Кольцо с тремя амурами

Анна Князева

Кольцо с тремя амурами

© Князева А., 2014

* * *

Пролог

– Я ничего не вижу.

– Осторожно, здесь ступенька…

– Куда мы идем?

– Сейчас увидишь.

– «А каково сказать «прощай навек» живому человеку, ведь это хуже, чем похоронить».

– Слова из твоей роли?

– Да. Сегодня на репетиции я их забыла.

– Скажи еще что-нибудь.

– Вот, например… «Вижу я, входит девушка, становится поодаль, в лице ни кровинки, глаза горят. Уставилась на жениха, вся дрожит, точно помешанная. Потом, гляжу, стала она креститься, а слезы в три ручья полились. Жалко мне ее стало, подошла я к ней, чтобы разговорить да увести поскорее. И сама-то плачу…» Здесь очень темно!

– «Здесь очень темно» – отсебятина.

– Нет, правда, я ничего не вижу… У меня в сумочке спички.

– Не надо спичек. Дай руку.

– Уже пришли?

– Дай руку!

– Вот она… Как смешно. Я правда не вижу, куда…

– Это дверь.

– Где?

– Здесь. Дай мне руку, я тебя проведу.

– Ой!

– Что?

– Споткнулась.

– Осторожней, еще немного… Видишь, это уже я.

– Пожалуйста…

– Что?

– Руку больно!

– Тише…

– Мне больно!

– Зачем так кричать?

– Ма-а-ама-а-а!

– Ти-и-ише…

В темноте прозвучал коротенький вздох, зажглась спичка, и вдруг что-то хрястнуло, как будто раскололся большой арбуз.

– Вот и все. Как там по роли? Прощай навек?.. Ну так прощай.

Глава 1. Отпуск в Железноборске

В день, когда Дайнека получила университетский диплом, она купила билет и вечером улетела. По прибытии в Красноярск взяла такси и в половине шестого уже была у матери.

– Вот! – она протянула диплом.

Людмила Николаевна сонно прищурилась, потом обняла дочь.

– Поздравляю!

Дайнека спохватилась:

– Прости, что так рано.

– Ничего, – Людмила Николаевна показала на дорожную сумку. – За нами скоро приедут.

Дайнека опустилась на стул.

– Кто?..

– Такси.

– Зачем?

– Мы едем в гости к моей школьной подруге. У нее свой дом на берегу Железноборского озера. Она давно меня приглашала, но я не решалась. Что ни говори, инвалид-колясочник – обуза для непривычного человека. С тобой будет проще. Так что вещи не разбирай. Надежда заказала для нас пропуска. Железноборск – город режимный.

Людмила Николаевна подъехала к зеркалу, развязала платок, стала снимать бигуди и складывать себе на колени. Дайнека глядела на нее и думала, что мать по-прежнему живет своими желаниями и ни с кем не собирается их согласовывать. Вздохнув, она взяла сумку и отнесла к выходу, убеждая себя в том, что приехала, чтобы побыть с матерью, а где, особого значения не имеет.

Про Железноборск Дайнека знала лишь то, что он находится в шестидесяти километрах от Красноярска. С одной стороны город окружен лесистыми сопками, с другой – болотами и лугами, которые протянулись до самого Енисея. Однажды ей пришлось там побывать, но визит имел быстротечный и экстраординарный характер[1].

Секретный город Железноборск поддерживал оборонную мощь страны и был отрезан от мира тремя рядами колючей проволоки. Выехать из него можно было свободно, а вот заехать – только по специальному разрешению.

За час они с матерью добрались до железноборского КПП[2], предъявили паспорта и прошли через механический турникет. То есть Дайнека прошла, а Людмила Николаевна проехала в инвалидной коляске. На той стороне «границы» их ожидала другая машина, поскольку чужие автомобили, в том числе такси, в город не пропускали.

По дороге мать рассказала, что Надежда Кораблева, ее подруга, никогда не была замужем и осталась бездетной. Их общее детство казалось ей самой счастливой порой жизни. Теперь подругам предстояли долгие разговоры о том золотом времени. И хотя относительно прошлого Людмила Николаевна придерживалась иной точки зрения, она не отказалась провести небольшой отпуск на берегу красивого озера.

Дом, возле которого остановилось такси, выглядел основательно: два каменных этажа с цоколем. Вокруг – обширный участок с маленьким огородом. Плодовые деревья, баня, малинник…

Выбравшись из машины, Людмила Николаевна пересела в коляску. С крыльца сбежала статная дородная женщина и кинулась обниматься:

– Людочка… Мы уже заждались!

– Здравствуй, Надя. Это моя дочь! – По лицу матери было видно, что она гордится Дайнекой.

Из дома вышла мать Надежды, Мария Егоровна, кругленькая старушка с «перманентом» и вставными зубами. Она с трудом спустилась по лестнице, притронулась к пояснице и пожаловалась:

– Совсем замучил радикулит. Ни согнуться, ни разогнуться… Здравствуй, Люда. Какая у тебя взрослая дочь!

Людмила Николаевна похвасталась:

– Вчера получила университетский диплом!

Осмотрев дом и определившись, где они будут жить, Дайнека провезла мать по участку. Надежда с увлечением рассказывала про свои садовые достижения:

– Здесь у меня розы. Все удивляются, говорят, в Сибири они не растут. Растут! Да еще как!

– А это что? – Людмила Николаевна показала на тонкое деревце.

– Вишня.

– Неужели плодоносит? – из вежливости спросила Дайнека.

– Осенью полведра соберу!

Дайнека потрогала тоненький ствол, удивляясь, как этот прутик сможет произвести полведра вишни.

– Надя! Надя! – позвала из окна Мария Егоровна. – Хватит уже! Идите обедать!

За столом старуха не умолкала ни на минуту. Она сообщила, что сейчас находится на больничном, но вообще-то до сих пор работает костюмершей в городском Доме культуры. А муж ее, Витольд Николаевич, лечится в санатории. И не преминула добавить: в прошлом он работал на высокой должности в Комитете госбезопасности.

После обеда мать легла отдохнуть, а Дайнека отправилась к озеру. В холодной воде еще никто не купался, но загорающих на пляже было полно. Она скинула платье и зашла в озеро по грудь, потом оттолкнулась и поплыла. Солнце слегка нагрело поверхность, но в глубине, куда все время попадали коленки, был ледяной холод. Проплыв метров тридцать, Дайнека развернулась и направилась к берегу. Увлеченные примером, там, по колено в воде, уже стояли несколько человек.

Она ступила на берег, прошлась по песку и ощутила всю прелесть предстоящего отдыха. Нежданно-негаданно Дайнека получила то, о чем мечтала давно: тихий отпуск вдали от шумного города.

Чуть обсохнув, она подняла платье и, стряхнув песок, натянула его на себя. На противоположном берегу озера тоже был пляж, за ним – парк, еще дальше стояли многоэтажные жилые дома. Дайнека добралась до автобусной остановки и села в первый подошедший маршрут. Через пятнадцать минут сошла в центре города. Впрочем, Железноборск был так мал, что его целиком можно было назвать одним центром или одной окраиной, кому как понравится.

На центральной площади стоял памятник Ленину и городской Дом культуры с шестью колоннами и внушительным портиком. За ним виднелись лесистые сопки и тайга – на тысячи километров.

По главной улице Дайнека дошла до парка, который соорудили из куска дикой тайги. Вековые сосны соседствовали здесь с прямыми аллеями, цветочными клумбами и гипсовыми спортсменами. Ей достаточно было совсем немного прогуляться по тропке среди деревьев, чтобы захотеть вернуться сюда с матерью. После этого Дайнека снова села в автобус и вернулась к дому Надежды. Во дворе она столкнулась с Марией Егоровной. Ее лицо казалось заплаканным и немного опухшим.

Дайнека встревожилась:

– Что-нибудь с мамой?

– С ней все в порядке, – вздохнув, старуха склонила голову. – А вот меня увольняют с работы.

– За что?

Из дому вышла Надежда, поставила на скамейку тазик с бельем и сообщила:

– В костюмерном цехе проходит инвентаризация. В Доме культуры начинают ремонт. Костюмеров всего двое. Сегодня позвонила начальница: или выходи, или увольняйся. А как она выйдет с радикулитом?..

Дайнека, не раздумывая, сказала:

– Есть один вариант.

– Какой? – поинтересовалась Надежда.

– Кем-нибудь заменить.

– Некем! – Старуха насухо вытерла слезы. – Видно и вправду увольняться пора. – Она уронила руки. – Но как же я без работы…

– Возьмешь лейку и пойдешь поливать огурцы, как все нормальные бабки, – сказала дочь.

– У всех нормальных бабок есть внуки, – Мария Егоровна отвернулась, словно опасаясь нарваться на неприятности, но все же добавила: – И даже правнуки. А у меня никого нет.

– Ну, вот что! – вмешалась Дайнека. – Я могу пойти вместо вас.

– Куда? – не поняла Мария Егоровна.

– На вашу работу.

– Да ты, наверное, иголки в руках не держала.

– Держала, – на крыльцо выкатилась в коляске Дайнекина мать. – Я сама ее шить научила.

Мария Егоровна растерянно взглянула на дочь.

– А что, – промолвила Надя. – Это хороший выход.

Глава 2. Костюмерша

Следующим утром Дайнека вышла из дому и уверенно направилась к автобусной остановке. В сумочке у нее лежал пластмассовый контейнер с обедом, который приготовила Мария Егоровна, и серый халат, без которого, по уверениям старухи, работать было нельзя. Автобус вновь обогнул озеро и доставил ее к городскому Дому культуры.

У служебного входа стояла женщина с высокой старомодной прической. По серому халату Дайнека узнала в ней коллегу по цеху.

– Валентина Михайловна?

Женщина свела к переносице белесые бровки.

– Людмила Дайнека?

– Я, – кивнула она.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать два.

Валентина Михайловна сказала вахтеру:

– Иван Васильевич, девушка – со мной. Пропустите.

Старик что-то записал в огромный журнал.

Вслед за начальницей Дайнека поднялась по мраморной лестнице. Из нарядного кулуара с окрашенными под малахит колоннами они свернули в коридор. Потом двинулись какими-то переходами, спускались и поднимались по узким лестницам, открывали тяжелые противопожарные двери и наконец оказались за сценой, где располагалось хранилище костюмерного цеха.

Валентина Михайловна отомкнула висячий замок на двустворчатой металлической двери, вынула его из проушин и зашла внутрь.

Сунув туда нос, Дайнека ощутила волнующий запах. Позже она узнала: так пахнет грим, пыльные ткани, вощеная краска с папье-маше и старая обувь, в которой танцевала не одна пара ног. Но в тот первый момент ей показалось, что так пахнет тайна.

Большую часть хранилища занимали двухэтажные вешала, полностью заполненные сценическими костюмами. У окна стоял письменный стол. Все остальное пространство заполнили фанерные сундуки и деревянные ящики.

Валентина Михайловна критически оглядела Дайнеку и спросила:

– Халат у тебя есть?

Девушка скинула курточку, достала халат и быстро его надела.

– Будешь разбирать сундуки с реквизитом и обувью и записывать инвентарные номера. Работы много. Не вовремя заболела Мария Егоровна. – Начальница села за письменный стол. – Вот инвентаризационная ведомость. Здесь пишешь наименование, в этой графе – номер.

– А где все это взять? – поинтересовалась Дайнека.

Валентина Михайловна подняла глаза и выразительно помолчала. Потом обронила:

– Все в сундуках. – Она встала, подошла к ящику и ткнула пальцем в черную надпись. – Номер. Записываешь его в самом верху. – Со стуком откинула крышку и достала из ящика пару черных сапог. Показала подошвы. – Видишь цифры? Это инвентарный номер, вносишь в графу.

– Наименование там же искать?

– Зачем? – не поняла Валентина Михайловна.

– Чтоб записать…

Начальница устало вздохнула и, выставив перед собой сапоги, задала наводящий вопрос:

– Что это?

– Сапоги, – уверенно ответила Дайнека.

– Какого они цвета?

– Черного!

Валентина Михайловна взяла шариковую ручку и, проговаривая каждое слово, записала в инвентаризационной ведомости:

– Сапоги черные… Инвентарный номер сорок два, тире, двадцать три, сорок четыре.

– Все поняла! – Дайнека с готовностью потянулась к ящику. – С этого начинать?

– С этого, – сказала Валентина Михайловна. – По одной вещи выкладываешь и пишешь, потом все аккуратно возвращаешь на место.

Приступив к работе, Дайнека поняла, что Валентина Михайловна – жуткая аккуратистка. Все предметы и обувь лежали в ящике идеально, и у нее не было уверенности, что, записав инвентарные номера, она сможет восстановить этот идеальный порядок.

Тем не менее до конца рабочего дня ей удалось перебрать целых три ящика и не получить ни одного замечания. Немного понаблюдав за Дайнекой, Валентина Михайловна успокоилась и больше не подходила.

В половине шестого, когда до конца рабочего дня осталось тридцать минут, Дайнека открыла большой фанерный сундук. В нем хранился сценический реквизит: жареный поросенок, яблоки, груши и огромный пирог, все – из папье-маше. Еще был кокошник с фальшивыми изумрудами, покрывало из старинного гобелена, резиновый виноград и ваза с вылинявшими поролоновыми цветами.

Под картиной в бронзовой раме Дайнека заметила уголок красного кожзаменителя. Заинтересовавшись, потянула его на себя и вытащила из ящика старомодную сумку. Оглядев ее, сообщила:

– Валентина Михайловна, на ней нет инвентарного номера.

– Дай. – Костюмерша взяла сумку, покрутила, потом сказала: – Пиши: сумка женская, «б» и «н».

– Что это значит?

– Без номера.

– А можно в нее заглянуть?

– Зачем тебе?

– Так…

– Ну, если так, загляни.

Дайнека расщелкнула замочек.

– Здесь деньги…

– Ну-ка, – Валентина Михайловна снова взяла сумочку и вынула десять рублей. – Надо же… Старый червонец. Ты, наверное, и не помнишь таких. А это что? – Она сунула руку в матерчатый карман и вытащила темно-красную книжечку. – Паспорт старого образца.

Дайнека придвинулась:

– Чей?

Начальница открыла паспорт и прочитала:

– Свиридова Елена Сергеевна, тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года рождения.

Они стали разглядывать фотографию. На ней была хорошенькая блондинка с заколотыми наверх волосами. На вид – не больше семнадцати.

– Как он здесь оказался?

– Не знаю. Наверное, артистка из художественной самодеятельности положила, а потом забыла. Только что-то я не помню такой… – Валентина Михайловна порылась в сумочке, достала спичечный коробок, смятый платок и губную помаду фабрики «Рассвет».

– У меня в молодости такая была. Странно… Давай проверим прописку. – Она полистала паспорт. – Улица Ленина, дом восемнадцать, квартира тридцать четыре. Наша, городская, нужно бы занести…

Дайнека вернулась к ящику, но Валентина Михайловна посмотрела на часы и сказала:

– Можешь идти домой.

Дайнека засомневалась.

– До конца рабочего дня пятнадцать минут…

– Ну и что?

– Вам надо помочь…

– Завтра поможешь. – Костюмерша протянула ей паспорт. – А сейчас иди по этому адресу и отдай. Все-таки документ.

Дайнека взяла паспорт, сняла халат и вышла из костюмерной. Пройдя мимо запасника, где хранились ненужные декорации, спустилась по лестнице и направилась к служебному выходу.

– Стой! – Вахтерша Дома культуры преградила ей путь. – Кто такая?

– Людмила Дайнека.

– Здесь что делаешь?

– В костюмерном цехе бабушка заболела. Я вместо нее.

– Марии Егоровне давно пора на покой. Да кто ж сюда за такие деньги пойдет?..

– Ну, я же пошла.

– Не наша? Не городская?

Дайнека неохотно созналась:

– Приехала из Москвы.

– На каникулы?

– К матери в гости.

– Мать-то наша хоть, городская?

– Нет, она живет в Красноярске.

– Чего ж ты, девка, в Железноборске забыла?

– Мама здесь у подружки школьной гостит, в доме на озере.

– Значит, Мария Егоровна, наш костюмер, подруга твоей матери?

– Нет. Она мать подруги, – объяснила Дайнека.

Старуха пожала плечами.

– До конца рабочего дня еще десять минут.

Дайнека решила прекратить бесцеремонный допрос.

– Во-первых, утром вахтер все записал в журнал. Во-вторых, я не оформлена. Помогаю на добровольных началах.

– Тогда пусть напишут приказ и заверят его у директора. Без приказа больше не пропущу.

– У вас с этим строго, – ухмыльнулась Дайнека. – Скажите, а где здесь улица Ленина?

– Как выйдешь, сразу налево.

– Спасибо.

Она вышла через служебную дверь, свернула налево, по диагонали пересекла площадь и оказалась у «сталинки» под номером двадцать четыре.

Восемнадцатый был в двух шагах…

Глава 3. Поиск начинается

Сидящие на лавочке старухи проводили Дайнеку любопытными взглядами. Она прошла мимо них и свернула в третий подъезд. Тридцать четвертая квартира располагалась на первом этаже. Дайнека постучалась в деревянную дверь, но никто не ответил. Она выждала, стукнула еще несколько раз и направилась к выходу.

– Ищешь кого? – спросила старуха в вязаной шляпке.

Дайнека раскрыла паспорт и прочитала:

– Свиридову Елену Сергеевну тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года рождения.

– У нас таких нет.

Первую старуху перебила вторая, в пестром платке:

– Как, говоришь, фамилия?

– Свиридова.

– Аленка? Не та ли, что потерялась?

Старухи притихли, что-то припоминая.

– Ну… Это когда было, – протянула та, что в вязаной шляпке.

– Вы не знаете, где она теперь проживает? – спросила Дайнека.

– У-у-у-у, милая, этого теперь никто не знает.

– Пропала она, – вмешалась та, что в платке.

– Как пропала?… – растерялась Дайнека. – Давно?

– Лет тридцать назад. – Старуха в задумчивости приложила руку к щеке. – Мы приехали в этот дом в восемьдесят втором. Года через два эта девица из тридцать четвертой пропала. Выходит – в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом. Аккурат – тридцать лет.

– Ее не нашли?

– Нет. Не нашли. Года через три ее мать переехала.

– Как же так… – Дайнека показала найденный документ. – Вот и паспорт ее нашелся…

– Паспорт – что? Бумажка, – глубокомысленно произнесла старуха. – Человека найти сложней.

Обе уставились на Дайнеку, словно ожидая от нее каких-нибудь новостей.

Она скомканно попрощалась, но тут же спросила:

– А где здесь полиция?

– Это – у кладбища. Лучше езжай на автобусе. Пешком далеко.

Дайнека покинула двор, прошлась немного по улице, встала на обочине и махнула рукой. Возле нее сразу остановилась машина, стекло опустилось, водитель спросил:

– Куда?

– В полицию.

Он потянулся, чтобы дернуть за ручку, и открыл перед ней дверцу:

– Садись, довезу.

Дайнека села и на всякий случай осведомилась:

– Сколько это будет стоить?

– Не обеднеешь, – заверил водитель, трогаясь с места. – Приезжая?

– А что, сильно заметно?

– Город маленький, все примелькались. Приезжих видно издалека.

Покосившись, Дайнека определила, что ему примерно столько же лет, сколько ей. Крепкий, симпатичный, темноволосый.

– Слава…

– Что?

– Меня зовут Вячеслав, – чуть громче сказал он.

– Меня – Дайнека. – Она приготовилась к тому, что он удивится: какое странное имя, и ей придется объяснять, что на самом деле это фамилия. Но он заговорил о другом:

– Зачем тебе в отделение?

– Чужой паспорт нашла. Нужно вернуть.

– Проще по адресу отнести.

– Только что заходила. Хозяйка паспорта потерялась, а мать переехала.

Он покосился на нее с любопытством и усмехнулся:

– Детектив, да и только…

Автомобиль свернул во двор пятиэтажного здания и остановился у центрального входа.

– Сколько? – Дайнека вынула кошелек.

– Да ладно! – отмахнулся Вячеслав. – Может, тебя подождать?

Она ответила очень категорично:

– Спасибо! Не надо.

– Тогда до свидания. – Он дождался, пока она выйдет, захлопнул дверцу и сразу уехал.

Дайнека поднялась по ступенькам, вошла в вестибюль и направилась к стеклянному ограждению с надписью «Дежурное отделение».

– Вот, – протянула паспорт.

– Что? – Дежурный офицер поднял глаза.

– Я нашла чужой паспорт.

Он забрал красную книжицу.

– Документ старого образца. Недействительный.

Дайнека отступила.

– Все равно заберите. Эта девушка потерялась.

– Откуда вам это известно?

– Соседи рассказали.

– По месту прописки? – Он снова раскрыл паспорт. – Ленина, восемнадцать, тридцать четыре?

– Да. Она пропала в середине восьмидесятых.

Дежурный присвистнул.

– Чего от меня хотите?

– Чтобы вы забрали ее паспорт и по возможности попытались найти.

– Не понял, – удивился дежурный офицер. – Кого я должен найти?

– Свиридову Елену Сергеевну тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года рождения.

Он что-то набрал на клавиатуре компьютера, взглянул на монитор и сообщил:

– В апреле восемьдесят четвертого Свиридову Елену Сергеевну подали в розыск. Уголовного дела не заводили. Отказ о возбуждении подписан лейтенантом Труфановым.

Дайнека выдохнула и с облегчением улыбнулась.

– Уголовное дело не завели, значит, нашли?

– Нет.

– Тогда почему?

– Потому что не было оснований для возбуждения. Скорей всего, Свиридова куда-то уехала.

– Как же так… – Дайнека заволновалась. – А если ее убили? Или похитили?

– Послушайте, прошло тридцать лет. Срок давности для пропавших – пятнадцать. Чего вы хотите?

К окошку подошел мужчина в полицейском мундире, слегка оттеснил Дайнеку и спросил у дежурного:

– Труфанова Василия Дмитриевича не видел?

– Он в триста восьмом у оперативников. Во всяком случае, был десять минут назад, – ответил дежурный.

Мужчина широко зашагал к лестнице.

Дайнека спросила:

– Труфанов Василий Дмитриевич – тот самый?

– В каком смысле?

– Это он подписал отказ о возбуждении дела?

– Он. И если у вас все, не мешайте работать.

– У меня все, – поспешно сообщила Дайнека и побежала вслед за мужчиной в полицейском мундире.

Догнала его на втором этаже, вместе с ним поднялась на третий, прошла коридор и остановилась у кабинета под номером триста восемь. Мужчина вошел, она осталась за дверью. Постояв немного, заглянула внутрь:

– Здравствуйте!

Сидящие за столом офицеры повернулись в ее сторону и замолчали.

– Вам кого? – спросил самый крайний.

– Лейтенанта Труфанова. Василия Дмитриевича.

Навстречу встал пожилой офицер.

– Его нет, – усмехнулся он и пригладил усы.

– Неправда, – возмутилась Дайнека. – Дежурный сказал, что он здесь.

– Не веришь? – Офицер строго посмотрел на нее.

У Дайнеки вытянулось лицо. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы он не продолжил:

– Лейтенанта Труфанова нет, но есть полковник Труфанов. – Офицер протянул руку, и Дайнека неосознанно ее пожала. – Василий Дмитриевич. Тебя как зовут?

– Людмила Дайнека.

– Зачем я тебе нужен?

Потупив глаза, она прошептала:

– Есть одно дело.

Смеющимся взглядом полковник оглядел всех присутствующих и сказал только ей:

– Тогда идем в мой кабинет.

Он вышел, Дайнека – за ним. Они спустились на второй этаж, проследовали в конец коридора. Перед тем как зайти в кабинет, она прочитала на табличке, прикрученной к двери:

«Начальник Управления внутренних дел Труфанов В.Д.»

– Садись, – Василий Дмитриевич указал ей на стул, а сам опустился в свое кресло и положил руки на стол. – Прости, что на ты. Там в кабинете мне показалось, что ты совсем еще девочка.

– Это ничего. Так даже лучше. – Дайнека подала ему паспорт. – Вот! Сегодня нашла…

– Это и есть твое дело? – Он протянул руку и взял у нее документ. Раскрыл. – Интересно… – поднял глаза. – Где нашла?

– В костюмерной Дома культуры. Сначала я нашла сумочку, он лежал в ней.

Василий Дмитриевич уставился в паспорт, перелистал все страницы и положил его перед собой.

– Эта девушка пропала лет тридцать назад.

– В апреле восемьдесят четвертого, – уточнила Дайнека.

– Я помню. В начале апреля я приехал в Железноборск, и это было моим первым заданием…

– Почему вы отказали в возбуждении уголовного дела?

– Чтобы объяснить, нужно все рассказать.

– Ну, так расскажите.

Василий Дмитриевич положил руку на паспорт.

– Знаешь, теперь и мне интересно, что все это значит… – Он выдвинул ящик стола, достал сигареты, медленно закурил. – В город Железноборск я приехал в начале апреля тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года…

Глава 4. Следователь Василий Труфанов

Понедельник, 9 апреля 1984 года

В общежитие Василий Труфанов заселился сразу же, в день приезда. На работу вышел, как водится, в понедельник. Ему выдали ручку, карандаш и перекидной календарь. Когда он спросил про подставку, чтобы было на чем его перекидывать, завхоз ответила:

– На складе их нет, и когда привезут – неизвестно.