Саша Саша

– Неа, – Саша хитро улыбается и заводит руку с пакетом за спину.– Что это?

– Не твое дело, – еще шаг ближе.

– Это ведь твои вещи? – шаг назад.

– Вот именно, мои, – еще шаг. – И ты мне сейчас их отдашь.

– Сначала скажи, чем они так тебе не угодили? – два шага назад.

И это ошибка, так как за ее спиной диван, и она спотыкается и падает прямо на него. Я пользуюсь моментом и выхватываю пакет.

А потом делаю то, что не должен. Я наклоняюсь над все еще лежащей Сашей и высказываю ей то, что думаю:

– Ну и как это целоваться сначала со мной, а потом бежать к Киркину и еще и с ним. Нравится?

Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами, как будто не понимает, о чем я вообще говорю. Потом выражение расстерянности сменяется на возмущение, и вот уже она гневно молотит меня по груди и тихо, но сердито шипит:

– А тебе нравится сначала полночи тискать меня, а на утро зажимать Карину по углам! Чем ты лучше меня?! Чем?!

Я смотрю в ее глаза и все о чем могу думать, это о своем желании ее поцеловать. Но она права, чем я думал, когда устраивал эту неуместную сцену ревности? Нужно извиниться, выпрямится, чтобы не вдыхать ее цитрусовый аромат и перестать таращится на ее рот. Но я вновь делаю все с точностью наоборот. И то, что она не отталкивает меня, а наоборот притягивает, просто сносит крышу.

– Ды вы чокнутые! – полный возмущения голос Темы прямо рядом с нами, отрезвляет, и мы с Сашей резко отпрыгиваем друг от друга. Маленький мальчик в одной футболке и трусах смотрит на нас со всей грозностью, на которую только способен в свои года. Он упирает руки в бока и таким строгим голосам начинает командовать:

– Саша, который брат, марш в комнату, – он тыкает в меня пальцем, я пораженно смотрю на брата, не зная, то ли возгордиться, то ли рассмеяться. – Вещи не выбрасывать – еще пригодятся. Саша, которая девчонка, – теперь он тыкает свой пальчик в девушку и та резко выпрямляет спину. Однако я замечаю, как уголки ее губ еле подрагивают. – Ты тоже бегом спать. Но перед этим забери его вещи. Не хватало мне еще, чтобы он постоянно начинал их выбрасывать, как только вы поссоритесь.

– Мы не ссо…– пытается возразить Саша, но я ее перебиваю.

– Давай просто сделаем, как он сказал, иначе, мало не покажется, – я подмигиваю ей.

– Давай, – кивает она и прижимает к груди злополучный пакет.

Мы идем первые, обмениваясь взглядами и еле сдерживаясь. Важный и строгий Тема в трусах и майке шагает сзади. Около комнат он шепотом, чтобы не услышали Самойловы, нас предупреждает:

– И никаких свиданок мне сегодня ночью, – заходит в комнату, оставляя для меня дверь приоткрытой. Мы переглядываемся с Сашей. Первой не выдерживает она. Глядя на то, как она давится смехом, я и сам не могу больше сдеживаться и ржу просто как сумашедший. Раздаются голоса из спальни Самойловых, и мы все еще смеясь, прячемся в своих комнатах.

Глава 30.

Саша С.

Я не видела Сашу все выходные. После того, как мы расстались с ним в пятницу, мы умудряемся не сталкиваться, живя буквально через стенку. То, что с нами произошло на том диване, напугало меня. У нас не получалось контролировать свои эмоции, и чувства могли в любой момент вновь взять над нами верх. Думаю, что Саша подумал о том же.

Я не знаю, что он испытывает ко мне, потому что, несмотря на все эти поцелуи, ночи на мансарде и совместной писанины чуши, он ни разу не говорил о том, что я ему хотя бы нравлюсь. Мне казалось, что это само собой разумеющееся. И вот сейчас я сижу на полу в своей комнате, перебираю вещи из пакета, который мне отдал на хранение Тема, и мне тошно. Потому что одиноко. Потому что он куда-то ушел и, наверное, пытается отвлечься Кариной, а я тут сижу и нюхаю его рубашки. Конечно, большинство из этой его цветной одежды новое и не успело им пропахнуть. Но я нашла ту самую белую кофту, которую он одел ради меня. Она даже не стиранная. Я знаю, что это ненормально, но я ее вытаскиваю из пакета и прячу в свои вещи. Надеюсь, что он не заметит пропажи.

Не могу больше сидеть одна. Знаю точно, что Саши дома нет, поэтому иду в комнату мальчиков. Тема встречает меня недовольным взглядом, но вскоре я его подкупаю обещанием сходит с ним в магазин за вкусняшками и мы до конца дня проводим время вместе. Он ни разу не спрашивает, что у нас с его братом, за что я благодарна этому мальчику. Все-таки он слишком умный и взрослый для своих лет.

Мама с папой смотрят на наше совместное времяпрепровождение с умилением и радостью. Им нравится, что я сдружилась с Гараниными. Знали бы они, как сильно мне нравится старшенький.

Мы смотрим телевизор, когда я замечаю в окнах свет фар подъехавшей машины. Возможно, это привезли Сашу. Я не хочу с ним встречаться. Поэтому поспешно желаю всем спокойной ночи и ухожу наверх. Родители не придали значения моему побегу, и я этому рада.

Умывшись и не приняв душ, я переодеваюсь в одну из своих минимизированных пижамок, выключаю свет, ложусь в кровать и пытаюсь уснуть. Не знаю, сколько проходит времени, но я так и не сплю. Виибрирует телефон:

«Ночь. Мансарда. Книга. Надо дописать. Ты. Я.»

Что, блин, он творит!!!

Но в следующий миг, я уже отбрасываю одеяло, нащупываю свою кофту, хватаю ноут и бегу туда, где можно побыть хоть чуть-чуть счастливой.

Он уже там. Сидит на каком-то темном паласике, вместо старого, и внимательно смотрит на экран телефона в руке. Подхожу ближе. Он не слышит меня. До того, как он вздрогнул и обернулся, успеваю заметить, что пялился он на темный экран телефона.

Он ждал моего ответа.

– Ты пришла, – растерянно констатирует он, как будто до сих пор не верит своим глазам.

– Да, – пожимаю я плечами. – Надо же довести эту чушь до логического конца.

– Это точно, – смеется он, и огромное чувство тоски, что не покидало меня весь день, начинает отпускать.

Мы и вправду пишем. Только теперь в отношениях главных героев больше чувств, поцелуев и вообще… мне кажется, что пишем мы уже не про Ани и Бора.

Мне становится неловко, и я пытаюсь направить историю в другое русло. После написанного Сашей: «Он нежно провел большим пальцем руки по ее нижней губе и краска смущения залила ее щеки», отбираю ноутбук и добавляю: «И действительно, она почувствовала жар, потому что, кажется, так и было…». Не успеваю закончить предложение, как устройство исчезает из-под моих рук. Заглядываю, что там строчит Саша:

«Не в силах терпеть эту пытку, ее глаза затуманились, и она закрыла их, в предвкушении самого лучшего момента в своей жизни»

Отбираю обратно и пишу: «Ведь это действительно пытка, стоять и ждать, когда все горит и голова кружится».

Саша хмыкает и, не забирая ноутбук, изворачивается, печатая: «И вот он уже так близко от ее лица и чувствует горячее дыхание девушки на своем лице. Это была опасная близость. Он закрывает глаза и наклоняется к ее губам и вдруг…». Быстро отталкиваю его руки и дописываю: « -Апчхи!!!»

– Что за фигня! – возмущенно восклицает Гаранин, уставившись на экран. Я хихикаю и быстро допечатываю:

«– Прости, – шепчет она. – Кажется, у меня жар. Я заболела».

Саша поворачивает ко мне лицом. Так как мы перестали передавать друг другу ноут и он сейчас на моих коленях, то и Саша оказывается слишком близко. Он смотрит на меня, пока я продолжаю хихикать, наслаждаясь его обиженным видом.

– Прости, – говорю я, абсолютно не чувствуя раскаяния.

Он прищуривается, все еще находясь слишком близко. Стараюсь подавить в себе желание либо притянуть его еще ближе, либо трусливо отодвинуться, чтобы подавить в себе первое желание.

– Ты испортила классную сцену первого поцелуя, ты это понимаешь? – спрашивает он меня серьезно.

– Но так смешнее, – оправдываюсь я, хотя мне уже не смешно. Сашин взгляд теперь следит за моими губами.

– Надеюсь, ты не болеешь? – спрашивает он.

– Нет, – мотаю я головой, замирая от предвкушения.

– Вот и хорошо, – в следующий момент он сокращает оставшиеся сантиметры между нашими лицами и целует. Трепленно, медленно, чувственно. Мы контактируем только ртами. Он не привлекает к делу руки и не придвигается ближе. И эти легкие нежные прикосновения сводят меня с ума. Я понимаю, что это неправильно, но не в силах его оттолкнуть. Не знаю, прошли ли секунды, минуты или часы, но наконец он сам отстраняется. Правда, недалеко. Его лицо все еще рядом и он прислоняет свой лоб к моему.

– Мы же все решили, – нарушаю я тишину осевшим голосом. Саша все еще тяжело дышит и мне это безумно нравится.

– Знаю. Просто… Блин… – он делает глубокий вздох, отодвигается, забирает у меня ноутбук, кладет на столик. Затем закидывает руки на согнутые колени и смотрит в окно. Все это время я молчу и жду. Он явно что-то хочет сказать.

Наконец, он произносит:

– Когда ты ушла с Киркиным в пятницу гулять, я чуть сума не сошел от ревности. Поначалу, когда увидел его в прихожей, пытался все себе внушить, что ты поступаешь правильно, что мы обо всем договорились, что это было наше совместное решение. Но чем дольше вы не появлялись, тем мои внушения самому себе звучали в моей голове все тише и тише. Не в силах сидеть в гостинной, я ушел на кухню и ходил там по кругу, как сторожевой пес, поглядывая в окно, не вернулась ли ты. Наконец, я увидел вас. Вы обнимались на крыльце, он прижимал тебя к себе. И все. Все решения, доводы и всё на хрен перестало иметь значение. Мне хотелось выйти, оторвать тебя от него, потом избить его и затащить тебя в дом. Вместо этого я отправился к себе, собрал все вещи, которые купил из-за тебя и решил их выбросить. Такой идиотизм, – он качает головой, как будто сам в шоке от своего поступка. – В тот вечер я понял одну вещь – я не хочу притворяться. Блин, я не могу просить тебя быть со мной и не встречаться с Киркиным, но для себя я решил, что больше не стану врать. Сегодня я пошел и порвал с Кариной. Если я не могу быть с той единственной, с которой по-настоящему хочу, то значит, не буду ни с кем.

Пока Саша говорит, я любуюсь его идеальным профилем. Но после услышанного признания я отворачиваюсь и смотрю в окно. Благодаря зажжённым огонькам и пасмурной ночи, небо уже не просматривается, но я все равно таращусь в черный квадрат. Замечаю боковым зрением, что теперь Саша пристально следит за мной. А внутри меня бушует гамма самых разнообразных чувств: дикая радость, счастье, страх, ревность, любовь и вновь безмерная всепоглощающая радость от осознания, что я ему не безразлична. Не знаю, что должна сказать. Хочется кинуться к нему на шею и прокричать: «Да, да, да!!!» «Да» нашему счастью, «да» нашим отношениям, «да» нашим чувствам.

Но не могу.

Я молчу. Он молчит. Так и не дождавшись от меня хоть какой-то реакции на свое признание, он встает и уходит. С каждым шагом, который он делает, меня наполняет изнутри ужас потери и страх.

Он уходит.

Уходит, считая, что он мне безразличен.

Он уходит.

Он считает, что я не хочу быть с ним.

Он уходит.

Я останусь здесь одна.

Он уходит.

Нет.

– В ту пятницу я рассталась с Ваней, – выпаливаю быстро, не оборачиваясь. Говорю тихо, но судя по тому, что шагов больше не слышно, мои слова долетают до него. Миг, и он уже рядом. В следущий миг я прижата к его груди.

– Почему, – спрашивает он, уткнувшись в мою макушку. Я ерзаю, пытаясь сесть удобнее. Саша замечает это и пересаживает к себе на колени. Удобно.

– Что почему? – спрашиваю я и с удовольствием замечаю, что неприятные ощущения от его ухода меня быстро покидают.

– Почему ты с ним рассталась? – настойчиво продолжает свой допрос Гаранин.

– А почему ты расстался с Кариной? – отвечаю вопросом на вопрос я.

– Я первый спросил, хитрюжка, – смеется мой любимый. – Так что?

Делать нечего, честно отвечаю на вопрос:

– Мне казалось, что это неправильно быть с одним, когда постоянно думаешь о другом, – знаю, его эго сейчас просто вознесется до небес, но мне наплевать. За то, как он молниносно вернулся ко мне, можно и побаловать его самолюбие.

– Мне нравится твой ответ, – смеется Саша и еще крепче прижимает меня к себе, хотя пару секунд назад я думала, что крепче просто невозможно.

– Но что мы будем с этим всем делать?

– Мы можем притворяться днем, что ненавидим друг друга, а по ночам встречаться здесь.

– И в итоге нас здесь кто-нибудь застукает.

– За все время даже мой брат не пропалил это место. Думаешь, что твои родители заметят?

– Не знаю, но мало ли.

– У тебя есть другие варианты? – он нежно приподнимает мою голову за подбородок, заглядывая в глаза. И я тону в них. Господи, и за что только мне достался этот парень.

Я не отвечаю, а просто целую его. Кажется, это первый раз, когда я кого-то целую сама. Но мне нравится. И ему тоже.

Мы не спали всю ночь, болтая и строя планы на будущее. Рассвет застал нас неожиданно, а сегодня еще в школу. Но ни мне, ни Саше не хочется расставаться друг с другом. Притащенные с моей комнаты одеяло и подушки решено пока оставить здесь, припрятав у дальней стены с хламом. Родители сюда не заходят, но мы делаем это на всякий случай.

Дома еще все спят и мы, держась за руки и хихикая, крадемся к своим спальням. Около моей двери Саша останавливается, разворачивает меня лицом к себе и вновь целует. Наверное, за сегодня я перевыполнила план поцелуев на полгода вперед.

– Я с нетерпением буду ждать следующей ночи, – шепчет он мне в губы. Я улыбаюсь и шепчу в ответ:

– Я с нетерпением буду ждать следующей ночи, – теперь и он улыбается.

Мы расстаемся так, как будто сможем увидеть друг друга как минимум через год. Это сумасшествие, но мне хочется пришить его к себе и не отпускать вообще никогда. Однако время близится к тому моменту, когда у родителей сработают будильники. Поэтому я отталкиваю любимого и быстро ныряю в комнату. Закрыв деверь, прислоняюсь к ней и слышу, как он уходит.

Скидываю кофту, падаю на раскуроченную кровать без двух маленьких подушек и одеяла и трогаю свои губы. Они припухли и растянуты в наиглупейшей улыбке.

Резкий тихий стук в дверь, после чего она тут же распахивается и в комнату вихрем врывается мое сероглазое чудо. Я не успеваю никак среагировать, все еще лежа в мечтательной позе «звездочка», как он уже нависает надо мной и вновь целует. Быстро, жадно, нетерпеливо.

Наверное, я не успеваю и разу моргнуть, как этот сумасшедший уже вновь оказывается у двери и оттуда не поворачиваясь, замечает:

– Мне определенно нравятся твои пижамки.

Моя последняя подушка летит и сталкивается с уже закрытой дверью.

Глава 31.

Саша С.

Осень незаметно сменилась зимою. Теперь мы ходим в пуховиках, толстых шапках и теплых ботинках. Декабрь выдался снежный, но теплый. Я наслаждаюсь такой погодой, когда на улице много белого пушистого снега, но при этом ты каждую секунду не думаешь о том, когда же лето.

Хотя, пожалуй, если бы даже на улице стоял мороз сорок градусов, или лил ледяной дождь, мне было бы все равно. Ведь я была как никогда счастлива. У меня был мой самый лучший парень на свете. И не важно, что об этом никто не знал. Разве, что только догадывался Тема. Да и Ваня, как я понимаю, тоже. Саша говорит, что они не разговаривают на эту тему. Но я-то знаю, что он и раньше обо всем знал. А уж теперь, когда Гаранин расстался с Кариной и вновь сидит с Киркиным, думаю, сомнений у него не осталось.

Кстати, я сижу вновь в гордом одиночестве на своей задней парте. Только вот отшельницей меня теперь не назовешь. Парни постоянно пытаются подкатить – ведь благодаря Асиному и Ваниному видео, я стала известной и теперь считаюсь клевой девчонкой. Не знаю уж как, но все узнали, что это именно я бросила Ваню. Поначалу женская половина школы меня ненавидели – как же посмела бросить их кумира. Но потом, они меня «простили» и решили узнать, что же во мне такого, от чего все мальчишки пытаются со мной флиртовать.

Сашу это, кстати, ужасно бесит. Каждый раз, когда мы встречаемся на мансарде, он высказывает мне все, что об этом думает. Я в долгу не остаюсь – ведь и он теперь без девушки! И эти крыски так и лезут, и лезут, и лезут к нему! Но мне легче. Потому что когда к Саше в школе подходит очередная камикадзе-крыска, от моей расправы над ней ее спасает Ваня. Он быстро переводит все внимание на себя, и тем самым заслуживает двойную благодарность – от меня и Саши.

С Асей мы до сих пор не смогли восстановить прежние отношения. Нет, я с ней поговорила, и даже, кажется, простила. Мы здороваемся в школьных коридорах, ходим вместе на обед и даже иногда созваниваемся. Но теперь между нами нет той легкости и искренности.

Приближается Новый год и атмосфера праздника и ожидания чуда наполняют собой улицы города, школу и наш дом. Так как хлам для этого празднества хранится именно на мансарде, нам с Сашей пришлось отказаться от встреч там и замаскировать все следы своего присутствия, пока родители не решаться вытащить оттуда все необходимое для декорации елки и дома. Мы могли бы запросто встречаться в моей комнате, но… это было как-то уж чересчур для меня. Так что с Сашей мы общались вот уже пару недель только как друзья и знакомые, украдкой и лишь ненадолго оставаясь наедине.

Сегодня у нас английский. Люблю этот предмет. Ведь на нем мы можем находиться рядом и не вызывать при этом чьих-то подозрений. Я привычно опускаю свою правую руку вниз. Ее тут же захватывает Саша, переплетая свои пальцы с моими. Обычно они лежат на моей ноге. Вот и теперь Саша кладет наши сцепленные ладони ко мне на бедро, и мы делаем вид, что крайне заинтересованы в том, что нам рассказывает Любаша. Парень гладит большим пальцем мою руку, и я таю от толпы мурашек, приятно разбегающихся от моей ладони по всему телу. Странно, но эти невинные прикосновения для меня намного приятней и чувственней, чем поцелуи и более откровенные ласки. Вот так вот просто держаться и ощущать тепло его ладони для меня стало необходимым ритуалом, чтобы испытывать радость еще несколько дней.

Внезапно мои мурашки разбегаются от того, что звенит звонок. Сегодня короткий день, так как будет праздничный концерт в честь Нового года, а после него школьные танцы. Жаль, что у меня не получится побыть там вместе с Сашей. Придется просто облизываться друг на друга на расстоянии. Тем более что и родители приглашены, а мои придут точно, так как Тема участвует в концерте.

Мы нехотя разъединяем руки, чтобы собрать учебники. И делаем это вовремя, так как перед нашей партой материализуется Кирюха. Обычно Саша уходит раньше, не дожидаясь меня капушу, но сейчас я замечаю, как он неестественно медленно кладет по очереди в рюкзак ручку, после карандаш, затем одну тетрадь и так далее.

Поднимаю взгляд на рыжеволосого парня, чтобы быстрее от него отвязаться, а то у Гаранина уже один учебник только остался, а он не уйдет пока не узнает, что нужно Кирюхе.

– Чего тебе? – спрашиваю я не особо ласково.

Парень бросает недовольный взгляд на Сашу, который тем временем «случайно» роняет рюкзак на пол и теперь собирает вывалившееся вещи, но все же говорит:

– Слушай, Самойлова, ты же сегодня на танцы пойдешь?

– Ну, наверное, – отвечаю я.

Я действительно собираюсь туда заглянуть ненадолго. Быть там без Аси и, не имея возможности побыть с Сашей меня не прельщает. Только вот какое дело до этого Кирюхе?

Он немного мнется, но все же продолжает:

– Я знаю, что ты рассталась с Киркиным. Вот.… Слушай, Санек, а ты можешь там быстрее? – рыжий зло смотрит сверху вниз на Сашу, но тот и бровью не ведет, продолжая методично запихивать учебники в рюкзак.

– Я стараюсь. Отвали, – огрызается тот, не поднимая головы. – Саш, пойдем, скоро Ирина Петровна и Аркадий Павлович должны подъехать.

– Да, – быстро соглашаюсь я, потому что мне не нравится этот долговязый Кирюха. Да и как он тогда унижал меня, я тоже до сих пор не забыла. Встаю из-за парты и хочу пройти по проходу к двери, но Кирюха загораживает мне дорогу. Приходится остановиться и задрать голову вверх, чтобы понять, какого фига он преградил мне дорогу.

– Чего еще? – раздраженно спрашиваю я.

– Слушай, ты прикольная. Может, замутим с тобой сегодня? – выдает мне этот странный субъект и по его лицу расползается самодовольная улыбочка.

Блин, он, что и вправду сейчас это сказал? Думает, что я захотела бы мутить с ним? От удивления я открываю рот, не зная даже, что ответить. И я не понимаю, какой частью своего мозга он думает, потому что, по всей видимости, он считает мое возмущенное молчание за знак согласия и накрывает мой открытый рот своим. Я чуть не давлюсь от того, что его язык, блин, оказывается с поразительной скоростью в моем рту. Но не успеваю я хоть что-то предпринять, как слышу грохот где-то сбоку от себя, и в следующее мгновение невидимая сила отрывает рыжего от моего рта.

Рефлекторно вытираю губы, но в следующее мгновение забываю об этом, так как вижу, как Кирюха заваливается на парту, а над ним с замахнувшимся кулаком стоит трясущийся от злости Саша:

– Еще раз ее тронешь своим вонючим ртом или еще хоть чем-то – я прибью тебя. И я, блять, не шучу, – голос его срывается от ярости.

Я знаю, что этот человек мне точно никогда не сделает больно, но даже мне сейчас немного страшно. По всей видимости, и Кирюха понимает, что, не смотря на свой рост, физически Гаранин сильнее его. Поэтому лишь судорожно кивает.

В следующее мгновение Саша рывком поднимает рыжего и встряхивает его. Господи, если до этого я была влюбленная в своего парня, то сейчас я точно и безвозвратно в него втюрилась. Настоящий рыцарь – разве не об этом мечтают все девчонки на планете? Мое мечтательно-восторженное настроение портит взгляд, который я бросаю в дверной проем. Там стоит, замерев на месте, Карина. Она переводит свой взгляд со злого, не сводящего глаз со своего врага Саши на немного испуганно, пятившего к выходу Кирюхе. Парни ее не замечают. Потом она смотрит на меня, и я понимаю, что она все слышала. Ее полные удивления глаза вмиг наполняются слезами, а потом я отчетливо вижу в них ненависть и ярость. Она все поняла.

Карина исчезает как раз в тот момент, когда Кирюха поворачивается к двери и на ходу тихо бросает:

– Псих.

Он уходит. Я хочу сообщить Саше, что нас видела Карина, но не успеваю это сделать. Парень одним резким движением оказывается передо мной и, прижав меня к себе, целует. Я растеряна, но отвечаю ему. Когда он отрывается от меня, я спрашиваю:

– Что это было?

Он очерчивает контур моей верхней губы своим большим пальцем и хрипло отвечает:

– Хотел, чтобы я был тем, кто последний тебя целовал.

Я улыбаюсь в ответ, забывая и про наглого придурка-Кирюху, и про Карину, которая увидела сцену ревности Саши, и даже про то, что в класс могут в любой момент зайти. Мы так стоим еще немного, а потом он просто забирает мой рюкзак, и, держа под локоток, выводит из класса.

Как только мы оказываемся в коридоре, я хочу отдернуть руку, но Саша мне не позволяет это сделать.

– Ты чего? – удивленно спрашиваю, пока он так и идет со мной по направлению к спортзалу, где будет проходить мероприятие. Мимо снуют возбужденные предстоящим празднеством школьники и не обращают на нас внимания. Но в любой момент мы можем столкнуться со своими одноклассниками или чьими-то родителями, и тогда хватка Саша на моей руке может показаться им странной.

Саша продолжает смотреть вперед, но по сжавшимся челюстям, я понимаю, что он слышал. Резко дернув меня в сторону к окну, он останавливается, бросает на подоконник рюкзаки и сплетает наши пальцы. Он смотрит на меня внимательно и напряженно.

– Мне надоело, – говорит он, все еще не понятно на кого злясь. – Надоело притворяться, делать вид, что ты мне безразлична, и что я не ищу тебя глазами на всех переменах. Что я вместо того, чтобы слушать урок, думаю лишь о том, как мне так повернуться и взглянуть на тебя, чтобы никто этого не заметил. Надоело, что дома мы садимся всегда в разных концах комнаты и притворяемся недолюбливающим друг друга людьми, боясь вызвать подозрения. Мне надоело смотреть, как всякие уроды пристают к тебе, лапают и даже целуют, когда я не имею права даже притронуться к тебе! Я так больше не могу, Саш.

Я слушаю его, и мое сердце начинает биться медленнее. Он хочет со мной расстаться. Он так больше не может. И мне уже наплевать, что снующие мимо люди заинтересованно на нас смотрят. Мне наплевать, на то, что и родители уже должны были приехать и могут в любой момент пойти искать нас. Я думаю лишь о том, что не хочу расставаться с этим парнем.

– Ты хочешь бросить меня? – шепчу я, не в силах говорить эти слова громче.

– Что? – глаза Саши расширяются. – С ума сошла, маленькая? Наоборот, я хочу, чтобы мы не скрывали больше того, что встречаемся.

– Но как же…, – я не успеваю договорить, как в наш маленький мирок врывается Киркин со своим вопросом: