Альманах «По Тропе Вдохновения»

Я возвратился в город потерянных снов,

В город бесчувственных улиц и унылых одежд,

В город толпы, где моя потонула любовь.

Я возвратился в город закрытых дверей,

Где бестолковая жизнь – как течение реки…

Кто же укроет меня от печали моей,

Кто же укроет меня от свинцовой тоски?

Я возвратился в город разбитых сердец,

В город своей безответной, печальной любви;

Я не искал у тернистой дороги конец,

Только теперь мне никто не прошепчет: «Живи…».

МЕССИЯ ЛЮБВИ

Я жил одними лишь мечтами

Покорным был своей судьбе,

Февраль туманными словами

Слагал мне песни о Тебе;

Сплетясь в объятиях с темной силой,

Летела жизнь к другим мирам…

Я ждал тебя, как ждут Мессию,

И ты прислушалась к мольбам…

Туман развеяв безутешный,

Сломала Ты пределы снов,

Вошла в Систему Тьмы Безбрежной

Под светлым именем «Любовь»;

Вошла Ты радужным сиянием,

В душе моей оставив блик…

Разбей же все мои страдания,

Оставив счастья светлый миг!

Мы будем думать о хорошем,

Откроем новые пути;

За все ошибки в жизни прошлой

Меня, как грешника, прости…

ПОСВЯЩЕНИЕ ГОРАМ

Пронзая толпы облаков,

Накинув мантию тумана,

Они стоят среди снегов,

Застыв, как в сказке, великаны.

Они стоят, назло ветрам,

На нас взирают взглядом гордым…

Мы к ним приходим, словно в храм, -

Убрать с души осадок черный.

Там лед прочнее, чем гранит,

И слышно вечности дыханье;

Там небо на земле лежит;

А звезд касаешься руками.

Там даль хрустальная чиста,

Голубизна струится сверху;

Там душу лечит красота,

Врачует, словно дивный лекарь.

Пройдя от городских огней

К вершинам трудную дорогу,

Ты станешь чище и мудрей –

Ведь с каждым шагом ближе к Богу.

И пусть седой лавины сход

Кому-то станет приговором –

Благословенным будет тот,

Кого однажды примут горы!

Юлия Герман

Недосказано, недодумано

Недосказано, недодумано.

И наружу рвется, взрывая грудь.

Очень хочется по-разумному,

Но сильнее тянет рискнуть!

Кто рискует, тот пьет шампанское,

Ввысь взлетает, несется вдаль.

Смотрит звезды, Луну гигантскую,

И не знает слова «печаль».

Видит мир исключительно розовым,

Любит грозы и солнечный свет.

Ничего в рискнувших серьезного.

И так было тысячи лет.

Недосказано, недодумано.

Описать не хватит и тысячи слов.

Словно в адском туманном сумраке

Бродят мысли среди домов.

Кто рискует, взмывает вы́соко,

Небо чище, трава зеленей.

Риск оправдан.

Близится высадка.

Падать будет намного больней.

Мне каждый раз мучительно прощаться…

Мне каждый раз мучительно прощаться,

И не иметь возможности обнять.

Не говорить с тобой, не любоваться.

Как трудно вечно тосковать и ждать.

Мне каждый раз мучительно прощаться,

Смотря в глаза. В отчаянном бреду,

Так хочется услышать: «Стой, останься»,

В ответ сказать: «Я больше не уйду».

Мучительно смотреть в лицо родное,

И видеть слезы –жемчуг на щеках.

И что мне гром и небо грозовое?

Мне только ты нужна в моих руках.

И не устану я тобою восхищаться,

И не устану по тебе страдать.

Мне каждый раз мучительно прощаться,

Мне трудно вечно тосковать и ждать.

Душа истерзалась сомнением…

Душа истерзалась сомненьем,

И не пропадает печаль.

Представь, что меня вдруг не стало:

Тебе хоть немного, но жаль?

Представь, что исчезла навечно,

Как вазы разбитый хрусталь,

И взгляд мой пропал бесконечный:

Тебе хоть немного, но жаль?

И больше никто не целует,

Не смотрит отчаянно вдаль,

И сердцем ничуть не ревнует:

Тебе хоть немного, но жаль?

Избавь же меня от раздумий,

Разбей эту боль, что как сталь,

Представь, что исчезла, не стало!

Скажи, что чудовищно жаль!

И вот, наконец понимаю…

И вот, наконец, понимаю: теперь больна.

Бежать ли? Укрыться? Забыться? Кричать? Стонать?

О. как невозможно с ним просто, спокойно жить.

О, как невозможно бывало чертовски больно.

И вот понимаю, что где-то внутри война.

И рвутся на волю пули – мысли, слова,

Царапая душу. Истерзано всё нутро.

И слышится тихое: смирно, равнение, вольно.

И рада бы победу отдать врагу,

Отметить с тобой поражение, в узком кругу.

Забыть все, что било с размахом мне по лицу.

Да только клеймо не дает все оставить в прошлом.

В борьбе побеждает сильнейший. Так слаба.

В жестокие игры играет со мной судьба.

И все же надежда, что искра в твоей душе

Не гаснет. О, как же теперь тревожно.

За все отдается плата. Моя война –

Моя же тяжесть и ноша; моя вина.

Но рада тебе отдаваться, во всех боях.

И, кажется, этой войне я бываю рада.

И, кажется, где-то внутри эта боль цветет,

Избавь же меня от волнений, стенаний, забот.

И все, что вокруг, так неважно. Просто со мной,

Где бы ты ни был, будь непременно рядом.

Ксения Якина

Мама

Наполняй полные легкие,

Тем, чего тебе так не хватало.

И целуй его в щеки крепче,

Когда он тебе скажет: «Мама!»

Отвечай на его любопытство.

Слушай с приукраской рассказы.

Поругай его за бесстыдство.

Он гулять? Ну, а ты наказы…

Собирай впопыхах игрушки.

Укрывай его одеялом.

Объясняй «хорошо» или «плохо».

Приголубь его нежным взглядом.

Для него будь несменной Богиней.

И хранителем всю дорогу.

Для него ты одна – Спаситель.

Понимаешь сама понемногу.

Мало слов… Много…

Правда.

И вы связаны крепкой нитью.

Ты одна для него МАМА.

Запасные его крылья.

Зонт

Погода привносит свои изменения.

Ручьи грязи исчезают в бетоне.

Новая жизнь в дожде зарождалась

Как путешествие в старом вагоне.

Зонт – спаситель от мокрых капель.

Куртка – спаситель от холодов.

Обувь не пропускает влагу.

Много ли нужно?

Всюду Бог,

Раскинул свои незримые руки,

Расплескал чудо, да так щедро.

Наполнил душой сосуд человека.

Осень эту согрел чем-то.

И мы идем по маршруту «дальше».

Меняя холодный на теплый фронт.

Сами в жизнь привносим краски,

Держа, как флаг, ярко красный зонт.

Гость на пороге

«Три печали сковали мою душу в плен.

Одна: мой взгляд скользит по шее и выше линии колен. Мой разум взглядом одурманен, мой дух уже увяз в тебе. Моя судьба совсем не знает, как удержать твою в руке.

Другая: миром одурманен. Я был так глуп и был так слеп. И все немыслимые дали так начинали свой разбег. Того не жаль мне. Все подвластно тому, кто хочет начинать…я убегал…всю жизнь напрасно, но как-то надо продолжать…

И третья, главная причина, в которой нет и тени зла. Теперь я понял, что всечасно во всем я видел лишь тебя».

Земля всего лишь…

Я могу летать, как орел, потому что ты – ветер, расправляющий мои крылья.

(с) из фильма «Жизнь не может быть скучной»

Земля всего лишь взлетное поле.

У каждого по крылу.

Давай полетим там, где звезд море.

Я одна не могу.

Руку свою протянув однажды –

Обратно не отниму.

Говорят, жизнь не живут дважды.

А если тобой дышу?

Если уже нет границ и рамок.

Строгости в «я» и «ты»?

Если летать – то только вместе.

Одна я боюсь высоты.

Зная только координаты

Зная только координаты.

За порог навстречу к мечте.

Мы летели, летели куда-то…

По маршрутам в глухой темноте.

И сбивая ноги о землю,

Хоть по ней-то идти тяжело,

Мы летели, летели куда-то…

Мир вокруг превращая в кино.

Беглым очерком строки писали.

И просили их передать:

Что ни разу руки чужие,

Не смогли как родные обнять.

Лишь отзвук нас…

Лишь отзвук нас…

Проходу нет от этого нахала.

И как же сталось, что упас

Тот свет внутри, хоть сам дошел до края

Шоссе? На сотни километров

Тянулись наши голоса…

Гордясь своей нечаянной победой,

Глупец уверовал, что это навсегда…

Я не писал стихов, и не кричал о ней,

Не низал слов, – держа её подальше…

Теперь смотрю, как не мое качает чадо…

Я писем совсем не пишу. А ей и не надо.

Люба Кирелиаускене

Марионетка…

Я – мертвая марионетка, просто кукла

Без души, без желаний и мыслей.

Госпожа Душа потухла,

Перегорела очень быстро.

Мой хозяин – строгий кукловод

Не любит моих ночных терзаний.

Ему надо, чтобы без хлопот,

А иначе в наказанье

Буду пылиться, и не заметит никто,

Что мою роль получила другая.

Жизнь – кукольный театр или шапито

У самого-самого края…

За ниточки дергают, рождают движенье;

На лице улыбка сквозь боль.

Я во власти чужого вдохновенья:

Кем-то написана роль…

Слова, жесты – все по тексту,

Попробуй сбиться или забыть.

В моем теле душе было тесно,

Душа хотела любить!

Я чья-то кукла, красивая марионетка,

Привыкшая существовать.

Жизнь – замкнутая клетка…

Хочу, хочу нити я оборвать!

Монолог с мамой

Мама, я все та же наивная девочка в душе,

Хоть и меняю я мужей

На тень беспросветного одиночества

Без имени, без отчества.

Мама, пожалей меня, как было в детстве.

Я хочу согреться.

Скажи, что пройдут все невзгоды,

Как плохая погода.

Мама, мне очень часто не хватает ласки…

Хочу обратно в сказку,

Где все проще, легче

И ангел садится на плечи.

Мама, все та же наивная девочка в душе…

Подарено одиночества клише,

Печать, клеймо

Уже давно!

Мама…

Обнажилась девочка, не телом…

Обнажилась девочка, не телом,

А переломанной душою…

Когда-то песни пела

И хотела уехать к морю…

Теперь же полный раздрай

И бунт на затонувшем судне,

Сердце в клочья ты раздирай

И окунайся в железобетонные будни!

Сердце прячь за замками,

Тихо плачь, никто не услышит,

Проклятая небесами

И сорванная с крыши…

Никому не нужно твое разбитое сердце,

А душа лезет на паперть…

В чьих бы руках отогреться

И не стать сувениром на память?

Горе моё…

Где ж тебя носит, счастье мое,

В каких кабаках, и за чьей юбкой бежишь?

Почернело твое серебро,

Алмазы превратились в гранит…

Где ж тебя носит, горе мое,

Кому изливаешь уставшую душу?

Я дома сижу, допиваю вино,

Вру остальным, что больше не нужен…

Где ж тебя носит, посмотри на часы,

Но времени будто не стало…

Почернели холсты,

Но темных оттенков все мало…

Где ж тебя носит, в каких городах

Ищешь ты счастье?

Ночь разлетается в прах,

На мелкие-мелкие части.

Где ж тебя носит, горе мое…

Расскажи-ка мне, девочка…

А расскажи-ка мне, девочка,

Как опускаются плечики

И тухнет взгляд…

Шаг назад, прямо в ад,

И все летит к чертям собачьим,

А так хотелось настоящей

Быть и мечту свою лелеять…

Жизнь – качели:

Ты не знаешь, что будет через минуту,

Легко или трудно…

А расскажи-ка мне, девочка,

Почему не пишутся песенки,

И проза твоя пылится на полке.

Осточертели стихи…

Ты считаешь шаги

За чужой дверью,

И никому ты не веришь.

И никого ты не ждешь…

В твоей комнате дождь

И шквалистый ветер.

Я же ищу ответы…

А скажи-ка мне, девочка.

Почему все летит в тартарары,

И каким богам молишься ты.

Кто по ночам тебе снится,

Может, мечте суждено сбыться

Хоть бы раз в жизни…

Или не имеет смысла вовсе мечтать…

Расскажи-ка мне, девочка,

Как научиться летать…

Монолог с мамой #2

Мама, почему в этом мире все продается?

Не говори, что я – пессимистка,

Не говори, что счастье найдется,

И без доли риски

Быть преданной,

Быть проданной,

А, возможно, купленной

И даже убитой.

К счастью двери заколочены,

Двери закрыты.

Мама, почему в этом мире все продается,

Почему дети спешат быть взрослыми,

Почему солнце в ответ смеется

Над моими вопросами?

Мама, не называй меня глупою

Маленькой девочкой…

Может, я что-то и путаю,

Но вряд ли веточка.

Мама, почему все спешат стать взрослыми?

Кошмарный сон

Перекошенные лица, нечеткие силуэты,

Холод чьих-то серых глаз

(в них искала ответы

Во сне уже не раз)…

Я сбивалась с маршрута, пытаясь выбраться

Из лабиринтов своих же

Кошмарных снов…

Может, счастье хоть мельком привидится,

А с ним – и любовь…

Перекошенные лица незнакомые образы

В хороводе серых теней…

Но впереди только черные полосы,

И все холодней…

Я искала выход отчаянно,

Но за дверью был лишь тупик.

Эта ночь кошмары оставила,

Пытаясь меня отравить…

Лишь наутро придет облегчение,

Вырвусь из пугающих снов.

Первый луч солнца для меня, как спасение,

Освобождение от оков…

Не раздевай, девчонка, душу!

Никто не будет её слушать,

В нагую плюнут, разотрут.

А люди? Люди ждут,

Чтобы бросить в нее камни.

Закрывай, девчонка, ставни,

Закрывай, девчонка, шторы.

Не домогайтесь её воры!

Не раздевайся догола…

Она твоя, твоя душа!

Монолог с мамой #3

Я стану сильнее, обещаю, мама,

Когда-нибудь точно стану сильнее,

Выберусь из самообмана,

Не буду врать себе я…

Я стану сильнее, выброшу сказки,

Забуду их несчастный конец,

Не буду верить в чужие отмазки,

Сниму с головы терновый венец…

Я стану сильнее, смогу всех простить,

Не помнить злые обиды,

Я смогу по-новому жить

И буду убитой…

Я стану сильнее, обещаю, мама,

Когда-нибудь точно стану сильнее,

Выберусь из самообмана,

Не буду врать себе я…

Время идет…

Время идет, не становится легче, не становится проще,

Словно обнажили душу и погнали на площадь,

Словно вынули небо из карих глаз,

Чтобы получился печальный рассказ…

Время идет, меняются люди или все те же

Уходят, убивают слепые надежды.

Я бы с радостью захлопнула двери

И сказала, что больше не верю

Ни людям, ни Богу, ни в лето;

И лишь спасают от тоски сигареты…

Время идет, я все та же, но стала злее,

И сердце мое бьется быстрее,

Но нет больше страха, только капелька боли…

Тот, кто ушел, из моей жизни уволен…

Три года

Ровно три года и черт знает сколько месяцев

Я несла на себе этот крест подаренный,

С отражением своим по дороге встретилась,

Сотни собак облаяли,

Я ныла так, чтоб не слышали,

Не впивались в спину стрелами.

Кровь запекалась вишнями

Крупными, переспелыми…

Ровно три года и черт знает сколько месяцев

Я пыталась себя вытерпеть,

Не сломаться и не повеситься,

Саму же себя выходить.

Этот чертов промежуток времени

Зализывала старые раны я,

Будто бы солнечные затмения,

Не от мира сего, я – странная.

Ровно три года и черт знает сколько месяцев

Я несла на себе этот крест подаренный,

С отражением своим по дороге встретилась

И себя не узнала я…

* * *

Я поменялась, мальчик, обратно меня не зови,

Не приду, не сорву твои двери с петель…

Во мне не осталось ни грамма любви,

А что было, то вырвал апрель…

Я поменялась, мальчик, променяла тебя на других,

И совсем (да!), совсем не жалею…

Мы играли с тобой в любовь на двоих,

Но все ушло вслед за апрелем…

Я поменялась, мальчик, и обратно уже не вернусь,

Не надейся, не моли у богов о пощаде…

Пусть твое сердце окутает грусть,

Но мне тебя больше не надо!

Рейс в два дня…

Я уезжаю туда, где меня никто не ждет,

Я уезжаю туда, где водой становится лед.

Колеса стучат молоточком об рельсы,

Полет души, я снова в рейсе.

Дорога длиной всего лишь в два дня.

Не ищите, не ждите больше меня.

Попутчик о чем-то ночью расскажет,

Ложь с правдой он свяжет.

Но я о своем все же буду молчать,

Тайна тайной будет опять.

Выйду в тамбур, заполненный дымом.

Бежать в никуда стало необходимо.

Анастасия Туркова

День рождения 24 января 1993 года, образование художественное и педагогическое высшее. Несмотря на то, что 9 лет посвятила декоративно-прикладному искусству и графике, сильнее всего оказалась в литературе.

Статьи, репортажи, стихотворения и рассказ “Вихрь” нашли своих читателей на просторах интернета и в СМИ. В настоящее время творческий поиск и оттачивание собственного стиля продолжаются.

Для каждого образа язык ищется свой, наиболее подходящий. Общая черта работ – философская направленность, попытка анализа чувств или явлений, волевое начало. И отсутствие сложных оборотов, лаконичность в деталях.

Все слова…

Все слова уходят со стены,

За строкой строку курсор стирает

Все стихи. И письма сожжены.

Голос отступает, отступает…

Глубже, губ уже не покидая.

Глубже мыслей, прекративших спор,

В сердце. И когда оно стихает,

В нем идет безмолвный разговор.

Я сама уже себя прощаю –

Собственной, решающей рукой.

Если надо, молча утешаюсь.

Если надо, становлюсь другой.

Конечно, мы…

Конечно, мы с людьми. Конечно, любим.

Но разве нам одним не хорошо?

Здесь каждый сам себе – большое чудо

С неведомой и трепетной душой!

Столько в мире…

Столько в мире увидишь – хлестанет через край.

Не сотрешь, не забудешь… Но себя не теряй.

Будут люди и фразы, и потерянный рай,

Только лучшее в сердце все равно умножай.

Пенопластовый привкус у избитых цитат…

Говори свое слово и не требуй назад.

Отрывая от раны присыхающий бинт,

Стой по-прежнему прямо, хоть сейчас и болит.

Знаешь, дорого стоит то, что оба мы здесь –

Властью данной сегодня признаюсь я тебе.

В мире, но не подвластны до конца ничему.

Говори откровенно, уж тебя я приму.

Было много и будет – суета. Продолжай.

Мы живем, пока есть в нас сердцевина-алтарь.

От себя отказаться – вот действительно край.

Все меняй, если надо – только суть не меняй!

* * *

Оказалось, предельно просто: кого ни встреть,

Будешь заново вместе с ним на весь мир смотреть.

Загорается снег…

Загорается снег под ногами – иди.

Если нет никого, если все позади…

И без веры в грядущее завтра – иди.

Ослабеешь душой – все же лучше в пути.

Если в сердце заплачет армянский дудук,

Если ропщет безвольно-униженно дух,

Не предвидится больше тех ласковых рук –

Помни: все-таки ты не овца, а пастух!

Через огненный снег и иди, и иди –

Перестроится песня в отважной груди!

Снизойдет озаренье внезапно и вдруг,

О крещенный терпением пастух.

Алина Масловская

* * *

Стать человеком в черных ботинках,

черным бандитом

в самом себе

Встать на рассвете совершено разбитым,

ничего не увидеть

дальше руки

Пусть унесет тебя эскалатор,

ты не новатор

в своей среде

Прыгни в вагон, потому что так надо,

только подальше

уйди от дверей

Чтобы к закату стерлись ботинки,

ступни коснулись

холодных камней

От знакомой платформы до самой развилки,

где не бывал

никогда и ни с кем

* * *

Столько встреч с пустотой,

Чтобы сжечь этот день,

И тысячи солнц смеются.

Голос из прошлого

В битом стекле,

А внутри какое-то чувство…

И теперь посылаю все к чертям,

Посылаю на волю вселенной,

Ведь где-то еще не погасла звезда,

Непременно к которой приеду.

Не можешь терпеть, не можешь летать,

От черных ботинок мозоли…

Завернусь я в фольгу и сбегу на Уран,

Не зная ни горя, ни боли.

Лужи на щеках в разводах бензина,

Дисперсией жизнь назову.

Они говорят: ты сильный, ты слабый,

И верят, как в мысль не свою.

Люди…конечны. Конечны, как точка –

Голубая планета с голубиной мечтой.

Тяжелой рукой так сжимает нас что-то,

И шепчет: «Ничто не легко».

Но если уж падать, разбиться на части,

То так, как можешь ли ты

Ты смотришь на небо, себя излучая,

И видишь другие пути.