назад. Тяжко Арглу, не может охотиться в полную силу. Пошел к озерцу.

Бульк… Тишина… Бульк…

Тощий снова бросает камни. Прихрамывая, вождь подошел совсем близко.

– Зачем? Я понял и сделал все, как велели духи! Зачем бросаешь снова?

– Какие духи? Духи не знают Ча, Ча не знает духов. Просто красиво!

Так появилась душа

– Ба, быстрей! – кричали все, и малорослый Те, и толстая Ми, и дети. Надо уходить от свежей туши рина. Лю слишком сыты, трудно будет драться, когда прибегут падальщики. И грызы могут вернуться.

Ба стара. Она родила сильного Ого. Ого давно задрал грыз. Теперь сильнее всех молодой Ер. Но Ба хитра. Бегает не быстро, опирается на палку. Падальщику послабее хребет перебивала не раз.

А сегодня ползет еле-еле. Нельзя терять Ба. Гер подходит, тащит ее за руку. Она ворчливо рычит, но ускоряет шаг.

Сперва к воде. После к большому дереву. Грызы не лазят по деревьям. Падальщики тоже. Большой ягу не пойдет далеко по траве. В ветвях безопасно.

Все влезли. Только Ба осталась внизу. Легла на бок. Гер сперва смотрел вниз, потом спустился.

Ба лежит тихо. Грудь не вздымается. Гер подергал ее за руку. Рука упала, как сухая ветка. Стала Ба как туша рина. Но рину порвали горло. Все, кто стал тушей, что-то потеряли. Все звери и все лю. Кого-то съел ягу или грыз, кто-то упал со скалы и сломал ногу. Нга проломили голову камнем, за то, что хотел один съесть мясо.

Что потеряла Ба? Тело цело. Голова цела. Что?!!! Не дышит. Все дышат. Она – нет. Вот в чем дело! Значит, даже сильный и хитрый может потерять… дыхание? Гер никогда не видел, чтоб зверь умер так. Только с лю может случиться такое? У лю есть что-то. Важное. Это можно потерять, даже если целы ноги, руки, голова и живот.

Так появилась душа.

Зеленый алинк

Дневное светило лизнуло оранжевым языком прибрежную скалу, и та слегка зарделась в ожидании дня. Хрипло крикнула проснувшаяся морская птица, а там, где голый песок сменялся травой, из уютного углубления с питательным раствором зеленый алинк выпростал попарно шестнадцать нижних щупалец, обустраивая их поудобнее. С легким щелчком, напоминающим растрескивание созревшего стручка, над округлым блестящим телом поднялись зеленым зонтиком четырнадцать верхних отростков. И сразу же принялись за дело, ловить первые лучи встающего светила. Зеленый не зря назывался зеленым. Энергия фотосинтеза составляла основу его существования. Ему не требовалось убивать, чтобы прокормиться, не нужны были фермы и поля, все это осталось в далеком прошлом. Кремниевые кристаллы надежно помогали хранить память о событиях прошлого, о всех знаниях, накопленных предыдущими поколениями. Его предки сумели решить задачу сращивания живых клеток и микросхем. Почти бессмертный, способный с помощью внешних зондов заглянуть в любые уголки планеты и отразить любую опасность, он мог почти не отвлекаться от единственной достойной его задачи – познания. Сегодня его ждал величайший прорыв. Целый год сверхмощный орбитальный телескоп, с которым алинк поддерживал постоянную связь, собирал сведения о том, в каких уголках вселенной таятся планеты, способные породить разум. Накопленной мю-энергии достаточно для того, чтобы совершить ментальное путешествие по избранным мирам и узнать ответ на вопрос: возможно ли вступить в контакт с мировым разумом, с надсуществом, которое выше, лучше, могущественней его самого.