В своем воображении Засецкий представляет себя то знатным хирургом, то крупным инженером, то няней, ухаживающей за больными бойцами. Через воображение он создает взамен утраченного беспамятного мира прошлого новые будущие миры, в которых все вновь и вновь находит себя, делает себя личностью. Эти факты говорят о том, что проявления личности несводимы к ее прошлому опыту или знаниям. Вместе с тем воспоминание помогает человеку, утратившему ориентацию в мире в поисках собственного «Я». Становится очевидным, что и вопрос о том, относятся ли проявления прошлого опыта к феноменам личности или нет, не может быть решен вне той или иной системы координат изучения личности.

Личность и мотивация. Влечения, потребности, установки, стремления и желания человека – вот, казалось бы, самый проверенный материал для того, чтобы заставить статую личности двигаться и действовать. Нередко говорят, что каждый человек видит в мире то, что он хочет увидеть, принимает желаемое за действительное. Дон Кихот, стремящийся встретиться с великанами, принимает за великанов ветряные мельницы и нападает на них. Африканец, оказавшись во власти сформированных в его жизни установок, в день приезда в Лондон ошибочно думает, что все полицейские дружественно настроены по отношению к нему, так как принимает знак остановки транспорта – правую руку полицейского, поднятую ладонью вверх навстречу движущемуся транспорту, – за теплое приветствие. Потребности и установки человека определяют избирательность восприятия и мышления, пристрастность процесса познания мира, давая о себе знать, когда их влияние на действительность становится слишком заметным.

Психологи одного направления, известного в психологии под названием «New Look» («Новый взгляд»), охарактеризовали потребности, установки и желания как «личностные факторы» познания и попытались через изучение влияния этих личностных факторов на познавательные процессы человека судить об его личности[8]. Например, представители «New Look» провели следующий весьма иллюстративный эксперимент, убедительно демонстрирующий роль личностных факторов в процессе познания. Они попросили детей нарисовать изображение Санта-Клауса (5 декабря, 21 декабря, 31 декабря. Оказалось, что чем ближе был праздник, тем больше места на карточке занимал Санта-Клаус, тем больше набухал мешок с подарками у него за плечами. После встречи с Санта-Клаусом его изображение на карточке резко уменьшилось (рис. 1).

Рис. 1. Влияние желаемого события на изображение детьми Санта-Клауса по мере приближения Рождества (по данным С. Соллея и Дж. Хайга, 1957)

Путь, предложенный представителями «New Look» для строительства личности, заманчив. Потребности и установки человека – факторы, детерминирующие избирательность восприятия мира, направленность поведения человека. Но и этот путь, реально показывающий теснейшую связь мотивационно-потребностной сферы человека с познавательными процессами, не приводит к ответу на вопрос, что такое личность. Потребность в безопасности, потребность в комфорте, потребность в сексе, потребность в любви, потребность в познании, потребность в самовыражении. Список потребностей и влечений разнообразен. Исследователи, перечисляя одну за другой потребности личности, узнают лишь сами эти потребности, а не личность человека. Представление о личности превращается в по-разному сконструированную модель нужд человека, а сама личность сводится исключительно к коллекции нужд, потребностей и влечений.

Личность, цели и ценности. «Каждый человек стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет», – метко заметил в свое время Марк Аврелий. Ценности, ради которых живет человек, цели, к которым он стремится, действительно входят в пространство феноменов психологии личности. Однако и они сами по себе не являются той силой, которая заставит ожить статую личности. Почему древнегреческий философ Сократ предпочел остаться в темнице и выпить чашу с ядом, а не воспользовался возможностью бежать и покинуть Афины? Сократ остался в темнице, потому что в противном случае вся предшествующая жизнь для него обесценилась бы, утратила смысл. Но если бы Сократ совершил побег, то разве за этим поступком не стояла бы пусть иная, но придающая смысл его существованию ценность? Ценность определяет выбор поступка личности, но что определяет выбор ценности? Анализ самих по себе целей и ценностей, их влияние на жизнь человека оставляют и этот вопрос без ответа.

Личность, язык и речь. «Каков человек, таковы его речи», – гласит старое латинское изречение. Оно может служить преддверием к стремительно развивающемуся циклу исследований проявлений национальных обычаев и традиций в языке различных народов, связи языка с индивидуальным сознанием личности и продуктами творчества[9]. Язык во многом определяет видение мира. Связь языка с личностью столь органична, что в лингвистике вводятся и развиваются представления о «языковой личности» (В.В. Виноградов, Ю.Н. Караулов). Быть может, достаточно наделить статую языком, и она, действительно, не только заговорит, но и расскажет, что же такое личность. Ведь неслучайно в языке многие исследователи пытались увидеть самое существенное отличие человека от животных. Однако, сколь бы ни преклонялись исследователи перед той ролью, которую выполняет язык в жизни человека, они, застывая порой перед листом белой бумаги, знают, как трудно воплотить мысли в словах. «Мысль можно было бы сравнить с нависшим облаком, которое проливается дождем слов… Сама мысль рождается не из другой мысли, а из мотивирующей меры нашего сознания, которая охватывает наше влечение и потребности, наши интересы и побуждения, наши аффекты и эмоции. За мыслью стоит аффективная и волевая тенденция. Только она может дать ответ на последнее “почему” в анализе мышления. Если мы сравнили выше мысль с нависшим облаком, то мотивацию мысли мы должны были бы… уподобить ветру, приводящему в движение облака»[10]. Без языка любое описание сознания личности было бы обедненным, но не язык рождает сознание, не в языке лежит ключ к пониманию причин действий и поступков личности, к пониманию ее жизни.

Как сердцу высказать себя?Другому как понять тебя?Поймет ли он, чем ты живешь?Мысль изреченная есть ложь.

И латинское изречение, содержащее совет по языку судить о человеке, и строки Ф.И. Тютчева о том, что «мысль изреченная есть ложь», как бы вступают в спор друг с другом, показывая всю неоднозначность решения вопроса о месте языка в жизни личности.

Личность и черты характера. Не исключено, что первичным материалом для строительства статуи личности могут стать слова, описывающие проявления поведения личности, черты ее характера. Когда о человеке спрашивают: «Какой он?», то в ответ слышат: «добросердечный», «открытый», «эмоциональный», «злобный», «холодный», «беспечный», «эгоистичный», «вспыльчивый», «общительный», «дружелюбный», «покладистый» и т. д. Эти слова обозначают самые различные черты личности, зафиксированные в языке. Иногда эти слова обозначают термином «дескрипторы» (описатели). Список обозначений черт личности в языке огромен. В одном английском языке насчитывают около 17 000 слов, характеризующих проявления личности. Со словесного портрета часто начинают первое знакомство с человеком. Так, в клинических характеристиках аномального поведения личности, являющихся исторически одним из самых ранних свидетельств зарождения интереса к проблеме личности в конкретной науке, присутствует обширная феноменология описания расстройств личности. Однако эти описания преимущественно фиксируют поверхностные проявления личности, нередко полностью совпадающие с чисто житейскими наблюдениями.

Л.C. Выготский приводит случай подмены житейским описанием более глубоких причин поведения личности, с которым он столкнулся в практике консультирования трудновоспитуемого ребенка. Мать, приведшая своего восьмилетнего сына на консультацию к психиатру, рассказала, что ее ребенок испытывает приступы вспыльчивости, аффекта, гнева, злобы, опасен для окружающих. В этом состоянии он может запустить камнем в другого ребенка, даже наброситься на него с ножом. «Расспросив мать, мы отпустили ее, – пишет Л.С. Выготский, – посовещались между собой и снова позвали ее для того, чтобы сообщить ей результаты нашего обсуждения. “Ваш ребенок, – сказал психиатр, – эпилептоид”. Мать насторожилась и стала внимательно слушать. “Это что же значит?” – спросила она. “Это значит, – разъяснил ей психиатр, – что мальчик злобный, раздражительный, вспыльчивый, когда рассердится, сам себя не помнит, может быть опасен для окружающих, может запустить камнем в детей и т. д.”. Разочарованная мать возразила: “Все это я сама вам только что рассказала”»[11]. Психология личности, довольствующаяся описанием, всегда рискует вместо помощи человеку вернуть ему его же рассказ о себе самом.

Безусловно, анализ черт личности, зафиксированный в языке, необходим при изучении проявлений личности. Однако даже при самой тонкой статистической обработке различных дескрипторов при диагностике личности не следует забывать, что источник этого набора черт – самоописание или внешнее наблюдение. Известный публицист Е.М. Богат, автор цикла книг о проблемах нравственности человека, писал, что после обработки текстов его книг на ЭВМ в этих текстах были выявлены наиболее часто употребляемые термины: сострадание (233 раза), удивление (145 раз), сопереживание (84 раза), восхищение (79 раз), волнение (25 раз), а также с высокой частотой используемые термины «чудо», «кощунство», «святыня». На основе данного набора терминов одним специалистом было сделано заключение о личности автора: «Вы верите в Бога, хотя и скрываете это». Публицист отнесся к этому диагнозу его личности как к грустному курьезу. Черты личности, зафиксированные в терминах языка, в текстах книг, дают какое-то представление о личности. Но можно ли, исходя из набора таких черт, построить портрет личности, прогнозировать ее действия и поступки? Любой ответ на подобный вопрос вновь будет лишен смысла, так как система координат изучения многообразных проявлений личности не очерчена.

Личность и социальные роли. Другой возможный материал для построения статуи личности – социальные роли человека. Роль студента, роль учителя, роль врача, роль инженера… Каждая из социальных ролей связана с определенной функцией, которую человек, принимая роль, начинает исполнять в жизни.

…Весь мир – театр.В нем женщины, мужчины – все актеры.У них свои есть выходы, уходы.И каждый не одну играет роль.

Если поверить У. Шекспиру, то все люди – актеры в театре жизни, каждый из которых в своей судьбе играет разные роли. Тогда дело остается за малым: перечислить репертуар всех ролей, сыгранных в жизни человека, признать мир театром – и статуя личности построена. Но опыт обыденной жизни подсказывает, что и путь строительства статуи личности через перечисление самого полного репертуара ролей теряет в личности что-то существенное, несводимое к исполняемым ею ролям.

Если спросить человека на улице, кто он, то он может ответить «студент», «артист», «пионер», «психолог», «спортсмен», «солдат» и т. п., то есть назовет одну из выполняемых им социальных ролей. По названной социальной роли можно узнать, что стоящий перед нами юноша, например, «студент», но означает ли это, что мы знаем, кто этот юноша.

Представление о «социальной роли» в обыденном сознании постоянно соседствует с образами «маски», фасада, за которыми скрывается подлинная натура человека. Ф.М. Достоевский писал о «подпольном человеке», который в каждой личности пытается прорваться наружу. «Все-то дело человеческое, кажется, действительно, в том только состоит, чтобы человек поминутно доказывал себе, что он – человек, а не штифтик»[12], не безличная функция в технологии того или иного процесса жизни. Спор «человека из подполья» с «ролевым человеком», их непрекращающийся диалог в жизни каждой личности – весомое доказательство существования обеих этих ипостасей человеческого бытия. За социальными ролями стоит вполне ощутимая реальность. И вопрос о месте этой реальности в спектре феноменов личности вновь наталкивается на барьер незнания системы координат исследования личности в человекознании.

Личность и поведение. Реакции, действия, поступки, поведение, деятельность человека – еще одно из возможных оснований построения статуи личности. Очевидная истина заключается в том, что в жизни о человеке прежде всего судят по его делам, в том числе и по продуктам его творчества. «Скажи мне, что ты сделал, и я скажу тебе, кто ты» – неписаная формула оценки личности в повседневной жизни. Путь к личности через изучение разных проявлений поведения человека, его поступков в тех или иных ситуациях нравственного выбора представляется столь естественным, что его избирают не только умудренные житейским опытом практики человеческого общения, писатели и художники, но и психологи самых различных течений. Тем не менее и на этом пути строителя статуи личности поджидают серьезные затруднения.

Где кончается действие и начинается поступок, с помощью какой лакмусовой бумажки удается отличить приспособленчество от деяния? Внешне одно и то же движение может оказаться и действием, и поступком, и даже деянием. Например, банальное движение – «отвинчивание гайки» – может оказаться поступком, изменяющим судьбу человека, причем сам человек совершенно не будет осознавать последствий этого движения. В рассказе А.П. Чехова «Злоумышленник» герой был задержан за то, что отвинчивал гайку с железнодорожных рельсов. Судебный следователь так описывает это событие обвиняемому:

«…Сторож Иван Семенов Акинфов, проходя утром по линии, на сто сорок первой версте, застал тебя за отвинчиванием гайки, коей рельсы прикрепляются к шпалам… так ли это было?..

– Знамо, было…

– Для чего же тебе понадобилась эта гайка?

– Гайка-то? Мы из гаек грузила делаем…

– Но для грузила ты мог взять свинец, пулю… гвоздик какой-нибудь…

– Свинец на дороге не найдешь, купить надо, а гвоздик не годится. Лучше гайки не найтить… И тяжелая, и дыра есть.

– Дураком каким прикидывается! Точно вчера родился или с неба упал. Разве ты не понимаешь, глупая голова, к чему ведет это отвинчивание? Не догляди сторож, так ведь поезд мог бы сойти с рельс, людей бы убило! Ты людей убил бы!

– Избави господи, ваше благородие! Зачем убивать? Нетто мы некрещеные или злодеи какие? Слава те господа, господин хороший, век свой прожили и не токмо что убивать, но и мыслей таких в голове не было…»[13]

Итак, отвинчивание гайки – обычный трудовой навык, действие с целью изготовить грузило для рыбной ловли, противоправное деяние, влекущее за собой гибель людей и строго караемое законом.

Во всех случаях перед наблюдателем внешне представлен один и тот же поведенческий акт человека. И следователь, и «злоумышленник» одинаково описывают внешнюю ситуацию, в которой герой рассказа отвинчивает эту гайку. Однако «злоумышленник» искренне не понимает, за что его судят, а следователь видит перед собой преступника, который не вчера родился и должен отвечать перед законом за свои дела.

Личность и самосознание. Иногда в психологии личность определяют как человека, наделенного сознанием. Сознание, а тем более самосознание человека, осознание им своего «Я» – существеннейшие проявления личности. В чеховском рассказе отчетливо выступает как несводимость мира личности к самосознанию, так и трудность через самоотчет человека узнать, стоит ли за поведенческим актом действие или поступок. «Злоумышленник» не осознает последствий своего поведения, несмотря на все усилия следователя раскрыть ему смысл его действий. Факты проявления поведения – от реакций до деяний личности – вне общей системы представлений о человеке столь же неопределенны и многозначны, как и любые описанные ранее феномены.

Личность, талант и творчество. И наконец, в обыденном сознании феномены личности прочно связываются со способностями и неординарностью интеллекта, одаренностью и талантом. Именно оценивая самостоятельность, твердость решений человека, его творческий потенциал, о нем с уважением говорят: «Вот это личность!» Порой между «личностью» и «талантом» прямо ставится знак тождества. Если принять эти феномены за единственно подлинные и сокровенные проявления личности, то строителю статуи личности прежде всего надлежит наделить ее талантом и дать неограниченную свободу творчества. Но вот эпизод из драмы A.C. Пушкина «Моцарт и Сальери»:

Сальери

Что ты мне принес?

Моцарт

Нет – так; безделицу <…>

(Играет.)

Сальери

Ты с этим шел ко мнеИ мог остановиться у трактираИ слушать скрыпача слепого! – Боже!Ты, Моцарт, недостоин сам себя[14].

A.C. Пушкин устами Сальери резко разводит «талант» человека и его «Я». Моцарт как «личность», по мнению Сальери, недостоин такого великого дара, каким является его «талант». Естественно, что без исследования феноменов творчества, таланта психология личности утратит важные особенности существования личности, а статуя личности не оживет. И тем не менее сведение личности к творчеству или таланту – это опять же важная, но «одномерная» характеристика личности.

* * *

Таким образом, знакомство с различными проявлениями личности показывает, что на пути создания картины представлений о личности из мозаики разных феноменов вырастают всевозможные трудности. Каждый из этих феноменов, взятый сам по себе и отнесенный к изолированно существующему человеку, не может быть квалифицирован как явление, относящееся к области изучения психологии личности.

Во многом по этой причине психология личности оказалась расчлененной на психологию мотивации, психологию эмоций, психологию воли, психологию индивидуальных различий, которые часто исследуются и преподаются независимо друг от друга. Кроме того, разные проявления личности в зависимости от позиции исследователя принимаются за основной материал, из которого строится психология личности.

Так, влечения, потребности, мотивы и ценности наиболее детально анализируются в таких направлениях психологии, как психоанализ и гуманистическая психология; факты внешнего поведения преимущественно изучаются в разных вариантах бихевиоризма; в области исследования знаний и убеждений личности уверенно чувствует себя когнитивная психология. Иными словами, позиция исследователя определяет выбор фактов, расцениваемых как проявления личности, и выбор методик исследования этих проявлений.

От методологической установки ученого вообще зависит признание того, существует некоторое явление как факт или же оно плод воображения самого исследователя.

Л.C. Выготский отмечает, что «психоанализ, бихевиоризм и субъективная психология оперируют не только разными понятиями, но и разными фактами. Так, несомненно, реальные общеизвестные факты, как эдипов комплекс психоаналитиков (неосознанное сексуальное влечение мальчика к матери и двойственное отношение к отцу. – A.A.), просто не существуют для других психологов, для многих это самая дикая фантазия. Для В. Штерна… психоаналитические толкования, столь же обыденные в школе З. Фрейда и столь несомненные, как измерение температуры в госпитале, а значит, и факты, существование которых они утверждают, напоминают хиромантию и астрологию XVI в. Для Павлова утверждение, что собака вспомнила пищу при звонке, есть тоже не больше чем фантазия. Так же для интроспекциониста не существует факта мышечных движений в акте мышления, как то утверждает бихевиорист»[15]. То, что является бесспорным фактом и объектом многочисленных исследований для одних теорий личности, с порога отбрасывается представителями других подходов. Именно поэтому перечисленные явления и факты иллюстрируют многогранность проявлений феноменологии личности и заставляют обратиться к вопросу, как изучать личность в психологии.

Вопрос же о том, как, каким путем изучать личность в психологии, – это вопрос о методе в первоначальном значении этого слова, методе как пути познания. Решение этого вопроса лежит в сфере изучения возможностей приложения разных уровней методологии к психологии личности. Именно поэтому выявление места любого факта в жизни личности предполагает рассмотрение разных уровней методологии как системы координат, очерчивающих сферу изучения проявлений личности в психологии и раскрывающих связь психологии личности с другими областями социальных и естественных наук о человеке.

Глава 2

Проблема человека в философской картине мира

Функции философской методологии и человекознание

В качестве высшего уровня методологии науки выступает философская методология, задающая общую стратегию изучения принципов познания и построения категориального аппарата в социологии, истории, философии, этнографии, археологии, антропологии, культурологии, семиотике, биологии человека, – словом, в любой конкретной области человекознания, в том числе и в психологии.

Роль философской методологии изучения человека с развитием конкретных наук не уменьшается, а возрастает. Любая конкретная наука в зависимости от задач, стоящих перед ней, видит свой объективно существующий пласт проявлений человеческой жизни и по нему порой пытается составить представление о жизни в целом. Так, например, общая биология видит в человеке организм, обладающий рядом особенностей, сближающих человека с любыми другими проявлениями жизни на земле: обмен веществ, наличие генетической программы, передающейся из генерации в генерацию, и т. п. Биология человека ставит своей целью изучение специфических особенностей индивида как представителя вида Homo sapiens, обладающего рядом существенных отличий от любых других биологических видов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Наиболее последовательно эти идеи раскрывает один из ведущих методологов современной психологии В.М. Аплахвердов, выразивший их формулой: «Миф о естественной науке умер. Да здравствует естественная наука!» (см.: Аллахвердов В.М. Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания. СПб., 2003).

См. об этом, например: Мамардашвили М. Классический и неклассический идеалы рациональности. М., 2004; Асмолов А.Г. По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии. М., 2002.

См., например: Иванов Вяч. Вс. Наука о человеке: Введение в современную антропологию. Курс лекций. М., 2004.

Выготский Л.С. Собр. соч.: В 6 т. Т. 2. М., 1982. С. 25.

Пруст М. По направлению к Свану. М., 1973. С. 35–36.

Лурия А.Р. Потерянный и возвращенный мир. М., 1971. С. 12.

Там же. С. 118.

См.: Брунер Дж. Психология познания. М., 1977.

См.: Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987; Этнопсихолингвистика / Отв. ред. Ю.А. Сорокин. М., 1988.

Выготский Л.С. Собр. соч.: В 6 т. Т. 2. М., 1982. С. 356–357.

Выготский Л.С. Собр. соч.: В 6 т. Т. 5. М., 1982. С. 258.

Достоевский Ф.М. Поли. собр. соч.: В 30 т. Т. 5. М., 1973. С. 113.

Чехов А.П. Собр. соч.: В 12 т. Т. 3. М., 1961. С. 180–181

Пушкин A.C. Сочинения: В 3 т. Т. 2. М., 1986. С. 444–445.