ОН и ОНА

ОН снова принялся сходить с ума, но вовремя остановился. Глубоко затянулся. Решил, что время покажет. Успокоился, даже расслабился. Кошмарное ощущение совершенной мерзости полностью не пропало, но отдалилось на малозаметный задний план…

Ровно в шесть ноль-ноль заверещал мобильник. ОН переоделся в спортивные штаны, футболку и кроссовки. На все замки запечатал входную дверь и спустился во двор, посасывая сигарету и удивляясь пунктуальности, Потроху несвойственной.

Серебристая «Тойота», не совсем новая и совсем не чистая, призывно моргнула фарами. ОН поморщился, подошел и распахнул заднюю дверь. Навстречу рвануло облако сиренево-стального дыма. Из динамиков бешено орал прогрессивный хаос в исполнении известного немецкого ди-джея.

В машине находилось трое. Потрох – маленький, крепкий весельчак, бритоголовый и фиксатый, протянул для приветствия руку, улыбнулся и подмигнул. В уголке рта торчала неизменная сигарета, с которой Андрюха расставался лишь во сне. Он похлопал по сидению рядом с собой и подвинулся, освобождая место.

На передних креслах вольготно расположились двое. Тощие субъекты заметно нервничали и в попытках замаскировать волнение корчили злобные рожи. Зрачки размером с булавочные головки, вялые телодвижения и непрестанные почесывания выдавали их наркоманскую суть.

Потрох официальным тоном представил своих новых друзей. Звались они просто: Николай или «Король» и Альфред без всяких «Или». По язвительному замечанию Андрюхи, ребятами они являлись отличными и абсолютно замечательными. ОН оценил сарказм, но промолчал, равнодушно отвечая на слабые рукопожатия «торчков».

Даже невнимательный взгляд мог просканировать нутро этих парней не хуже аппарата УЗИ. Жадные и отупевшие, лениво-примитивные личности, в наркотическом бреду решившие, что без особых трудов смогут захапать большой куш. ОН с детства ненавидел и презирал данную породу людей.

Потрох рекомендовал черноволосого в качестве единственного человека, «вхожего к нужному барыге-цыгану». Парней объяснение удовлетворило. Пунктом назначения был пригородный поселок Кутузовский – местная Мекка наркоманов и наркоторговцев. В прошлой жизни ОН неоднократно посещал «Кутузик» по причинам прозаического характера – «травокурским» потребностям…

Хмурый Альфред профессионально-уверенно вел машину. Музыка давила на барабанные перепонки. Басы подкидывали сердце и временами казалось, что оно вот-вот выпрыгнет наружу. В салоне висела никотиновая мгла, вибрирующая в такт музыкального бита. Николай «западал», втыкал горящую сигарету в свою костлявую коленку, обтянутую турецкими джинсами. По прыщавому подбородку наркомана стекала слюна. Потрох сидел угрюмый, разглядывал желтые ногти и курил.

ОН смотрел в боковое стекло, затянутое тонкой пленкой тонировки. На город детства – нелюбимый и почти чужой, смазанные силуэты незнакомцев и архитектурное убожество зданий, на пролетающие мимо машины и белую ленту дорожной разметки. Стойкое ощущение дежавю многотонным грузом наваливалось на спину, выгибало нервы и провоцировало воспоминания. Словно всемогущий и всевидящий шутник поставил ЕГО жизнь на реверс. Сделал на десяток лет моложе, многократно глупее и стократ авантюрнее. Сколько раз ОН совершал подобное в прошлом и до сегодняшнего дня думал, что «завязал». Оказывается – нет! Прошлое, этот хитрый клоп, терпеливо выжидающий подходящего часа, клыками впилось в нежную кожу под коленкой и теперь жадно сосало теплую кровь…

Под прицелом алчных глазок свинообразного сержанта, они проехали мимо поста ГАИ. На счастье машину не тормознули. ОН вздохнул, испытывая непривычное желание перекреститься. Ветвиста дорога жизни! Очередной верстовой камень пройден, оставлен скучать под палящим солнцем и пылью времен.

ОН провожал взглядом проносящиеся картины и думал:

«Что бы произошло, если бы выбор пал на другую дорожную ветку? Каким образом отразилось бы это на дальнейшем движении? К чему привело?»

Оглядываясь в прошлое, ОН видел камни своего пути: развод родителей, нелепая смерть тети Светы, встреча с НЕЙ… На этих менгирах проступал отчетливый след взросления. Отражались перемены внутреннего мира, сверкали иероглифы ценностей, переливались приоритеты, моральные нормы и принципы…

Потрох зашелся кашлем и оборвал размышления.

Через метров восемьсот машина свернула направо, затем еще раз направо, потом налево, тихо скатилась под горку и припарковались возле зачуханной придорожной пивнушки.

Музыка заглохла в унисон с мотором. Очнувшийся Николай тонко вскрикнул и заколотил ладонью по тлеющим джинсам. Потрох и Альфред заржали, беспардонно тыча пальцами в подпаленного «нарика».

Отсмеялись, и Андрюха наглым и не терпящим возражения тоном потребовал деньги. Получив нужную сумму, он ловко запихал «наличку» в карман и спокойно сказал, что к цыганам пойдут двое. Альфред и Николай в число избранных не входят. На вялые протесты он заявил, что «торчки» могут катиться ко всем чертям или ждать, как и было обговорено изначально. Парни вынужденно согласились.

Пообещав, что вернутся через двадцать минут, друзья вылезли из автомобиля и навсегда распрощались с несостоявшимися наркобаронами. Ясно одно: их судьба незавидна. Каменист этот путь, и оканчивается либо в тюрьме, либо на кладбище, как и всякая дорога героинового наркомана.

Пройдя метров двести, Потрох остановился около массивной двери, вмонтированной в трехметровый каменный забор. Забор, словно крепостная стена средневекового замка, окружал добротный особняк из переплетенного, красно-белого кирпича. Явно, дела у хозяев шли неплохо, а мерзкий бизнес, благодаря тысячам «альфредов» и «николаев», процветал.

Друзья переглянулись, и Андрюха надавил на пипку звонка. В ответ на классические переливы залаяли собаки, судя по басовитому рыку – великолепные кавказцы.

Зашаркали шаги. Кто-то невидимый и осторожный внимательно посмотрел в глазок. Спустя секунды защелкали засовы. Дверь приоткрылась, и Потрох ужом просочился в образовавшуюся щель. Было ясно, что он здесь не в первый раз и хорошо известен обитателям дома-крепости.

Ждать пришлось недолго. Появившись через две минуты, Андрюха, с вечной ухмылочкой на хитром лице ворюги-лиса, продемонстрировал два спичечных коробка, в содержимом которых угадывался отличный «ручник».

«Дурь – бомба! Настоящая афганка! Помнишь, как в тот раз, когда мы толканули десять коробков?!» – весело уверил он и хлопнул друга по спине. Черноволосый раздраженно кивнул.

«Травка и давние, но крайне неприятные обстоятельства, с нею связанные, составляли не самую радостную часть ЕГО биографии. Несколько лет назад все закончилось благополучно, но едва не обернулось форменной катастрофой. Слишком близко щелкнули стальные челюсти наручников! ОН старался позабыть о тех дня, но так до сих пор и не мог…

Воровски озираясь по сторонам, они перешли на соседнюю улицу и не без помех поймали частника. Водила принялся было торговаться, но Андрюха бросил на панель пару крупных купюр, убивая ценовой вопрос. Друзья залезли в авто и велели гнать из этого, проклятого всеми богами и демонами, гиблого места…

***

Дальше они курили гашиш и пили холодное пиво. Затем – снова курили и опять пили. Бесцельно катались по городу, ели трубочки с кремом и корзиночки со сгущенкой. Запивали сладости колой и яблочным соком. Плевались в проезжающие машины, жестоко шутили над водителем и до слез хохотали.

Приближалась ночь. Сотни неоновых вывесок преобразили город. Разукрасили это огромное, урбанистическое чудовище сказочными красками чужих миров. Спрятали мусор и грязь, добавили загадки и шарма. Огни клубов, баров и ресторанов завлекали потенциальных клиентов в свои темные чрева, наполненные развлечениями и пороком. Они, подобно дешевеньким уличным путанам или вышколенным профессионалкам, готовились исполнять любые капризы денежных и щедрых.

По обоюдному согласию друзья заехали за Серегой Черным – бывшим одноклассником и участником многочисленных приключений школьной поры. «Взорвали» за встречу огромный «косяк». Смеялись и общались. Вспоминали и вспоминали, словно лишь прошлое было реально. А может лишь прошлое связывало мужчин?

От обилия выкуренных трав друзья проголодались и решили завернуть в какое-нибудь заведение. Маленько перекусить, капельку выпить и найти на ночь ласковых девчонок.

Улыбающийся во все зубы Серега посоветовал отправиться в многократно проверенный кабак с гордым названием «Рыцарский орден». Ресторан располагался в самом центре города, на пересечении проспекта Энгельса с улицей лейтенанта Шмидта и во все времена славился отличной кухней. Помимо этого заведение предлагало обширную карту вин и весьма вольные, далекие от принципов пуританства нравы, что в сложившихся обстоятельствах выглядело поистине привлекательно. Предложение поддержали единогласно, скурив по такому повода небольшую «пяточку».

Мужчины подкатили к парадному входу и отпустили измотанного, но разбогатевшего таксиста.

***

«Орден» встретил друзей музыкой, шмелиным гулом голосов, ароматами европейской кухни и подозрительными взглядами шкафообразной охраны. Появился холеный барин-метрдотель и язвительно поинтересовался, заказан ли у господ столик. Серега вспыхнул, но до конфликта дело не дошло. Веер разнообразных купюр обратил негостеприимного метрдотеля в угодливого Чеширского Кота.

Недолго думая, они выкупили уютную «банкетку», и Потрох, с важностью загулявшего купчины, распорядился насчет закусок, выпивки и спокойствия. Управляющий уверил, что все будет исполнено в лучшем виде, и испарился, подражая джину из арабских сказок. Словно по взмаху волшебной палочки на белоснежной скатерти возникли заяц с чесночным соусом, картофель «Анна», антрекот по-бретонски, шницель «Буташтек», карп со щавелем, розовое шампанское и ледяная «Столичная», натуральные соки и настоящий «Боржом», экзотические фрукты, вычурные салатики и тончайшие нарезки.

Прямо за столиком «приколотили» и «взорвали» еще один приличный «костыль». Смеялись, закусывали и выпивали. Отдыхали, нахваливали мастерство виноделов и кулинарное искусство поваров. Общались, вспоминали детство и юность, живых и погибших друзей, веселые случаи и «прикольные» моменты бурного прошлого, полного пустых впечатлений и детских ошибок.

Периодически возникал метрдотель, принимал пожелания и моментально исчезал, становясь немного счастливее и богаче. В одно из таких появлений Потрох прихватил угодника за лацкан пиджака и что-то зашептал в элегантно оттопыренное ухо. Метрдотель кивнул и испарился исполнять заказ.

Прошло не более пятнадцати минут. Сигареты дымились, напряженно работали челюсти, а хрустальные фужеры сталкивались с диким звоном и скрежетом. Движения замедлялись, как вдруг Андрюха вскочил на стул. В этот момент он еще больше походил на обожравшегося курятины лиса. Приняв позу римского цезаря, Потрох щелкнул пальцами.

С треском распахнулись двустворчатые двери. Из клубов табачного дыма, из дурмана пьяных миражей и потока призрачных видений возникли полуголые девицы, черноволосые ромалы и ручной медвежонок на витой цепи. Девчонки хохотали, демонстрируя хорошие зубы и упругие груди. Цыгане лучились весельем, и только медвежонок казался испуганным и очень несчастным. Настроение животины никого не волновало. Друзья улюлюкали и свистели. Потрох светился, как отполированный щит добросовестного рубаки-наемника.

Зазвучали, запели звонкие гитары. Закружились широкие юбки цыганок и аппетитные задницы шлюх. Были радостные песни и протяжные трогательные мотивы. Были зажигательные танцы и шокирующий стриптиз. Были пляски на столах, медвежий вальс, разбитый хрусталь, треснувший фарфор и побитая морда нерасторопного халдея…

***

Приятный вечер, плавно переходящий в приятную ночь, подходил к логическому завершению. Деньги уладили недоразумения, и мужчины, провожаемые группой официантов, метрдотелем, льстивыми улыбками и приглашениями приходить почаще, вывалились на свежий воздух. Их сопровождали хихикающие и пьяненькие красотки в количестве трех штук.

Серега, путаясь в улицах, буквах и словах, вызвал такси. Под завязку нагрузившись продуктами и спиртным, они махнули за город, на лоно девственной природы…

Ночное небо полыхало миллионами бесконечно далеких, незнакомых и совершенно чуждых светил. Изумительное и прекрасное, оно влекло чернотой и таинственностью, непроглядной и завораживающей. Манило пугающей бесконечностью бездны. Полная луна, пухлая и желтая, украдкой поглядывала на разгульные игрища людей.

Друзья разожгли огромный костер, жарили сосиски и мясо, пили коньяк, курили гашиш, купались в озере и трахались на ложе мягкой травы, под аккомпанемент цикад, шелест камыша и падающие звезды.

Царила блаженная июньская ночь. Воздух приятно холодил кожу. Изумрудная зелень, пахнущая чистотой и свежестью, была прекрасна, но ОН хотел выть, как обложенный охотниками волк-одиночка! В затуманенном мозгу, одуревшем от алкоголя, переедания и наркотиков, лишь одна мысль, с неумолимой простотой палаческого топора врубалась в сознание:

«ЕЕ больше нет! ЕЕ больше нет!!! ЕЕ БОЛЬШЕ НЕТ!!!»

***

Лишь спустя трое суток, покрытых алкогольной дымкой, наркотическим мороком, разгулом и развратом, пришло трезвое понимание:

«ЭТО-НАВСЕГДА!»

И ОН решил отыскать беглянку. Истерика, лишающая способности мыслить, полностью завладела отравленным существом черноволосого. ОН лихорадочно обзванивал ЕЕ подруг, знакомых, родственников и сослуживцев, повсюду натыкаясь на откровенное непонимание. Наконец, после долгих и льстивых уговоров, сокурсница Ленка продиктовала новый номер телефона зеленоглазки.

ОН звонил, звонил, звонил…

ОНА не брала трубку, сбрасывала или жестокий голос бесполого оператора утверждал, что «… абонент временно недоступен». ОН сотнями тратил нервные клетки. Литры крепчайшего кофе уничтожали ЕГО сон и взвинчивали кровяное давление. Загнанным зверем метался ОН по дому, что превратился в мрачный каземат. Много и часто курил. Был опустошен и раздавлен. Одинок настолько, что хотелось орать, лишь бы разрушить груз гнетущей тишины. ОН ощущал себя погребенным заживо. Чувствовал себя негодяем, убившим любовь…

Наконец, после тысячной или миллионной попытки ОН дозвонился и с радостью услышал знакомый голос, такой взволнованный и дрожащий, вызвавший в душе ураган эмоций.

Мужчина вежливо поздоровался и получил в ответ спокойный, до полного равнодушия, привет. Слишком спокойный и слишком равнодушный, чтобы являться правдой! Тогда черноволосому показалось именно так…

ОН торопливо начал разговор. Просил, умолял, льстил, уговаривал, приводил аргументы и доводы. Ругался, кричал, матерился и ныл, скулил, причитал и плакал, унижался и подлизывался. ОН обрушил на девушку полный набор стандартных заверений отвергнутого любовника, но получил в ответ категорическое отрицание возможности быть вместе. ЕГО поглотило отчаяние.

Неожиданно, сжалившись или руководствуясь известными только ЕЙ мотивами, зеленоглазка согласилась на короткую, последнюю встречу. ОН обрел призрак надежды.

Местом свидания ОНИ избрали маленький скверик около фонтана со скульптурами Ромео и Джульетты. Инициатива исходила от НЕГО. Черноволосый понимал, что ход дешев и примитивен до безобразия, но паника не давала фантазии работать. Ничего лучшего придумать ОН был просто не в состоянии.

***

В ночь перед свиданием мужчина так и не уснул…

***

В условленное время ОН, выбритым, нарядным и надушенным лондонским денди, с букетом королевских лилий в руке и пламенной верой в сердце ожидал ЕЕ прихода. Сумбур мыслей и эмоций. Заготовленные фразы и доводы… ОН пропустил момент появления любимой…

Черноволосый поздоровался, в очередной раз сраженный обжигающей красотой девушки, вручил букет и потянулся для поцелуя. Взгляд мужчины зацепился за обилие косметике, так ЕЙ не свойственное. Окунулся в зеленый омут глаз и отметил распухшие, словно разбитые губы.

«Что, блядский род, это за херня?!» – подумал черноволосый раздраженно, но ничего по этому поводу не сказал.

ОНА же неуверенно приняла цветы, привычно поблагодарила, но отстранилась от предложенной ласки и сходу, словно бросаясь с карниза крыши на влажный асфальт, начала разговор.

Впоследствии ОН множество раз прокручивал сказанное на магнитофоне памяти, пытался найти скрытый смысл и невысказанный подтекст. Всегда тщетно! Даже спустя годы ОН с ужасом просыпался в ночной темноте, мокрый от липкого пота, в очередной раз увидав на экране подсознания ту сцену.

– У меня другой мужчина. Я беременна и жду от него ребенка. Через три месяца я выхожу замуж, — сказала ОНА холодным, как арктические ледники, голосом. — Я больше не хочу тебя видеть. Никогда. Я больше тебя не люблю!

Резко развернувшись, так, что высокие шпильки ввинтились в перегретый солнцем асфальт, красавица зашагала прочь. Невинные цветы полетели в заплеванную урну.

ОН ошарашено смотрел вслед, на стройные ноги, пикантно двигающиеся ягодицы и ощущал, как сердце, еще миг назад живое и теплое, покрывается корявой коркой грязного льда. Навсегда уходя из ЕГО жизни, ОНА так ни разу и не оглянулась…

ОН присел на скамеечку. В молчаливом оцепенении смотрел на резвящиеся струи воды, радужные блики и прильнувших друг к другу юных итальянских аристократов. Внутри, на том месте, где раньше билось сердце, рождались чувства и жила любовь, образовалась мертвенная пустыня. В таком состоянии мужчина просидел до следующего утра. Еще никогда, ни до ни после произошедшего, ему не было так плохо.

Той ночью ОН умер…

Начало конца: ОНА

…Печальная красавица-зеленоглазка в мягком серебре растрепанных волос…

ОНА наспех собрала вещи, вызвала такси и опустошенно рухнула в глубокое, полосатое кресло. Кружилась голова. Перенапряженные нервы звенели тетивой боевого лука. Стук сердца походил на грохот колокола, а к горлу подкатывали волны тошноты.

Девушка глубоко вздохнула. Дрожащей рукой, на маленьком блокнотном листке ОНА нацарапала «ВСЕ КОНЧЕНО!!!» и со злостью отшвырнула карандаш, словно деревянное стило было повинно в случившемся.

Вот теперь – точно все! Чемоданы собраны, акценты расставлены. По мышиному тихий побег подкрался к логическому завершению. Оставалось дождаться контрольного звонка девушки-оператора и навсегда уехать навстречу переменам. Хотелось бы надеяться – к лучшему. Расставание состоялось, и нет во вселенной сил, способных заштопать разрыв…

ОНА осторожно притронулась языком к распухшим губам и кисло сморщилась.

«Ничтожный человек! Следовало бросить ЕГО много лет назад! Не стоило давать поганцу последнего шанса…»

Страстно хотелось выговориться, но, как на зло, рядом не оказалось ни единого потенциального собеседника. Спасаясь от прошлого, зеленоглазка не прибегала к посторонней помощи. Афишировать разрыв казалось ЕЙ дурным тоном. Воспитание и врожденная стыдливость не позволяли прибегнуть в столь щекотливом вопросе к помощи знакомых или друзей. Конечно, время раскроет тайны, но пусть воображаемый идеал еще немножко поживет. Пусть порадует добрых и позлит завистливых… ОНА не станет уничтожать чужую мечту!

Зеленоглазка взглянула на часы. Прошло уже пятнадцать минут, а такси так и не соизволило приехать. В другой раз ОНА бы отменила заказ, наговорив в придачу кучу грубостей, но сегодняшнее настроение не располагало к маленьким скандалам. Погрузившись в воспоминания, девушка терпеливо ждала.

Людям присущ самообман. Выдавая желаемое за действительное, они прячутся от ударов реальности, но тем самым врачуют свои уставшие души, зараженные бытовой пошлостью и финансово-социальными проблемами. В сознании окружающих ИХ пара представлялась нерушимым, подобно легендарному Алатырь-камню, эталоном фантастической любви. Неважно, что подлинное положение дел обстояло несколько иначе. Людям не обязательно знать правду. Пусть верят, что в мире существует нечто по-настоящему трогательное и прекрасное, а правда… Правда бедна и убога. Правда примитивна и грязна. Правда касается только ИХ. ЕГО и ЕЕ.

ОНА рассеяно пригладила волосы. Поспешность событий привела к тому, что ЕЕ появления никто и нигде не ждал. Следовало подумать о будущем, но вместо этого хотелось забиться под одеяло и плакать, плакать, плакать… ОНА почти поддалась порыву, но вовремя опомнилась.

«До чего же тяжело! – подумала девушка. – До чего же невыносимо больно, но надо…»

В размякшей душе надрывался хор облезлых кошек. Странное, абсолютно нелогичное восприятие происходящего будоражило совесть потоком абсурдных умозаключений.

ЕЕ внезапный побег – подлость самого низкого пошиба! Последние события оправдывают расставание, но все же, все же… Отыгранные роли более не имеют значения, однако… Действия не поворачиваются вспять, грязные слова не залезают в глотки. Все уже произошло, верно, но качество самого поступка… Натуральная подлость!

Удивительно, но охарактеризовать по-иному тихий побег ОНА оказалась не в состоянии. Тайно проникла в квартиру. Не поговорила, не посмотрела в любимые глаза, не сообщила о важном. Не убедила в правдивости важнейшего! Низкая подлость, граничащая с истинным предательством – вот что творилось сейчас! Тем более стократ подлее в отношении человека, некогда единственного и любимого. Впрочем, зачем лгать себе – любимого до сих пор! Обстоятельства уродливы и ужасны, но Любовь не умирает в одночасье…

Зеленоглазка помассировала виски. Рациональная и умная женщина. ОНА отдавала отчет совершаемому и не привыкла скрываться за ширмой отговорок.

«В отличии от НЕГО! – с неожиданной яростью подумала ОНА и вновь прикоснулась к губам. – Вечно оправдывающийся и ищущий виноватых слабак, вот кто ОН такой!»

Бешенство – едкое и безумное, непривычное и пугающее, вскормленное на калорийной грязи произошедшей катастрофы, заново вылезло на свет. Плотно угнездившись в сознании, оно вцепилось в хлам прошлого и начало питаться, быстро разрастаясь гибкими метастазами ярости. Негативные стороны прожитых лет служили прекрасным топливом. Ошибки напитывали бешенство витаминным коктейлем ненависти…

Бешенство было старо. Сливаясь в монолит ядерного заряда, оно готовилось прорваться на свободу и погрести под обломками ЕЕ противоречивую любовь к черноволосому.

Более того: не понимая происходящего, ослепнув и оглохнув в хаосе извечного поражения, ОН помог заряду взорваться. Два бесконечных дня назад любимый «лапуся» запустил термоядерную реакцию, разметавшую в куски их маленькую семью. Взрыв искалечил надежды, растерзал, развеял по ветру всякую возможность оставаться вместе.

Расставание намечалось давно, но лишь теперь, совершая акт насилия, ОНА переступила ядовитую горечь разлуки. Повергла нежность, убила страсть, выбросила трепет… Заживо похоронила любовь…

Девушка резко поднялась с кресла, но тут же присела обратно.

Все зашло слишком далеко, и иного выхода ОНА не видела. Сыграны роли в старом театре жизни. Опускается занавес, и уставшие участники пьесы медленно разбредаются по домам. Финита ля комедиа, многоуважаемые дамы, сеньоры и господа!

Сильно кольнуло в боку. Повинуясь генетическому женскому инстинкту, что берет начало в дымных пещерах каменного века, ОНА положила руку на живот, оберегая еще не родившееся, но уже живое существо. Как и любая, пускай будущая, но мать, ОНА неосознанно защищала новую жизнь, которую ОНИ сотворили вместе. ОН и ОНА…

Трель дверного звонка заставила девушку вздрогнуть. Первой возникла мысль о НЕМ. Вспышкой света сверкнули страх и надежда. Страх не успеть убежать, и надежда на то, что ОН войдет, обнимет, поцелует и удержит от последнего шага!

«Прости меня, милая! Успокойся, родная! Все исправится! Все будет хорошо! Пожалуйста, верь мне!» – прозвучат банальные фразы, от примитивизма которых в душе запоют птицы, ноги станут непослушными и ватными, а сердце – затрепещет экзотической бабочкой в сачке фанатичного энтомолога.

ОНА крадучись подошла к двери, заглянула в глазок. На площадке стояла старуха-соседка и беззвучно плямкала толстыми губами. Белый халат, похожий на балахон члена ку-клукс-клана, плотно обтягивал мускулистые плечи, более присущие силачу из цирка шапито.

Пожар, землетрясение, наводнение, нашествие саранчи, цунами или торнадо… Что-бы ни случилось, ОНА решила не открывать дверь и не общаться со старой ведьмой. Достаточно крови выпила зловредная старуха, доставая молодых соседей придирками, замечаниями и мелочными попреками! В один из осенних вечеров черноволосый не выдержал и по полной программе обложил бабку отборными матюгами. Больше она к ним не лезла, лишь иногда шипя из-за филенчатой двери неразборчивые проклятия.