День курка

Территории частных гостиниц и аллеи парка имени Фрунзе позади. Выхожу на узкую пешеходную улочку, проложенную вдоль многочисленных пляжей. Оглянувшись по сторонам и не обнаружив слежки, поворачиваю вправо – к тому пляжу, где двое суток назад окончил свои изыскания.

Оставляю за спиной комплекс зданий гостиницы «Жемчужина». Вот и нужная мне полоска пляжа – чуть ниже Зимнего театра.

Снова оглядываюсь по сторонам…

Пусто. Ни единой души.

Бросаю на гальку сумку, расстегиваю молнию и в прекрасном расположении духа начинаю подготовку к работе…

* * *

Настроение резко поменялось буквально через десять минут. Едва я завершил первый галс и, развернувшись на сто восемьдесят, наметил ориентир для обратного курса, как где-то поблизости смачно захрустела галька под ногами нескольких человек.

Пригасив налобный фонарик, всматриваюсь в спускающихся сверху людей…

Черт… Кажется, это опять те парни из «плана Барбаросса». Те же трое, что бегали за мной две предшествующие ночи.

Чего же они хотят?

Впрочем, они направляются прямиком ко мне. Может, это и к лучшему. По крайней мере, сейчас все выяснится.

Бросаю на гальку лишнее: металлоискатель, сумку.

Медленно разворачиваюсь навстречу марширующим молодцам.

И краем глаза в слабом отблеске горевших выше пляжной зоны фонарей замечаю резкую перемену в стане противника: скорость наступления падает, тупая злоба на перекошенных лицах сменяется опасливым сомнением.

Что ж, ожидаемая реакция. Я бы на их месте тоже засомневался в исходе сражения, завидев перед собой двухметрового дядю весом под сто двадцать килограммов. Причем этот вес сконцентрирован не там, где у большинства – на брюхе, а равномерно распределен по телу в виде рельефных мышц. Что бы там ни происходило в моей неудавшейся карьере, а физическую форму я старательно поддерживаю.

Оценив мои габариты и объемы мышц, лиходеи решают рассредоточиться и напасть одновременно с трех направлений. Вид у товарищей явно не парламентерский, и тянуть кота за хвост ни к чему.

«Что ж, на войне как на войне», – двинулся я навстречу.

Первым попытался нанести удар парень примерно моего роста. Крепкий, коренастый, темноволосый.

Его руку я встретил блоком и тут же ответил хлестким боковым в корпус. Брюнет отлетел в сторону, а мне пришлось тут же переключиться на его дружков, решивших заняться мной одновременно.

«Ладно, – сказал я себе, – и не с такими приходилось иметь дело!»

Обритый наголо гопник бурдючного телосложения находился слева и нанес удар ногой в мое бедро. Оппонент справа – двадцатилетний верзила в ветровке – целил кулаком в голову, но зарядил в своевременно приподнятое плечо.

Работая вторым номером, я показал лысому биндюжнику, как нужно использовать в единоборствах нижние конечности: крутанувшись, в нужный момент распрямил ногу, в результате чего мой кроссовок сорок шестого размера приложился аккурат к его челюсти.

Верзила тем временем наседал справа. Сократив дистанцию, он лихо размахнулся для удара, вероятно пытаясь напугать меня амплитудой.

Ну, это уже не смешно, граждане! Вы за кого меня держите?! Я же не мешок в зале для тренировки новичков! Нас – боевых пловцов – натаскивали не только для подводных баталий; помимо всего прочего, мы еще и неплохие диверсанты, умеющие без оружия противостоять настоящему спецназу на суше.

Нырнув под размашистый крюк, прикладываюсь к его печени, проверяя болевой порог. Сложившись пополам, верзила в ветровке мычит.

И это все, на что вы способны?

Внезапно рядом снова хрустит галька. Это хорошо, что единоборство происходит на галечном пляже. Слабые отсветы далеких уличных фонарей слишком слабо освещают здешний пляж, и чуткий слух теперь мой главный союзник.

Группируюсь и, быстро переместившись в сторону, оборачиваюсь.

Нет, это еще не все. Коренастый брюнет, пострадавший в нашей стычке первым, пришел в себя, выудил из кармашка ножичек и летит на меня с диким ревом кастрированного быка.

Перехватив руку с ножом, дважды бью коленом в грудную клетку. Захрипев, брюнет беспомощно оседает подобно перекурившему студенту. Нож остается у меня.

Вот теперь все.

* * *

За единственный проход вдоль пляжной полосы мой металлоискатель пропищал лишь дважды. После этого в кармане шорт сиротливо позвякивали две монеты достоинством по пять рублей – весь сегодняшний улов.

Смешно, конечно, но о продолжении работы я не думал. Надо было сматываться. И чем быстрее, тем лучше.

Спешно разобрав и упрятав инструмент в сумку, я взвалил ее на плечо и покинул галечный пляж. Теперь предстояло с максимальной осторожностью пробраться домой, а потом…

Потом я не знал, что делать.

«Затаиться на недельку-другую и пожить на нелегальном положении? Или свалить на курорты Черногории – погреть косточки на тамошних пляжах?.. – мучительно раздумывал я над вариантами действий, бесшумно передвигаясь окольными путями по полутемным улочкам. – А может быть, уехать на месячишко к маме в Саратов? Неплохая, между прочим, идея. Деньги имеются. Только от продажи золотой цепи с бриллиантами выручу столько, что год могу не думать о работе. Времени у меня теперь навалом, ибо спокойно бродить по пляжам не дадут…»

Переулок уперся в относительно широкую проезжую улицу. На Т-образном перекрестке я свернул влево, и мои размышления на том прервались. Метрах в ста я увидел два больших внедорожника и стоящих возле них крепких ребят.

«Черт! Неужели по мою душу?!» – шарахнулся я в сторону.

Парни не успели меня заметить. Осторожно, прижимаясь спиной к забору, я снова возвратился в переулок и легкой трусцой направился в обход опасного местечка.

Каково же было мое удивление, когда и на другой улице я едва не напоролся на дежурившую засаду. Два похожих по размерам автомобиля; толпа курящих амбалов, двое из которых поигрывали бейсбольными битами.

Пришлось искать другой путь…

* * *

Через час блужданий по ночному городу я пребывал на грани отчаяния. Все основные улицы, по которым пролегал путь к моему дому и к центру города, были наглухо перекрыты. В одном месте даже стоял автомобиль с работающим маячком, озаряющим ближайшее пространство таинственным синим светом.

Я сбился со счета, пытаясь хотя бы примерно оценить количество машин и широкоплечих молодцов, задействованных в операции по моей поимке.

«Мда-а. Ничего подобного наш город не видел со времен мятежа левых эсеров, – мрачно шутил я мысленно, перелезая через какой-то забор. – Только вертолетов не хватает и подразделений ОМОНа… Что ж они так всполошились-то из-за каких-то тридцати тысяч долларов?! Да вся эта операция обойдется хозяину потерянной цепи раза в два дороже!..»

Как бы там ни было, а дела мои обстояли худо.

Я метался по территории пяти-шести крошечных кварталов неправильной формы, ограниченных кривыми улочками, и не находил выхода. Перемахивал через какие-то заборы и старые гаражи, пересекал чьи-то частные дворики, нарывался на злющих собак и распугивал своим появлением кошек. Я даже поднимался на крыши допотопных барачных домишек и пытался выскочить из оцепления верхом…

Ничего не получалось. Кругом стояли или медленно двигались подозрительные автомобили. Кругом патрулировали группы рослых ребятишек.

В какой-то момент я жутко пожалел о том, что район шанхайского вида, сплошь застроенный частными домишками и бараками, не оборудован канализацией. Сеть подземных тоннелей в данной ситуации мне здорово помогла бы…

Наконец, осторожно перебравшись по крыше одного из домов, я спрыгнул на тротуар безлюдной улочки. Ни слева, ни справа от меня не было перекрывавших путь к свободе автомобилей.

Возрадовавшись маленькой победе, я поправил на плече ремень сумки и побежал в противоположную от моря сторону.

Однако вскоре мой спурт был прерван: на ближайший перекресток вырулил громадный внедорожник. Остановившись посередине, он изрыгнул из своего чрева человек шесть.

Я не был готов к этой встрече. Пробежав по инерции шагов пять, я шарахнулся в сторону, но опоздал.

– Вон он! – крикнул кто-то из парней, и вся группа дружно рванула ко мне.

Развернувшись и перехватив покрепче сумку, я помчался в сторону моря. Благо, путь туда был пока свободен…

Глава четвертая

Российская Федерация; Сочи

Настоящее время

Через пару минут бешеной гонки по ночным улочкам одноэтажного Сочи я понял, что меня гонят к пляжам. Гонят, как затравленного и обложенного со всех сторон зверя.

Несколько автомобилей ехало по параллельным улицам в том же направлении, не давая мне свернуть в сторону. Сзади неслась толпа молодых накачанных мужиков, вооруженных бейсбольными битами, а возможно, и чем-то более серьезным.

И только впереди не было ни единой души. Словно невидимый организатор травли нарочно подсказывал мне направление.

«Ладно, берег так берег, – решил я, послушно приближаясь к полоске бесконечных пляжей. – Это для вас море выглядит тупиком и враждебной стихией. А для меня оно – второй дом…»

Проскакиваю освещенный Курортный проспект, по которому и слева, и справа уже несутся наперерез автомобили. Причем парочка из них оглашает округу завыванием сирены.

«Господи, да за кого они меня принимают! – возмущаюсь, перепрыгивая высокий бордюр и декоративное ограждение из подстриженного кустарника. – Я что, похож на агента вражеской разведки или на педофила?! Что-то я не пойму… Неужели вся эта возня из-за какой-то золотой цепочки?! Быть этого не может…»

Оппоненты меня не слышат. И немного запаздывают с перехватом. Еще несколько секунд – и я в сумрачной зоне частных отелей.

Машины преследователей одна за другой сворачивают в проулок между гостиницами. Бегущая сзади толпа на мгновение теряет меня из виду.

Мне от этого не легче – спрятаться на территории цирка, Миллениум Тауэр и гостиничного комплекса «Светлана» попросту негде. Здесь слишком мало укромных уголков. Кустарник, деревья, бассейны, фонтаны, беседки – не в счет. Плечистые ребята прочешут все это за четверть часа, и будет мне «счастье»…

Я знаю здешние места, как рельеф собственного лица. Это дополнительный бонус, дающий возможность увеличить дистанцию отрыва.

Пересекаю парк имени Фрунзе с большим «Колизеем» летнего театра посередине. И в парке для меня нет местечка, в котором бы я не бывал или не проходил мимо. Но, к сожалению, и здесь укрыться от погони не получится.

Остается берег. Может быть, там удастся ломануться в сторону? В какую именно – зависит от обстоятельств…

В два прыжка перелетаю пешеходную улочку.

Вот и пляж. На ходу осматриваюсь.

Увы, моим планам сбыться не суждено. И слева, и справа узкие полоски пляжей уже были освещены светом фар многочисленных автомобилей, участвующих в операции по отлову «особо опасного преступника». К тому же по пешеходной улочке и гальке ко мне приближались компании явно недружелюбного вида.

Секунда на размышление.

Лихорадочно оглянувшись, засовываю сумку под сложенные стопкой лежаки и бегу к воде.

Других вариантов у меня нет.

* * *

Уйдя под воду, держу курс строго от берега…

Мои натренированные легкие позволяют задерживать дыхание до четырех с половиной минут, а если очень надо, то и подольше. Это неплохо для статичного пребывания под водой. Но мышцы постоянно сокращаются, расходуя драгоценную энергию. Стало быть, придется показаться над водой минуты через четыре.

Отряд боевых пловцов «Фрегат», коим мне посчастливилось командовать, подчинялся руководителю одного из важнейших департаментов ФСБ и выполнял самые сложные задачи, которые только возможно представить. Все мы были людьми особого склада. Обладали редкими навыками, невероятной закалкой, прошли сложную и длительную подготовку, прежде чем стать настоящими боевыми пловцами. Во времена исторического материализма таких, как мы, было около трехсот человек на всю огромную державу. Сейчас осталось не более сотни, что невероятно мало по сравнению с элитой сухопутных спецподразделений. Методика нашей подготовки являет собой тайну за семью печатями. Когда-то давным-давно – после трагической гибели крейсера «Новороссийск» – советским боевым пловцам приходилось учиться у итальянцев, немцев и англичан. Сегодня эти господа не прочь позаимствовать кое-что из наших технологий создания идеального подводного убийцы.

Всплыв, я невольно зажмурился от яркого света.

Обстановку на берегу оценить сложно. На пешеходной улочке, невзирая на запрет движения транспортных средств, выстроилось не менее дюжины автомобилей. Каких именно – разобрать невозможно. Все они развернулись к морю и врубили дальний свет, освещая прибрежную зону.

На фоне горящих фар хаотично перемещались темные фигурки людей, доносились громкие окрики, хруст гальки…

Мало что разобрав, я снова ухожу под воду. Моя голова наверняка маячит на виду у толпы преследователей, подобно единственному шару на хорошо освещенном зеленом сукне бильярдного стола. Так что лучше отойти подальше…

Плыву на глубине двух метров. Размеренно работая конечностями, изобретаю план дальнейших действий.

На ум ничего не идет, кроме единственной светлой идеи отойти от берега метров на пятьсот и повернуть вдоль него. На северо-запад или юго-восток – без разницы. На данном удалении проплыть километра два-три и десантироваться на сушу в спокойном темном местечке. Других вариантов нет. Не плыть же мне, на самом деле, в Турцию!..

* * *

Я в пятистах метрах от береговой линии. Волнение моря здесь почти не ощущается; я болтаюсь на поверхности и наблюдаю за тремя быстроходными катерами, мечущимися вдоль кромки моря.

На прежнем месте осталось всего три автомобиля. Остальные тоже рыщут по прибрежным дорогам, периодически сверкая ярким светом фар. Людей с такой дистанции видно плохо, но нетрудно догадаться, что и они также рассредоточились вдоль пляжей и продолжают поиски.

Ну да. Ждите. Суток через четверо я определенно устану и вылезу на берег. Километрах в ста отсюда.

Но, похоже, мои оппоненты ждать у моря погоды не собирались.

Спустя несколько минут к трем катерам присоединились еще два, а зона поиска заметно расширилась и отдалилась от береговой черты.

– Вот черт! – выругался я, заметив, как одно из маломерных судов с диким ревом двух подвесных моторов несется прямо на меня.

Пришлось опять нырять и подолгу торчать под водой, прислушиваясь к гулу движков, который то нарастал, то становился слабее.

В такой ситуации всплывать для прочистки легких затруднительно и опасно. Под водой точно определить направление на источник звука практически невозможно. В плотной водной среде звук великолепно распространяется на многие километры, и если неподалеку от тебя одновременно надрываются несколько мощных подвесных моторов, то понять, где и какой, невозможно. Тем более невозможно угадать дистанцию и в каком направлении движутся катера. Днем при условии терпимой прозрачности воды на помощь приходит визуальное восприятие. Ночью остается верить в удачу.

Всплываю. Дыша полной грудью, верчу головой.

Предосторожность была нелишней. Моя болтающаяся на поверхности голова оказалась между двумя скоростными катерами. И если один шел вдали самым малым ходом, то второй взрезал волну острым форштевнем и мчал в моем направлении. А хуже всего было то, что на его флайбридже ярко светили четыре прожектора, бивших на приличное расстояние.

Я почувствовал себя голым на сцене Большого театра под всеми имеющимися в штате софитами.

«Заметили! – срочно ухожу под воду. – Как пить дать заметили, суки!..»

В правоте свой догадки я убедился спустя несколько секунд.

Ревущие над головой подвесные моторы резко сбавили обороты. Второй катер подкрался и застопорил ход поблизости.

Я застыл на глубине четырех-пяти метров и растерянно взирал снизу вверх на темнеющие на фоне освещенной поверхности днища маломерных судов…

* * *

В бассейне загородной тренировочной базы «Фрегата» я проходил стометровую дистанцию под водой ровно за одну минуту. Отличный результат. Тренер олимпийской сборной отдал бы многое, чтобы заполучить меня в команду. Да вот незадача – здесь не бассейн, я плыву не по ровной дорожке и для меня жизненно важно держать ситуацию под контролем.

Пока ситуация вполне устраивает. Несколько минут назад с двух зависших надо мной катеров в воду сиганули трое.

Наивные неандертальцы. Чтобы справиться со мной на глубине, не имея специального снаряжения и оружия, нужно быть как минимум опытными боевыми пловцами. А эти…

Заняв удобную позицию на фоне чернеющего дна, поднимаю голову и прекращаю всякое движение – экономлю расход кислорода. При этом отлично вижу мечущихся у поверхности придурков.

Выжидаю…

Ага, вот и первая жертва. Самый нетерпеливый набрал в легкие воздуха и устремился вниз – навстречу своему позору. Давай-давай. А-то я уж заскучал.

Пара мощных гребков, и дилетант в моих железных объятиях. Несколько секунд он суматошно дергается, но быстро понимает, что лучше этого не делать. Молоток. Правильно себя ведешь. За это я оставлю тебя в живых…

* * *

Я хорошо знаю, как происходит смерть человека под водой. Знаю, потому что несколько раз довелось испытать это на собственной шкуре. К счастью, без летального исхода.

Вначале тонущего человека охватывает паника: он неистово барахтается на поверхности, борясь за любую возможность вдохнуть глоток воздуха. Как правило, эта агония длится до шестидесяти секунд.

Оказавшись под водой, он задерживает дыхание и старается максимально долго сохранять в груди воздух. Нежелание расставаться с ним работает на уровне подсознания. Человеку словно кто-то внушает: выдохнешь и сразу умрешь.

Данная фаза длится до полутора минут. Но это только преддверие смерти.

Почему преддверие? Все просто.

По истечении полутора минут человек вынужден вытолкнуть из легких воздух, и мышцы грудной клетки рефлекторно срабатывают на вдох. Не полный, а совсем маленький. Крошечный. Потому что стоит первым каплям воды попасть в дыхательное горло, как бедолага инстинктивно начинает кашлять. И уже во время кашля вода наполняет легкие до отказа.

Сделав свое черное дело, попавшая в легкие вода блокирует газовый обмен в тонких тканях, после чего происходит ларингоспазм – рефлекс непроизвольного сокращения мускулатуры гортани. А это уже ледяное дыхание смерти.

Вследствие прохождения воды по дыхательным путям тонущий человек на протяжении нескольких секунд ощущает отвратительное и очень болезненное жжение в груди. Лишь после этого приходит чувство успокоения.

Умиротворение свидетельствует об уходе сознания от недостатка кислорода в крови и клетках головного мозга. Это критический момент, из которого погибающего еще можно выдернуть. Но пройдет от силы пара минут, и сердце остановится.

А следом умрет и мозг…

* * *

Паника у первой жертвы начинается гораздо быстрее, чем я ожидал. От неукротимого желания втянуть порцию свежего воздуха за паникой начинает разрываться грудная клетка.

Еще крепче сжимаю объятия. А когда парня сотрясает первая волна конвульсий, отпускаю и подталкиваю к поверхности.

Все. Этот нахлебался и больше не представляет опасности. Надеюсь, его подберут товарищи с катера, ибо калечить и убивать я никого не намерен.

Высматриваю следующую жертву. Я по-прежнему в выгодном положении на глубине четырех-пяти метров. Запаса воздуха в моих легких осталось минуты на две. Думаю, этого хватит, чтобы вывести из строя второго отважного ныряльщика.

Один из «сладкой парочки» шныряет под поверхностью метрах в семи. Второй барахтается почти над моей головой. Вот им-то я и займусь…

Стремительно подплыв, хватаю за одежду и утаскиваю на глубину. В отблесках слабого света вижу перекошенное от ужаса лицо.

«Страшно, приятель? – тащу его все дальше и дальше от поверхности. – Не бойся, я все сделаю быстро и аккуратно».

Он дергается, вырывается. Но все это не приносит успеха – я вцепился в него мертвой хваткой. Когда же он лягнул меня коленкой, пришлось успокоить буйный нрав резким ударом в солнечное сплетение.

Выпустив из груди остатки драгоценного воздуха и перестав сопротивляться, он глядел на меня выпученными глазами и, вероятно, готовился отправиться в ад.

Удерживая добычу, смотрю вверх. Освещенная лодочными прожекторами поверхность играет и искрится тысячами зеленоватых бликов. Днища двух катеров по-прежнему темнеют на некотором расстоянии друг от друга. Со стороны берега к ним медленно приближается третье маломерное судно.

Тяну пленника на поверхность. Пора всплывать, а то и вправду загнется. Да и мне не помешает прочистить легкие…

Глава пятая

Российская Федерация; Сочи

Настоящее время

Для передышки выбираю катер с неработающими подвесными моторами. Он не сорвется внезапно с места, и мне не придется шарахаться от его винтов.

Осторожно подвсплываю под его неосвещенным бортом в районе кормы. Делаю несколько глубоких вдохов-выдохов.

Прислушиваюсь…

– Парни, он где-то здесь! – тонко верещит довольно молодой голос.

– Вынимай из воды Евсея… – кряхтит другой.

– Все в воду! – командует третий с поставленным голосом бригадира грузчиков. – Шеф приказал взять его живым!..

Последняя фраза добавляет оптимизма. И в то же время озадачивает: кто такой «шеф» и что ему от меня нужно?..

– Быстрее! Быстрее!! – подгоняет бригадир. – Иначе с нас скальп снимут!..

Как у них все серьезно!

Вновь скрывшись под толщей воды, легко ухожу от двух незадачливых пловцов, только что прыгнувших в воду и пока еще мало соображающих, кто есть кто. После чего сам перевоплощаюсь в охотника.

Ближе других оказывается длинноногий парень в ярко-желтых шортах; хватаю его за ногу и затаскиваю на пару метров ниже. Тот дрыгается так, словно попал в щупальца гигантского спрута.

Короткий удар в грудную клетку, и к поверхности уходит большой пузырь воздуха, принудительно извергнутый из легких.

Подождав, пока товарищ нахлебается водички, провожаю его наверх и высматриваю следующую жертву. А заодно оцениваю собственное состояние: смогу ли без передышки вывести из игры еще одного вражеского бойца?

Решаю попробовать…

* * *

Подводный поединок длится около четверти часа. За этот промежуток времени мне удается вывести из строя человек семь или восемь. Каждого, после того как он нахлебается морской водички, я выталкиваю на поверхность поближе к одному из трех катеров.

Обмякшие и безвольные тела тут же подхватывают коллеги по облаве и затаскивают на борт. Сомневаюсь, что после приведения в чувство эти «боевые пловцы» снова полезут в воду.

Разобравшись с последним парнем, иду наверх отдышаться, выбрав неосвещенный борт самого крупного катера. Его покатые борта нависают над водой, и меня вряд ли кто-то заметит.

Дышу. Восстанавливаю силы. И жду очередного раунда.

Однако команда трех катеров почему-то не спешит отправлять под воду следующую партию желающих.

Болтаясь под бортом, пытаюсь подслушать, о чем говорят находящиеся на его палубе люди…

Кажется, кто-то ведет переговоры по рации. До меня доносятся жалкие обрывки фраз. Смысла уловить не получается из-за нарастающего гула работающих подвесных моторов.

Оглядываюсь по сторонам…

От берега приближается еще один катер. Четвертый.

«Похоже, эти ребята меня явно с кем-то попутали, – думаю я, прополаскивая рот соленой водичкой. – Да вот беда – мне от этого не легче…»

Катер со свежей подмогой закладывает лихой вираж, сбрасывает обороты движков и по инерции подплывает к трем собратьям.

Дабы меня не заметили с прибывшего судна, на минуту скрываюсь под водой…

Отблески ярких прожекторов разбегаются в стороны от форштевня подходящего катера. Негромкий стук борта о другой борт. Есть контакт.

Выбрав местечко потемнее, вновь появляюсь на поверхности.

Теперь – при заглушенных движках – хорошо слышны мужские голоса и рубленые фразы, исходящие из уст одного человека. Видимо, старшего этой отчаянной команды.

– Идиоты! Вас тут полтора десятка двухметровых жлобов, и вы не можете справиться с одним!..

«Ну, это с какой стороны оценивать, – мысленно оспариваю его аргументы. – Для новичков они смотрелись совсем неплохо. К моему «Фрегату» их близко не подпустили бы, а вот, скажем, в полицию или в народное ополчение – оторвали бы с руками…»

– Осмотреть борта! – продолжал наседать невидимый грозный товарищ. – Не может же он без дыхательного аппарата все время сидеть под водой!..

«Вот тут я с тобой согласен», – сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, исчезаю под днищем катера.

От греха подальше….

* * *

Я ожидал чего угодно. К примеру, массированного десанта с палуб четырех маломерных судов. Или истошной стрельбы по поверхности с противно шипящими в воде пулями, оставляющими за собой светлые росчерки из тысяч мелких пузырьков воздуха.