Солдаты Армагеддона: Призрак Родины

Два десантника в обляпанных кровью боевых кентарийских скафандрах, держащие в руках один – драконовский топор, а второй – штурмовой вибронож, спокойно и чуть расслабленно стояли посередине ангара, палуба которого была завалена истерзанными тушами драконов. Всего двое людей сумели расправиться и с боевыми драконами, и с техами, причём – в самой настоящей рукопашной схватке, где по определению люди всегда проигрывали.

Имперец, наблюдавший за поединком, восторженно воскликнул:

– Это что за люди-то такие? По скафандрам – кентарийские штурмовики, но в первый раз вижу, чтоб так холодным оружием драконов уделали…

А девушка стояла и плакала. Она знала, кто это, и смотрела, как один из бойцов – со знаками различия старшего лейтенанта штурмовых войск ВКС Кентарийской республики – поднял своё оружие, которое несколько секунд назад приняло на себя удар драконовского топора, и покачал головой. Видимо, повреждения были серьёзные, и отремонтировать его в нынешних условиях не было возможности. Поэтому он отсоединил коробку с боеприпасами, поднял с палубы второе такое же оружие своего напарника – который всё ещё не оправился от удара по голове, – а потом, кивнув в сторону рабов, столпившихся у решётки загона, направился к «зрителям» произошедшего побоища.

Второй боец, со знаками различия сержанта, отошёл к пролому, подхватил лежащий на полу плазмомёт и присоединился к своему командиру.

Тут раздался ещё один взрыв с другого конца ангара, и через образовавшийся пролом в переборке в помещение проникла ещё одна штурмовая группа из шести кентарийских десантников. Быстро рассредоточившись, они некоторое время наблюдали за обстановкой, но, видимо, получив команду по тактической связи и наконец-то рассмотрев туши растерзанных драконов, уже спокойно – даже, можно сказать, лениво – подошли к двум первым бойцам, устроившим побоище.

Подойдя друг к другу, они, подняв щитки скафандров, о чём-то быстро стали разговаривать, а девушка, сквозь слёзы увидев такое родное и уже почти забытое лицо её избранника, не выдержала и, напугав стоящих рядом таких же рабов, закричала:

– Максим!!! Максим!!!

Имперец, удивлённо повернув голову, смотрел на своего товарища по несчастью, не веря своим глазам, а десантник – тот самый, изрубивший топором драконов, с нашивками старшего лейтенанта – как спринтер сорвался с места и в несколько прыжков оказался возле решётки.

Остальные десантники, тут же заняв круговую оборону и ощетинившись плазмомётами, стали прикрывать своего командира, что говорило о великолепной подготовке и боевой слаженности группы.

А командир штурмовиков, подбежав к загону и поставив на палубу своё странное кинетическое оружие, не отрывал своего взгляда от девушки. Торопливо сняв окровавленную боевую перчатку и оголив кисть, он протянул её между прутьями решётки и осторожно коснулся кончиками пальцев мокрой от слёз щеки.

То, что сдерживалось многие месяцы самоконтроля, наконец-то вырвалось наружу, и девушка смогла дать волю чувствам. Схватив руку десантника, она, не веря происходящему и стараясь ощутить тепло руки, прижалась к ней щекой, ещё громче заплакала и только жалобно повторяла: «Максим, Максим, ты пришёл…».

А громадный десантник стоял и смотрел на неё, а в его глазах стояли слёзы. Человек, который только что играючи расправился со стаей драконов, стоял и плакал, глядя на эту девушку. И только через несколько секунд он смог спросить:

– Гилви, девочка моя, что они с тобой сделали?

«Он узнал, он не забыл!» – целая буря чувств бушевала и в голове, и в сердце девушки.

Ей было достаточно прикосновения руки, чтобы она поняла, ощутила, осознала, что не забыта, что её помнят и любят, и что все эти месяцы унижений, побоев и страха остались где-то позади, в прошлом. Ради этих мгновений стоило всё это терпеть и ждать.

«Макс, такой родной…» – опять подумала она.

Лицо его выглядело уставшим и осунувшимся: было видно, что этот бой дался ему нелегко, но…

И у него глаза светились от счастья!

– Максим, ты пришёл, ты пришёл! – снова и снова повторяла Гилви.

Тут сзади, в толпе рабов раздались крики, и началось какое-то шевеление. Вроде кто-то кого-то бил, сначала ей было всё равно, но когда рядом раздался дикий крик, она повернулась и увидела, как по полу катается от боли один из рабов. Пара мгновений – и он, выгнувшись дугой, замер. Тут же упал второй, третий, четвёртый…

Гилви, пока ничего не понимая, повернула голову к Максиму, и тут невыносимая боль набросилась на неё – казалось, что ей в затылок загнали раскалённый металлический штырь.

А когда этот штырь взорвался у неё в голове, то последнее, что она увидела в своей жизни – это было удивлённое лицо её жениха.

Глава 8

Штурм авианосца проходил как-то буднично: подход к практически слепому кораблю, у которого «Ушастик» сумел вывести из строя часть системы обнаружения и радиолокации, высадка на обшивку, подрывы зарядов и проникновение вовнутрь. Учитывая, что все наличные силы драконы отправили для абордажа нашего транспорта, где их с нетерпением ожидали несколько тысяч десантников, прошедших кровавый отбор на Каоме, то особого сопротивления мы и не встретили.

Теперь наши штурмовики разбились на боевые тройки, причём в каждой из них обязательно должен быть боец, вооружённый адаптированной переделкой земного пулемёта ПКМ[4], который в условиях активного применения электромагнитных гранат оказался великолепной альтернативой плазмомётам и весьма неплохо справлялся с драконами. Да и эффект массированного использования разрывных пуль в многочисленных стычках наконец-то произвёл впечатление на моих подчинённых, поэтому в мастерских «Миркома» были изготовлены несколько копий моего пулемёта, и всё свободное время десантники усиленно тренировались с новым оружием.

Вот теперь и появилась реальная возможность опробовать новинки в бою, причём – вкупе с новой, проработанной в учебных боях тактикой. Мне пришлось потратить много сил и нервов, а ещё вовсю давить своим авторитетом, чтобы мои подчинённые – видевшие, как я лихо валю драконов из своего, да допотопного, но тем не менее очень эффективного оружия – начали учиться им пользоваться. Я поражался косности, а главное – психологии, в такого рода вещах, которые проявляли мои новые знакомые. В первую очередь они ценили комфортность стрельбы и мощь: бабахнул – и дракона на куски, но при этом ещё чтоб не дай бог рученьку не вывернуло!

Поэтому тарахтящие и дёргающиеся в руках – и не всегда попадающие в цель! – кинетические стреляющие машинки вызывали презрительные улыбки.

Но пролитая кровь и большие потери среди скептиков поубавили пыла у любителей хайтековского оружия. Да и сержант – который теперь во всём меня поддерживал – самолично взялся за изучение и освоение клона ПКМа и чуть позже уже гонял всех остальных на импровизированном стрельбище внутри транспортного ангара нашего крейсера. За месяц каждый боец моего отряда уже сносно умел управляться с огнестрельным оружием, и результат не заставил себя ждать: сопротивление контрабордажной команды авианосца мы прошли фактически без потерь, если не считать парочки «трёхсотых», да и то – пострадавших от брошенной наугад плазменной гранаты драконом-штурмовиком из охраны высшего дракона, командира корабля. Бойцы, вооружённые ПКМами, лихо расстреливали всё, что двигается на двух лапах, поддерживаемых хвостом, причём заготовленные коробки с патронами расходовались просто с космической скоростью. Ребята просто получали кайф, разнося на части драконьи туши, при этом создавая такую плотность огня, что любая попытка противодействия противника – особенно в – узких коридорах – приводила фактически к стопроцентным потерям. Одна беда: стрелять вроде научились, а вот экономить патроны – нет, поэтому пришлось несколько раз посылать трёх человек к катеру за дополнительными коробами с лентами…

Учитывая, что авианосец был недостроенным, то по драконовской классификации входил в состав третьей линии, то есть комплектовался по остаточному принципу, и большинство функций на корабле выполняли люди-рабы. Поэтому от проводников у нас отбоя не было, и понявшие, что пришла свобода, люди нас быстро проинформировали, что остальные боевики-драконы засели на полётной палубе, пытаясь использовать единственный челнок, чтобы свалить с корабля.

Мы, быстро расправившись с высшим драконом и его охраной, разделились на боевые тройки и занялись зачисткой корабля, постепенно отжимая оставшихся хвостатиков к полётной палубе. Во время короткой стычки был ранен боец нашей тройки, и нам с сержантом пришлось уже только вдвоём продвигаться дальше.

Два пулемёта в узких коридорах – это что-то…

В общем, расстреляв по две коробки патронов, мы прорвались к полётной палубе, разнесли подрывным зарядом бронированную дверь и ворвались в огромный ангар. Естественно, дракончики включили свою излюбленную тактику: плотный огонь из плазмомётов, электромагнитные гранаты и рукопашная схватка. Как отбились – сам не понимаю, наверное, кто-то там наверху за нас молится. Удары, выстрелы, рубка – всё на уровне рефлексов. В памяти остались какие-то смазанные картинки…

* * *

Я пришёл в себя, когда кто-то из толпы рабов, столпившихся за решёткой, истерически стал выкрикивать моё полное земное имя. Присмотревшись, я просто похолодел – похудевшая, с синяками под глазами, с уродливым чёрным ошейником в первом ряду зрителей, держась обеими руками за прутья решётки, стояла Гилви. Её трудно было не узнать: глаза – они как будто светились изнутри, и я снова, как несколько месяцев назад, снова тонул в них и тонул…

Пришёл в себя только в тот момент, когда, сбросив бронированную перчатку боевого скафандра, прямо через решётку гладил её по мокрой от слёз щеке.

А потом что-то произошло…

Раздались какие-то крики, возникла какая-то суета, и вдруг в глазах Гилви…

В глазах Гилви вспыхнула боль, а через мгновение они стали пустыми и мёртвыми. Девушка ещё стояла на ногах, но это уже было мёртвое тело. В руку, которая касалась её щеки, больно ударило током, мышцы рефлекторно сократились, а у меня в голове вновь включились боевые рефлексы.

Тело Гилви упало на пол, но под действием тока мышцы сократились, и она выгнулась дугой – это сработала система самоуничтожения рабского ошейника. Рядом ещё пара человек упали на землю с такими же симптомами, а в самом углу камеры для рабов раздались крики и удары – высокий остроносый человек с обрюзгшим красным лицом типичного алкоголика отбивался от рабов зажатым в левой руке виброножом, что-то торопливо нажимая пальцами правой на сенсорном экране небольшого пульта-терминала.

Рука сама скользнула к бедру, я выхватила доработанную переделку АПСа и, почти не целясь, сделал два выстрела.

БУМ-БУМ!

Убийца – эта человеческая тварь, пособник драконов! – получив по пуле в оба плеча и заверещав недорезанной свиньёй, тут же выронил и пульт, и вибронож, а все рабы, которые пытались к нему дотянуться, разом отскочили, освободив таким образом мне пространство.

Я уже не помню, что было дальше, только снова пришёл в себя от того, что сержант оттаскивал меня от окровавленного куска плоти и кричал на ухо:

– Командир, хватит, ты там уже ничего не оставил!

Осмотревшись вокруг, я просто впал в шок от реальности картины…

Я стоял посередине камеры для рабов, которые жались по стенкам, в ужасе наблюдая за мной, а на полу лежал обезображенный кусок мяса, в котором уже фактически нельзя было опознать человеческое тело.

Рука разжалась, и десантный вибронож, автоматически отключившись, упал на палубу…

Весь мой скафандр был в крови…

Повернув голову и увидев срезанные прутья решётки, я понял, как сумел попасть прямо внутрь рабского загона и добраться до этого краснорожего ублюдка, убившего мою Гилви – вибронож с трудом, но снёс металлическую преграду, а уж живая плоть человеческого предателя не смогла противостоять такому страшному в ближнем бою оружию.

А потом…

Тряся головой и пытаясь разогнать красный туман, я устало и тяжело пошёл на выход из камеры, но, сделав несколько шагов, замер.

Гилви!

Подойдя к вновь найденной и уже навсегда потерянной девушке, стал на колени и осторожно взял на руки такое лёгкое тело.

Это была тяжёлая ноша…

Не глядя под ноги, сконцентрировав всё внимание на ней и пытаясь навсегда запомнить дорогое лицо, я шёл прямо через толпу людей, которые, освобождая мне дорогу, образовывали траурный живой коридор. Краем глаза увидел, как один из рабов прижал раскрытую ладонь к груди – жест принятого в Империи воинского приветствия, как открывают щитки скафандров бойцы-десантники и прикладывают ладонь к виску – это уже моя школа…

В голове мелькнула мысль, что все понимают, что погиб очень близкий мне человек, ради которого я в прямом смысле слова порезал на куски предателя и извращенца, но она не принесла мне ни капли облегчения…

* * *

Что было потом…

Мы взяли авианосец, на него с «Ушастика» высадилась призовая партия и начала готовить корабль к дальнейшему использованию, согласно ранее подготовленному плану.

Тело Гилви отправили на «Ушастик» для последующего погребения, как это принято у офицеров ВКС республики, а мы…

Наша чуть поредевшая банда снова погрузилась в десантный катер. Набрав скорость, мы направились к драконовскому тяжёлому крейсеру, который безуспешно пытались взять несколько абордажных групп, столкнувшихся с необычно большой и подготовленной охраной высшего дракона и многочисленным контрабордажным отрядом.

Лететь оставалось минут пятнадцать, поэтому сержант решил провести некую психологическую операцию, и я прекрасно понимал его побудительные мотивы. Сорвавшийся во время боя командир – это далеко не самый лучший случай, и с таким в бой мало кто согласится идти: такие уж правила в десанте. Видимо, бойцы – видевшие мою расправу над рабом, пособником драконов – выкатили сержанту предъяву, и теперь нужно было срочно разруливать ситуацию, ведь через несколько минут нам снова всем вместе идти в бой, и бойцы должны быть уверены в своём командире на сто процентов.

В десантном отсеке катера во время полёта поддерживалась разреженная, но пригодная для дыхания атмосфера, поэтому все сидели с открытыми щитками боевых скафандров и старались не встречаться со мной взглядами, но при этом посматривали на сержанта и чего-то ждали.

Я не выдержал и чуть заметно усмехнулся…

Уж что-что, а военную психологию, тем более – в боевых условиях, в военной академии вдалбливали в первую очередь, и что сейчас должно было произойти, я прекрасно понимал, да и сам перед отлётом об этом намекнул сержанту.

– Командир, может, расскажешь, что за девушка?

Опустив взгляд в пол, я невесело усмехнулся.

– Её звали лейтенант Гилви Марион. Герой боёв на планете Паркваль, может, помните, её тогда по всем каналам крутили.

Кто-то из десантников удивлённо вскрикнул.

– Точно, как я сразу не узнал…

Но тут на него раздражённо шикнул сержант и спросил:

– А ты, командир, её откуда знаешь?

– Вместе на Парквале воевали, потом – в Академии учились. Она была моей невестой. После выпуска её по распределению направили в 4-ю флотилию, и по дороге транспортник нарвался на драконовский рейдер. Думал, потерял, а оно вот как получилось… Нашёл и опять потерял… А этого сучонка… – я сделал паузу, причём – не специально, и продолжил: – Она ждала нашего ребёнка… Девочка рвалась в бой, и только так её можно было остановить и отправить в тыл. Женщины не должны воевать, для этого есть мужчины. Вот так вот…

Сержант вздохнул, теперь он стал больше понимать своего командира.

– Знаем, командир. Там имперец, майор, рассказал про пособника хвостатых. Тварь, у драконов надсмотрщиком подрабатывал, а когда драконов уничтожили, взял себе права дистанционно казнить рабов. Правильно сделал, командир, такого урода нужно было ещё в детстве удушить. Вот только…

– Понимаю, сержант. Хочешь спросить, как я себя чувствую? – и я опять невесело усмехнулся.

– Командир, сам знаешь правила… – протянул сержант.

– Война только началась, и нам ещё предстоит много работы. Нервы нужно беречь, но тут был особый случай…

– Хорошо, командир. Мы в тебя верим…

На этом тема была закрыта, хотя и сержант, и бойцы за время перелёта не раз ещё на меня поглядывали с интересом.

Потом был штурм тяжёлого крейсера…

В узких коридорах пулемёты лихо косили драконов. Несколько раз приходилось вступать в рукопашные схватки, но через двадцать минут к крейсеру подошла настоящая флотилия из двадцати катеров разного калибра и высадила более двух сотен десантников, отправленных с транспорта на помощь. Ещё целый час мы зачищали все помещения крейсера, и после захвата основных точек корабля, сдав позиции прибывшему пополнению, я со своей группой был выведен из боя и отправлен на «Мирком», можно сказать, к фактическому месту постоянной дислокации.

Корабли противника, вроде как прилетевшие поживиться чужим имуществом, на этот момент либо были уничтожены, либо взяты на абордаж, и поэтому можно было сказать, что второй этап плана выполнен: наша эскадра, отдав на съедение трофейный побитый и рассыпающийся на глазах эсминец, увеличилась на эсминец человеческой постройки, тяжёлый крейсер, целый авианосец и два малых охотника. Для войны – где люди несли серьёзные потери и постоянно отступали – это можно было считать очень серьёзной победой.

Как мы и предполагали, основываясь на данных радиоперехвата, на захваченном тяжёлом крейсере была резиденция высшего дракона, который командовал всей этой эскадрой, и соответственно здесь находился подпространственный передатчик – вещь весьма дорогая даже для имперцев, не говоря про драконов-голодранцев. Также захватили и таблицы связи с базой драконов.

Поэтому мы обнаглели до такой степени, что сфабриковали видеофильм о бое, где два транспорта и авианосец второстепенного клана сумели устроить ловушку и повредить второй тяжёлый крейсер. В фильме было показано, как первый транспорт ушёл в астероидный пояс и получил повреждения, а второй пытался прорваться, но был подбит и взят на абордаж. Передали на драконью базу и свои комментарии, типа: «как много всего хорошего мы захватили, какие мы молодцы!». Естественно, что после такого сообщения с базы на Маране пришёл ответ: «Хватайте всё ценное и возвращайтесь – давайте делиться!»

По такому случаю от имени высшего дракона – командира этой эскадры, коды доступа и личная подпись которого тоже были взломаны – из системы Мараны вызывался ремонтный корабль и пара буксиров для транспортировки повреждённого транспортного корабля и ремонта тяжёлого крейсера. Естественно, их должны были отправить под охраной, и таким образом мы ещё больше ослабляли оборону планеты.

Осталось только ждать прибытия новой партии противника и подготовить им достойную встречу.

«Ушастик» на мягких лапах отправился обратно в систему Мараны, изучать обстановку и собирать более точную информацию о системе обороны планеты, а мы, как могли, рассредоточились, организовав ещё одну ловушку.

Кто был на войне или на охоте – должен знать: когда сидишь в засаде, самое тяжёлое – это ждать. Да, именно терпеливо лежать, сидеть, стоять и ждать, не шевелиться, чтоб не демаскировать себя. Если оно того требует, то гадить под себя, терпеть укусы насекомых, холод, дождь, лежать по горло в воде, но терпеливо ждать того самого момента, когда твой единственный выстрел будет максимально эффективным и неожиданным для противника.

Вот и мы сейчас снова так: одержав впечатляющую победу, люди с трудом подавили желание, захватив корабли противника, прорываться к планете и освобождать многочисленных рабов, которые пахали в интересах восстановления боевой мощи потрёпанного в сражениях драконовского клана. Именно в такой ситуации одной ошибки было достаточно, чтобы за несколько секунд потерять все достижения, с таким трудом и тщательностью достигнутые за последнее время. Я несколько часов вдалбливал в головы молодых офицеров – которые, пройдя кровавую кашу на Каоме и одержав последние блестящие победы, снова рвались в бой – эту простую истину.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Транспортно-пусковой контейнер. (Здесь и далее примеч. автора.)

2

«Ушастик» – специализированный корабль технической разведки, получивший такое название за большое количество различных антенн и датчиков на внешней обшивке.

3

Боевая Информационно-Управляющая Система.

4

Пулемёт Калашникова модернизированный. Принят на вооружение в 1969 году.