Дети апокалипсиса

   Вот только отступать было поздно. И он подвел под нашим договором черту.

– Решено. А теперь собирайтесь, пойдем в жилые районы города. Староста обещал накормить нас вкусным обедом. А мы обещали рассказать ему о том, что творится в мире.

   Я отправилась на второй этаж за винтовкой.

   Все когда-нибудь заканчивается. Никакой союз не вечен. История, о которой мы знаем так мало, подтверждает эту истину. На земле были содружества куда важнее и величественнее нашего. Но и они распались, когда настало время.

   Я сняла сошку с винтовки и перекинула оружие через плечо. Порыв теплого ветра дыхнул мне в лицо сырым запахом осени. Его ладони скользнули по моим волосам, а губы шепнули на ухо – смотри, это теперь ваша история, ваш мир.

   Я стояла напротив окна, за которым бесцветным полотном раскинулась унылая округа, и не могла отвести глаз.

   Еще одной войны нам не пережить. Прошлое сгорело в огне, а будущее пока не свершилось. Есть только настоящее. И это мы. И серая дорога уводит нас в туман предстоящих дней. Так пишется история. Так было всегда. И так будет…

   Под окном у крыльца собрались все кроме меня. А я смотрела на своих друзей и открывала для себя истину.

   Мы, сами того не понимая, написали целую главу для мировой истории, чей отчет снова начался с нуля. И когда-нибудь мы покажем ее человечеству. Расскажем, каким отважным был наш отряд. Как храбро мы сражались за общее будущее. И как… победили?

– Гун? Давай скорее! – Мияко махнул мне рукой, и я улыбнулась.

– Уже иду!

   Жилые районы мало отличались от нежилых. Пока мы шли по разбитому асфальту, поднявшееся солнце разогнало туман и нас, с обеих сторон, обступил город. Темные от сырости дома выстроились в шеренги, будто остатки войска вернувшегося с проигранной войны. Ослепшие и изуродованные, они окружили нас со всех сторон, желая услышать, что все еще нужны своим генералам. А мы, молча, шли мимо них, пытаясь уловить в дырах окон хоть какое-нибудь движение. Но видели повсюду одну лишь пустоту.

– Они боятся нас… – прошептал Таг. Он шел рядом со мной, и я слышала, как бренчат в кобурах его обрезы.

– Надеюсь, мы не забредем в ловушку? – Мияко поравнялся с нами и передал бутылку с остатками воды.

   Между домами в заросших травой проулках скопились горы хлама. В основном это были обломки арматуры и куски бетонных плит, натолкнувшие меня на мысль о том, что таким образом местные жители избавлялись от мусора, завалившего их собственные дома. И одно только это заставило меня восхищаться этими людьми. Они не сдались, не сбились в кучу разбойников, отнимавших чужое добро, у них не опустились руки. Ни смотря на все беды эти люди нашли в себе силы жить дальше и восстанавливать то, что, казалось, было потеряно навсегда.

   Я глотнула воды и передала бутылку Тагу.

– У них есть право бояться, не так ли?

– Да, наверное…

   Лин, шедший первым, остановился, заставив нас замолчать. Впереди, перегородив дорогу, стояло несколько широкоплечих фигур в одеждах, больше похожих на звериные шкуры.

– Постарайтесь быть с ними вежливыми.

– Господи, какие они огромные… – шепнул Мияко.

– Это просто ты не вышел ростом, – к нам подошли Чжин и Алан.

– Язычники. Богом тут и не пахнет.

   Одна из фигур двинулась к нам навстречу и вскоре мы различили в ней крепкого мужчину средних лет, с кудрявой рыжей бородой. На поясе у него болтался небольшой топорик.

– Это их староста, – тихо сказал Алан.

– У него топор. Вы видели?

– Топоры иногда используют и в работе, Мияко, – пояснил Чжин, похлопав друга по спине.

– Да… я знаю. Просто…

– Помолчи, Мияко, – шикнула я. – Мы принесли с собой гораздо больше оружия.

   Человек остановился от нас в паре метров, но даже так мы разглядели, какой он огромный… почти великан. Один его кулак по размерам мог сравниться с двумя, а то и с тремя нашими.

   Он окинул нас быстрым взглядом, лишь на секунду задержавшись на мне и Алане.

– Черный человек, – его голос был сильным и грубым, – ты не принесешь столько бед, сколько она, – он посмотрел на Лина. – Среди вас женщина, почему ты не сказал?

– Не думал, что это так важно.

– Да, конечно… – голубые глаза снова скользнули по моему лицу. – Идемте со мной. Хочу, чтобы вы кое с кем поговорили.

– Пошли.

   Лин мотнул головой, и мы двинулись вслед за странным человеком-зверем. Он не был похож на того монстра, который уничтожил половину нашего отряда на берегу Токио, но все же… было в нем что-то пугающее. Он напоминал хищника. К нему не хотелось подходить.

   Пока мы шли, я несколько раз замечала мелькание лиц в темных оконных проемах. И чувствовала пристальные, изучающие взгляды со всех сторон. Мы были чужаками здесь. Теми, кто принес перемены в устоявшийся, непоколебимый мир.

   Староста вывел нас к красивому деревянному зданию, увенчанному несколькими башенками с недостроенными куполами наверху. С покатой крыши свисали нити белых канатов, а на земле, у стен, штабелями лежали доски и брусья. Запах свежего леса наполнял воздух неповторимым ароматом, очищающим грудь. А атмосфера добра и умиротворенности, словно горный родник, смывала с нас грязь пройденных километров.

– Что это за место? – не выдержала я.

   Староста и остальные из его отряда, удивленно переглянулись.

– Я думал, черный человек носит это не случайно, – палец с грязным ногтем нацелился Алану в грудь. – Крест. Я думал, ты священник. Да и говорил ты, вроде, похоже…

– Я не проповедую.

– Вот как? Отчего же ты не делишься своей верой с друзьями?

– Вы можете просто ответить?!

– Это их церковь, Гун, – сказал Алан.

– Она не похожа на ту, в которой был ты.

– Это-то меня и пугает.

   Староста что-то буркнул на непонятном языке сопровождавшим его громилам и те закивали.

– Мы остановили работы ради вас. Здесь мы строим новую православную церковь, старая находится слишком далеко, да и проводить в ней службы довольно холодно. Особенно зимой. У нас есть священник – отец Сергий. Один пастырь на паству в двести семнадцать овец. Много ли? Решать не мне, Бог сказал, так должно быть. И чтобы отцу Сергию не было слишком трудно, он наделил его одной прекрасной способностью. Даром предвиденья. Наша встреча была предсказана задолго до того, как вы решились на этот поход. Но я всего лишь староста, я не посвящен в дела Божьи. Поэтому прошу вас, – он простер ладонь к черному дверному проему. – Отец Сергий хочет убедиться, что вы пришли. И поговорить. От того, что он скажет, зависят сроки вашего пребывания здесь. Скажу только одно – удерживать вас в этом городе никто не станет, но сил для того, чтобы заставить вас уйти, у нас хватит.

– Дипломатично, – хмыкнул Чжин.

– Идем, – Лин снова пошел первым, а следом за ним в странную церковь потянулись все остальные.

   Внутри пахло смолой. И свечами – в сером полумраке светилось несколько их трепещущих огоньков. Мы прошлись по дощатому полу, слушая эхо собственных шагов и в углу, справа, заметили человека в черной рясе, стоявшего на коленях перед иконой. Он что-то шептал, склонив седую голову.

– Видящий, а нас не видит, – хихикнул Мияко.

   Лин приставил палец к губам, давая понять, чтобы мы не шумели. Но священник уже отвлекся от молитвы и поднялся с колен. Перекрестился и обернулся к нам. В темноте я не особо его разглядела, отметила только, что он не такой старый, как мне думалось и очень худой, не похожий на свою паству. Ряса висела на нем, как на вешалке.

– Вас шестеро? – спросил он, вглядываясь в наши лица.

– Да, шестеро, – ответил Лин. – Пятеро мужчин и одна девушка. Нам сказали, вы хотели нас видеть. Зачем?

– Пятеро мужчин и одна женщина, как и должно быть, – он покивал, трясущимися пальцами застегивая пуговицы на вороте. – Меня зовут отец Сергий. Да, я хотел бы с вами поговорить. Это не отнимет у вас много времени, юные воины. Я вижу, вы торопитесь уйти. Вы позволите, я посмотрю вас?

– Здесь не особо можно кого-то разглядеть, темно… а у вас, как я понимаю, со зрением проблемы, щуритесь постоянно. Вам бы очки…

– Чжин, помолчи, ради Бога, – оборвал его Лин.

– О, молодой человек прав, я почти не вижу. Очки мне не помогут, я слепну с каждым днем. Ничего не происходит случайно – забирая мое зрение, Господь дарует мне прозрение внутреннее. В этом мире не осталось больше красоты. Мне нечем любоваться. Вся она – у нас внутри. Ее мы должны видеть, на нее обращать внимание. Я хочу посмотреть не на вас, но в вас. Если вы позволите, конечно…

   Я насторожилась:

– И что же вы хотите увидеть?

– Что вы принесли нам. Надежду на спасение или… смерть.

– А в пророчестве об этом не было сказано? – Вмешался Мияко.

   Я посмотрела на Алана. Он стоял в стороне, сложив руки на груди. В его взгляде читалась злость.

– Нет никакого пророчества. Есть я и я вижу. Я видел вас. Знал, что вы придете. И вот вы здесь. Но что вы несете нам? Это я смогу сказать только сейчас.

– Что для этого нужно? – в недоумении спросил Таг.

– Пускай протянет руку самый отважный из вас. Тот, кто не боится расстаться с секретами.

– Это языческая ересь! – взорвался Алан. – И ты еще смеешь называть себя священником?! Ты колдун и церковь твоя – обитель демонов! Господь сказал нам все, что хотел, и все это записано в Библии! Ты не его глазами видишь. И не его ртом говоришь. Ты… дьявол!

– Алан, хватит!

– Лин, разве ты не видишь, что это демон?! Что все его речи от лукавого?! Не слушайте его! Все, что он скажет – ложь!

– Таг, выведи его отсюда!

   Таг приобнял Алана за плечо и повел к выходу:

– Идем, Алан. Пошли…

– Но разве вы не видите?…

   Они вышли из церкви, но голос Алана еще долго слышался за деревянными стенами.

– Простите его, он не в себе, – обратился Лин к священнику.

– Я понимаю… Он глубоко верит, но вера его, без наставника, подобна бурной реке – сметает все на своем пути. Хотя вместо смерти должна дарить жизнь. Ваш друг знает, что такое библия и это прекрасно. Но она лишь дверь в огромный мир христианства. Простите его и вы, как я простил.

– Мы простим, – кивнул Лин, и посмотрел на нас. – Ну, кто тут самый отважный? Чжин, Мияко… может быть Гун? Все вы храбрые воины, но это не война.

   Я сунула дрожащие руки в карманы. Делиться своей тайной с этим полуслепым стариком мне не хотелось. Судя по всему, Чжин и Мияко думали также.

– Честно говоря, я думал, Мияко согласится, – Лин стянул перчатку с руки. – Весельчак и вечный скептик. А у него, оказывается, свои скелеты в шкафу… Ладно, отец Сергий. Держите мою. Но сильно глубоко не заглядывайте, можете испачкаться в крови.

– Я постараюсь быть осторожнее.

   Я увидела, как Лин протянул старику руку и тот бережно взял ее своими дряхлыми ладонями. Провел пальцами по линиям жизни, коснулся запястья и осторожно поднес к своему лбу. Прижал и закрыл глаза.

   Лин посмотрел на нас и пожал плечами. А потом по церкви пронесся странный шепот, почти неотличимый от ветра.

– Господи… – мне показалось, в нем я различила слова.

– Ты слышал это, Мияко?

– Нет, я…

– Я слышал, – перебил его Чжин. – "В них возрождение". Но кто… как это может быть? Здесь ведь никого нет…

   Священник отнял руку Лина ото лба и испуганно уставился на меня. В окружении пляшущего света его лицо показалось мне изуродованным свиным рылом.

– Ты, – он указал на меня, и я сделала шаг назад. – Ты, а не он… Но уже слишком поздно… Вы должны готовиться. Все вы… – он оглядел Мияко и Чжина. – Вы все… должны готовиться. Здесь возродится человеческий род. Здесь вы победите Зверя…

– Зверя?! – ошарашено переспросил Лин. – Как он близко?

– Слишком близко. Вы должны готовиться к битве. Потому что если уйдете – миру настанет конец, – священник снова посмотрел на меня, а потом на Лина. – И ты знаешь почему…

– Мияко, Чжин – предупредите Тага и Алана.

– Что им сказать?

– Что Зверь нашел нас. И что он близко.

– Ты уверен? – переспросил Чжин.

– Да. Уверен.

– Хорошо.

   Они вышли из церкви.

– Сколько у нас времени? – Лин посмотрел на священника.

– До завтрашнего вечера…

– Как нам его убить? Вы знаете? Знаете, что это за тварь?! – в тишине мой голос прозвучал неестественно громко.

– Это… существо, оно не отсюда. И хотя оно выбралось из-под земли, родилось оно не здесь. Его дом очень далеко, среди тусклых звезд. Когда-то давно демоны посещали наш мир и оставили тут Зверя. Чтобы через миллионы лет, когда люди ослабнут и потеряют веру в Бога, он выбрался из-под земли и поставил человечество на колени. Это Сатана, но есть зло превосходящее его в сотни раз. Кто знает – спешит ли оно сейчас к нам сквозь миры, или потеряло уже интерес к нашей планете, а может и вовсе исчезло, но… Зверь здесь и он делает то, что ему было приказано. Все это – плата за нашу надменность. Мы – дети грешных родителей, и мы расплачиваемся за их грехи. Да, так не должно быть, но Господь отвернулся от нас, он перестал в нас верить. Потому что когда-то также с ним поступили и мы… Можно ли убить Зверя? Да, несомненно. Он родился, а тот, кто рожден, не может быть бессмертен. Вы должны найти способ его остановить, вы воины и разбираетесь в оружии куда лучше слепого старика. Но вы не должны бояться и бежать. Зверь всегда шел за вами следом и сеял смерть. Мы – одни из последних людей. Этот город – колыбель, в которой возродится человечество. Вы должны биться за него из последних сил, до самого конца. И тогда, возможно, Господь вернет нам надежду. Увидит, что остались на земле люди, готовые отдать все ради возрождения человеческого рода.

– Откуда вы все это знаете?

– Мне рассказывал голос.

– Голос? – удивился Лин. – Тот, что похож на ветер?

– Да. Он приходит из-за туч. Подсказывает мне куда идти и показывает будущее. И сейчас он сказал, что вы – наш последний шанс. Что в вас…

– Возрождение. – Закончила я, чувствуя мурашки, бегущие по спине.

– Да.

– Пойдем, Гун. Надо поговорить с остальными.

   Мы направились к выходу.

– Расскажи ей, почему ты бежишь! Она должна знать!

   Ни я, ни Лин не оглянулись на слова священника.

– Ты уверен, что ему можно верить? – спросила я, когда мы вышли за порог церкви. – Уверен, что он в своем уме?

– Ты сама все видела, Гун. И тоже слышала голос.

   К нам подошли остальные.

– Лин? Это правда?! Зверь нашел нас? – даже отважный Таг был напуган.

– Да. Рано или поздно это должно было случиться. Все не так скверно, как кажется, на нашей стороне преимущество – Зверь не знает, что мы будем его ждать, – Лин надел перчатку. – Заманим его в ловушку и убьем. Отомстим за друзей.

– Такая ли это случайность? Что Зверь нашел нас именно здесь? – подал голос Алан. – Или, все-таки, ему сообщил об этом голос, идущий из-за облаков?

– Что ты имеешь в виду?

– Мой друг, Мияко, я говорю о том, что капкан не захлопнется, если тот, на кого он поставлен, будет о нем знать.

– Хочешь сказать, что этот священник и Зверь… заодно?

   Алан только усмехнулся в ответ.

– Ты видишь то, чего нет, Алан. Вера слепа – ты забыл об этом.

– Похоже, Лин, ты мне больше не веришь.

– Ты можешь уйти, если разочаровался в нас…

– Нет, я разочаровался только в тебе.

– Наверное, – вмешался Чжин, – сейчас не самое подходящее время для споров. Нам нужно обдумать план действий. Или я не прав? Может быть, разбежимся, чтобы Зверь убил нас по одному?

– Чжин прав, – поддержала я, – сейчас мы должны думать только о том, как уничтожить Зверя. Все мы.

– Хорошо, – кивнул Лин. – Мы поставим на эту тварь два капкана. Об одном из которых будем знать только мы.

– Вы думаете, мы сможем его убить? – спросил Мияко. – А что, если это, в принципе, невозможно? Вдруг этот монстр…

– Он не бессмертен, – уверенно произнес Лин. – Мне кажется, я понимаю, о чем говорил отец Сергий. Зверь не Сатана, а пришелец из космоса. Существо, оставленное здесь инопланетянами много лет назад. Я думаю, это некий… солдат, чья миссия в подготовке планеты к колонизации. Его план очень прост – дождаться удобного часа и выбраться наружу из-под земли, чтобы окончательно обескровить противника, разведать обстановку и подать сигнал своим космическим собратьям. Я думаю, они слабые, раз ведут такие захватнические войны. Но очень хитрые и подлые. И самое главное – очень терпеливые. Они знали, что наша цивилизация, рано или поздно, погубит сама себя. Но представляете, сколько им пришлось ждать?

– Всего лишь теория…

   Лин глянул на Алана:

– Так же, как и божественная. Но дело сейчас не в том, кто во что верит. А в том, что эта тварь смертна.

   Я вспомнила, как со звоном отлетали пули от красного затылка:

– Понадобится оружие посерьезней…

– Возможно… Если это какой-то киборг… что скажешь, Чжин?

   Он пожал плечами:

– Нужно подумать, Лин. Все это непросто. Если все так, как ты говоришь… нужно очень хорошо подумать. Я могу только предполагать, на какой ступени развития находятся их технологии. На земле люди так и не смогли воссоздать полноценных киборгов. Машины оставались машинами, а люди – людьми.

– Так же, как и существование инопланетян не было доказано, – вмешался Мияко. – Люди думали, что одиноки во вселенной.

– Здесь обсуждаются вещи, – Алан поднял руку, – омерзительные и богохульные! Без веры нам этого Зверя не одолеть.

   Я покачала головой, наблюдая, как спорят мои мужчины. Они стали частью моей жизни, частью меня самой. Я привыкла просыпаться на твердой земле и видеть их лица, улыбающиеся мне сквозь дым догорающего костра. Я шла с ними бок о бок и обязана им жизнью, как и они – обязаны мне. Наши сущности сплелись, мы стали одним существом, с единым сердцем. Как же мы сможем выжить, если расстанемся?

   Я сунула руки в карманы пальто и оглянулась на старосту, стоящего в стороне в окружении звероподобных людей. Он с интересом наблюдал за нашим отрядом, изредка перекидываясь с сородичами фразами на неизвестном мне языке. Я поймала его взгляд и долго не отпускала. В его темных зрачках, под тусклым солнцем, колыхались черные волны пролива, который чуть было не погубил всю нашу команду. В глазах маленькой девочки, тянущей окровавленные руки к нашим телам, я видела тот же голод, что и сейчас в этом зверином взгляде.

– Гун? – Я вздрогнула, обернувшись к Тагу. – Что-то не так?

– Не знаю. Нет… все в порядке, Таг. Все в порядке.

   Мир продолжает меняться. И люди меняются вместе с ним. Это неизбежно, но мы продолжаем лить кровь за невидимую свободу, не понимая, что этим лишь укрепляем решетки своих тюрем. Перемены – вот путь к освобождению. Жаль, что люди так и не отвыкли перекладывать груз ответственности на чужие плечи. Будущее невозможно без борьбы за него. Но кто объяснит этим людям истину, истекающую их кровью? Кто скажет им, что завтрашний день не настанет, если они не оплатят рассвет своими жизнями? Жертвовать ради неизвестности, в черную дыру которой мы смотрим вот уже две сотни лет, отважатся немногие. Я не буду винить старосту за его голодные до смерти взгляды. Он имеет право бояться и ненавидеть нас. Мы привели в его город смерть. И завтра к вечеру она начнет собирать свой скорбный урожай.

– Они не помогут нам, Таг…

– Местные? – он удивленно хмыкнул. – Разве у них есть выбор?

– Выбор есть всегда.

– В нашем мире эта истина часто пустой звук.

– Почему Зверь гонится за нами, ты знаешь?

   Он лишь пожал плечами:

– Наверное, лучше тебе спросить у Лина. Нам он не рассказывал, и со временем мы перестали спрашивать. Не так уж это и важно, если он все равно нас настиг. Теперь и у нас нет выбора, Гун. Мы должны его убить.

– Гун, Таг, пойдемте! – крикнул нам Лин. – Время расставлять капканы.

– Что они задумали?

– Чжин предложил сжечь ублюдка. Вырыть глубокую яму, залить ее чем-нибудь горючим, заминировать и заманить туда Зверя. А потом, если эта тварь выберется оттуда, в чем я сомневаюсь, мы обрушим на него один из домов. Придется попотеть, Гун. О второй ловушке будем знать только мы вшестером…

   Все было готово к середине ночи. Лин, Чжин, Мияко и Алан, вместе со старостой и еще несколькими мужчинами отправились к яме, образовавшейся недалеко от границы с жилыми районами, там, где асфальтированная дорога, разбитая временем, растрескалась на пласты и обвалилась, обернувшись глубоким разломом. Они долго выкладывали железными листами дно, чтобы бензин, которого в городке оказалось в избытке, не ушел в землю раньше времени. Мы же с Тагом, в это время, заминировали одно из бетонных зданий, расположенное неподалеку. На это ушла почти вся наша взрывчатка, и я подумала о том, что если Зверь выживет в огне, а после выберется и из-под плит, то нам попросту нечем будет его остановить. Я сказала об этом Тагу, а он ответил, что в таком случае не стоит и пытаться. Значит, сказал он, похлопав по пыльной стене ладонью, этот Зверь и правда бессмертен. Я посмотрела на него, и он улыбнулся – все будет хорошо, Гун, мы с ним справимся.

   Позже, когда нас уставших и голодных староста пригласил на ужин, и мы сидели на мягких стульях в теплой комнате, нагретой бензиновыми печами, мне удалось немного вздремнуть. Пока разогревался ужин, и чудный аромат жареного мяса плыл по комнате, выбивая голодную слюну, мне снился дом. Он стоял посреди развалин, покосившийся и угрюмый, и взирал на меня осуждающим взглядом. Я знала, что он давно опустел, что состарился и прогнил, но где-то внутри верила, что если войду в него, если открою дверь, то увижу маму, расчесывающую перед зеркалом маленькую темноволосую девочку. И отца, перебирающего в тусклом свете очередную странную штуковину, оставленную нам в наследство людьми двадцать первого века. Они не увидят меня, а я тихонько проскользну мимо и встану у окна, чтобы не мешать семейной идиллии. И большеглазая девочка снова скажет маме о том, как сильно ее любит. И мама улыбнется в ответ, примеряя к шелковым волосам дочери сломанный гребень.

   Но вся беда в том, что между мной и домом во сне растянулась огромная пропасть. И мне было никак не перебраться на ту сторону, а на этой, у моих ног, находилась лишь взрытая земля могил, где маленькая девочка по имени Гун похоронила когда-то свою маму. Она рыла землю руками, ломая ногти, как когда-то и ее мама рыла рядом могилу своему мужу.

  "Я помню их такими. Ушедшими от меня навсегда. Ставшими насыпями земли…"

  "Ты покинула свой дом, Гун. Ты стала убивать!"

   Странный, железный голос исходил от дома. Я знала – так со мной разговаривают призраки прошлого.

  "Вернись к нам, Гун. Вернись домой"

  "Я должна отпустить вас"

   Дом со скрипом просел, выдавив из-под себя фонтаны пыли.

  "Я должна отпустить вас…"

  "Ты не вернешься…Ты готова, моя милая девочка. Теперь ты готова"

   Крыша дома ввалилась внутрь, а фасад сдвинулся с места, утаскивая строение к краю обрыва.

  "Я должна отпустить…"

– Я должна отпустить вас…

   Я вздрогнула, открыв глаза. И по взглядам друзей поняла, что разговаривала во сне. Каждый из нас кого-то потерял в этой странной войне с прокаженным миром. И у каждого были свои кошмары. Поэтому в такие моменты я всегда чувствовала поддержку, а не стыд. Мы стали одной семьей за эти долгие годы, у нас почти не осталось секретов…

   После ужина, с которым мы расправились за десять минут, староста угостил нас странным напитком, который обозвал "киселем". Он был теплым и тягучим, и пах ягодами. А на губах после него оставались белые "усы".

– Завтра тяжелый день, – староста осмотрел нас всех и кивнул. – Выспитесь. Я приду утром. Нужно быть готовыми. Зверь может объявиться раньше времени.

   Он ушел, а мы переглянулись, словно малолетние заговорщики. Как будто завтра нас ждала вовсе не смертельная битва, а простая шкода над взрослыми.

– Гун, – Лин снова не смотрел на меня. – Постоишь на часах?

– Слушай, пускай она выспится, я могу…

– Мияко, помолчи.

   Я кивнула:

– Постою.

– Хорошо. Староста правильно сказал – нам нужно выспаться.

– Солидарен, – потянулся Таг. – Выспаться перед смертью…

– О, узкоглазый, твои шутки, как всегда уместны, – буркнул Чжин.

– Не называй меня узкоглазым, засранец. Если я узкоглазый, то ты вообще желтое косоглазое дерьмо.

– А я черное дерьмо, по-твоему? – спросил Алан, блеснув улыбкой.

– А ты черное, мать твою, дерьмо! – повторил Таг и они рассмеялись.

   Лин только покачал головой:

– Спите, дети малые. Все мы тут цветные.

   Я хихикнула – да, так оно и было.

   Как только все уснули, Лин поднялся и тихо подошел ко мне. Я удивленно взглянула на него и раскрыла было рот, но он поднес палец к губам.

– Тсс. Пойдем со мной.