Невидимые силы

Щелкнул замок, и дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял пожилой мужчина в потертом пиджаке, с выпуклыми, испещренными коричневыми жилками глазами.

– Что вы хотите заложить? – осведомился он.

Настя протянула ему кулон:

– Вот. Достался в наследство от бабушки. Сколько вы мне за него дадите?

Иосиф Самуилович скользнул взглядом по кулону, нахмурился и проговорил с пренебрежением:

– Эта вещь немного стоит. По сути, это просто безделушка.

– Эта безделушка сделана из платины, – возразила Настя наудачу. – А потому не может стоить дешево.

Хозяин ломбарда скривился:

– Девушка, у меня нет никакого резона вас обманывать. Эта платина очень низкой пробы, и ни один ломбард в городе не даст вам за нее больше трех тысяч рублей.

Настя сжала ладонь в кулак:

– В таком случае вы не будете возражать, если я попытаюсь выяснить это сама?

Она уже хотела уйти, но Иосиф Самуилович вдруг схватил ее за запястье.

– Я дам вам четыре тысячи, – сипло проговорил он. Затем выдавил улыбку и добавил: – Я и сам когда-то был студентом и прекрасно понимаю ваше положение.

Что-то в блеске глаз старика не понравилось Насте.

– Спасибо, но я передумала его продавать, – сказала она и высвободила руку.

Потом вновь повернулась, чтобы идти, и в этот миг хозяин ломбарда опять заговорил:

– Этот кулон не принадлежал вашей бабушке, верно?

Настя глянула на него через плечо и спросила:

– А вы откуда знаете?

Иосиф Самуилович прищурил черные глаза, несколько секунд помолчал, а затем выдохнул:

– Тридцать. Я дам вам за него тридцать тысяч рублей. Но этот кулон не стоит таких денег.

– Вот как? Тогда почему вы готовы столько дать за него?

Поняв, что допустил ошибку, Иосиф Самуилович нахмурился и проговорил:

– Девушка, тридцать тысяч – хорошая цена. Никто не даст вам и половины этой суммы. Вот увидите – вы все равно ко мне вернетесь.

– Ошибаетесь, – возразила Настя. – В городе много ломбардов, и свет не сошелся на вас клином. Всего хорошего!

Она повернулась и двинулась прочь.

– Сколько же вы за него хотите? – крикнул ей вслед ростовщик.

Она остановилась. В голову пришла озорная идея – что, если назвать какую-нибудь фантастическую цену и посмотреть, как на это отреагирует хозяин ломбарда?

Настя медленно обернулась и назвала цену, которая первой пришла ей в голову:

– Десять тысяч долларов.

Лицо Иосифа Самуиловича вытянулось от изумления.

– Вы с ума сошли?

– Не хотите – не покупайте.

Настя отвернулась и снова двинулась к выходу.

– Подождите! – окликнул ее ростовщик взволнованным голосом. – У меня нет при себе таких денег. Но если вы подождете пять минут, я позвоню одному знакомому, и он принесет мне их.

Настя остановилась. Теперь уже ее собственное лицо вытянулось от изумления. Хозяин ломбарда согласился на десять тысяч долларов! Поверить было трудно. А осмыслить – невозможно.

С трудом взяв себя в руки и сделав безразличное лицо, Настя повернулась к Иосифу Самуиловичу, посмотрела на него, прищурилась и уточнила:

– Пять минут?

– Да. – Иосиф Самуилович улыбнулся и пояснил: – Мой знакомый живет недалеко. И у него всегда есть деньги.

Настя задумчиво наморщила лоб, потом вздохнула и сказала:

– Ладно. Я подожду. Но только пять минут.

– Да, да, пять минут! Проходите и присаживайтесь!

Иосиф Самуилович подхватил ее под руку и сам подвел к креслу.

– Посидите здесь, а я быстро! – любезно проговорил хозяин ломбарда и заспешил к подсобке.

Дверь подсобки открылась, впустив Иосифа Самуиловича, а затем плотно закрылась за его спиной. Настя осталась одна. На душе у нее снова стало нехорошо. Никогда еще Настя не видела ростовщика таким любезным. Что-то тут было не так.

Немного поколебавшись, она бесшумно поднялась с кресла, тихо подошла к двери и прижала к ней ухо.

– Нет, – услышала она приглушенный голос ростовщика. – Нет, я не мог ошибиться, это Кулон Чивера!.. Приезжайте и сами все увидите. Так. Так. Нет, девчонка ни о чем не подозревает. И она одна. Думаю, с ней у вас не будет никаких проблем. Нет, я могу справиться с ней и сам, но вам придется за это доплатить…

Настя отпрянула от двери. Сердце ее учащенно забилось, а во рту появился неприятный железный привкус. Она не боялась ростовщика, к тому же он не сказал ничего сверхъестественного. Однако в интонации Иосифа Самуиловича было нечто такое, что заставило отнестись к его словам очень серьезно. А потому Настя не стала медлить. Она повернулась и на цыпочках двинулась к двери.

Только выйдя из ломбарда и переведя дух, девушка вспомнила, что хотела просто избавиться от кулона. Досадуя на себя, она вздохнула и зашагала к метро, надеясь сделать это после занятий, раз уж не получилось сбыть вещицу сумасшедшему ростовщику прямо сейчас.

9

После тренировки и учебного боя с приехавшим японским сэнсэем (бой, кстати, прошел неплохо, и она показала себя молодцом) Настя направилась в университетскую библиотеку, намереваясь подготовиться к завтрашнему докладу.

С Машей Клюевой она столкнулась возле метро. Та сидела на лавочке с симпатичным, стройным, совсем юным парнем и потягивала из алюминиевой банки энергетический напиток. Настя, не желая мешать им общаться, хотела проскользнуть мимо, однако это не удалось. Завидев ее, Маша воскликнула:

– Настен!

Настя подошла к подруге, они поцеловались. Настя искоса посмотрела на спутника Маши. Он был светловолосый, худенький, на вид – лет семнадцати.

– Ну? – нетерпеливо спросила Маша. – Чем все закончилось? Кулон той тетке вернула?

– Вернула, – соврала Настя, чтобы избежать расспросов.

– А она чего? – живо поинтересовалась Маша.

– Ничего.

– Как это «ничего»? Что – просто взяла и ушла?

– Угу.

– И даже не поблагодарила?

Настя покачала головой:

– Нет.

– Вот скряга! – выругалась Маша. Затем повернулась к парню, который все это время молча и с любопытством поглядывал на Настю. – Да, кстати, Настюх, это мой брат Илюшка. Ты его должна помнить.

И Настя тут же вспомнила. Ну, конечно! Это Илья! Но, боже, как он вырос за те несколько лет, что она его не видела! Маленький белобрысый мальчишка превратился в красивого юношу с озорным, чуть насмешливым лицом.

– Да… Я помню твоего брата, – кивнула Настя.

Илья быстро встал со скамейки, улыбнулся и протянул ей руку.

– Привет, Настя! – сказал он.

Она пожала его ладонь. Маша хихикнула, повернулась к Насте и сказала:

– Насть, Илюшка только что приехал в Москву из Барнаула и прямо-таки жаждет посетить смотровую площадку! Не могла бы ты проводить его туда? Тебе же почти по пути.

Настя нахмурилась.

– Маш, я вообще-то занята, – сказала она. – У меня доклад по спецкурсу, хочу посидеть в библиотеке.

– Что за спецкурс? – спросила Маша.

– «Сверхъестественные существа: мифы и реальность».

Маша презрительно фыркнула:

– Никогда не думала, что ты интересуешься такой бредятиной!

Настя хотела возразить, но Машка жестом остановила ее.

– Ладно, Насть, ладно. Давай-ка отойдем на пару слов. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Настя пожала плечами и отошла с Машей к соседней скамейке.

– Подруга, выручай, – тихо и взволнованно заговорила Машка. – Я дала Илюхе слово, что свожу его на смотровую площадку, а у меня через полчаса «стрелка» на Парке культуры!

– Ну, не знаю… – неуверенно проговорила Настя.

Маша усилила нажим:

– Настечка, выручи, а? Я же столько раз тебя выручала. И снова когда-нибудь выручу. Клянусь потерянной девственностью! Ну? Поможешь?

Настя не смогла припомнить, когда это Маша ее выручала, но, будучи девушкой отзывчивой и ценящей дружбу, вздохнула и сказала:

– Ладно. До смотровой провожу, но до дома твоему брату придется добираться самому.

– Спасибо!

Маша чмокнула подругу в щеку и повернулась к брату.

– Илюха, тебе повезло! – громко сказала она. – Настька согласилась проводить тебя на смотровую площадку! Слушайся ее, как родную маму, и будет тебе счастье!

Илья посмотрел на Настю и улыбнулся.

– Все, ребят, я исчезаю! – Маша опять чмокнула Настю в щеку и взъерошила ладонью волосы Илье. – Развлекайтесь!

Она развернулась и заспешила в метро, оставив Настю и Илью стоять друг напротив друга с растерянными улыбками. Вскоре стеклянная дверь крутанулась и поглотила Машу.

Несколько секунд оба молчали, потом Настя поправила на плече спортивную сумку и рассеянно проговорила:

– Как там дела в Барнауле?

– В Барнауле все отлично, – с улыбкой ответил Илья.

– И надолго ты в Москву?

– Пока на пару дней. Но если понравится, останусь подольше.

– Ясно. Ну что – идем?

– Пошли, – кивнул Илья и протянул руку к Настиной сумке: – Давай понесу.

Настя с благодарностью согласилась. Он взял сумку, насмешливо скривился:

– Ты что, в ней кирпичи носишь?

– Что-то в этом роде, – хихикнула Настя.

Илья закинул сумку на худое плечо, и они двинулись к остановке.

10

– А ты повзрослел, – заметила Настя, искоса разглядывая Илью.

– А ты нет, – откликнулся он, глядя на нее насмешливыми голубыми глазами. – Только красивее стала. Может, возьмем по пиву? Или по коктейлю?

– Алкоголь на территории университета не продают, – сказала Настя.

– Тогда колу.

– Возьми себе, если хочешь. А я лучше минералку.

– Следишь за фигурой? – улыбнулся Илья.

Настя хмыкнула:

– Угу. Пока еще есть за чем следить.

– Ясно.

Они подошли к ларьку. Илья купил две бутылки минералки. Одну вручил Насте, другую взял сам. Попивая минералку, они двинулись к смотровой площадке. С полминуты молчали. Первым молчание нарушил Илья.

– Насть, а ты правда меня помнишь? – с сомнением спросил он.

– Конечно. Когда ты приезжал, Машка повсюду тебя с собой таскала.

– Меня ей вечно навязывали, – посмеиваясь, сказал Илья. Покосился на Настю и добавил: – Представляю, как вы с Машкой меня ненавидели.

– Было дело, – согласилась Настя. – Но иногда это было даже весело.

– Точно, – иронично кивнул Илья. – Я даже знаю, когда. Например, когда я увязался с вами на Святое озеро, увяз в болоте и просидел там целый час. А вы в это время загорали в ста метрах от меня и слушали музыку в наушниках.

– В то время мы были не очень внимательными, – кивнула Настя.

– Не то слово. Особенно если учесть, что весь этот час я орал благим матом.

– А где учишься? – полюбопытствовала Настя.

– В Барнаульском меде, – ответил он. – На первом курсе. Буду врачом, как Машины родители. И как Маша.

– Тоже поедешь в Африку спасать чернокожих детишек?

Илья спокойно посмотрел на Настю и необычно серьезно проговорил:

– Если придется, то поеду. Человек обязан совершить в жизни что-то важное и значительное.

Настя хмыкнула.

– Ты прямо как моя сестра Аня. Она тоже любит поморализаторствовать.

– А ты? – поинтересовался Илья. – Ты не любишь?

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Все это слишком сложно. Никто еще не доказал, что в нашем существовании есть какой-то смысл. А раз так, то кто скажет, какой поступок важен и значителен, а какой – нет?

…Они остановились у гранитных перил смотровой площадки и залюбовались расстилающейся внизу, за рекой, Москвой.

– Какая красота! – восторженно выдохнул Илья.

– Да уж, – улыбнулась Настя. – Возле этих перил Герцен и Огарев, будучи студентами, давали клятву бороться за свободу человечества. А мой отец сделал предложение матери.

– Знакомая история, – кивнул Илья. И вдруг, рассеянно улыбнувшись, продекламировал:

…Все любовался бы с Ленинских гор,Все бы прихлебывал яВ знак уважения теплый кагорК церкви, крестившей меня.Здесь родилась моя мама затем,Чтобы влюбиться в отца,Чтобы нерусскому слову ЭдемЗдесь обрусеть до конца,Чтобы дитя их могло говорить(Это дитя – это я),Чтобы Москвы не могли покоритьЧерные наши друзья.

– Красиво, – сказала Настя. – Чьи это стихи?

– Дениса Новикова. Он уже умер.

Они помолчали.

Илья неотрывно смотрел вдаль, на покрытый легкой дымкой огромный красивый город с золотыми маковками церквей.

– Ты часто сюда приходишь? – спросил он.

– Да нет, – ответила Настя. – По крайней мере, реже, чем хотелось бы. – Она взглянула на часы. – Слушай, Илья, ты извини, но мне пора бежать в библиотеку.

Он улыбнулся:

– Понимаю. Сам студент.

– Дорогу к метро помнишь?

– Да. Мы еще увидимся?

– Только если я тебе не надоела, – пошутила Настя.

– Ты мне не надоела, – серьезно проговорил Илья, глядя на Настю спокойно и доброжелательно.

Настя слегка смутилась под его взглядом. Слишком уж не детским он был, этот взгляд.

– Ну, пока!

Она повернулась и быстро зашагала к университетскому зданию.

11

По пути в библиотеку Настя думала о родителях и о том, что с ними случилось.

Авария была очень странной. Начать с того, что Настя находилась в машине вместе с родителями. Она отчетливо видела, как грузовик съехал со встречной полосы и ринулся на их старенькую «Мазду», которую отец купил по случаю у друга и которой страшно гордился как своей первой иномаркой.

Время словно замедлило ход. Грузовик передвигался судорожными рывками, будто с трудом преодолевал его вязкое течение. Но вот стальной бампер грузовика навис над машиной, и Настя отчаянно закричала:

– Папа, он нас раздавит!

Но замедлившееся время коснулось и самой Насти. Слова прозвучали невероятно медленно и тягуче. Отец же, вместо того чтобы крутануть руль вправо и увести машину из-под удара на пустой тротуар, повернул голову и удивленно посмотрел на дочь.

Раздался оглушительный скрежет, и перед глазами у Насти все вспыхнуло. А потом случилось нечто необыкновенное: она почувствовала резкий порыв холодного ветра, и порыв этот подхватил ее, вынес из машины и перенес на тротуар. И тут время двинулось с головокружительной быстротой. Грохот удара, всполох огня, крики людей, вопросы милиционеров и удивленный возглас пожилой докторши:

– Это удивительно! Девочка абсолютно цела!

Потом снова круговерть образов и звуков, а затем чей-то вкрадчивый голос:

– Скажи, ты правда была с родителями в машине?

– Да. Я там была.

Время снова обрело нормальное течение, и Настя увидела, как пожилой доктор отпрянул от нее, качнул головой и, повернувшись к милиционерам, сказал:

– Я, конечно, атеист, но можно сказать, что это настоящее чудо!

А потом началась жизнь без папы и мамы. Поначалу Настю хотела забрать к себе двоюродная тетка, которую она совсем не знала. Но старшая сестра Анна грудью встала на защиту Насти и объявила, что сама сможет о ней позаботиться. Потом был суд, его Настя почти не помнила. Кроме разве что того, как она с яростным криком вырвалась из холодных объятий тетки и прижалась к Анне.

Жили они с сестрой неплохо, но отсутствие мамы и папы чувствовалось всегда и во всем. Привыкнуть к тому, что их нет, было невозможно. Тем более что на стене в гостиной, на самом видном месте, всегда висела свадебная фотография родителей. На ней папа и мама были молоды и счастливы.

И живы.

Однажды, стоя на мостике через речку-овражек, Настя поссорилась со своими подругами, и одна из них в запальчивости крикнула:

– Твои родители давно сгнили в земле! И туда им и дорога!

Глаза Насти заволокло гневом. Она сжала кулаки и бросилась на теперь уже бывших подруг. Бросок был неудачный, девочка перелетела через перила моста и упала в канаву. Потом были три недели в больнице, которые Настя пролежала с загипсованной ногой.

Когда она вернулась домой, то обнаружила, что свадебная фотография родителей со стены исчезла. В тот вечер между Настей и Анной произошел серьезный разговор. Анна утверждала, что память о родителях не столько помогает, сколько мешает Насте жить. Настя же кричала в ответ, что это ее собственная жизнь и она сама способна определить, что ей мешает, а что нет.

– Ты всегда ревновала их ко мне! – выпалила Настя. – Потому что они любили меня больше, чем тебя!

Некоторое время Анна ошарашенно смотрела на сестру, не в силах произнести ни слова, а потом скривилась и коротко бросила:

– Дура.

После этого вынула фотографию родителей из ящика стола. Настя взяла фотографию, вставила в рамку и снова повесила на стену. Однако через пару дней сама сняла и убрала обратно в ящик.

Жизнь потекла своим чередом. Сестры никогда не упоминали об инциденте с фотографией, но их отношения изменились. Настя, прежде откровенная в разговорах с Анной, приобрела привычку таиться, а когда та спрашивала что-нибудь, в ответ ершилась и нередко отвечала дерзостью.

12

Посидев в библиотеке полтора часа и мужественно просмотрев семь из девяти рекомендованных книг, Настя решила сделать перерыв, отправиться в кафе и выпить пару чашек кофе. Последствия «веселого» вечера и плохой ночи сказывались до сих пор. В висках чувствовалась тяжесть, а на душе скребли кошки.

В скверике перед кафе Настя заметила, что за ней кто-то идет. Но ни испугаться, ни даже насторожиться не успела, потому что негромкий сипловатый голос тут же окликнул ее:

– Девушка, одну минутку!

Настя обернулась. Невысокий коренастый человек, одетый в серый плащ и кепку, медленно приблизился. Холодные, стального оттенка глаза, ямочка на подбородке. Почему-то Насте подумалось, что незнакомец должен держать в руке пакет с продуктами, из которого торчит батон. Однако никакого пакета у мужчины в руках не оказалось. Была только старенькая дешевая трость с крючковатым, посеребренным, но уже изрядно облезшим набалдашником.

Остановившись перед Настей, незнакомец оглядел ее цепким холодным взглядом, который совершенно не подходил к его облику «инженера на пенсии». Затем сипло спросил:

– Ты Настя Лаврова?

– Да. А вы…

– Давай присядем, – незнакомец направился к ближайшей скамейке.

Настя, чуть помедлив, двинулась за ним. Усевшись на скамейку, мужчина пристроил трость между ног и посмотрел на Настю.

– Надо поговорить, – сказал он.

– Поговорить? – девушка внимательнее вгляделась в лицо незнакомца, стараясь припомнить, где она могла его видеть. – А вы, собственно, кто?

– Меня зовут Владимир Иванович.

– А фамилия?

– Жгут.

Мужчина снял кепку, достал из кармана платок и промокнул лысую голову. Затем снова нахлобучил кепку на лысину, посмотрел на солнце и сказал:

– Жарковато сегодня, а?

– Да, – рассеянно отозвалась Настя.

– Гораздо жарче, чем обещал прогноз.

– Да, наверное.

Владимир Иванович вздохнул:

– И давление выше нормы. В такую погоду хорошего клева не жди. Это как пить дать.

Настя не знала, что на это ответить. Жгут снова посмотрел на нее и вдруг спросил:

– Как у тебя со здоровьем, милая?

– До сегодняшнего дня не жаловалась. Послушайте, я не знаю, кто вы такой, но если вы немедленно не…

– Погоди-ка…

Он вдруг быстро поднял правую руку, прижал пальцы ко лбу Насти и громко и веско произнес:

– Вспомнила!

Затем убрал руку и с любопытством посмотрел в побелевшее лицо Насти.

– Вы… Вы тот самый! – с изумлением и ужасом выпалила она.

– Да, – кивнул Жгут. – Я тот самый.

Настя перевела дух.

– Значит, все это мне не приснилось, – дрогнувшим голосом пробормотала она.

Жгут молча кивнул.

– Почему я все забыла? Вы что, стерли мне память?

– Самую малость, – ответил Жгут.

Настя пристально посмотрела на «пенсионера» и вдруг спросила:

– Вы экстрасенс?

– Скорей, наоборот, – непонятно ответил он.

– Что значит «наоборот»?

«Пенсионер» снова взглянул на небо и задумчиво произнес:

– Клева в ближайшие дни точно не будет.

– Что вы мне голову морочите? – воскликнула Настя. – Как вы меня нашли?

«Пенсионер» сдвинул кепку на затылок:

– Как нашел? Ты же сама сказала, что учишься в универе, на историческом. Я зашел в секретариат, представился твоим дядей из Кулунды…

– У меня нет дяди в Кулунде, – возразила Настя.

– Знаю, – иронично произнес Жгут. – Но в секретариате этого не знали. Я был убедителен, и мне поверили. Остальное – дело техники.

– Кто были те люди, которые напали на меня вчера вечером? Откуда они взялись?

– Не уверен, что тебе нужно это знать… – начал Жгут, но Настя его перебила.

– Если вы не заметили, я уже знаю слишком много, – с вызовом сказала она. – Я видела, как жена олигарха Литовцева бежала за машиной. Видела, как вы в нее выстрелили.

Владимир Иванович немного помолчал, а затем согласился:

– Ты права. Пожалуй, я и в самом деле должен ответить на пару-тройку твоих вопросов. Но сначала я спрошу сам. Скажи-ка, милая, ты не замечала за собою слежки? Это очень важно. И не только для меня, но и для тебя.

Настя хотела возмутиться, но передумала.

– Несколько раз мне казалось, что за мной следят, – сказала она после паузы. – Но я в этом не уверена.

Жгут вздохнул:

– Хреново. Эти зря следить не станут. Наверняка ты что-то у них забрала. Ну, колись – забрала, а?

– Ну… была одна вещь, – нехотя призналась Настя. – Только я ее не забрала, а нашла. И хотела вернуть, но эти бандиты…

– Что за вещь? – перебил Жгут.

Настя вздохнула и полезла в карман куртки. Вынув из кармана кулон, она показала его Владимиру Ивановичу.

– Вот. Его обронила та женщина. Литовцева. Перед тем, как… как все началось.

Владимир Иванович прищурил свои серые глаза и внимательно оглядел вещицу.

– Гм, – задумчиво проговорил он. А затем спросил: – Ты ее кому-нибудь показывала?

– Да, – кивнула Настя, чуть покраснев. – Сегодня утром я носила этот кулон в ломбард.

Жгут посмотрел на нее строго-ироничным взглядом.

– Хотела заложить чужую вещь?

Настя покраснела еще больше.

– Ладно, не напрягайся, – успокоил ее Владимир Иванович. – Лучше скажи, почему кулон все еще у тебя?

– Ломбардщик был какой-то странный, – объяснила Настя. – Когда я отказалась продавать кулон за три тысячи рублей, ростовщик тут же предложил мне тридцать. И глаза у него при этом были такие, словно он готов оторвать у меня кулон вместе с рукой. Тогда я запросила… десять тысяч долларов.

Жгут присвистнул.

– Неслабо. А он?

– Он согласился.

Владимир Иванович искоса посмотрел на Настю.

– Почему же ты его не продала?

– Ростовщик сказал, что у него нет при себе таких денег, и попросил подождать.

– Чего подождать?

– Пока он позвонит какому-то богатому другу, и тот подвезет ему деньги. Но пока он звонил, я подошла к двери подсобки и подслушала его разговор. И этот разговор очень сильно мне не понравился.

– Почему?

– Мне показалось… – Настя запнулась, но сделала над собой усилие и договорила: – Мне показалось, что они собираются меня прикончить. Чтобы забрать кулон силой. Это, конечно, чепуха, но…

Настя снова сбилась. Поглядывая на кулон, который она все еще держала в пальцах, Жгут задумчиво поскреб пальцами небритую щеку.

– Интересно, интересно… – пробормотал он. – Так, говоришь, ростовщик сильно заинтересовался?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.