Подари мне надежду

– Нет, не сложно. Я привыкла. Не могу без работы. Очень люблю то, чем занимаюсь. К тому же, чем больше я двигаюсь, тем лучше себя чувствую.

– Понимаю, но мне кажется, что сегодня ваша нагрузка была более чем повышенная.

Мария улыбнулась.

– Ничего страшного, такое случается нечасто.

– Вас родители не потеряли?

– Видимо потеряли. Мой телефон разрядился в самый неподходящий момент. И разговор с отцом оказался прерванным.

– Может, позвоните ему и предупредите, что уже едете, – Полонский протянул ей свой телефон.

– Я думаю, теперь уже разговор всё равно окажется бесполезным. К тому же дозвониться не получится, телефоны остались в моём аппарате, а по памяти помню лишь несколько первых цифр. Никак не заставлю себя завести бумажный телефонный справочник.

Полонский улыбнулся.

– Максим, как только оказывается в моём доме, только о вас и говорит. Вы ему очень нравитесь.

Мария улыбнулась.

– Мне тоже он очень нравится. Он не просто мой воспитанник. Мы с ним лучшие друзья.

– Вот как? – Полонский улыбнулся.

– Да. Он чудесный ребёнок. Смышлёный, любознательный и очень ласковый. Он с большим рвением учиться читать, считать и очень мечтает о школе. Он единственный в группе, кто уже бегло читает, и я приношу ему из дома свои старые книги, которые когда-то с удовольствием в детстве читала сама.

– Он ими очень дорожит. Я попытался предложить купить ему новые, но он категорически отказался и назвал ваши книги настоящими.

Мария улыбнулась, и Ростислав невольно задержал свой взгляд на её лице чуть дольше.

– Ростислав Андреевич, а чем вы занимаетесь в жизни? Я видела вас на стройке и подумала, что вы представитель местных органов власти.

– Нет, я строитель. Вернее, будет сказать, у меня своя строительная фирма. Мы строим жилые дома, торговые комплексы, школы, в общем, всё, на что выиграем тендер.

– Ясно. Значит, вчера на стройке вы были…

– Вы правы. Я исполнитель строительных работ в вашем бывшем посёлке.

Заметив её потухший взгляд, он попытался извиниться.

– Простите, я не хотел употреблять слово бывший. Понимаю, что вам до сих пор тяжело это признавать. Я просто хотел объяснить вчера вашему отцу, что ни я, ни мои сотрудники, пытавшиеся вас выселять из дома, ни в чём не виноваты. Мы всего лишь исполнители, и от нас ничего не зависит. А как ваше новое жильё? Уже освоились?

Маша внимательно на него посмотрела.

– Что-то не так? – спросил он, снова обращаясь к ней.

– Мне пока трудно судить о нашей новой квартире объективно. Мы даже вещи не стали распаковывать и сразу принялись за ремонт.

– Квартира в таком плохом состоянии?

– Не новостройка. И там до нас, по всей видимости, жила не одна семья. Слишком всё оказалось запущено.

– Может быть, вам нужна моя помощь?

– Думаю, не стоит. Папа всё ещё зол на вас.

– Тут я с вами спорить не буду. Он действительно настроен ко мне воинственно. А где вы учились?

– В педагогическом. Я поступила в университет только после двадцати. Пока жили с отцом в гарнизоне, было не до учёбы. Слишком далеко воинская часть располагалась от города, и родители не рискнули меня отпустить одну. А потом, когда папа подал рапорт об отставке, мы вернулись к бабушке и дедушке в Луговое. И я поступила в Санкт-Петербургский государственный педагогический университет по профилю дошкольное образование.

– Почему вы пошли именно в детский сад?

– Я люблю маленьких детей. В них столько непосредственности, чистоты, открытости и любознательности. Всего того, чего лишены мы взрослые. Вопросов иногда задают так много, что только успевай отвечать, а ответить нужно, и непременно каждому, – Маша улыбнулась. – Они чудесные и я их всех так люблю.

Полонский с улыбкой смотрел на её сияющие глаза, когда она восторженно говорила о своей работе.

– Ну а вы кто по образованию? – она внимательно посмотрела на него.

– Я архитектор-градостроитель и тоже окончил университет. Я строитель во втором поколении. Мой дед был строителем, правда, без высшего образования, но зато с золотыми руками. Построил не один дом на своём веку, в том числе свой дом, где прожил с бабушкой всю жизнь и дом моих родителей.

– Ваши родители живут в городе?

– Нет, за городом. В деревне Старая Пустошь. Три года назад я спроектировал и построил им новый дом, на месте старого, и они туда переехали.

– Хорошая у вас работа. Она приносит пользу людям.

Полонский улыбнулся.

– Ваш отец другого мнения о моей работе.

Маша вздохнула.

– Просто для папы потеря этого дома, это словно потеря самого себя. Он родился в Луговом и прожил там много лет своей жизни и ему очень тяжело.

– Поверьте, Мария Владимировна, была бы только моя воля, я бы с удовольствием оставил ваш дом на прежнем месте. Но я всего лишь исполнитель этих строительных работ и все мои попытки вмешаться в этот ваш вопрос с выселением, не дали никаких результатов.

Она повернула голову и внимательно на него посмотрела.

– А теперь куда? Я не очень ориентируюсь в этом районе, – Полонский взглянул на неё.

– Сейчас направо и прямо.

Ростислав сделал поворот руля и остановил машину у пятиэтажного панельного дома. Он пристально всмотрелся в лобовое стекло на фрагмент здания, которое освещали фары его автомобиля. Сразу для себя отметил, что дом был новостройкой лет двадцать пять назад. Облупившийся фасад, деревянные старые рамы в окнах, демонтированные балконы и отсутствие уличного освещения чётко это характеризовало.

– Может вас проводить до подъезда? Здесь очень темно, – спросил он у неё.

– Нет, вы поезжайте домой. Дальше я уже сама, – Маша подняла с колен сумочку и улыбнулась. – Спасибо, за то, что подвезли меня.

– Это вам спасибо, за то, что не оставили Максима и привезли его ко мне. Я, правда, сразу не разобравшись, накричал на вас немного. Вы извините меня, пожалуйста.

– Ну что вы, я понимаю, что вы перенервничали, – она снова улыбнулась. – До свидания, Ростислав Андреевич.

– До свидания, Мария Владимировна. Рад был нашему новому и уже более позитивному знакомству, – Полонский взял её хрупкую руку в свою ладонь и, склонившись, коснулся губами кончиков её пальцев.

Маша смотрела на него несколько растеряно и не трогалась с места.

– Ну, идите, а то наверняка ваши родители волнуются.

Громкий стук в стекло автомобиля, заставил Полонского резко повернуть голову.

Маша поспешно распахнула дверь машины и осторожно вышла на улицу.

– Папа, не надо! – обратилась она к Урбенину. – Прошу тебя, – Маша попыталась как можно быстрее подойти к дверям автомобиля со стороны водительского места, откуда уже показался Ростислав.

– Маша, иди домой! С тобой я позже поговорю, – громко обратился к дочери Урбенин.

– Папа, пожалуйста, я тебе сейчас всё объясню. Прошу тебя, не надо. Не устраивай скандала.

– Я сказал, иди домой! – обратился Урбенин к дочери, повышая свой голос.

– Мария Владимировна, идите домой, прошу вас. Не волнуйтесь, – обратился к ней Полонский и взглянул в её испуганные глаза.

– А ты не командуй моей дочерью! – грозно обратился к нему Урбенин.

– Я не командую. Я просто попросил её уйти. А вы разговариваете с ней на повышенных тонах, вместо того, чтобы для начала разобраться во всём.

– Это моя дочь, и я разберусь сам, как мне с ней разговаривать. Тоже мне защитник нашёлся. Таких защитников как ты, гнать поганой метлой со двора.

– Папа!

– Я сказал, иди в дом! – закричал Урбенин, теряя остатки терпения.

Маша заплакала и, развернувшись медленно пошла к дому.

Полонский смотрел ей вслед, на её неуверенные шаги и слегка подрагивающую походку. Ему даже показалось, что она стала хромать гораздо сильнее, чем прежде.

– Зачем вы так с ней? Ведь она плачет.

– Она плачет по ночам уже целый год, после того, как такой же, как ты задурил ей голову и, женившись на ней, бросил её через три месяца после свадьбы. Он разбил ей сердце и растоптал душу. И когда она вернулась к нам с матерью в дом опустошённая и уничтоженная, я поклялся себе, что ни один мужчина больше не причинит моей дочери боль.

– С чего вы взяли, что я собираюсь причинять ей боль? Я просто подвёз её до дома.

– Подвёз. Мой бывший зять тоже сначала начал её подвозить до дома. Слушай, олигарх, мне кажется, что я сегодня тебя предупреждал насчёт твоего появления в поле моего зрения. И я смотрю, ты страдаешь приступами раннего склероза. Так вот предупреждений больше не будет, – Урбенин схватил Полонского за лацканы пиджака, притянул к себе и, взмахнув рукой, занёс кулак для удара. Но внезапно его рука была перехвачена крепкой ладонью Полонского. Ростислав сжал пальцы Урбенина с такой силой, что заставил разъярённого мужчину невольно опустить руку.

Урбенин смотрел на него, не моргая. Он тяжело дышал.

– Что справился? Отпусти! – мужчина изо всех сил рванул свою руку.

Полонский разжал пальцы.

– Владимир Егорович, я понимаю вашу боль, и ваше раздражение. Но уверяю вас, я не собирался причинять вашей дочери никакого вреда. Я просто подвёз её от своего дома, куда она привезла моего племянника. Мальчик ходит в её группу детского сада.

– Интересно, если это всего лишь твой племянник, то почему Мария привезла его к тебе, а не к его родителям, – Урбенин потирал кисть руки, где до сих пор зияли краснотой отпечатки пальцев Полонского.

– Моя сестра задержалась на работе, и мальчик сказал Марии Владимировне мой домашний адрес, и она привезла его ко мне. Я должен был отвезти её домой. На улице полночь, к тому же у неё разрядился телефон. Поверьте, я вас не обманываю.

Урбенин смотрел на него пристальным взглядом.

– Ладно, считай, оправдался. Откуда такие ручищи сильные? Как-то они не очень вяжутся с твоим холёным образом.

Полонский улыбнулся.

– После университета до открытия собственной фирмы несколько лет работал физически на стройке. Хотел увидеть основу, внутреннюю грань этой профессии.

– Неужели! Ты и стройка для меня вещи несовместимые. Хочешь сказать, что и кирпичную кладку делать умеешь?

Ростислав снова улыбнулся.

– Раньше умел и довольно неплохо. Думаю, что сейчас если бы попробовал, всё вспомнил.

Урбенин усмехнулся.

– Ну что ж, поверю на слово. Ладно, олигарх, поезжай домой. Я думаю, конфликт между нами улажен.

– Очень на это, надеюсь.

– Только смотри не расслабляйся. Это было моё последнее предупреждение. Повторяю, держись от моей дочери подальше.

– Вы что её держите под замком?

– Я её держу подальше от таких хлыщей, как ты. Ей нужен простой человек по жизни, а не такие, как вы с тугими кошельками и лишённые напрочь элементарного уважения к женщине. Один такой уже клялся ей в вечной любви, так что давай, проваливай.

Полонский отошёл в сторону и, открыв дверь автомобиля, попрощался с Урбениным и сел в салон машины. Завёл двигатель и медленно выехал со двора дома.

Маша стояла у окна своей новой спальни и, затаив дыхание, смотрела на отъезжающую машину Ростислава. Она видела всю их потасовку с отцом и едва удерживала себя от того, чтобы не выйти снова во двор и, бросившись к нему, умолять оставить Ростислава в покое.

Когда входная дверь громко стукнула, она машинально опустилась на стул.

Отец появился на пороге её комнаты и, взглянув на неё, присел рядом.

– Ты извини меня, что я с тобой так грубо говорил на улице. Просто увидев тебя с ним рядом, взбесился. Ты же знаешь, что он один из тех сволочей, которые выдворили нас из дома. И по вине, которого мы оказались на этой помойке, – он обвёл взглядом её комнату. – Поэтому мне бы не хотелось, чтобы ты общалась с ним, даже если он родственник твоего воспитанника.

– Папа, никакого общения быть не может. Мы просто случайно встретились сегодня возле его дома, и он просто подвёз меня.

– Это хорошо если так. Мне бы просто не хотелось, чтобы ты снова страдала. Он малый пронырливый, а ты доверчивая у меня и совсем не знаешь этой жизни, несмотря на то, что уже взрослая женщина. Ты по-прежнему веришь в хороших и искренних людей, а на деле оказывается, что сволочей гораздо больше.

– Ты не прав, папа. После брака с Иверским я больше не верю в иллюзии, в которых жила прежде, и надеялась на чудо и счастье в моей жизни. Степан всё уничтожил. Сжёг всё, что было светлого в моей душе.

Урбенин погладил её по волосам.

– Ты обязательно встретишь настоящего мужчину, который полюбит тебя, а все эти ходоки тебе и даром не нужны.

– Полюбит… – она грустно улыбнулась. – Меня никто и никогда не полюбит, папа. Такую как я, любить нельзя.

– Не думай об этом, – он прижал её к своей груди и нежно коснулся губами её волос. – Всё у тебя будет хорошо. Я уверен в этом.

Она обняла его руками за шею и, прижавшись к его груди, тихо заплакала.

Спустя полчаса Урбенин зашёл в спальню и присел рядом с женой на кровати.

– Володя, ну зачем ты ругался с этим молодым человеком? Маша мне всё рассказала, и я думаю, ты был не прав. Мне он нравится и производит впечатление порядочного человека. И что он сделал? Всего лишь подвёз её домой. Он поступил, как настоящий мужчина. Ведь оставить её на пустой тёмной дороге как раз и смог бы настоящий мерзавец.

– Валя, ты, как и твоя дочь наивна и чиста. И веришь всем людям. А я, таким, как этот мальчишка, не доверяю.

– Он не мальчишка, он взрослый мужчина. Вспомни, как он пытался помочь нам, когда приехал на стройку.

– Помочь… На словах они все пытаются нам помочь. Давай, ложится спать. Я не хочу продолжать дальше этот разговор. Не стоит этот Ростислав этого.

– А он Ростислав?

– Да.

– Красивое имя и доброе.

– Доброе. Ещё бы неплохо, чтобы к этому имени, и начинка прилагалась соответствующая.

– Я купила всё для ремонта комнаты Маши.

– Отлично. Тогда завтра с утра и приступим к работе, – Урбенин поднялся на ноги и медленно направился из комнаты.

Маша прислушивалась к разговору родителей, едва различимого в соседней комнате. Она открыла книгу, но прочитав всего несколько страниц, закрыла повесть, повернула голову и посмотрела в окно, на царившую за стеклом темноту.

Почему-то сейчас вспомнила лицо Полонского, когда он сидел рядом с ней в машине. Его глаза чайного цвета, каштановые густые волосы и улыбка, вот что заставило её даже сейчас невольно улыбнуться и прикрыть глаза. Ослепительная, словно лучи первого весеннего солнца, ласкающая и заставляющая невольно зажмуривать глаза от удовольствия. Когда он улыбался его лицо, словно светилось каким-то мальчишеским задором. И его образ строгого бизнесмена таял на её глазах без следа.

Маша слегка нахмурилась, вспомнив о роскошной брюнетке, представшей рядом с ним возле машины и назвавшаяся его женой. Она тяжело вздохнула и, потушив свет, легла на подушку.

«Размечталась о мужчине, с которым рядом такая женщина» – подумала она про себя и прикрыла глаза. «С таким, как он должна быть только такая, как эта красавица, а ей даже и мечтать не стоит».

****

Утром Максим открыл глаза и, заметив дядю, сидевшего на его постели, снова их крепко зажмурил.

– Ну-ка, хитрец, открывай глаза. Я знаю, что ты не спишь.

Мальчик нехотя приоткрыл веки и виновато посмотрел на Полонского.

– Я знаю. Ты будешь сейчас меня ругать, – жалобным голосом произнёс малыш.

– Конечно, буду. Ты что устроил вчера? Поднял на ноги всех. Мама с ума дома сходит, а ты приехал ко мне.

– Они не приехали за мной в сад, и я решил уехать к тебе.

– И ты решил их наказать таким способом? Ты считаешь, что это правильно?

– Нет, я не хотел их наказать. Я просто хотел поехать к тебе, – он посмотрел на Полонского, слегка сморщив носик и готовый заплакать в любую минуту.

– Чтобы поехать ко мне, нужно было сказать об этом маме заранее. Так нельзя делать, понимаешь. Теперь может случиться так, что мама тебя ко мне вовсе не отпустит.

– Это, правда?

– Конечно.

– Тогда я вообще отсюда никуда не уйду, – Максим отвернулся и накрыл голову одеялом.

Ростислав вздохнул и присел к нему ближе. Откинув край пододеяльника в сторону, развернул мальчика к себе.

– Ну что с тобой? Ты ведь всегда был послушным и никогда не капризничал?

– Они всё время заняты и им не хватает на меня времени. Мне скучно в квартире. Сегодня суббота и я опять буду один.

– Почему? Сегодня выходной и наверняка вы куда-нибудь поедете все вместе.

– Я тебе мешаю?

– Ну что за глупости ты говоришь? Как ты можешь мне мешать. Я ведь люблю тебя.

Максим улыбнулся и, приподнявшись, вскарабкался на Ростислава сверху и обнял его ладошками за шею.

– Упроси маму оставить меня с тобой на выходные, пожалуйста, – мальчик умоляюще смотрел в глаза Полонского.

– Боюсь, она не согласится.

– Ну, пожалуйста.

Ростислав прижал голову мальчика к своему плечу и погладил его по волосам.

– Ну, хорошо, я постараюсь. Вставай, иди чистить зубы и умываться. Для начала поедем разговаривать с твоими родителями, а дальше будет видно.

Максимка ослепительно улыбнулся и, скатившись на постель, подскочил с кровати и побежал в ванную комнату.

Ростислав задумчиво смотрел прямо перед собой. У него были планы на эту субботу. Камилла просила сходить с ней по магазинам, и вечером они планировали поужинать вдвоём в ресторане. Но теперь он понимал, что снова его личные планы откладываются и повторного выяснения отношений с ней не избежать. А начало выходных будет ознаменовано и ещё одним неприятным разговором с сестрой и её мужем, как только они с Максимом приедут в их дом.

Быстрый завтрак и стремительные сборы домой к Кавериным заняли всего несколько минут. Полонский не успел поговорить с Камиллой перед отъездом. Она крепко спала и на все его попытки её разбудить, лишь спросонья ворчала. Одев Максима, Ростислав оставил ей на тумбочке записку и, взяв за руку маленького разбойника, повёз его к родителям.

Глава 6

– Оля, прекрати кричать, – тихим голосом обратился к ней Ростислав, пытаясь успокоить сестру, которая ходила в гостиной из угла в угол.

– Мне надоели ваши морали с обеих сторон, – она гневно посмотрела на мужа и брата.

– Мы хотим, как лучше. Твоя работа отнимает слишком много времени и тебе некогда заниматься Максимом, – продолжил говорить Полонский.

– Я давно ей об этом говорил, что её работа приносит небольшой доход, и мы прекрасно бы обошлись и без этих денег, – произнёс Дмитрий.

– Конечно, была бы твоя воля, ты бы посадил меня в этих четырёх стенах с кастрюлями и сковородками. А я тоже хочу строить карьеру, как и ты. Хочу находиться среди людей и хорошо выглядеть, а не погрязнуть в домашних халатах и тапочках. Чем я хуже тебя? Мы учились в одном институте и получили одинаковое образование.

– Ты не хуже своего мужа, но у тебя есть основные обязательства в жизни. Ты для чего родила ребёнка? – не унимался Ростислав.

– Я родила ребёнка, потому что думала, что у меня есть муж. И мне будет на кого положиться, а оказалось, что он даже не способен был вчера забрать ребёнка из детского сада. И теперь я вынуждена выслушивать морали от своего брата о том, что я плохая мать.

Полонский резко поднялся и подошёл к двери. Слегка приоткрыв её, он выглянул в коридор и, убедившись, что за ней нет мальчика, снова повернул голову в сторону сестры.

– Говори тише, Макс услышит.

– Сначала заведут, а потом говори тише, – Ольга опустилась на стул и, закрыв лицо руками, расплакалась.

Полонский подошёл к ней ближе и присел перед ней на корточки. Немного подумав, отнял её руки от лица и пристально всмотрелся в её глаза, полные слёз.

– Никто не говорит, что ты плохая мать, и чтобы ты сидела в четырёх стенах, но просто ты должна немного больше своего внимания уделять сыну. И забирать его с садика вовремя, а не забывать его там до полуночи. В крайнем случае, могла бы позвонить мне. И если вы действительны, заняты оба, то я всегда смогу приехать и забрать его. И вчерашнего бы инцидента и потраченных нервов не случилось бы никогда. Мало того, что ребёнок остался один, мы все стали причиной того, что его воспитатель, вместо того чтобы отдыхать после работы, была вынуждена ехать до моего посёлка, а потом думать, как вернуться домой.

– Я уже позвонила ей сегодня и извинилась. Она очень хорошая женщина и сказала, что ей было совсем необременительно.

– В общем, я надеюсь, что сегодняшний неприятный разговор больше не повторится. Я заберу Максима сегодня на целый день и привезу его ближе к вечеру. Он просился остаться со мной. И надеюсь, за то время что у вас будет, вы сможете всё обговорить и решить, как вам быть дальше с вашим сыном и вашей работой.

– Но, Камилла мне вчера звонила и сказала, что у вас совместные планы были на сегодня.

– Придётся их отложить. Я думаю, в магазины она и без меня сходит. А ресторан заказан на вечер. К тому времени, я привезу Максима домой.

– Спасибо тебе, – Ольга обняла брата за шею.

– Не за что, – Ростислав поднялся на ноги и, попрощавшись с Дмитрием, пошёл на выход из квартиры.

Максим стоял у его машины на улице и выводил пальчиком какие-то узоры на дверце его автомобиля. Заметив дядю, стремительно направляющегося по дорожке, внимательно посмотрел на него.

– Меня не отпустили? – спросил он тихо, как только Полонский остановился с ним рядом.

Ростислав пристально посмотрел на него.

– Сказали, что если ещё подобный побег повторится, то не отпустят ко мне больше никогда, а пока садись в машину, бандит, – заметив улыбку на губах мальчика, он подхватил Максима на руки и, распахнув двери, усадил его в салон автомобиля.

Сев за руль, посмотрел в зеркало заднего вида.

– Ну что? Куда поедем?

– В парк. Я хотел покататься на аттракционах.

– В парк, так в парк. Только ты не будешь против, если мы позавтракаем основательно для начала. А то пустой чай и один бутерброд, которые были дома уже не ощутимы. Я после общения с твоими родителями растерял последние силы.

– Я не против, – мальчик улыбнулся.

Быстрый завтрак в детском кафе и парк аттракционов, распахнувший перед ними двери, заставили напрочь позабыть о неприятных разговорах и переживаниях накануне. Бесконечные виражи и гонки, взлёты и падения, мелькающее счастливое и заливисто смеющееся лицо племянника. Всё это закружило Ростислава так, словно он сам был ребёнком, когда оставался вдвоём с мальчишкой. Словно сам погружался в детство и вспоминал всё то, что когда-то любил сам.

Вот так же, как Максимка обнимать ладонями воздух, когда потоки тёплого ветра били в лицо в вихре карусели. Светиться от счастья, когда в руках оказывался пучок сахарной ваты, которую нужно было съесть быстро, опасаясь, что её большой кокон, подобно мороженому растает на твоих глазах.

Забытое в череде бесконечных серых будней ощущение эйфории и счастья заставляло, просто забросить хотя бы на день свои дела и взрослые заботы и погрузиться в мир детства. Ростислав ловил себя на мысли, что был благодарен Максиму за то, что он помогал ему периодически сделать это. Потому что в череде его деловой жизни на эти эмоции совсем не оставалось свободного времени.

Они вдвоём медленно шли по дорожке на лужайку, где намеревались расстелить плед и посидеть у воды, погреться на солнышке и просто побездельничать.

Ростислав пристально смотрел по сторонам в поисках свободного места. День был в разгаре и отдыхающих уже, занявших места у воды было предостаточно. Неожиданно мальчик бросил его руку и сорвался с места.

– Максим, куда ты? Стой! – прокричал Ростислав.

– Там, Мария Владимировна, – мальчик остановился на мгновение и показал пальчиком куда-то в сторону. Снова сорвавшись с места, бегом направился к пруду.

Ростислав пристально посмотрел в сторону женщины, сидевшей с книгой у воды, и медленно направился вслед за племянником. Когда он подошёл к ним, Максим уже сидел на коленях Урбениной и крепко обнимал её за шею.

– Добрый день, – тихо произнёс Ростислав, остановившись рядом с ними.

Мария подняла глаза и улыбнулась.

– Здравствуйте, Ростислав Андреевич. Я думала Максимка здесь с родителями.

– Нет, сегодня мой день, быть его родителем. Вы позволите? – он показал на место рядом с её пледом.

– Конечно, – она снова улыбнулась.

Ростислав расстелил вдвое свой плед и присел рядом с женщиной.

– Тоже отдыхаете? – обратился он к ней.

– Да. Родители отправили меня из дому. Они занимаются покраской в моей комнате, а у меня аллергия на химические средства, и я пришла сюда. Я здесь впервые. Этот парк, ближайший к тому месту, где мы теперь будем жить. Раньше я любила отдыхать в своём саду. Теперь сада нет, и придётся ходить в парк.

– А я здесь не в первый раз. Хотя давно уже не был, и если бы не этот маленький разбойник, – Ростислав погрозил пальцем Максиму, который намеревался бросать камни в воду. – То вероятнее всего, и не выбрался бы никогда, – он поднял голову и взглянул на задумчивый взгляд Марии, которым она скользила по водной глади водоёма.