Общественное служение. Фрагменты памяти. Том V

Общественное служение

Фрагменты памяти. Том V

Дмитрий Зорин

Владимир Невзоров

Не подражайте другим, найдите себя

и будьте самим собой.

Дейл Корнеги

© Дмитрий Зорин, 2018

© Владимир Невзоров, 2018

ISBN 978-5-4493-1462-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Принцип преимущества общественного перед личным был одним из основных столпов идеологического воспитания и общественных отношений советского периода в истории нашей страны. Этим объясняется высокий уровень общественной активности абсолютного большинства населения, бывшего СССР. Коллективные отношения прививались нам с самого детства, начиная с детского садика, потом через школьные общественные организации (октябрята, пионеры, комсомол) и далее членство во множестве других общественных организаций. Самой многочисленной из всех были профессиональные союзы, объединённые во Всесоюзный Центральный Совет Профессиональных Союзов (ВЦСПС), называемый «школой коммунизма». Политический и государственный контроль над деятельностью всех общественных образований на территории СССР, осуществлялся структурными организациями КПСС на всех уровнях.

В первом томе сборника я касался этой темы, а в этом томе, я к ней вернулся с целью показать в сравнении, происходящие в обществе процессы под влиянием изменений в общественно-политическом развитии государства. На своём и моих современников примерах я знакомил читателя с разнообразием форм и методов воспитания и обучения поколений советских людей. Одной из действенных форм было привитие им принципов и программных установок, предусмотренных моральным кодексом строителя коммунизма. Это происходило через наше участие в деятельности общественных организаций, призванных решать основную политическую задачу – воспитание человека, отвечающего концепциям действующей идеологии. Надо признать, что неоспоримые достижения советского народа, такие как:

– увеличение могущества страны; становление её мировой державой;

– достижения советской науки;

– уровень обороноспособности советской армии и её славные победы на фронтах второй мировой войны;

– уровень патриотизма советских людей – свидетельствуют в пользу выбранного курса воспитания и образования, проводимого в советский период развития нашего государства.

Со сменой руководства в верхних эшелонах партийной номенклатуры и государственной власти, происходили изменения в общественном восприятии, проводимых ею внутри и внешне политических курсов. Если до начала реформационных процессов, в результате провозглашённого курса на «Перестройку», эти изменения происходили не так заметно, то в период провозглашённой гласности этот процесс обрёл энергию ускорения и управлять им как ранее власть уже не могла. Развал СССР подстегнул этот процесс. Сегодня по историческим меркам рано давать исчерпывающие оценки его последствиям и тому как он изменил общество, но то, что такие изменения произошли ни у кого не вызывает сомнения. Ещё не так давно считалось, что период правления Ивана Грозного, был самым деспотичным в мире, а новые сравнительные данные говорят, что число жертв правления Ивана Грозного насчитывает порядка 1600 человек, а в тоже время жертвами английского монарха стали свыше 40 000 тыс. человек. Так это сколько время прошло, чтобы изменились представления о той эпохе? По мнению современных историков еще рано делать выводы о второй мировой войне, т.к. открываются всё новые архивные данные, а уж о нашей новой истории, можно только осторожно дискутировать. Человечество сегодня является свидетелями ниспровержения открытий в сфере фундаментальных наук, веками, считавшимися незыблемыми, поэтому исследователям последних десятилетий общественного развития, наверное, надо быть более ответственными в своих выводах и оценках.

Хочу подчеркнуть, что приводимые мною данные в подтверждение тех или иных выводов, взяты из официальных опубликованных источников, ответственность за чистоту которых несут их авторы или органы их принимаемые. Множество приводимых мною свидетельств, базируется на этих материалах. То чему я был сам свидетелем или в чём принимал участие, нашедшее отражение в сборнике, выполнено с полной мерой ответственности за достоверность.

В этом томе сборника я уделяю внимание изменениям, происходящим во внутриполитической жизни накануне распада СССР и в России после провозглашения ею независимости. В некоторых процессах, связанных с политической деятельностью мне довелось участвовать в качестве представителя общероссийских общественных организаций, в руководство которых я избирался, от их структурных организаций, представляющих Красноярский край. Там мне поручалась работа помимо своего региона на территориях Восточной Сибири и Дальнего Востока.

Большое место в этом томе уделяется деятельности по защите интересов членских организаций и их работников, а это преимущественно представители малого и среднего предпринимательства.

Особое внимание уделяется профсоюзному движению в сфере малого и среднего бизнеса.

Часть первая: Профсоюзы кооператоров,

как форма защиты

от посягательств на

их права и интересы

Глава первая:

Немного истории

«Мы за то, чтобы из общества социальных потребителей и социальных просителей стать обществом равных возможностей для всех, кто хочет, может работать»

Эдвин Лернер, Президентконфедерации независимыхпрофсоюзов1

В разное время в мире наблюдаются изменения интереса общества и власти к профсоюзам. Сегодня в России их деятельность сопровождается бурными дискуссиями на разных уровнях. Чтобы как-то определиться в этом многообразии высказываний и мнений попробуем ответить на вопрос, а что же, собственно, это такое – профсоюз?

Материалы для своего видения ответа автор черпает, используя различные источники информации.

Из Федерального закона «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности» следует, что профсоюз значит ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ СОЮЗ, иными словами – «добровольное общественное объединение граждан, связанных общими производственными интересами по роду их деятельности, создаваемое в целях представительства и защиты их социально-трудовых прав и интересов».

Наиболее бурное развитие профессиональные союзы в нашей стране получили

«на гребне революционного движения; их участники требовали введения 8-часового рабочего дня, достойных условий труда, нормальной заработной платы. Сохранился, например, Устав Красноярского союза торговых служащих, где сказано, что членом союза не могут быть хозяева предприятий.

История торгового профсоюза вообще показательна. Его корни уходят к 1861 году, когда в Петербурге открылось Общество вспоможения приказчикам (наёмным продавцам). К 10-м годам ХХ века появляется целый ряд небольших производственных объединений торговых работников: союзы продавцов, поваров и пр. – всего более 100 крошечных профсоюзиков! В те времена, как и сегодня, злободневно звучит профсоюзный лозунг «Единение – сила!», и в июне 1918 года проходит первый объединенный Всероссийский съезд профсоюзов торговых служащих»2.

Кооператоры новой волны взяли название созданного ими в 1989 году профсоюза работников кооперативов «Единение». (Примечание автора).

Горбачёвская перестройка внесла свои коррективы и в профсоюзную работу. Конечно, в первую очередь, это связано с изменившимися условиями жизни, с переходом хозяйства на новые рыночные отношения. Именно в этот период появились первые негосударственные формы хозяйственной деятельности в сфере рыночных отношений, наибольшие темпы развития из которых проявила производственная кооперация.

Два предшествующих тома этого сборника практически полностью посвящены возникновению и развитию кооперативного движения в этот исторический период жизни нашей страны. В этом томе автор предполагает показать степень влияния профсоюзного движения, начало которому положили кооператоры на развитие новых экономических отношений в хозяйственной жизни нашей страны. Вообще о правомочии профсоюзов кооператоров дискуссии не утихают, и по сей день. Приведу несколько взглядов экспертов, публично высказавшихся на эту тему:

«Девять тезисов о рабочем и профсоюзном движении в новой России»

Профсоюзное движение весьма быстро качественно дифференцируется. Неуклонно растёт число новых, альтернативных государственным, профсоюзов. Таких как Независимый профсоюз горняков (НПГ), Ассоциация лётного состава гражданской авиации (ВПАЛО), Федерация профсоюзов авиадиспетчеров (ФПАД) и «Соцпроф». Определить количество новообразований не представляется возможным в силу недостатка точной информации.

Однако появление в конце 1991 – начале 1992 г. таких разнокалиберных организаций, как профсоюз железнодорожных машинистов, союз пожарников «Гефест», как независимый профсоюз фармацевтов аптеки N 5 (г. Санкт-Петербург), свидетельствует, что молчаливое недовольство своим социально-экономическим положением и неверие в официальные профсоюзы обретают организованные формы альтернативных профобъединений. Пока в массе своей они маломощны (например, численность «Соцпрофа» в 200 тыс. человек в то время представляется завышенной), неустойчивы организационно и концептуально. Однако процесс формирования новых профсоюзов по мере развёртывания экономических преобразований явно становился более активным. Одновременно следует обратить внимание и на то, что указанный процесс развивался не только вширь, но и вглубь. Роль, авторитет НПГ или ФПАД несоизмеримы с их численностью (соответственно – 50 – 60 тыс. и 10 тыс.). Эти организации претендовали на выражение интересов основной массы работников соответственной социально-профессиональной группы и их претензии не безосновательны:

– во-первых, они тесно связаны со своими рядовыми членами, а через них и с работниками отрасли в целом, которые, подавая письменное заявление о вступлении в профсоюз, делают вполне осознанный выбор;

– во-вторых, они более однородны социально и профессионально, в них, как правило, не принимаются работодатели и представители непрофильных специальностей;

– в-третьих, они лишены громоздкого бюрократического аппарата, а особенности оплаты освобождённых работников (по решению трудового коллектива) предохраняют от ситуации отрыва лидеров от массы вступивших в союз трудящихся.

Немаловажна в деле формирования новых профсоюзных структур и наметившаяся тенденция превращения рабочих комитетов в профсоюзные межотраслевые органы, в определённом смысле – альтернативные облсовпрофы, координирующие деятельность региональных альтернативных организаций, но не руководящие ею. В этом же направлении поставила себе целью трансформироваться и Конфедерация труда (КТ), образованная в мае 1990 г. как объединение новых профессиональных и общественно-политических организаций демократического толка.

Становление независимого профсоюзного движения далеко не завершено. Большинство известных ныне профсоюзов возникло в 1989 – 1990 гг. и соответственно находится в младенческом возрасте. Этим объясняется и противоречивость заявлений и действий лидеров, максимализм позиций некоторых из них, склонность апеллировать непосредственно к верховной власти или к неоправданно резким действиям.

Вместе с тем наиболее зрелые профсоюзы, такие как НПГ, и ряд других достаточно ясно сознают ответственность за свои действия, как перед членами своей организации, так и перед обществом в целом, выступают за радикализацию экономической реформы и против бездумного размахивания «дубиной» забастовок.

Как показали происходившие в то время переговоры правительства с шахтёрами, лётчиками и авиадиспетчерами, возможности нормального диалога возрастают, и достичь соглашения, несмотря на все разногласия и конфликты, вполне возможно.

Вместе с тем, отсутствие достаточной интеллектуальной поддержки (интеллигенция в значительной мере настороженно относится к рабочему движению), с одной стороны, и неумение бесконфликтно согласовывать взгляды основной массы рядовых членов – с другой, определяли тогда ряд непоследовательных, недальновидных и просто ошибочных шагов со стороны новых профсоюзов (например, борьба за введение персонифицированных счетов социального страхования, согласие на 3-х кратное повышение всей, а не только минимальной зарплаты, и т.п.).

Не менее сложные процессы происходят в традиционных, так называемых официальных профсоюзах. Они вызваны как внешними, так и внутренними причинами. К внешним процессам в первую очередь относится резкое изменение общественно-политической и экономической ситуации: с конца 1991 г. для традиционных профструктур в лице Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР) объективно процесс утраты своей позиции в системе общественных связей ускорился, авторитет и реальные возможности воздействия на экономические процессы и властные структуры значимо снизились. Соответственно, ухудшение экономического положения масс, ведущее к росту их недовольства, вынуждает ФНПР перейти от разговоров о социальной защите к поиску более или менее реальных мер по её осуществлению. Федерация, отраслевые профсоюзы не случайно взяли на вооружение почти все приёмы борьбы шахтёров (создание стачкомов, выдвижение проектов генеральных тарифных соглашений и т.д.), т.е. силой обстоятельств вынуждены прибегать к акциям, ещё недавно решительно отвергнутым и осуждённым. К внешним причинам относится и позиция активных независимых профсоюзов, стремящихся вытеснить «государственные» из их жизненного пространства. Она, несомненно, воздействует на трансформацию стратегии и тактики ФНПР в переходный период. Руководство федерации активнее использует лозунги социальной справедливости, защиты социальных интересов трудящихся, звучащие, правда, в его исполнении скорее, как популистские, чем как искренние. О смене тактики ФНПР свидетельствуют и заявления её лидеров о недопустимости «сосуществования» работодателей и наёмных работников в одном профсоюзе и поиски (в отдельных случаях) путей соглашения с альтернативными профсоюзами.

Происходят и внутренние изменения: ФНПР уже не та, какой она была в 1990 г. при своём образовании. Конечно, и тогда 54 млн. членов фиксировались в значительной мере на бумаге благодаря удержанию профвзносов через бухгалтерии, обозначившиеся в то время центробежные процессы, ныне становятся все заметнее.

Гораздо самостоятельнее выглядят отраслевые профсоюзы и региональные федерации, зачастую ведущие собственную линию, с которой председателю и Совету ФНПР приходится все больше считаться. Яркие примеры здесь – деятельность Московской и Кузбасской Федераций. Для первой характерен крен в политическую борьбу с целью восстановления социализма (участие в создании Партии труда). Для второй лавирование между переговорами с рабочими комитетами и НПГ и угрозами все кузбасской забастовки с требованиями отставки главы администрации. Естественно, что в подобных условиях действия руководства ФНПР не отличаются целенаправленностью. Ему в значительной мере приходится маневрировать между мнениями правительства, собственной массовой базы и альтернативных профобъединений. В таких обстоятельствах важными опорами для ФНПР служат управление фондами социального страхования и участие в трёхсторонних комиссиях.

Радикализация требований и действий традиционных профсоюзов (медиков, учителей, транспортников и др.) – явление, вынужденное. Если бы аппарату ФНПР было гарантировано прежнее место в общественно-политической структуре общества, он нашёл бы возможности удержать отраслевые и региональные организации от радикальных шагов. Однако сегодня такие твёрдые гарантии немыслимы и потому руководители федерации побуждают профсоюзы к использованию нетрадиционного для них забастовочного движения для сохранения хотя бы нынешнего положения и авторитета у правительства и у масс. Об этом свидетельствуют события в Кузбассе, организация профсоюзов в целях нажима на правительство прибегла к угрозе все кузбасской забастовки и легко пошла на её отсрочку, не будучи уверенной в действительно массовой поддержке.

Особое место в профсоюзном движении в начале 90-х годов занимали объединения работников кооперативов, малых предприятий и предпринимателей (Всероссийская организация свободных профсоюзов «Единение», профсоюз «Свободный труд», Объединённый профсоюз трудящихся кооперативных предприятий, Ассоциация свободных профсоюзов малых, арендных и акционерных предприятий и ряд других). Строго говоря, эти организации могут быть отнесены к профсоюзам в общепризнанном понимании с большой натяжкой. С одной стороны, профсоюз собственников – нонсенс, так как условия его деятельности не могут регулироваться трудовым законодательством.

Сосуществование собственника и наёмного работника в одном профобразовании также не может считаться полноценным профессиональным союзом. С другой – цели таких организаций, хотя и ориентированы на защиту интересов своих членов, не могут быть признаны профессиональными интересами. В определённой мере эти объединения – такой же продукт полураспада советской модели социализма, как и кооперативы конца 80-х годов. (Как известно, под их вывеской складывались совершенно разнородные предприятия с различными целями и средствами их достижения).

Развал системы государственных профсоюзов (ВЦСПС) при сохранении старой законодательной базы её функционирования (КЗОТ, другие законодательные акты, старая Конституция, наконец) привёл к тому, что образовавшаяся брешь между реальной экономической жизнью и правовой базой её регулирования стала заполняться наиболее активными предпринимательскими элементами, по тем или иным причинам посчитавшими возможным (и выгодным) организовать вышеназванные профсоюзные структуры. Именно в этой среде получили распространение идеи перехода фондов социального страхования от государства (соответственно управляющей ими ФНПР) к профсоюзам, создания системы персонифицированного социального страхования.

Данные объединения не могут быть отнесены и к предпринимательским ассоциациям, так как в них входят наёмные работники арендных и малых предприятий. В какой-то мере они отражают интересы последних, хотя, судя по ряду обстоятельств (статистика отсутствует), количество членов данной разновидности профсоюзов весьма невелико, а вес их в обществе незначителен. Это можно заключить из наблюдений за усилившимися, особенно в последнее время, их стремлениями к образованию различных альянсов, в том числе и с НПГ, с целью укрепить свою базу, повысить авторитет за счёт шахтёрского движения, а также за тактикой действий в отношении трёхсторонней комиссии: они заявляют о своём вроде бы неприятии её, но в тоже время их действия показывают, что им очень хочется участвовать в её работе.

Сегодняшняя ситуация в рабочем и профсоюзном движении – показатель весьма глубоких изменений в сфере социально-политических и производственных отношений. Правительственные преобразования в сфере экономики вызвали заметную перегруппировку сил в обществе. Для независимого рабочего движения, и раньше выступавшего в поддержку радикализации реформы, пришло время определить своё место в ходе нынешних преобразований. До конца февраля 1992 г. преобладало настроение в пользу сохранения роли конструктивной оппозиции при укреплении постоянных контактов с правительством (участие в трёхсторонней комиссии, связь с Верховным Советом, министерствами, в частности, топливной и энергетической промышленности и т.д.). Это позволяло прояснить позиции сторон, выработать приемлемые формы взаимодействия (напомню только об обсуждении мер по исправлению ошибок, допущенных обеими сторонами, при повышении заработной платы шахтёров). Подписание в марте соглашения между Советом рабочих комитетов Кузбасса и администрацией Кемеровской области знаменовало уже оформление партнёрских отношений рабочего движения и властных структур на местах: «Администрация и рабочие комитеты поддерживают политику российского руководства, заявляют о своей решимости двигаться по пути радикальных экономических реформ и рассчитывают на понимание со стороны трудовых коллективов.

Разумеется, в независимом рабочем движении существуют различные настроения, в т.ч. и групповой эгоизм, отчётливо проявившийся в действии шахтёрских организаций Воркуты. Тем не менее, и среди лидеров, и среди активистов преобладает трезвый взгляд на ситуацию в стране и отрасли: реформы принесут существенные тяготы (безработица и т.д.), но они необходимы; нужно также готовиться к преодолению их негативных последствий.

В условиях социальной нестабильности и экономического кризиса, при отсутствии влиятельных политических или профсоюзных объединений, власти (в идеале) должны учитывать, как можно больше различных факторов и мнений многообразных общественных сил. До становления подлинно плюралистической демократии, располагающей отлаженным механизмом балансировки интересов, в т.ч минуя посредничество государства, России ещё далеко. Сегодня у нас в стране почти любой социальный или экономический вопрос превращается в политическую проблему. В переходный период от государственно-центристской модели развития к плюралистической иначе и не может быть. Гражданское общество и цивилизованные отношения образуются в пене политической демагогии, экономического разброда и эксцессов дикого первоначального накопления. Поэтому верна уже доказавшая в других странах свою эффективность идея, включить и в России противоречивые социальные явления в рамки переговорного процесса, создав механизм социального партнёрства, регулирующего трудовые отношения. Оно призвано стать амортизатором общественной напряжённости. Справедливо и то, что инициатива создания такой системы идёт сверху, поскольку в переломный период в обществе нет достаточно мощных сил, кроме государства, способных последовательно провести эту идею в жизнь.

Конечно, надо понимать, что складывание системы социального партнёрства длительный процесс, длившийся, например, в США около 30 лет. Он, несомненно, будет развиваться в России сложно и конфликтно, поскольку даже при заключённом генеральном или генеральном трудовом соглашении говорить о социальном партнёрстве как факте социально-правовом не приходится.

Тем более, если в трёхсторонних комиссиях будут заседать представители одних организаций, а бастовать – других. Неплохие перспективы данной системы все же наметились уже сегодня: во-первых, профсоюзы и предприниматели (оставляю в стороне вопрос, являются ли нынешние директора госпредприятий таковыми) в силу своей разобщённости уже не могут далее обойтись без посредничества государства; во-вторых, усилия властей «сверху» подкрепляются новыми процессами, происходящими «внизу»: для наёмного работника заметно начинает возрастать роль коллективного договора. Об этом свидетельствует упорная борьба по заключению колдоговоров на многих горнодобывающих предприятиях. Никакое социальное партнёрство невозможно без опоры на массовую практику заключения коллективных договоров, без формирующейся данным способом социальной ответственности сторон. Без мощной базы в виде колдоговорной системы партнёрство будет фикцией, слегка обновлённой маской старой методы социального принуждения. Важно, чтобы трёхсторонние комиссии по разрешению конфликтов стали не только амортизатором между правительством, профсоюзами и промышленниками, рычагом воздействия первого на остальных. Необходимо и встречное взаимодействие. Только так складывается обратная связь, дающая полноценную информацию, предохраняющую правительство от роли «пожарной команды» вчера в Воркуте, сегодня в Кузбассе и Коми, завтра где-то ещё, а рабочих и предпринимателей – от локаутов и забастовок.

Не стоит обольщаться объективной заинтересованностью всех сторон в развитии диалога и создании переговорного механизма. В определённой степени она может служить препятствием на пути разумных компромиссов. Отсутствие опыта, все ещё преобладающие психологические и идеологические – «большевистские» – стереотипы (кстати, во мнениях о трёхсторонней комиссии постоянно проскальзывает желание видеть в ней не посредника, а судью и начальника), черно-белое мышление не раз ещё сыграют отрицательную роль в становлении переговорного процесса. Однако главное условие успеха или провала попыток построения системы социального партнёрства – содержание и темпы экономических преобразований в обществе, становление гражданского общества, складывание цивилизованных социально-экономических механизмов»3