Американская финансовая элита. Несостоявшееся мировое господство

Мы не можем осознать, какой масштаб приобрела индустрия, обслуживающая и развлекающая элиты. Но она существует и с ее помощью, для любителей из элиты, поставляется все самое лучшее и, конечно, без всяких моральных ограничений.

До недавнего времени, никому не могло придти в голову, что элиты не брезгуют даже каннибализмом. Мне скажут, что это относится только к африканским или азиатским диктаторам. Но диктаторы, это часть мирового меньшинства, принятая в это меньшинство. И кто теперь может дать гарантию, что в недалеком будущем, мисс Вселенная не будет, сразу же, после награждения, фарширована и подана на стол белой элиты. Элиты так любят все эксклюзивное.

Ведь тот же людоед из Африки проделывал все это, но принимался правителями и самыми высшими чиновниками западного мира.

Сегодня всех людей перестали удивлять, вернее не шокируют, сексуальные похождения сильных мира сего, а убийства сексуальных жертв с особой жестокостью, среди многочисленных элит стали почти нормой и развлечением.

Поэтому надо просто принять, что для элит не существует таких понятий, как – нельзя или не позволено.

Сегодня ни для кого не является тайной, что педофилия стала нормой поведения в этом самом элитном обществе и высшем чиновничестве, а что может быть чудовищней, чем растление детей. Даже людоедство перед этим меркнет.

Я вынужден был сделать это небольшое отступление, характеризующее прожорливую, аморальную маленькую часть общества, и реальные неограниченные возможности ее потребительского рынка.

Но для нас важна мысль, что в современной западной экономике рынок потребления разделен, обе его части живут самостоятельной жизнью, не взаимодействуя друг с другом и, не могут взаимодействовать в принципе.

Так что же это за меньшинство в его человеческом преломлении.

Это те, кто правит западным миром, финансовая и промышленные элиты, политики, высшее чиновничество, включая и их близкое окружение, а также все мыслимые и немыслимые «элиты», которые обслуживают главные и не совсем главные элиты.

Во всем этом разноликом меньшинстве, именно представители финансовой и промышленной элиты являются его идеологами, а вместе с тем и организаторами экономических процессов в своих странах. Они ответственны за технологическое и инвестиционное обеспечение обеих рынков и, конечно организовывают эти рынки потребления в западном мире.

И именно они, как организаторы и создатели, присваивают все самое дорогое и лучшее из того что производится на рынках.

Изо всех участников элитного сообщества следует выделить тех, кто стоит особняком от всех групп. Они вне традиционных экономических процессов и производят специфичный продукт и этим продуктом являются деньги.

Именно они, недавно пришедшие в элиты, являются катализатором бурного развития новой самостоятельной денежной отрасли. Эта отрасль не имеет ни какого отношения, ни к экономике, ни к финансам, хотя это не мешает ей использовать традиционные отрасли и паразитировать на них. Она довольно молода и именуется – финансовые спекуляции.

Почему-то, когда начинаешь подбираться к разгадке кризиса, всегда натыкаешься на эту отрасль. Но, подумав, я решил, что какими бы важными не считали себя финансовые спекулянты, но все-таки они вторичны, как и мошенники, а если бы не было производственного и финансового сектора, не было бы и этих спекулянтов – им просто разрешили появиться. А зачем – это уже другой вопрос и другая книга. Поэтому целесообразно оставить размышления о спекулянтах на потом, и вернуться к ним, когда ими нельзя будет пренебречь.

Вернемся снова к тому, что существуют меньшая и большая часть общества, одна – большая, работающая, а вторая – маленькая, и они неравноправны в процессе потребления.

Такое разделение усугубляется тем, что в системе общественных отношений, предложенной ультра-либеральными идеологами, они обречены быть неравноправными и по социальному статусу. Это неравноправие существовало всегда, так как было заложено в самой западной политической системе, но в критических ситуациях оно корректировалось политиками и собственниками капиталов. Однако, в последние десятилетия различие между меньшинством и большинством достигло такого неприличного состояния, что все говорит о том, что оно может породить взрывную ситуацию.

Если попытаться описать состав меньшинства и большинства, то к первой меньшей части, относятся обладатели капиталов, высокопрофессиональные работники, в том числе и те кто управляет финансами и создает технологии. Именно это меньшинство определяет направление современного развития общества и экономики.

Вторая – большинство, не имеет капиталов, не обладает высокой профессиональной подготовкой, а если и обладает, то в рамках узкого рабочего технологического цикла создания и реализации продукта.

Следует отметить, что в последние десятилетия укрепляется тенденция деградации профессионализма большинства, в связи с тем, что технологическое обеспечение процесса производства вышло на качественно новый уровень. Человек из большинства, в автоматизированных системах и процессах, становится своего рода роботом, его участие в процессе производства сводится в проведении мелких кнопочных операций и к нему, все чаще, предъявляются чисто механические требования, а не знание процесса. То есть, в самой сути современного высокотехнологического производства заложен механизм профессиональной деградации, именно, большей части общества, представляющей современные низовые производительные силы.

Ситуация усугубляется тем, что привлекательными для инвесторов являются высокотехнологичные отрасли, которые обеспечивают высокие прибыли и быструю отдачу и производящие высококачественную, но очень дорогостоящую продукцию.

Этих отраслей не так уж много, но, так сложилось, что в их число не входят отрасли обслуживающие повседневное потребление большей части общества, так как эти отрасли технологически консервативны и поэтому просто не могут использовать современные высокопроизводительные технологии. Они априори становятся низко рентабельными и непривлекательными для инвесторов.

Я не отношу это к отраслям, производящим алкоголь, табак, фармацевтику, отрасли производящей продукты с использованием генной инженерии и другим. Они скорее являются средствами манипуляции большинством, а об их месте в современном обществе следует вести особый разговор.

Недостаток инвестиций вытесняет отрасли, наиболее важные для большей части общества, на периферию технологического прогресса и, они постепенно становятся прибежищем для низко квалифицированной части общества, с доходами соответствующими квалификации.

Деградация низших производительных сил в совокупности с технологической отсталостью отраслей производства товаров повседневного спроса, приводит к тому, что общество потребления, в современном его понимании, становится таковым только для малой его части, а большая часть не обладает доходами, чтобы потреблять даже то, что она производит и вынуждена просто выживать.

То есть мы видим, что любые прорывные технологические новшества создают предпосылки для того, чтобы рынок потребления стал еще более разделенным на две различные и не взаимодействующие части.

Но, как было отмечено выше, именно рынок потребления организует ту или иную структуру экономики. Так и произошло, что современная экономика в соответствие с наличием двух рынков, предстает перед нами двойной – первая доведена до состояния отмирающей, вторая – процветающая.

То есть, вместе с двумя рынками, существуют две параллельные экономики. Одна из них вскармливается инвестициями и является элитной, а вторая предоставлена самой себе и является пережитком старого общества и таких же старых технологий.

Элитная экономика процветает и нынешний кризис не имеет к ней никакого отношения. Общественная экономика в кризисе, но не в нынешнем финансовом, а в долговременном кризисе, спланированном и ведущим к деградации общества и к постепенному его вымиранию. Выхода из сложившейся ситуации не предвидится, потому что человеческое большинство с его экономикой, просто не нужно западной правящей элите. Она живет в созданном для себя мире, этот мир ее устраивает, а существующий рядом мир большинства ее не очень-то и интересует. Ее даже не расстроит то, если он вообще исчезнет.

Но страх, что большинство, прежде чем исчезнет, может стать агрессивным и неуправляемым, приводит к тому, что элиты до его исчезновения, вынуждены искать варианты поддерживания на плаву, абсолютно не нужной для нее, умирающей общественной экономики.

При этом, на уровне ООН уже думают на перспективу, создаются программы и проводятся исследования по будущему ограничению населения Земли, хотя бы золотым миллиардом.

А пока мир вынужден жить реальностью и реализуются программы призванные поддерживать стабильность в мире большинства.

Организуется миграция из бедных стран, которая должна была обеспечивать дешевой рабочей силой деградирующее западное производство товаров повседневного спроса и поддерживать объем товаров и цены на приемлемом для большинства уровне.

Но это приводит к возникновению миграционных конфликтов, в том числе потерю рабочих мест для коренных жителей западных стран.

На сегодня можно констатировать, что программы миграции не оправдали себя, то есть подобный опыт по стабилизации большинства только на время сгладил ситуацию.

К тому же возникла дополнительная проблема в части расслоения общества. Если раньше только элита создавала для себя изолированные районы проживания, куда практически не было допуска для прочих членов общества, то теперь, по этой же схеме, гетто стали практиковаться в обществе большинства.

Подобные гетто располагаются в местах традиционного проживания коренных жителей, которые постепенно оказываются в окружении мигрантов и сами становятся жителями гетто.

Все это привело к тому, что к концу 20-го столетия в каждой западной стране, произошло, бытовое кардинальное разделение общества по расовому признаку.

Правящие элиты, снова стали искать и нашли, как им казалось, спасительный вариант. Отказавшись от миграции, как панацеи, они стали переводить производство товаров повседневного спроса в развивающиеся страны, где имелась дешевая рабочая сила, где и стали производить товары для обнищавших коренных жителей западного общества потребления.

Социального взрыва в снова удалось на время избежать, но это привело к дальнейшей деградации ранее существующей экономики производства товаров повседневного спроса в странах Запада и даже к угрозе исчезновения среднего класса, который раньше работал в этом секторе общественной экономики и был опорой западных государств.

Проявилась и еще одна тревожащая западный мир проблема. Стали оформляться тесные взаимоотношения между бывшими политическими непримиримыми врагами и в этих отношениях теперь никто не находит ничего странного.

Например, в экономических связях между капиталистическими западными странами и коммунистическим Китаем. Китайцы воспринимают это сотрудничество прагматически, а их идеолог Дэн Сяопина еще ранее, призывал не обращать внимания на внешние признаки, важно чтобы кошка хорошо ловила мышей.

Для западного мира, переживающего нелегкие времена, Китай оказался спасительной палочкой, ухватившись за которую, он надеялся покрыть свои потребности в дешевых товарах, дешевизна которых оказалась как нельзя, кстати, из-за резкого падения уровня жизни части населения в период кризиса.

Для Китая внезапно открылся доступ к современным технологиям, которые он никогда бы не получил.

Но приняв все иммиграционные доктрины и программы сближения со вчерашними врагами, западный мир потребления сел на иглу дешевых товаров и продолжил идти пути дальнейшего уничтожения собственных производств, обеспечивающих ранее дешевый сектор потребления.

К чему приведут эти и подобные процессы, в западной политике и экономике, пока еще никто серьезно не задумался.

К этим проблемам добавляется еще одна, значение которой пока не оценено, но наличие которой уже оказывает влияние на деградацию всех производительных сил, как в экономике большинства, так и экономике меньшинства.

Обычно под потреблением понимают потребление товаров и услуг, но современный мир предлагает в качестве товара, ранее не очень широко известную категорию.

Этой категорией является информация. И самое интересное заключается в том, что сегодня тот, кто является эффективным потребителем, именно этого товара, является и самым конкурентным в современном обществе.

Современное понятие информации включает в себя, собственно саму информацию из различных источников, а также образование, которое помогает осваивать информацию, а также доступность к культурным источникам и тому подобное.

Но качественная информация и образование стоят дорого, а это значит, что круг людей, которые получают доступ к такой информации, с каждым годом становится меньше. С ростом объема информации, она становится еще менее доступной для большинства членов общества.

Постепенно полный объем информации, необходимый для развития личности, становится доступным только для узкого круга избранных. Но их избранность определяется не умственным потенциалом для ее использования, а возможностями приобретения доступа к информации.

В этом процессе, от информации отсекаются наиболее одаренные, но не богатые личности и, общество начинает работать вхолостую.

То есть качественная информация имеется, но ею пользуются посредственности. Эти посредственности не могут освоить суть информации и сделать заделы для ее дальнейшего улучшения, то есть они не способны произвести новую качественную информацию.

А с этим перестал действовать еще один непреложный закон, когда количество рождает качество, то есть чем больше одаренных людей участвуют в переваривании информации, тем большего эффекта от ее усвоения можно ожидать.

Постепенно все общество деградирует, а не только низшие производительные силы. Чтобы избежать полной деградации экономики в западном мире внедряются программы селекции и миграции мозгов из других стран. Пока это помогает.

Парадоксальность ситуации в том, что такой, на первый взгляд, самоубийственный процесс по снижению уровня культуры, школьного образования, информационного обеспечения, странным образом совпадает с тенденциями развития современного промышленного общества по ультра-либеральному сценарию, согласно которому не требуется много высоко профессиональных работников.

Если подвести итог, то становится очевидным, что все вышеперечисленные изменения в западном обществе потребления, повлияли на структуру общества, разделив их на непересекающиеся сообщества, а основной акцент экономики, по многим причинам, стал переноситься на удовлетворение потребление богатого меньшинства, что и повлекло за собой трансформацию экономики западного мира.

То есть сегодня западный мир имеет дело не с финансовым или промышленным кризисом, а налицо полномасштабный кризис западной политической и экономической системы в целом, создавшей новое, но уродливое общество потребления.

Этот вывод подтверждается и тем, что экономики, менее связанные с западным обществом потребления, практически не затронуты кризисом, если не считать проблем от колебаний на финансовых рынках запада. И эти страны, интуитивно поняв суть кризиса, стараются дистанцироваться от бесконтрольного проникновения западных финансов в их собственную промышленность, как, например, делают азиатские страны.

А то, что негативное влияние перемен в структуре потребительского рынка в пользу меньшинства, ведет к краху, далеко не мое открытие.

Это происходило со всеми цивилизациями мира, которые создавали империи, используя открытые ими возможности.

Такими возможностями могли быть новейшие военные теории, изобретение приспособлений типа колеса и многое другое, что нам сейчас кажется пустяками, но для тех времен это были революционные прорывы, представляющими обществам новые возможности в развитии и потреблении. Для США такими возможностями стали неограниченные финансы собственной элиты и обладание передовыми технологиями.

Как не странно звучит, но сегодня, как когда-то, своеобразной производительной силой снова стала армия. Именно в результате войны можно было быстро получить какие-то блага, переселить в свою страну производительные силы. Поэтому каждой возникавшей великой цивилизации соответствовал самый прогрессивный тип армии. Не стоит удивляться, когда сегодняшняя американская армия принимает активное участие в развитии и поддержании западного бизнеса. Только главной целью являются не грабежи и захват территорий, а подготовка страны-жертвы к приходу транснациональных монополий. Для этого свергаются правительства, разрушается инфраструктура и деморализуется общество.

Вернемся к судьбам цивилизаций. Они использовали изобретенные ими новшества и, получив за счет этого преимущество, возвышались над остальными. А если вдуматься, ради чего все это делалось. Ради того, что бы отнять у кого-то и потреблять больше других.

Но опять вступает в силу закон, по которому, цивилизации, достигнув пика потребления, то есть, исчерпав возможности революционных нововведений, сделавшими их победителями, чахли и гибли.

Справедливо и то, что все начиналось с пресыщения высшего слоя, которое большую часть отвоеванных благ перетягивало на себя, что приводило, к возникновению дисгармонии между слоями общества. Все это заканчивалось волнениями, империи разваливались изнутри, а внешние завоеватели потом только помогали им упасть.

Для нас хрестоматийным примером распада является Римская империя. О ее возвышении и гибели написано много, но все сходятся в одном – римлян погубила хорошая жизнь, созданная только для ее граждан– своеобразное общество потребления с бесплатным питанием и зрелищами. Наступил момент, когда создалось впечатление, что стали иссякать потоки богатств из провинций и Рим стал приходить в упадок.

Но суть была в том, что потоки благ в абсолютном значении не снижались, просто они стали в большей мере, перераспределятся в пользу меньшинства, а хорошая жизнь в то же время, провоцировала приток населения и, соответственно, рост граждан Рима. А это привело к тому, что уменьшалась доля бесплатных благ для человека из низших слоев. Рим, как и все прочие ранние цивилизации, пришел в тупик несоответствия производства и распределения потребления и, именно это привело его к краху.

Как-то странно об этом говорить в наше время, но западный мир, исповедующий модель потребительского мира, очень похож на Древний Рим и переживает тот же период, который стал трагическим Рима и для всех исчезнувших предыдущих потребительских цивилизаций.

Западное общество сегодня разделилось само в себе, а как говорит Библия, такое общество обречено.

То есть процесс, который переживают экономики западного мира, и путь по которому американская финансовая элита ввела западный мир в нынешний кризис, необычны на первый взгляд, но, совершенно закономерны и не новы.

Понимают ли западные элиты, куда ведут спровоцированные ими процессы деградации общества и экономики. Несомненно, о чем-то догадываются и этим объясняются их попытки облегчить ситуацию, в том числе и за счет того, чтобы перевести промышленное производство в страны с более дешевой рабочей силой. Но это оказалось только временной передышкой, в том числе и потому что в этих странах, с приходом западной экономики, начинает расти свое собственное общество потребления и преимущества дешевой рабочей силы быстро исчезают, как это произошло в Китае.

Но нас интересует самый главный вопрос – почему кризисное состояние в западной экономике практически не контролируется собственными элитами, а предпринимаемые меры только на время приглушают кризис.

Вот здесь и вступает в игру та самая группа общества, которая не участвует в цикле промышленного производства, но производит свой товар – деньги. Именно ее появление дестабилизирует ситуацию и практически поставило правящие элиты в подчиненное положение.

Спекулятивная составляющая финансового бизнеса присутствовала всегда и до поры ее влияние было не так опасно, потому что процесс спекулятивного производства денег отслеживался и управлялся, как это было в США, во времена Рузвельтов. Но сегодня этот процесс стал неконтролируемым, а рост денежной массы в распоряжении этой группы является непредсказуемым.

Опасность появилась при попустительстве традиционной финансовой элиты, когда новоявленные финансисты стали производить деньги, используя несовершенство финансового законодательства западного мира и неограниченные спекулятивные возможности банковского сектора. Это позволило ей создать целую систему бесконтрольного манипулирования ценными бумагами, связанными с активами промышленной экономики.

Все привело к тому, что спекулятивная группа, в какой-то момент, вышла из под контроля традиционной финансовой элиты и нашла свою нишу, только виртуально связанную с реальной экономикой. То есть она создала методы получения дохода, даже не вмешиваясь в промышленную и банковскую деятельность, являющуюся прерогативой традиционной финансовой элиты.

Быстрое накопление денежных средств у этой группы населения, способствовало ускорению создания и развития отраслей экономики, которые были трансформированы из уже существующих, или были созданы специально для удовлетворения потребностей этой группы.

Для удовлетворения высокого уровня запросов этих, новых элитных потребителей, потребовалось осуществить вливание инвестиций в высокие технологии и производства, производящие вип-продукцию. Избыток денег у этой группы гарантировал потенциал вип-рынка в неограниченных объемах.

Высокие технологии повлекли за собой и, соответствующие им высокие цены, и создание рынка с высокими ценами, но на начальном этапе все это устраивало промышленную элиту и самих спекулянтов, потому что одни получали инвестиции, а вторые получали все лучшее за легко заработанные деньги.

Но, необходимость создания целых отраслей в короткий период и обеспечение их деятельности, не могло не повлечь за собой отвлечение высокопрофессиональных производительных сил из промышленного производства общедоступных товаров.

Так как на подготовку высококлассного специалиста требуется время, то традиционные отрасли, теряли специалистов и не успевали подготовить новых, да и уровень образования в обществе уже не позволял это сделать, в тех объемах, которые требовались.

Так, в угоду, вновь возникшим членам элитного меньшинства, наряду со структурными изменениями в сфере потребления и образовании общества, были практически разрушены или обескровлены устоявшиеся, стабильные традиционные экономические структуры, обслуживающие большинство.

Все эти трансформации в товарном и промышленном секторе, вообще не состоялись или прошли бы незамеченными, если бы эта группа спекулянтов была незначительной. Вначале она и была таковой, но в течение последних пятидесяти лет, после внедрения монетаризма, то есть после выхода американской финансовой элиты, на главенствующие роли в мировой экономике, ею был запущен и отлажен совершенно новый механизм спекуляций на мировом финансовом рынке.

Это привело к увеличению объема финансовых операций, а соответственно, к увеличению количества персонала, занятого в финансовом спекулятивном секторе. Постепенно спекулятивный финансовый рынок вышел на первые роли, потеснив по получаемым доходам прочие отрасли экономики, в том числе и традиционные финансы.

По оценке экспертов, на текущий момент, объем оборота спекулятивного финансового рынка сравним с мировым ВВП.

Так, течение последних десятилетий, финансовые спекулянты создали особую прослойку населения с повышенными потребительскими возможностями и, практически, неограниченными денежными средствами.

С ростом их количества, остальное потребительское общество осталась не только без самых современных производственных мощностей, но и без высокопрофессиональных работников.

Никто не мог даже предполагать, что такое может случиться. Мир жил иллюзиями, что западная экономика могучая и у нее такие резервы в специалистах и производственных мощностях, что она выдержит все. Она оказалась не столь могучей и надорвалась.

Теперь самое время поговорить о мошенниках.

Все эти диспропорции в экономике и потреблении стали особенно заметны после финансовой аферы, затеянной с рынком недвижимости в США с благословления финансовой элиты.

Может, если бы американская финансовая элита не ввязалось в эту аферу, она бы не стала такой масштабной и, все бы шло, как раньше. Конечно, кризис наступил бы, но гораздо позднее, не в таком масштабе и он был бы более предсказуем в проявлениях.

Но традиционная финансовая элита тоже захотела быстрых и высоких доходов, а доходы от обслуживания традиционного сектора экономики, далеко отставали от спекулятивных операций в финансовом секторе. Поэтому в погоне за прибылью, а значит в угоду спекулянтам, американская финансовая элита пошла на трансформацию финансового рынка и первую скрипку в нем стали играть не традиционные банки, а инвестиционные фонды, страховые компании, а также различные ипотечные финансовые структуры и пенсионные фонды.