Сотня: Сотня. День 21. Возвращение домой

Задохнувшись, он рванулся к матери и слегка потряс ее за плечо.

– Мама! – кричал он. – Очнись! Мама!

Но мать лишь снова издала слабый стон, да слегка затрепетали ее веки. Беллами вскочил на ноги и ахнул, когда понял, что его штанины пропитались кровью. Нужно было найти кого-то. Кого-нибудь, кто сможет помочь.

Беллами кинулся в большую комнату. Он собирался бежать за охранниками, когда какой-то звук заставил его замереть, а взгляд упал на слегка приоткрытый стенной шкаф. Между дверцей и стеной Беллами заметил какую-то тень. Он сделал несколько шагов вперед, и из-за дверцы выглянуло крошечное заплаканное личико.

– С тобой все нормально? – шепнул он сестренке, протягивая ей руку. – Иди ко мне.

Но она, дрожа, отпрянула в темноту. Беллами смотрел на маленькую девочку, которая панически боялась выйти на свет, и его страх за мать отошел на второй план.

– Давай, Октавия, – ласково сказал он, и маленькая головенка медленно и неуверенно опять высунулась наружу.

Наконец девочка неуклюже выбралась из шкафа и испуганными глазами осмотрела комнату.

– Вот, – сказал Беллами, подбирая с пола шкафа красную ленточку, которую он когда-то принес сестре, и подвязывая ее кудри подобием банта, – ты прекрасно выглядишь.

Взяв ее за руку, Беллами почувствовал, как заходится его сердце от ощущения маленьких пальчиков, обхвативших его ладонь. Он отвел сестру в материнскую спальню, уложил на кровать и свернулся калачиком рядом, молясь, чтобы сюда не долетело никаких звуков из кухни.

Они вместе лежали в постели и тихонько выжидали. В какой-то момент мама перестала стонать, и в квартире воцарилась тишина.

– Все нормально, О, – сказал Беллами, крепко прижимая сестренку к груди, – все нормально. Тебе больше не придется прятаться.

Наконец след кометы поглотила чернота, и Беллами поспешил вниз по склону, стараясь успеть до того момента, когда Октавия проснется и поймет, что его нет рядом. Но с излучины, откуда обычно открывался вид на скопление палаток, сейчас было видно лишь пламя.

Лагерь горел.

Беллами остановился, задохнувшись, когда его легкие хватанули задымленный воздух. Вначале он видел только огонь и тени, но потом взгляд стал различать очертания фигур. Они метались по поляне, выскакивали из палаток, мчались в сторону леса…

Терзаемый единственной мыслью, он бросился к одеялам, где, уходя, оставил спящую сестру. Его охватил леденящий ужас, когда глаза сказали ему то, что он уже и так знал: Октавии тут нет.

Озираясь по сторонам, он выкрикивал имя сестры, молясь, чтобы она отозвалась ему с дальнего, безопасного края поляны.

– Октавия! – кричал Беллами, вертя головой и щурясь, чтобы хоть что-то разглядеть в дыму.

«Прекрати паниковать!» – твердил он себе, но это не помогало. Тьму разрывали языки пламени, а Октавии нигде не было видно.

Беллами прервал созерцание небес только для того, чтобы оказаться в глубинах ада.

Глава 30. Кларк

Какое-то время – может, несколько минут, а может, часов, Кларк точно не знала, – она слышала только стук их сердец да шелест смешавшегося дыхания. А потом с поляны донесся вопль, и они шарахнулись в разные стороны и вскочили на ноги. Кларк схватила Уэллса за руку, потому что реальность снова грозила обернуться кошмаром, и они вместе бросились обратно на поляну. Снова раздались крики, но ужаснее всего были треск и гул, от которых каждый нерв ее тела натянулся до предела.

Пламя вырывалось из палаток, некоторые из которых уже обрушились и превратились в тлеющие бесформенные кучи, чем-то напоминающие трупы на поле боя какой-то древней войны. Темные фигуры пытались укрыться в безопасном лесу, а за ними устремлялись языки прожорливого пламени.

«Талия!» – ужаснувшись, подумала Кларк и устремилась к лазарету, понимая, что самой ей не справиться.

– Нет! – крикнул Уэллс, перекрывая голосом шум пожара. – Кларк, это опасно!

Но она словно не услышала этих слов и неслась прямиком к палатке, вдыхая дым и моргая, чтоб хоть что-то разглядеть в этом чаду.

Руки Уэллса, будто стальная лента, обвили талию Кларк и потащили под деревья, в убежище.

– Пусти меня! – вскрикнула Кларк, отбиваясь изо всех сил.

Но Уэллс держал крепко, и девушка могла лишь беспомощно наблюдать, как всего в сотне метров от нее огонь пожирает палатку с ее подругой. Передняя сторона палатки была охвачена пламенем, пластиковая крыша плавилась, а из зазоров между клапанами валил дым.

– Уйди, – Кларк рыдала и извивалась, безуспешно пытаясь освободиться.

Уэллс лишь крепче прижал ее к себе и потащил назад.

– Нет, – кричала Кларк, надрывая звуком горло и беспомощно колотя Уэллса кулаками, – нужно ее вытащить! – Она изо всех сил упиралась пятками, но Уэллс был сильнее, и Кларк ничего не могла поделать. – Талия!

– Кларк, мне так жаль, – шептал ей на ухо Уэллс. Кажется, он плакал, но ей не было до этого дела. – Ты погибнешь, если пойдешь туда. Я не могу тебя отпустить.

Слово «погибнешь» пробудило в ней какие-то доселе дремавшие резервы. Кларк стиснула зубы и на миг вырвалась из хватки Уэллса, всем своим существом отчаянно стремясь лишь к одной цели – спасти единственную во Вселенной подругу.

Она вскрикнула, когда Уэллс завернул ей руку за спину.

– Отпусти меня! – Теперь это была скорее мольба, чем приказ. – Прошу тебя, пусти!

– Я не могу, – сказал он, снова обвивая Кларк руками. Его голос дрожал: – Не могу.

Поляна уже обезлюдела. Ребята скрылись в лесу, унося припасы и снаряжение – кто сколько смог поднять. Но никто из них не догадался прихватить с собой хрупкую, легкую девушку, которая сейчас заживо сгорала всего в нескольких метрах от Кларк.

– Помогите, – рыдала Кларк. – Кто-нибудь, пожалуйста, помогите!

Но ответом ей были лишь треск и гудение пламени.

Пламя над лазаретом взметнулось выше, стены сложились и обрушились внутрь; огонь словно всосал в себя палатку и все, что находилось внутри нее.

– Не-е-ет!

Послышался треск, и языки пламени взвились еще выше. Кларк закричала от ужаса, когда охваченная огненной бурей палатка вдруг медленно рассыпалась в пепел.

Все было кончено.

Кларк шла из медицинского центра и почти чувствовала, что флакон у нее в кармане пульсирует – словно в нем было сердце, как в старом рассказе, который на днях нашел в библиотеке Уэллс. Он предложил прочесть ей этот рассказ вслух, но Кларк наотрез отказалась. Только жутких историй, написанных до Катаклизма, ей сейчас и не хватало. Будто в ее собственной жизни недоставало кошмаров.

Кларк знала, что флакон в ее кармане не имел ничего общего с бьющимися сердцами. Как раз наоборот – ядовитый коктейль из лекарств и наркотиков внутри него нужен, чтоб навсегда остановить одно дорогое ей сердце.

Когда девушка пришла домой, родителей не было. Большую часть дня они проводили в лаборатории, но в последние несколько недель старались придумать повод, чтобы уйти куда-нибудь перед ее возвращением с учебы и вернуться, когда Кларк уже собиралась лечь. Пожалуй, так было лучше всего. Лилли становилось все хуже, и Кларк не могла спокойно видеть маму и папу – ее накрывали приступы ярости. Она знала, что это несправедливо, ведь, попытайся кто-нибудь из них возражать, родителей тут же казнили бы, а ее, Кларк, – арестовали. Все так. Но от этого ей не становилось легче встречаться с ними взглядом.

В лаборатории стояла тишина. Пробираясь через лабиринт пустых коек, Кларк слышала лишь гул кондиционеров. Мягкий шум голосов, когда-то висевший над помещением, прекратился после того, как отсюда тайно вынесли множество маленьких мертвых тел.

Лилли казалась еще более худой, чем накануне. Кларк тихонько прокралась к ее кровати и нежно погладила дрожащую руку подруги. Другой рукой она достала из кармана флакон. Это будет очень просто. Никто ничего не узнает.

Но тут белесые ресницы Лилли дрогнули, и Кларк застыла. Она смотрела в глаза подруги, и в ней поднималась ледяная волна ужаса и отвращения. Что она себе вообразила? Кларк почувствовала почти непреодолимый позыв разбить флакон. Ей пришлось сделать глубокий вдох, чтобы сдержаться и не швырнуть его об стенку.

Губы Лилли шевельнулись, но с них не слетело ни звука. Кларк подалась вперед и бледно улыбнулась подруге.

– Прости, не поняла. – Она поднесла ухо к самому рту Лилли. – Что ты говоришь?

Вначале Кларк чувствовала кожей лишь беззвучное движение воздуха, словно в легких Лилли недоставало воздуха, чтобы облечь дыхание в слова. Но потом ее потрескавшиеся губы прошелестели:

– Ты принесла?

Кларк подняла голову, чтоб заглянуть в тревожные карие глаза подруги и медленно кивнула.

– Дай, – еле слышно прозвучало в ответ.

– Нет, – дрожащим голосом возразила Кларк. – Не спеши. – Она сморгнула набежавшие слезы. – Тебе еще может стать лучше, – сказала Кларк, но эта ложь прозвучала жалко, как никогда.

Лицо Лилли исказилось от боли, и Кларк взяла ее за руку.

– Пожалуйста, – голос Лилли был еле слышен.

– Прости, – Кларк нежно сжала хрупкую руку подруги, по ее щекам заструились слезы. – Я не могу.

Глаза Лилли расширились, и Кларк резко выдохнула:

– Лил?

Но Лилли молчала, уставившись на что-то видимое только ей, и глаза ее наполнялись ужасом. Кларк знала, что физическая боль страшно терзает тело подруги, но галлюцинации, демоны, что донимали ее каждую секунду, вились вокруг, парили над тумбочкой, были еще хуже.

– Больше не могу.

Кларк закрыла глаза. Ее чувство вины и раскаяние не шли ни в какое сравнение со страданием Лилли. Было бы слишком эгоистично пойти на поводу у собственных страхов и отказать подруге в освобождении от боли. Лилли заслуживает покоя.

Кларк так затрясло, что она едва смогла достать из кармана флакон, не говоря уже о том, чтобы наполнить шприц. Стоя рядом с постелью подруги, Кларк взяла ее за руку и ввела в вену иглу.

– Спи спокойно, Лил, – прошептала она.

Лилли кивнула и улыбнулась. Кларк знала, что эта улыбка будет теперь преследовать ее всю оставшуюся жизнь.

– Спасибо.

Кларк держала руку Лилли несколько минут, пока та не уснула, а потом встала и пощупала пальцами еще теплое горло подруги. Пульса не было. Лилли не стало.

Кларк опустилась на влажную землю, отчаянно хватая ртом прохладный воздух, и перевернулась на бок.

Зрение застилала пелена слез, она видела лишь тихие, безмолвные силуэты стоящих вокруг людей.

Талия. Ее лучший друг, единственный человек, который действительно знал Кларк, знал, что она сделала с Лилли, и все равно не переставал ее любить. Только сегодня она помогла Кларк вновь наладить отношения с Уэллсом – а потом Уэллс держал Кларк, и они вместе смотрели, как Талия погибает.

– Мне так жаль, Кларк, – сказал Уэллс и потянулся к ней.

Кларк оттолкнула его руку.

– Я тебе не верю, – ровно и холодно сказала она.

Ярость клокотала в ее груди, внутри полыхало адское пламя, топливом для которого служили ее гнев и горе.

– Ничего нельзя было сделать, – Уэллс запнулся. – Я просто… я не мог тебя отпустить. Ты бы погибла.

– И вместо этого ты дал погибнуть Талии. Это же ты решаешь, кому жить, а кому – умереть.

Он попытался было протестовать, но Кларк продолжала, дрожа от ярости:

– То, что произошло в лесу, было ошибкой. Ты разрушаешь все, к чему прикасаешься.

– Кларк, пожалуйста, я…

Но она просто встала, стряхнула с одежды гарь и, не оглядываясь, ушла в лес. У каждого из них в легких был пепел, а в глазах – слезы. Но у Уэллса вдобавок еще и руки были в крови.

Глава 31. Гласс

– А кольцо будет, как только я найду подходящее в Обменнике, – сказал Люк.

Обняв Гласс за талию, он вел ее по людным коридорам в сторону Феникса. Идти в толчее было трудно: народ, насладившись зрелищем кометы, расходился по домам. Гласс едва ли понимала, в какую сторону они идут. Сердце ее трепетало от радости, да и сама она дрожала, крепко уцепившись за руку Люка.

– Не надо мне никакого кольца.

Гласс коснулась висящего на груди медальона, который, казалось, испускал теплые лучи. Она знала, что в самое ближайшее время ничего не произойдет. Они не смогут пожениться немедленно. Хотя через несколько недель ей исполнится восемнадцать, рисковать нельзя, нужно дождаться, чтобы Канцлер очнулся и подтвердил ее помилование. Или чтобы он умер. А мама обязательно все поймет, когда увидит, как сильно они с Люком друг друга любят. Придет день, когда они поженятся и подадут прошение о ребенке. Но сейчас ей достаточно было надежды на общее будущее.

– Этот медальон просто совершенство.

С лестничной клетки они свернули в коридор, который вел к крытому мосту. Люк приостановился и притянул к себе Гласс, чтобы пропустить охранников. Те прошли мимо них, слегка задев Гласс и глядя прямо перед собой. Гласс вздрогнула и прижалась к Люку, бросившему на охранников странный взгляд.

– Ты не знаешь, что происходит? – спросила она.

– Уверен, что ничего особенного, – слишком быстро ответил Люк, хотя его слова противоречили тому, как напряженно он сжал челюсти. Он поднес к губам их сцепленные пальцы и поцеловал руку Гласс. – Идем.

Гласс улыбнулась, и они продолжили путь. Топот ботинок охранников затих вдали, и теперь они были в коридоре совсем одни. Люк вдруг снова остановился и вскинул их руки вверх. Прежде чем Гласс успела спросить, в чем дело, он крутанул ее вокруг своей оси и запрокинул назад, словно в танце. Она засмеялась, а Люк обнял ее за талию и повлек по пустому коридору.

– Что это на тебя нашло? – спросила Гласс.

Люк приостановился, притянул ее ближе к себе и прошептал прямо в ухо:

– Когда ты со мной, я слышу музыку.

Гласс лишь улыбнулась в ответ, закрыла глаза, и их тела вновь поплыли по коридору в танце. Наконец Люк отстранился и сделал жест в направлении крытого перехода.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.